В Желании Сиять (СИ)

Глава 19

Тинг удрученно молчала, глядя вслед похожему на обезьяну мужчине. Сейчас, еще раз внимательно на него взглянув, она невольно подумала: «И правда, настоящая обезьяна». Излишне длинные руки, что почти доставали до колен довольно коротких для человека ног. Сильно оттопыренные уши, широкие, большие глаза и крупный нос. Волосы на его голове были коротким, всего несколько сантиметров длиной. Непропорционально тонкая, открытая шея словно завершала этот странный образ.

— «Неужели он такой от рождения? — вновь промелькнула у девушки мысль, — А если нет, то чего ради ходит в таком обличии? Почему мне кажется, будто он больше всего боится того, что кто-то может его не запомнить?..»

Поразмыслив немного, Тинг уже хотела вернуться в свою пещеру, однако заметила несколько приближающихся с разных сторон людей. Они не были враждебно настроены, а просто спешили куда-то по своим делам.

— Стоит поискать более уединенное место… — задумчиво пробормотала девушка, поспешив вглубь четвертого кольца континента богов.

***

Цин Вэньцзи был готов к нападению человека, сильно превышающего его самого по культивации. Он не был уверен в своей победе, более того, понимал, что ему даже сбежать будет трудно, однако юноша так же знал, что если он отступит один раз, то всю оставшуюся жизнь будет бежать. Если он уступит страху, то потом будет крайне сложно вернуть уверенность в собственных силах.

Сейчас он был словно натянутая струна, тетива лука, готовая вот-вот лопнуть. Он был готов ударить, как только человек появится в его поле зрения. Но важнее всего… в нем закипал гнев. Само его существо стремительно заполняла холодная ярость! Разве не должен он сейчас изо всех сил культивировать? Почему какие-то никчемные демоны смеют ему мешать?!

Но вот Цин Вэньцзи увидел стремительно приближающуюся черную точку, а когда смог разглядеть силуэт человека и… какой-то мешок, его глаз невольно дернулся.

— Ты! — юноша сам не узнавал свой голос, прозвучавший скорее звериным, полным ярости рыком, чем человеческой речью.

Это был тот самый мужчина с лицом обезьяны, который некогда помог Цин Вэньцзи присвоить основание Тэн Лицзю. Однако вместо того, чтобы защитить его от гнева Тэн Хуаюаня, он просто сбежал, оставив юношу самого разбираться с навалившейся проблемой. Если бы не Тинг… в тот день он бы лишился жизни.

К искреннему недоумению Цин Вэньцзи, сейчас этот мужчина походил на обезьяну не только лицом. Теперь он казался настоящей обезьяной, полностью сбрившей свою шерсть и облачившейся в одежду культиватора.

— Давно не виделись, парниш, — мужчина, похожий на обезьяну, которого звали Сюй Цун, криво улыбнулся, но улыбка эта больше походила на оскал, — Я тут тебе подарок принес!

Странный мешок, на деле оказавшийся коконом из полупрозрачных нитей, кулем полетел в Цин Вэньцзи.

Юноша не был готов к подобной «атаке», рефлекторно уклонившись от чужой поклажи. Секунду проследив, как начавший шевелиться и дёргаться кокон падает на скальные шипы, Цин Вэньцзи начал смутно понимать, что скрывают необычные нити, и быстро подхватил кулек, чтобы находящийся внутри человек случайно не убился об камни.

То, что именно эта «поклажа» была источником направленной на него жажды убийства, юноша решил не замечать. По крайней мере, сейчас этот демон был беспомощен. Отчего-то Цин Вэньцзи четко знал: нити Тинг сделали из могучего культиватора простого смертного. Хоть и временно.

Тем временем, Сюй Цун продолжал в своей манере болтать, не замечая, слушает ли его собеседник:

— Это отец того демоненка, что ты сделал своим основанием. Поглотишь его культивацию, опустив до состояния смертного, после чего укрепишь свои кости, Ци и кровь и душу с талантом, окончательно поглотив. Он хоть и не великий гений, но все же довольно талантливый. К тому же он связан кровью с тем, что ты поглотил ранее, что еще больше усилит эффект… потом следовало бы найти деда того недоразумения, а еще поглотить всех в его клане…

В конце концов, в своих диких фантазиях Сюй Цун дошел до того, что предлагал Цин Вэньцзи разобрать всех на континенте демонов на энергию для культивацию, Ци и кровь, кости, души и талант, мотивируя это тем, что в действительности все жители двуединого мира в некоторой степени родственники, а значит, их поглощение пойдет Цин Вэньцзи на пользу.

Тем не менее, стоило ему заметить, что Цин Вэньцзи его совершенно не слушает, погруженный в какие-то свои мысли, как похожий на мартышку человек (или скорее похожая на человека лысая мартышка) покрылся красными пятнами и начал с раздражающе громкими криками скакать вокруг юноши, требуя, чтобы он слушал, когда с ним разговаривают.

Наконец, когда Сюй Цун уже чуть ли не запрыгнул на голову Цин Вэньцзи, начав странно отплясывать уже там, юноша соизволил сфокусировать на мартышке взгляд.

Сюй Цун, довольный тем, что на него, наконец, обратили внимание, продолжил самозабвенно вещать, на этот раз внимательно следя за лицом Цин Вэньцзи, придвинувшись к нему чуть ли не вплотную:

— Однако даже так ты не превзойдешь царство Дао, поскольку демоническая Ци сильно превысит духовную, а потому, сразу после поглощения старого хрыча Цзы Фаня тебе надо будет поглотить Цзи Ланя, чтобы уравнять энергии…

Когда Сюй Цун вновь отстранился от лица Цин Вэньцзи, его взгляд как бы сам собой расфокусировался и юноша меланхолично заметил, что был бы не против подобным образом убить Цзи Ланя… правда, не сейчас, а когда заклятье Тинг спадёт, а угроза в виде главы секты Демонической Жатвы будет устранена.

Что касается «старого хрыча Цзы Фаня», второй глава мира Демонов и Богов не сделал Цин Вэньцзи ничего плохого, а потому юноша не воспринимал его как врага. Он лишь сочувственно отмечал, что этот демон явно сильно не угодил мартышке, раз получил от нее столь неуважительный комментарий в свой адрес.

— ТЫ СНОВА МЕНЯ НЕ СЛУШАЕШЬ!!! — рев, полный гнева и оскорбленного самолюбия вновь заставил Цин Вэньцзи обратить внимание на происходящее вокруг.

С раздражением отпихнув от себя лысую обезьянью морду, юноша смерил Сюй Цуна ледяным взглядом и отчеканил, разделяя слова:

— Хватит. Мне. Надоедать.

Его тон был спокойным, однако направленный на Сюй Цуна взгляд настолько напугал мартышку, что действительно заставил того замолчать и отпрыгнуть на несколько десятков метров.

Культивация этих двоих была настолько разной, что Сюй Цун мог бы раздавить юношу одним пальцем, однако Цин Вэньцзи, немного поразмышляв, пришёл к выводу, что этот похожий на мартышку человек (или наоборот) при всем желании не сможет причинить ему вред. Да и, похоже, свою культивацию он тоже не может использовать в полной мере. Возможно, это было следствием какой-то печати, может, всему виной серьезное ранение… Но, тем не менее, Цин Вэньцзи не ощущал от мартышки угрозы.

Что до Сюй Цуна, при взгляде на задумчивого Цин Вэньцзи в его глазах, ранее подернутых дымкой безумия, вспыхивал кроткий, осторожный огонек алчности. Сложно было бы однозначно охарактеризовать этот взгляд, однако ясно было то, что Цин Вэньцзи был нужен Сюй Цуну для чего-то конкретно и, вероятно, очень масштабного.

Цин Вэньцзи думал о том, как лучше поглотить Тэн Хуаюаня. Разумеется, юноша даже не обдумывал воплотить в жизнь план Сюй Цуна. Однако это вовсе не потому что Тинг, узнав о том, что он сделал, могла сильно разозлиться, а потому что он не хотел в своем культивировании полагаться исключительно на поглощение других людей. Отчего-то юноша четко знал, что пусть поначалу подобный способ культивации и будет приносить ему исключительно пользу, но чем дальше, тем больше он будет и вредить.

Разумеется, Цин Вэньцзи не знал, почему он будет именно вредить, но был железно в этом уверен. Это знание словно пришло из глубин его души. Оно появилось в его голове в тот момент, как он завершил технику Жатвы Душ в городе Линци.

— «У меня уже есть серьезный излишек духовной Ци, — размышлял Цин Вэньцзи, — А потому поглощение культивации этого демона поможет преобразовать его в дьявольскую Ци. Что до излишка демонической Ци, который образуется после этого… думаю, именно для этого Тинг оставила мне свою шкатулку с пламенем эссенции».

Бросив недолгий взгляд на кокон из пространственных нитей, юноша посмотрел на Сюй Цуна и вновь задумался. Он не знал, сколько культивации способен использовать этот похожий на мартышку человек, но было очевидно, что сейчас он не уступает демону, которого принес с собой. Конечно, Цин Вэньцзи понял, что именно Тинг поймала Тэн Хуаюаня, но он также знал, что не будь уровень Сюй Цуна сопоставим с ее — и она бы не отдала ему кокон, чтобы не подвергать опасности в том случае, если демон вырвется из пут.

— Сюй Цун, — прохладным тоном позвал Цин Вэньцзи, наконец решив, что с ним делать дальше, — В следующие несколько лет я намерен поглотить культивацию этого демона. Если тебе больше нечем заняться, можешь послужить моей охраной.

Сюй Цун недоверчиво посмотрел на юношу, не в силах поверить, что тот так просто принял его помощь. По его мнению, Цин Вэньцзи был не из тех, кто проявляет доверие, ничего не узнав о человеке. Хотя, стоит отметить, он был прав. Цин Вэньцзи не доверял ему. Как и не собирался доверять в будущем.

Он понимал, что мартышке что-то от него нужно, причем далеко не факт, что в будущем «просьба» Сюй Цуна ему понравится. И все же юноша был готов несколько раз воспользоваться его помощью, тем более, он уже должен Сюй Цуну за спасение жизни, помощь с основанием и вот теперь за этого демона.

А раз ему в любом случае придется отплатить ему, то почему бы и не воспользоваться помощью Сюй Цуна?

Конечно, Цин Вэньцзи пока было невдомек, что «просьба», поступившая в будущем от Сюй Цуна может сильно отличаться в зависимости от того, как много и часто тот ему помогал, а также насколько эта помощь была ценна. Он не думал о том, что исходя из тех же соображений мог отклонить эту просьбу. Все из-за того, что Цин Вэньцзи не хотел оставлять за собой долгов.

Цин Вэньцзи понимал, что на добро стоит отвечать добром, а на зло, соответственно, злом. Как бы сложно ему не было это признавать, но длительное пребывание рядом с Тинг все же немного изменило его взгляды на многие вещи. Впрочем, часто случалось так, что юноша по привычке или же под влиянием сильных эмоций делал что-то, полностью противоречащее этим новым принципам.

Не дожидаясь ответа Сюй Цуна, Цин Вэньцзи поудобнее перехватил кокон с Тэн Хуаюанем и полетел в сторону секты Небесного Облака. Ему предстояло поглотить колоссальное количество демонической Ци, чтобы в кратчайшие сроки достичь пика Зарождения Души и перейти на Отсечения Души.

Похожий на мартышку Сюй Цун, подозрительно прищурившись, какое-то время смотрел юноше вслед, но все же решил воспользоваться предоставленной Цин Вэньцзи возможностью.

***

Семь лет спустя.

Равнина Тянь Ло, граница кланов Тянь и Ло, двух из семи великих сект и кланов четвертого кольца континента богов.

В глубине узкого каньона, раздавались странные звуки, похожие на копошение огромных тараканов. Территория каньона была безлюдным местом, ведь к расщелине в земле редко когда подходили даже представители двух кланов-обитателей равнины Тянь Ло. Не будет ошибкой сказать, что чужаки появлялись у каньона чаще, чем истинные хозяева равнины.

В черной глубине каньона, куда не проникает солнечный свет, на тонких нитях покачивались многочисленные существа. Многие из них всячески пытались выбраться из хитрой ловушки, стараясь свободными лапами разорвать схватившие их нити. Вот только ловушка была не только хитрой, но и невероятно крепкой, а потому никому из существ так и не удалось порвать ни единой нити.

Ещё глубже, на самом дне каньона, где невозможно было разглядеть даже собственной руки, находилась неприметная куча камней. Неприметной эта куча была не столько из-за царящей здесь темноты, сколько из-за того, что подобных куч на дне каньона было навалом. Настолько много, что из-за них ступить было негде. А потому глаз одетого в синее культиватора при всем желании не мог выцепить эту кучу из всех.

Ло Сюэчжань был не первым из клана Ло, кого отправили проверить, что происходит в каньоне, однако его предшественник был слишком неосторожен и попался в ловушку нитей, находящуюся в трех сотнях метров от дна. Когда он не вернулся спустя четыре года, в клане, наконец, сообразили, что что-то не так.

Конечно, может показаться, что в клане Ло сплошные идиоты, раз заметили пропажу ученика лишь спустя четыре года, но… Стоит заметить, что его задание изначально предполагало, что он проведет в каньоне несколько лет. Вот только никто не предполагал, что бедняга не вернется спустя целых четыре года. Однако нефрит его жизни не был расколот, поэтому изначально в клане думали, что мальчишке требуется несколько больше времени, чем предполагалось. Лишь когда напряжённое ожидание растянулась до четырех лет вместо запланированных двух, а один из высших старейшин затребовал отчет по каньону, низшие старейшины, курировавшие это дело, додумались отправить ещё одного человека.

И этим человеком был Ло Сюэчжань, обычный культиватор на начальной ступени стадии Создания Ядра. Он ранее был хорошо знаком с человеком, отправленным в это место ранее, а потому понимал, что что-то случилось и был крайне осторожен. Впрочем, именно благодаря своей осторожности мальчишка не попался в нитяную ловушку. Он уже нашел своего товарища и предпринял попытку освободить его от нитей, вот только ему не удалось порвать или разрезать нити даже воспользовавшись своими сильнейшими сокровищами. Именно поэтому сейчас Ло Сюэчжань спустился на дно каньона, надеясь найти первопричину этих нитей.

— Странно… — тихо пробормотал культиватор, хмуро прислушиваясь к окружению.

Вздрогнув от собственного голоса, показавшегося ему невероятно громким в здешней тишине, парень поспешно закрыл себе рот рукой и замер, вслушиваясь в тишину каньона.

Однако шли минуты, но ничего не происходило. Каньон, в котором обитали чудовищные твари, культивирование которых, бывало, достигало стадии Отсечения Души, сейчас был до ужаса тихим. Словно все его обитатели покачивались в нитяной ловушке.

Но как раз это и пугало Ло Сюэчжаня, ведь, скорее всего, это значит, что в каньоне завелся монстр, что сильнее всех его прошлых обитателей вместе взятых.

Ло Сюэчжань боялся здешней тишины, но ещё больше боялся её нарушить. Ведь это может привлечь к нему тварь, устроившую в каньоне свое гнездо.

Он простоял, замерев, несколько часов, однако вокруг по-прежнему царила звенящая тишина. Эта тишина давила на него сильнее недовольных его успехами учителей… а эти старики были на стадии Зарождения Души.

Наконец, уверившись, что не привлек ничьего внимания, Ло Сюэчжань медленно вздохнул. Звук собственного дыхания показался ему чудовищным грохотом, однако мальчишка понимал, что это лишь самообман.

Сосредоточившись на собственном дыхании, Ло Сюэчжань начал успокаиваться. Вот только стоило ему взять себя в руки, как все его по кирпичикам выстраиваемое спокойствие рухнуло, когда помимо своего дыхания он услышал чей-то тихий вдох.

— Кто здесь?! — выкрикнул он, и его голос устремился вверх, эхом отражаясь от стен каньона..

Но ответом ему был лишь еще один тихий вздох. Очень раздраженный вздох.

Ло Сюэчжань готов был в любой момент использовать все свои техники и сокровища, чтобы защититься… Однако за вздохом ничего не последовало.

И тут, неожиданно для самого себя, культиватор понял, что звук дыхания принадлежал человеку. Причем, вероятнее всего, этим человеком была женщина. Ло Сюэчжань не смог бы объяснить, как он это понял, но в сделанном выводе не сомневался.

Обхватив рукой кулак другой, культиватор чуть поклонился:

— Почтенная, прошу прощения за то, что потревожил Ваше уединение. Я ученик клана Ло, — он был спокоен, что неудивительно, ведь в карьере не оказалось страшного чудовища, вместо него был лишь сильный культиватор, решивший уединиться в глубине каньона, — Мне бы не хотелось и дальше мешать Вам, но этот каньон принадлежит кланам Ло и Тянь и если почтенная не принадлежит никому из них, я вынужден от лица старейшин клана Ло попросить Вас…

Договорить он не успел.

В карьере резко стало шумно: откуда-то сверху послышался свист рассекаемого воздуха — видимо, кто-то стремительно приближался ко дну карьера. Этот кто-то прошел сквозь нитяную ловушку, словно ее и не существовало, и, стоило его ногам коснуться каменного дна карьера, все вокруг затрещало и заволновалось.

Неприметная каменная куча, неотличимая от прочих, резко взорвалась. Камни полетели в разные стороны, раскалываясь, ударяясь друг о друга, некоторые и вовсе обращались в каменную пыль.

Когда пыль осела, Ло Сюэчжань, влив в глаза побольше Ци, наконец, сумел увидеть картину, развернувшуюся перед ним.

В эпицентре недавнего взрыва стояла прекрасная черноволосая девушка в белом платье. Он не мог разглядеть видеть её лица, ведь девушка стояла к нему спиной, но даже так был уверен, что во всем клане Ло не найдётся девушки красивее этой. Что касается особых деталей, взгляд культиватора зацепился за хрустальную бабочку в волосах девушки. Бабочка словно светилась изнутри, отчего была особенно хорошо видна в этой темноте.

На некотором расстоянии от девушки стоял юноша на вид одного возраста с Ло Сюэчжанем. Он был одет в черное, отчего полностью сливался с тьмой пещеры. Его волосы, собранные в высокий хвост, тоже были черными. Выделялся лишь цвет кожи, очень светлый, почти белый. Такой оттенок был характерен для людей, рождённых в союзе бога и демона, или же больных какой-то серьёзной хворью.

Этот юноша тоже был очень красив. Разумеется, Ло Сюэчжань даже с усиленным Ци зрением никак не мог точно разглядеть его лицо, однако о красоте стоящего перед ним можно было судить и по его манере держаться. Стройный, высокий, твёрдо стоящий на ногах, смотря прямо перед собой. Он явно привык к всеобщему восхищению и уважению. И явно не привык прятать лицо от оценивающих взглядов. Но больше всего о нем говорили глаза. Радужка и зрачок чуть ли не сливались друг с другом, образуя завораживающую черную бездну, поглотившую мириады звезд.

— «Словно Дьявольская Бездна…» — звенела в сознании Ло Сюэчжаня тихая, но такая навязчивая мысль.

Какое-то время двое смотрели друг на друга, совершенно не обращая внимания на невольного свидетеля их встречи. В конце концов, девушка, чуть повернув голову, чтобы смотреть мимо своего безмолвного собеседника, вздохнула:

— Здесь шумно.

И, сделав шаг, исчезла из поля зрения Ло Сюэчжаня. Даже его духовное сознание не смогло найти её. С её уходом нитяная ловушка исчезла, словно ее никогда не было, и сверху послушались крики ликования и злобы. Звери были свободны и жаждали отомстить.

А юноша все так же стоял, глядя в пустоту, где только что была девушка, даже не думая двигаться с места. Его культивация, по меркам всех этих зверей, не стоила внимания, всего лишь среднее Зарождение Души. Для местного зверья он был закуской на один зуб.

И это, казалось, понимали все, кроме этого самого юноши.

— Тебе жить надоело?! — донесся со всех сторон сердитый женский голос, а через пару мгновений появилась и его обладательница.

Это была та же самая девушка, что только что ушла.

Шагнув прямо к юноше, что, не отрываясь, смотрел на неё, она, недолго думая, махнула рукой — и того аккуратно оплели прозрачные тонкие нити. Секунду подумав, девушка еще раз махнула рукой — и нити оплели уже Ло Сюэчжаня. Правда, далеко не так бережно, как юношу в черном.

Ранее Ло Сюэчжань боялся и слово сказать, чтобы не привлечь к себе внимание этих двоих, способных убить его одним лишь взмахом рукава, однако он совсем не ожидал, что девушка, вместо того, чтобы убить свидетеля её здесь нахождения, решит спасти его из лап приближающихся тварей.

На какое-то мгновение Ло Сюэчжань вспомнил о своем старом друге, что попался в нитяную ловушку девушки четыре года назад, но, чуть помедлив, мысленно махнул на него рукой: уж лучше Ло Синьчжоу ненадолго отвлечет на себя всю звериную братию, чтобы он, Ло Сюэчжань, успел сбежать.

— «Кроме того, — продолжал он убеждать себя, — Синьчжоу так долго мозолил глаза этим зверям, что его, скорее всего, растерзали в тот же миг, как твари получили свободу».

Словно услышав эту его мысль, юноша в черном, резко придя в себя, бросил на него мрачный взгляд, и повернулся к девушке:

— Тинг, этот человек не достоин твоей доброты.

Его голос был тихим и звучал, словно с затаённой надеждой на то, что она его послушает, но девушка продолжала лететь, словно ничего не услышав. Лишь когда они покинули территорию карьера, раздался ее тихий, излишне холодный, голос:

— Не тебе говорить подобное.

***

Тинг ушла, не оставив ни единой подсказки о месте, куда направлялась. Цин Вэньцзи же еще долго стоял, закрыв глаза, с какой-то неясной грустью размышляя о том, что еще ни одна его попытка наладить отношения с Тинг не закончилась успешно. Точнее, в какой-то момент он просто забывал, зачем пришел к ней, зачем так долго искал её, и ради чего в очередной раз прервал процесс поглощения Тэн Хуаюаня.

Наконец, открыв глаза, он бросил брезгливый взгляд на Ло Сюэчжаня. Этот мелкий культиватор был противен ему. Цин Вэньцзи ясно ощущал его отвратительные мысли, словно его силой окунули в бочку с грязью, а потом долго давили, чтобы он погрузился в неё с головой. Он не знал точно, о чем тот думал, но судя по тем ощущениям, что испытал, он мог предположить, что это были мысли о черном предательстве кого-то, приходящегося ему близким родственником.

У Цин Вэньцзи не было родни. Бабушка, единственная его семья, и то давно была мертва. Он не знал, что такое родственные чувства, но понимал, что для того, чтобы предать кого-то из них, воткнуть нож в спину в самый ответственный момент, нужно быть той его мразью.

Разумеется, Цин Вэньцзи не знал, как бы он относился к своим родственникам, будь они у него, однако как раз из-за того, что родни у него не было, он упорно верил в то, что семья — это люди, ради которых он готов был бы пожертвовать собой.

Закрывая глаза, он часто думал о том, что бы было, если бы его родители не умерли. Цин Вэньцзи представлял, как он, его мать и отец, лиц которых он никогда не видел, спокойно жили в маленьком городке, а каждый их день был наполнен морем смеха и искренних улыбок. Подобные мечты о жизни с семьей были тем, что Цин Вэньцзи берег столь же ревностно, как воспоминания о Тинг. Он бы никому не позволил как-либо очернить эти наивные, детские мечты.

Но в то же время он понимал, что если сейчас убьет Ло Сюэчжаня, то Тинг напрасно тратила силы, спасая его из ставшего небезопасным каньона. Единственное, что он мог сделать…

— Никогда не забывай сегодняшний день. Иначе однажды уже кто-то другой перешагнет через твой труп.