В Желании Сиять (СИ)

Глава 3

Цин Вэньцзи жил в секте Небесного Облака уже год. В тот день, когда его впервые представили старейшинам и главе секты, он не раз ловил на себе крайне подозрительные взгляды. Что интересно, к Тинг внимание было прямо противоположным: её явно очень любили в секте, большинство старейшин, как и глава, относились к ней как к младшей сестренке или любимой дочери… остальные старейшины же смотрели на неё лишь с безразличием.

То, что Тинг, которая крайне редко показывалась кому-то на глаза, решила взять ученика, всполошило всю секту. Многие ученики девятого пика, пытавшиеся добиться внимание девятой старейшины, не раз вызывали его на поединки, но никто из них не смог даже поцарапать Цин Вэньцзи. И дело было не в том, что юноша был намного сильнее, просто в моменты, когда чужая атака вот-вот должна была бы коснуться его, время на кратким миг останавливалось, а с вершины девятого пика спускался слегка сверкающий белым светом светлячок, накрывал своим светом импровизированную арену, после чего все заклинания и техники развеивались, а раны на телах противников сами собой исчезали.

На самом деле, Цин Вэньцзи давно привык получать ранения разного рода тяжести, зачастую не было ни дня, когда бы ему не приходилось залечивать полученные в бою раны, однако теперь, наоборот, он не мог вспомнить и дня в секте, когда бы на нем появлялась хоть одна маленькая царапинка.

Поначалу его раздражал тот факт, что его бесконечно опекают, однако, немного понаблюдав за жизнью на девятом пике, он понял, что такие светлячки, только куда более незаметные, покрывают всю гору, тайно оберегая адептов девятого пика. Тинг заботилась обо всех практиках, живущих и культивирующих на подконтрольном ей пике. Лишь возле Цин Вэньцзи не было такого светлячка — за ним Тинг присматривала лично. И это было вполне логично. Ведь он был её единственным личным учеником.

Однако было кое-что, к чему он, как бы не старался, не мог привыкнуть или хотябы начать относиться более спокойно. Все дело было в том, что его пещера бессмертного располагалась чуть ли не на уровне жилища Тинг, а также имела прямой проход в пещеру девятой старейшины. И если бы не тот факт, что больше ни один из личных учеников старейшин не удостаивался такой чести, Цин Вэньцзи мог бы попытаться принять это как должное.

Вот только если бы странности на этом закончились…

На неброского вида тумбе стояла хрустальная шкатулка, исполненная в виде лотоса. Внутри этого лотоса танцевало плавный, временами резкий, вальс белое, завораживающее своей мощью, пламя. Шкатулка, чем-то напоминающая лампу, источала плотную, концентрированную духовную энергию.

По словам Тинг, этот предмет должен был помочь юноше выровнять внутренний баланс между духовной и демонической Ци, чтобы они, окончательно слившись в дьявольскую, не мешали медленной перестройке тела Цин Вэньцзи.

Юноша как никто понимал ценность отданного ему предмета. И он бы понял, если бы Тинг просто его ему одолжила… однако это был подарок. Эта птица безвозмездно отдала ему сокровище, созданное из её эссенции. Фактически то, что могло стать её «последним шансом».

Тинг всё также почти не покидала свою пещеру бессмертного, однако к её лишённым всякого разнообразия будням добавились нечастые, но приятные сердцу разговоры с Цин Вэньцзи. Юноша не спешил рассказывать что-то о себе, но это ничуть не обижало девушку, скорее лишь усиливая её интерес. Ведь далеко не каждый день встречаешь кого-то, в чьем теле спокойно уживаются два постоянно противостоящих друг другу вида Ци.

Цин Вэньцзи не спешил открываться ей или тем более полностью доверять, но девушка и не надеялась на это. Конечно, ей была интересна личность необычного мальчишки, но сейчас её это интересовало куда меньше его потенциальных способностей. Она полагала, что рано или поздно Цин Вэньцзи сам решит приоткрыть завесу тайны своего происхождения, а до этого момента она не станет давить.

В секте Небесного Облака из всех старейшин помимо Тинг необычным юношей заинтересовалось еще несколько человек. И если четвертый старейшина, Лэй До, лишь иногда посматривал за внезапно появившимся мальчишкой, то Цзи Лань, восьмой старейшина, уделял наблюдению за ним до неприличия много времени.

Разумеется, он не предпринимал никаких действий, более того, зачастую смотрел сквозь пальцы на склоки мальчишки с учениками его пика. И вот этот факт уже здорово тревожил других старейшин. В конце концов, все они ратовали за здоровое соперничество между пиками, а не… как показала практика, избиение младенцев. Ведь не было ни одного поединка, где Цин Вэньцзи смогли хотябы достать. В то время как его противники, вне зависимости от уровня культивации, уже спустя минуту не могли подняться с залитой кровью земли.

Цзи Лань никогда не имел славы излишне милосердного человека или же чересчур жесткого учителя, однако сейчас большинство практиков секты Небесного Облака разрывались, решая, как к нему относиться.

Не так давно на одном из собраний старейшин была поднята тема того, что Цин Вэньцзи слишком многое себе позволяет. Но даже там Цзи Лань, мечтательно улыбнувшись, сказал, что юноша — редкий избранный, как раз из тех, в чье развитие должна вкладываться вся секта, а не один девятый пик. К изумлению многих, на том же собрании этот, как посчитало большинство старейшин, невероятно странный человек передал Тинг сумку с огромным количеством ценных целебных пилюль и сотней тысяч духовных камней с просьбой передать всё это Цин Вэньцзи.

Конечно, Тинг немало удивилась такому действию восьмого старейшины, однако она еще при первой встрече с ним поняла, что этот человек не так прост, как желает казаться.

— В чём заключается Ваш интерес к Вэньцзи? — спросила как-то она.

Цзи Лань же, в свою очередь, лишь улыбнулся, промолчав. Вот только Тинг не намерена была так просто уходить, не получив ответа. В конце концов мужчина, нацепив на лицо страдальческое выражение, сказал:

— Сестрица Тинг, ты же знаешь, что этот ребенок может одновременно поглощать и духовную, и демоническую Ци, перерабатывая их. Но неужели тебе неизвестно, как зовутся подобные ему?

Закончив этим вопросом свою короткую речь, Цзи Лань исчез в направлении восьмого пика, а Тинг, сколько бы не старалась, так и не смогла вновь расспросить его. Словно мужчина всеми силами избегал её.

Когда же девушка передала его подарок Цин Вэньцзи, юноша долго решал, стоит ли использовать лежащие внутри предметы. Несмотря на юный возраст он был очень умным и осмотрительным, ведь не обладай он такими качествами — уже давно бы погиб. В конце концов, когда он уже был готов воспользоваться одной из лежащих внутри пилюль, в его голове запульсировала отчаянная мысль: откуда во внешнем кольце взяться настолько качественным пилюлям?

И тогда он решил, что не станет использовать даже один предмет из подаренной сумки без крайней нужды. Ведь если культиватор внешнего кольца дарит подобное даже не личному ученику, а какому-то непонятно откуда взявшемуся мальчишке, за этой добротой определенно точно что-то стоит. И далеко не факт, что это что-то хорошее.

В конце концов, о Цзи Лане он знал лишь его имя и статус в секте Небесного Облака. Конечно, еще он был знаком с двумя его учениками, однако они никогда не делились информацией о своем учителе. Вот только взгляды их при упоминании этого человека становились невероятно фанатичными. И это наталкивало Цин Вэньцзи на мысль о том, что Цзи Лань далеко не так прост, как думают люди секты Небесного Облака.

На самом деле, Цин Вэньцзи догадывался о личности Цзи Ланя, однако его идея была из разряда невозможных. Ведь что подобному человеку могло понадобиться в маленькой секте внешнего кольца? И юноша четко осознавал: ничего. Ничего кроме расположенного относительно недалеко духовного леса. Единственного места во всем мире Демонов и Богов, где обитают духовные звери.

На этой мысли в его голове возникал улыбающийся женский силуэт и руки юноши непроизвольно с силой сжималась в кулаки.

Он не понимал, что с ним происходит, однако каждый раз, когда в его сознании всплывала Тинг, ему казалось, что он готов уничтожить весь мир Демонов и Богов, если она вдруг исчезнет. Словно эта птица стала мостом между ним и всем остальным миром.

Эта привязанность возникала постепенно, с каждым днем все глубже вгрызаясь в само существо Цин Вэньцзи. С чего все началось? Уже невозможно было найти ответ на этот вопрос.

Однако было кое-что, что он знал наверняка. Тинг была той самой девочкой из въевшегося в его сознание образа. Он понял это как только впервые увидел её. Вот только в её волосах не было той белоснежной бабочки. Несмотря на это внутренний голос упорно шептал, что это она. И Цин Вэньцзи был намерен верить в это.

Что касается бабочки… он мог сам её сделать. Именно этим юноша и вознамерился заняться в ближайшее время.

***

Цзи Лань сидел, закрыв глаза, в своей пещере Бессмертного и культивировал. Стены его пещеры изнутри переливались многочисленными магическими символами поразительной мощи. Образовываемый ими барьер надежно скрывал гуляющую внутри пещеры ауру… что никак не могла принадлежать кому-то на стадии Зарождения Души! Эта аура была невероятно величественной! Она в бесконечное множество раз превышала даже ауры культиваторов пика Поиска Дао!

Каков же его истинный уровень? И что он делает здесь, в секте Небесного Облака?

Внезапно пространство в пятнадцати метрах перед Цзи Ланем покрылось рябью и из этой ряби вышел мужчина средних лет. Его волосы уже частично тронула седина, но его все равно было очень трудно назвать стариком. Культивация этого мужчины явно уступала Цзи Ланю, но даже так, эксперты пика Поиска Дао и рядом не стоят!

Мужчина был одет в зеленое одеяние с серебряной вышивкой, своим дизайном напоминающее накидку Цзи Ланя, с которой восьмой старейшина никогда не расставался. Эта накидка была сделана из особого материала, а потому нужно было постараться, чтобы порвать её.

Сделав несколько несмелых шагов вперед, мужчина опустился на колени, низко поклонился, обхватив одной рукой кулак другой, и, не поднимая взгляд, начал:

— Глава, по вашему приказу в вашу обитель во внешнем кольце были перенесены оригиналы божественного и дьявольского методов культивации.

Цзи Лань, до этого момента словно и вовсе не замечавший появившегося человека, открыл глаза. Смерив пришедшего задумчивым взглядом, он медленно кивнул.

— Будут еще какие-то приказания? — спросил мужчина, неспешащий уходить.

— Пожалуй… — Цзи Лань ненадолго замер, обдумывая что-то, а затем слегка взмахнул рукой, и перед ним разверзлась трещина, из которой вылетел изящный нефритовый свиток с зеленой печатью, на которой было изображено серебряное светило, первой половиной которого было солнце, а второй — луна. Свиток опустился в руку Цзи Ланю, а затем он приложил его ко лбу, а после нескольких мгновений бросил стоящему на коленях мужчине, — Пусть Цзи Байло доставит этот свиток Цзы Фаню. И передаст лично в руки. Если информация изнутри просочится, в наказание оба проведете три месяца в Дьявольской Бездне, на глубине тридцать тысяч метров.

Мужчина содрогнулся в душе. Склонившись в еще более глубоком поклоне, он спрятал нефритовый свиток в только что открывшуюся трещину, после чего, получив разрешение возвращаться, бесследно исчез.

Цзи Лань же продолжил молча сидеть, на его лице отразилась странная тень, а в глазах промелькнула скрытая глубоко внутри боль.

— Цянь-Цянь… осталось совсем чуть-чуть… Вот увидишь, я вновь встречу тебя… Я покажу тебе мир, о котором ты когда-то мечтала…

Он закрыл глаза, а когда они вновь открылись, в них не было ни следа того выражения. Этот человек словно скрылся за тысячей дверей, выставив напоказ одну из многочисленных масок.

Поднявшись на ноги, Цзи Лань скрыл свой истинный уровень культивации, оставив видимость, будто находится на пике Зарождения Души, после чего шагнул за пределы пещеры Бессмертного.

***

Тинг в последние месяцы все свое время уделяла культивации. Изнутри её что-то будто грызло. Она отчего-то чувствовала, что должна как можно скорее стать сильнее, что надвигается нечто темное…

Неожиданно на пороге её пещеры Бессмертного появился человек. Черные длинные волосы, спокойная, благожелательная улыбка на лице, белое форменное одеяние, а также полупрозрачная зеленая накидка, расписанная серебряными светилами, половинки которых выглядели как солнце и луна.

— Старейшина Цзи? — Тинг выглядела удивленной, однако было очевидно, что она ожидала визит этого человека.

Цзи Лань хмыкнул. Он уже давно понял, что Тинг, хоть и выглядит довольно наивной, на самом деле очень проницательна, а потому способна частично читать его. Однако лишь частично.

— Сестрица Тинг, ты ведь собираешься уединиться, чтобы совершить первое отсечение? — спросил он, мягко улыбнувшись.

Тинг медленно кивнула, понимая, что вопрос риторический. Она продолжила пристально смотреть на Цзи Ланя, который, в свою очередь, все так же улыбаясь, сказал:

— В таком случае, могу ли я сделать тебе подарок?

В его руке появилась нефритовая табличка, которую он медленно бросил Тинг. Поймав подлетевший к ней предмет, Божественная птица Ху, недолго думая, окинула табличку божественным сознанием. Стоило ей погрузиться в содержимое таблички, глаза её широко распахнулись.

Внутри был изображен огромный зал, полностью заставленный книгами и свитками. Воздух вокруг кладезей информации едва заметно дрожал из-за скрытой в книгах мощи. Вдоль стен просторного зала стояли необычные статуи, в руках которых, окруженные многочисленными барьерами и печатями, парили в воздухе поразительные сокровища.

Среди этих сокровищ было одно, сразу приковавшее к себе внимание Тинг. Это был нефритовый свиток, на котором горела ярким зеленым светом, переливаясь серебром, печать солнца и луны.

Свиток этот находился в руках статуи, изображающей изящную девушку. Красота её могла бы с легкостью потягаться с Тинг. Статуя была сделана из темно-серого, почти черного нефрита, но, тем не менее, выглядела будто бы живой. Даже каменная одежда статуи словно едва заметно колыхалась на несуществующем ветру.

Тинг не знала, почему, но ее буквально тянуло к этому нефритовому свитку. Будто эта вещь звала её.

Словно что-то почувствовав, Цзи Лань изменился в лице. Он хотел было что-то сказать, но затем, словно услышав чей-то далекий голос, едва заметно кивнул и вернулся к своей излюбленной мягкой улыбке.

— «Свиток Солнца и Луны… — мысленно вздохнул он, — Сокровище Цянь-Цянь и всего мира Богов… Если бы это была не Божественная птица Ху…»

А Тинг все продолжала завороженно рассматривать свиток. На нем были вырезаны странные символы, значение которых девушка никак не могла уловить, хоть и чувствовала, что разгадка прямо здесь — только руку протяни. Эти символы были аккуратно вырезаны чьей-то изящной рукой, и Тинг не могла найти в работе ни единого изъяна, сколько бы не рассматривала свиток.

Наконец, подняв взгляд на Цзи Ланя, девушка, мгновение подумав, спросила:

— Что это за свиток? У девятой статуи?

Цзи Лань, немного помолчав, все же ответил:

— Это Свиток Солнца и Луны, написанный Хэ Юэцянь, принцессой мира Богов.

Тинг едва заметно вздрогнула. Это имя было ей знакомо. Хэ Юэцянь. Когда не было и тысячи лет, старая слива часто произносила это имя. Дочь двух трансцендентных сущностей, достигших легендарного царства Истока Дао. Двух существ, некогда создавших мир Богов лишь из космической пыли и собственной энергии. Как рассказывала старая слива, они были воплощением двух противоположных явлений. Солнце и Луна. День и Ночь.

Когда на свет явилась маленькая Хэ Юэцянь, она каким-то образом унаследовала оба аспекта родителей, став воплощением Света. У неё не было таланта к культивации, но, будучи простой смертной, принцесса мира Богов обладала практически бесконечной жизнью и способностями кого-то на царстве Дао.

По словам старой сливы, Хэ Юэцянь заранее предвидела нападение на мир Богов, и решила сделать ход на опережение.

Что было дальше, Тинг не знала. Каждый раз, когда она вновь и вновь расспрашивала об этом старую сливу, та сильно мрачнела, даже ее благоухающие цветы и листья отчего-то стремительно увядали… и тогда Тинг прекращала расспросы о таинственной принцессе.

Но однажды, когда птице уже перевалило за полторы тысячи лет, старая слива сказала, что Хэ Юэцянь погибла в сражении с жителями мира Демонов, оставшись вечно гулять по миру невидимым, бестелесным духом. С тех пор маленькая птичка больше не расспрашивала о принцессе Хэ Юэцянь.

— Если это действительно её сокровище, — негромко произнесла Тинг, — Я не стану претендовать на него.

Цзи Лань, казалось, посмотрел на неё удивленно, но спустя короткое мгновение на его лице вновь показалась привычная мягкая улыбка.

— Мой клан хранил Свиток Солнца и Луны сто пятьдесят тысяч лет, — начал он с едва заметной ноткой печальной иронии, — Его показывали всем членам клана и чужакам, которых считали хоть немного достойными. Но за все эти годы, сестренка Тинг, лишь тебя свиток позвал сам. Даже мне он отвечал холодным безразличием…

Говоря эту последнюю фразу, улыбка Цзи Ланя сделалась печальной и будто бы язвительной.

— «Да, — думал он в душе, — Я хранил свиток Цянь-Цянь с того момента, как она мне его доверила, однако ни на миллиметр не приблизился к его тайне. И тогда я понял, что Цянь-Цянь хотела, чтобы я нашел человека, которому предназначен Свиток Солнца и Луны…»

Перед его мысленным взором предстала такая знакомая, но бесконечно далекая девушка. Образ её даже спустя полторы сотни тысяч лет не потерял красок в его воспоминаниях. Особенно яркой была… её улыбка, когда Хэ Юэцянь навсегда прощалась с небом этого мира.

Тинг молча следила за лицом Цзи Ланя. Она не могла знать, о чем он думает, но чувствовала, что вопреки улыбке на сердце у него давно въевшаяся в душу скорбь. И от одной мысли о глубине этой скорби девушку бросало в дрожь.

— Тогда буду благодарна брату Цзи, — стараясь не показывать своего состояния, сказала Тинг, поклонившись.

— Тогда прошу за мной, — кивнул Цзи Лань, выходя из пещеры Бессмертного Тинг.

К величайшему изумлению девушки, направлялся восьмой старейшина ни за ворота секты, а на свой пик. Точнее, к оголенному участку скалы почти у самой вершины.

Подлетев к этому участку, Цзи Лань сложил несколько ручных печатей, и стена стала иллюзорной, открывая скрытую за ней… перемещающую формацию.

Как ни в чем не бывало Цзи Лань спокойно ступил на твердую поверхность, махнул рукавом, отключая все установленные внутри ограничения, после чего повернулся к Тинг и кивнул, приглашая её войти.

Предварительно осмотрев все внутри божественным сознанием, Тинг ступила в идеально круглую пещеру, в центре которой находилась формация. Линии её тускло сияли изумрудным светом, а множественные символы, которые Тинг была не способна понять, отливали серебром. В самом её центре был рисунок солнца и луны. В каждом из девяти солнечных лучей было углубление, в которое, как предполагала Тинг, следовало положить духовный камень или другой источник энергии. Подобные углубления еще были в центре солнце и по сторонам света луны. Однако, так как солнце и луна были половинчатыми, всего отверстий в формации было тринадцать.

В руке Цзи Ланя появилось три черных как смоль камня, которые легли в углубления в центре солнца и на севере и юге луны. Затем в его руке оказались два нефрита, излучающих мощную духовную энергию, и опустились в пятый луч солнца и запад луны.

Цзи Лань сложил странную ручную печать, взмахнул рукавом, и формация ярко вспыхнула. Она все наливалась потоками серебряного и изумрудного света, которые, сделав тридцать три оборота в перемещающей формации, вырвались наружи, заполняя пещеру, и обвились вокруг двух находящихся в ней людей.

Подхватив двух старейшин секты Небесного Облака, световые потоки разорвали пространство, образовав над формацией довольно широкую трещину. Вместе с Тинг и Цзи Ланем потоки света устремились внутрь неё. Прошло менее секунды, как на достаточном отдалении от секты Небесного Облака, глубоко под землей, в таинственной библиотеке из нефритовой таблички, разверзлась точно такая же пространственная трещина, явив двух людей, объятых потоками серебряного и изумрудного света.

Цзи Лань и Тинг появились в самом центре огромной библиотеки.