В погоне за местью

Глава 19

РЕЙЧЕЛ

Никогда бы не подумала, что тело может быть таким тяжелым. Оно будто весило несколько тонн. В ушах стояло противное монотонное жужжание. Я попыталась открыть глаза, но не смогла. Пошевелить пальцами? И снова неудача.

Но я была не одна. Мой слух уловил слабое сопение.

Кто это?

Любопытство было сильно, но тело не позволило мне узнать личность гостя. Я снова провалилась в дремоту.

Снова раздражающее жужжание. Но в этот раз с ним слился вой ветра.

— Снова буря, — раздался тихий мужской голос.

— Это даже к лучшему. Так они не смогут отследить нас и найти, — ответил нежный женский голос.

— Ты права, но если ей станет хуже… У нас тут из врачей только моя мама.

— Не будем думать о плохом, Сати.

Парень раздраженно вздохнул.

— Не понимаю, что все с ней возятся! — прошипел он.

— Сатио! — возмущенно воскликнула девушка. — Ты прекрасно знаешь почему! Теодор нам все по полочкам разложил!

— И это должно оправдать все ее делишки?

Не должно…

Я тяжело выдохнула и снова провалилась в беспамятство.

Тепло. Руке тепло. Так приятно. Я снова не смогла открыть глаза. Тяжесть никак не проходила.

Когда же я смогу открыть глаза? Когда я заставлю тело слушаться меня?

— Проснись, — прошептал знакомый и такой родной голос. — Открой глаза…

Моя рука приподнялась не по моей воле. На коже я ощутила что-то мягкое и горячее. Как же хорошо. Как приятно.

Пусть это мгновение не заканчивается! Пусть не… Не заканчивается…

Темнота уже стала моей постоянной спутницей по жизни. Я так привыкла к ней, что, когда открыла глаза, не сразу смогла привыкнуть к яркому свету, что пробивался сквозь панорамное окно. Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять где я и что со мной.

Судя по теням сейчас было утро. Я с трудом осмотрела комнату. Она была просторной. Но не похожа на больничную палату, скорее обычная спальня. А медицинское оборудование сильно выбивалось из азиатского оформления. Напротив, моей кровати стояла красивая высокая икебана, рядом с которой расположился холодильник с прозрачной дверцей. Через нее я смогла разглядеть множество бутылочек и пробирок с разными жидкостями.

Голова камнем упала на подушку. Мое внимание привлекла лампа надо мной. Будто корни дерева расходились из середины, откуда свисала лампочка.

Видимо именно она жужжит, когда ее включают.

Я снова огляделась. В комнате не было никого. Странно. Мне казалось, что я постоянно кого-то слышала. Постоянно кто-то был рядом. Сопение. Странные разговоры. Крики.

Сердце забилось сильнее.

Кто меня спас? У кого я сейчас?

Множество вопросов снова и снова проносились в голове. Паника медленно окружала меня, захватывая в свои лапы. Я попыталась приподняться, но режущая боль в животе вынудила меня вскрикнуть и упасть обратно на подушку. Рука тоже отозвалась острой неприятной болью. Я взглянула на нее и увидела катетер в запястье, от которого тянулась тонкая трубка к капельнице. Отдышавшись и про себя отборно выругавшись, я снова предприняла попытку подняться. Получилось не сразу, но я смогла сесть, опустив босые ноги на пол.

Осторожно я выдернула иголку из вены. Как же противно было ощущать посторонний предмет под кожей, который при каждом движении смещался в разные стороны. Или по крайне мере мне всегда так казалось. Но хуже всего было самостоятельно выдергивать иглу из вены. Мою руку свело, и я почувствовала травмированную вену. Меня передернуло, и с моих губ снова слетел мат.

Каждое движение вызывало одышку. Но я упрямо попыталась встать на ноги. Все же я не рассчитала своих сил и налетела на тумбочку, сбив настольный светильник. Мне показалось, что даже такой слабый треск дерева создал сильный шуму. Я аккуратно вернула светильник на место и маленькими шагами направилась к двери.

Живот ныл, но я упрямо шла. Я прислонилась к раздвижной двери и прислушалась. Все было тихо. Я отодвинула в сторону одну створку и выглянула в коридор. Видимо весь дом был выполнен в традиционном японском стиле. Коридор был узким и на всей протяженности стояли маленькие икебаны или пустые вазы.

Я прислушалась. Тишина. Только вдалеке различалось слабое журчание воды.

Куда идти?

Полагаясь на свою интуицию, я направилась туда, где слышалась вода. Каждый шаг давался мне с трудом. Я постоянно прикасалась к стене, чтобы сохранять равновесие, постоянно оборачиваясь и напрягая слух.

Моему упрямству не было предела.

Храп.

Я замерла, не дойдя до поворота.

Храп.

Кто-то хрипло сопел за углом.

Твою мать!

Набравшись храбрости, я заглянула за угол. На стуле сидел охранник. Японец. Он спал, скрестив руки на груди. Мое внимание привлек пистолет с глушителем, что просто лежал рядом с мужчиной на тумбочке.

Серьезно?

Но тут раздался громкий голос из комнаты, что «охранял» заснувший мужчина. Я напряглась и стала прислушиваться.

— Мы должны остановить его, Теодор! Он перешел все границы! — кричал до боли знакомый мужской голос.

— Прошу держать себя в руках в моем доме! — грубо и с сильным японским акцентом ответил другой мужчина.

— Простите, мистер Симидзу, но я больше быть спокойным! Он чуть не убил Рейчел! Сколько еще членов семьи Беррингтон должны погибнуть, прежде чем Ричард понесет заслуженное наказание? Да хотя бы ради памяти Маринетт! Мы должны пристрелить этого ублюдка!

— Фабиан! — раздался хриплый, старческий голос.

— Штейн! — в ответ прокричал бывший любовник тети.

Я похолодела.

Штейн! Он здесь!

Снова мои глаза упали на пистолет. Мой разум помутнел от злости и ярости.

Все они… Штейн и Ричард должны заплатить… Столько людей втянуты в это ими…

Я медленно подошла и взяла ствол в руку. Он оказался тяжелым. Усталость и истощение, вызванные ножевым ранением и многодневным медикаментозным сном, дали отрицательный результат моей физической подготовке. Я давно привыкла держать оружие и потяжелее обычного пистолета. Но теперь даже такое маленькое оружие с трудом теперь могла удержать в руке.

Переведя внимание на охранника, я замерла в нерешительности.

Если зайду туда, подниму шум, он как ни кстати может напасть на меня со спины.

Было сложно принять решение. Я направила на мужчину дуло пистолета, но сомнение меня остановило. Руки задрожали, и я опустила пистолет. Секунда. И я резким движением нанесла удар по голове спящего охранника. Его тело тут же повалилось в сторону, и в последнюю секунду я успела его подхватить.

Такой маневр дался мне с трудом. Живот от напряжения заныл. Все-таки рана была еще свежей и только-только начала затягиваться.

Приложив охранника к стене я сама облокотилась к противоположной стене и тяжело дышала. По лбу скатилось несколько капель пота. Я стерла их рукой.

Мужчина даже не проснулся. Не думала, что мне хватит сил с одного удара вырубить его.

Повезло!

Я снова различила приглушенные восклицания за дверью и осторожно отодвинула створку. Меня встретил темный коридорчик, что вел в традиционный японский зал.

Мне сегодня невероятно «везет»!

Коридор вел в самое начало зала. Я остановилась за углом прислушиваясь и оценивая обстановку. Выглядывать было бы не разумно и опасно.

— Фабиан, прошу, успокойся, — подал голос Алан.

Алан? Ну конечно, он же прихвостень Штейна!

Эта мысль разозлила меня. Я очень медленно перевела пистолет в боевой режим. Щелчок по счастливому стечению обстоятельств совпал с очередным восклицанием Фабиана:

— А ты почему так спокоен, Алан?! — обратился он к парню на шведском.

Маринетт, благодарю, что заставляла меня учить все эти чертовы языки! Когда встретимся на том свете, обязательно скажу тебе «спасибо»!

— Потому что смысла сейчас нет впадать в истерику. Главное — Рейчел с нами, она жива… Пока… — Алан тяжело выдохнул, а мое сердце отреагировало на его голос острой болью.

Я запрокинула голову и прикрыла глаза.

Почему душевная боль тяжелее и болезненнее физической?

Живот продолжал ныть и покалывать. Я опустила на него взгляд, и мои глаза расширились от увиденного. По больничному халату расползалось темное багровое пятно.

Разошлись швы! Мало времени? А что потом, Рейчел? Ну, убьешь ты его при всех, а дальше?

Я зажмурилась от боли и от тяжести принятия решения. Мне никак не удавалось найти рационального и здравого ответа на свои действия. А эмоции подталкивали на безрассудство.

— Моя крестница выживет, Алан. Она — Беррингтон. Истинная фурия семьи, какой была до нее Маринетт!

Я распахнула глаза.

Это точно он. Штейн. Как же выводит из себя все, во что мы втянуты по милости моего дяди и этого человека. Я. Алан. Маринетт. Родители. Все мы. И только потому что «большие боссы» не могут уладить свои трения. Мои отец и мать погибли из-за всех этих разборок. Ричард. Штейн. Они оба виновны. Их личная война втянула слишком много невинных людей.

— Даже если Рейчел очнется, что маловероятно, — продолжал Фабиан, видимо не очень оптимистично настроенный на мое выздоровление. — Она не сможет взять на себя обязанности главы дома. Осталось полтора месяца до ее так называемой инаугурации. Да и Ричард уже объявил всем, что Рейчел Беррингтон, разумеется подставная, уже отказалась от прав наследования. Если мысейчасего не остановим, потом уже не сможем это сделать тихо, ну или хотя бы без лишнего шума.

— Вы правы, дядя, — услышала я знакомый женский голос. — Я тоже считаю, что Ричарда Беррингтона нужно остановить сейчас. К тому же, он укрепил связь с семьей Альтман. А они сейчас жаждут мести, а значит тоже готовятся нанести по нам удар. Особенно, Уильям в бешенстве из-за действий Алана.

— Пусть нападает. Я жалею, что вторая пуля не попала в его черепушку так же как в его братца.

Я похолодела.

Алан убил Эда?

В ужасе я вспомнила, как голова Эдгара странно дернулась. Как яростно завопил Уильям.

Значит мне не привиделось.

— Да, Уильям это не оставит так просто. Но мои информаторы сообщают, что Эдгар Альтман выжил и сейчас находится в очень тяжелом состоянии, — сообщил другой мужской голос, видимо принадлежавший Сатио.

Я слишком хорошо запомнила этот недовольный тон, пока находилась в полудреме.

— Жаль, — хмыкнул Алан.

— В любом случае, мы не можем затаиться и сидеть смирно! Если вы не хотите действовать, как предлагаю я, то хотя бы давайте продумаем план отражения атаки.

— Думаешь, мы это не обдумываем? — спросил человек, которого я никак не предполагала встретить в этой компании. — Я и стервочка уже подключили связи, чтобы в случае чего отразить нападение этих психов.

Эван. Я против воли улыбнулась. Старый друг.

Но какого черта он тут забыл?! И что за «стервочка» с ним?

Ответ пришел незамедлительно:

— Сколько раз тебе повторять, чтобы ты перестал меня так называть! — несмотря на грубость в голосе, девушка говорила со смешком.

— Значит твои русские друзья, Эван, все-таки с нами? — с надеждой в голосе спросил Штейн.

— Да, — ответила за Эвана девушка. — Бабушка не может простить Ричарду убийство Маринетт. Видели бы вы ее ярость, как только я сообщила ей об этом.

— Хорошо, передайте бабушке мою признательность, Настя, — ответил Штейн.

— Обязательно.

— Что касается Рейчел… — продолжил он. — Я верю, что она очнется и это случится в скором времени.

— А ждать и не нужно.

Я сама от себя не ожидала этих слов. Подняв ствол, я вышла ко всем и нацелила его прямо в голову Штейна.

В зале все испуганно и ошарашено посмотрели на меня. В центре сидел Теодор Штейн собственной персоной. Мое появление его будто никак не удивило и не испугало в отличии от других присутствующих. По правую от него руку сидел в окружении семьи японец Ичиро Симидзу. Я знала его по документам Ричарда. Его жена и дочь испуганно придвинулись к спине мужа и отца. А парень, сидевший по правую руку от него, нахмурился и стал точной копией отца. Сатио. Наследник семьи рукой закрыл свою сестру и не сводил с пистолета глаз. По левую руку от Теодора сидели Фабиан Холм и Катерина Столт. Ужас в ее глазах даже рассмешил меня. Она переводила взгляд с меня на Алана и обратно. Алан же медленно поднялся и выставил руки вперед.

— Сиди, пока не пристрелила тебя, — прошипела я, переводя пистолет на него.

— Рейчел… — нежно обратился он ко мне.

— Сядь, будь хорошим мальчиком, — мой холодный тон удивил даже меня.

— Голубоглазик, в этом нет нужды, мы можем спокойно все обсудить. Здесь никто тебе не враг, — Эван старался разрядить обстановку смешком и своей обворожительной улыбкой. Но мой суровый взгляд и удар вбок в исполнении рядом сидящей девушки быстро умерил его пыл.

В зале наступила вопросительная тишина. Я усмехнулась и вновь наставила пистолет на Штейна.

— Так вот вы какой, Теодор, — хмыкнула я. — Не будь мы с вами в таком положении я бы даже попросила бы вас научить меня так искусно прятать свою личность.

— Рад, что ты очнулась, крестница. Но ты слишком рано поднялась с постели. Твои швы разошлись и теперь кровоточат.

— Очень мило с вашей стороны. Вы не первый раз видите меня такой.

— К сожалению, ты права, и мне это совсем не нравится, — грустно выдохнул он. — И все же, Рейчел, тебе стоит опустить пистолет и вернуться в свою комнату, а Ханако Симидзу подлатает твою рану.

Теодор указал на женщину, что пряталась за спиной мистера Симидзу. Она вся сжалась, когда я посмотрела на нее.

— А если я не хочу? Что если я хочу выстрелить в вас?

— Тогда почему ты еще этого не сделала? — спросил он со снисходительной улыбкой.

— Потому что хочу получить ответы на свои вопросы, прежде чем мы оба отправимся в Ад, — прорычала я.

Как ни кстати перед глазами начали появляться черные искорки. Я прикоснулась к животу. Ткань уже полностью пропиталась кровью и прилипла к телу. Боль прошла и появилось неприятное покалывание с онемением.

— Думаю, ты сейчас не в состоянии их слушать. Рейчел, позволь тебе помочь, — уже обеспокоенно проговорил Теодор с трудом приподнимаясь.

Его беспокойство меня позабавило. Краем глаза я заметила, что Алан сделал шаг в мою сторону.

— Только попробуй подойти ко мне! — закричала я.

Меня мутило. Голова кружилась, но я упрямо стояла на ногах. Алан поднял руки вверх. Он был бледным как полотно, а его замученный и наполненный болью взгляд вынудил меня вздрогнуть и усомниться в правильности своих действий. Под его глазами появились черные тени, а щеки впали. Но сильнее всего мое внимание привлек пластырь на виске.

Дело рук Уильяма…

— Митт Ламмет, позволь нам помочь тебе, как только ты поправишься, мы ответим на все твои вопросы, только прошу, дай зашить твою рану. Она очень серьезная!

Я хмыкнула.

— Ах, Алан, какой же ты милый, — с издевкой в голосе ответила я. — Почему ты не послушался меня?

По моей щеке скатилась слеза. У меня не было сил ее стирать.

— Но это уже не важно, — прошептала я.

Я пошатнулась, но устояла на ногах. Потеря крови давала о себе знать.

— Теодор, вы и Ричард в ответе за все, что с нами произошло. Вы виноваты в ситуации, в которой мы все оказались. И именно вам обоим придется расплачиваться за свои грехи. Маринетт мне как-то сказала, когда я в тысячный раз спросила ее про родителей: «Они погибли, полагаясь на человека, которого считали частью семьи. Погибли, потому что слишком сильно доверяли ему».

Теодор болезненно прикрыл глаза, что вызвало смешок у меня. Перед глазами все расплывалось, кружилось. Мне все труднее было концентрировать внимание. По лбу скатилась еще несколько капелек пота. А из глаза лились новые слезы. В легких не хватало воздуха. А в ушах появился противный звон, предрекающий потерю сознания.

— Этим я не оправдываю свои поступки и путь, по которому я шла долгие годы. Я отвечу за все, но и вы не останетесь безнаказанным. Буду я вашим палачом или нет, покажет жизнь…

Я выдохнула и выронила пистолет, не в силах его больше держать. Тело потянуло к земле. Ноги согнулись в коленях. Последнее, что я успела запомнить перед тем, как снова встретиться с кромешной тьмой, испуганного Алана, что несся ко мне через весь зал.