В погоне за местью

Глава 30

РЕЙЧЕЛ

Год спустя…

Морозный ветер пробирал до костей, но желания уходить совсем не было. Тишина и спокойствие этого места погружали в умиротворенное состояние. Как раз подходит для того, чтобы он нашел долгожданный покой.

— Sedclamor, amare, et margaritis haec lacrimis Erit atone, quia omnia quae passus est… — прочитала я в слух. — Но плачешь ты, любя, и жемчуг этих слез искупит все, что я, страдая, перенес… Не знала, что твоим желанием было выгравировать слова Шекспира на своей могильной плите.

В глазах снова защипало, а горло сдавило. Я подняла голову к небу и тяжело вздохнула.

— Ты столько пропустил, — вновь заговорила я, присаживаясь на корточки и смахивая снег с могильной плиты. — Несколько недель назад друзья Эвана нашли последнего человека причастного к делишкам Ричарда. Я наконец-то смогла вздохнуть спокойно. Можно ставить окончательную точку во всей этой истории.

Слова давались мне с трудом. В голове вертелось столько мыслей, но ни одна не находила выхода с моих губ. Я усмехнулась, вспомнив забавную ситуацию, перевела дыхание и все же заставила себя говорить:

— Кстати, Эван женился на Насте. И не где-нибудь, а в России! Настя все же нашла в себе силы поговорить с Еленой и наладить отношения. И подарком к примирению стала роскошная свадьба. Не обошлось без драк.

Я шмыгнула носом. За спиной раздался колокольный звон. Я прикрыла глаза и немного послушала его, прежде чем продолжить:

— Сатио на некоторое время улетел к семье в Японию. Но недавно вернулся в Англию. Хоть он и уверяет нас всех, что у него много дел в Лондоне. Но каждый знает, что эти дела носят имя «Керри».

В груди кольнуло.

— Я так рада за них. Сати теперь относится ко мне более мягко и дружелюбно. Полагаю, что без влияния Керри тут не обошлось. Мы даже смогли все вместе поужинать и ни разу не поспорить, — я тихонько засмеялась, вспомнив тот вечер. — Думаю, еще одна свадьба не за горами. Но стеснительность и неуверенность Сатио обостряются в присутствии Керри. Так что, скорее всего, быстрее она первой сделает предложение.

По щеке все же скатилось пару слезинок. Я вытерла их рукавом свитера и вновь шмыгнула носом. Неожиданный порыв ветра подхватил мой шарф, и он ударил меня по лицу.

— Ох! Поняла. Слезы не принимаются, — пропыхтела я, поднимаясь на ноги. — Только улыбки и смех.

Я ненадолго замолчала, не отрывая глаз от могильной плиты.

— Ты так и не увидел падения тех людей, что причинили и тебе, и мне, и многим другим людям столько боли. Не так давно закончилось последние слушания, где огласили приговор для всех теневых партнеров Ричарда. Собранные материалы обеспечили многим пожизненный срок в тюрьме. Только отца Уильяма и Эдгара отпустили. Но его наказание суровее приговора суда. Уильям мертв. А Эд так и не пришел в себя. Его отключили от аппарата жизнеобеспечения несколько недель назад. Теперь продолжить династию некому. А что касается меня?..

Поежившись от холода, я спрятала руки в карманы и улыбнулась.

— Кэт и Наташа не дают мне отдыхать и погружаться в депрессивные мысли. Бизнес захватил меня с головой. Не думала, что когда-нибудь буду испытывать столько удовольствия занимаясь семейным делом. Катерина помогает мне разобрать с бумагами, а Наташа натаскивает меня по переговорам и обучает всем тонкостям общения с высокомерными мужланами. Но главное — она поделилась личными секретами, — я глубоко вздохнула, переводя дыхание. — Я вернулась в особняк моей семьи. Планирую сделать небольшой ремонт, так как до сих пор чувствую запах сигар дяди, а в кабинете Маринетт мне порой мерещится аромат крови.

Я замолчала. Хоть я мысленно старалась себя бодрить, но слезы все равно скатывались по щекам. Грудь разрывало от скорби. Хотелось выть, чтобы хоть как-то выпустить боль наружу.

— Мне не хватает тебя.

Прошептала я сквозь слезы.

— Нам всем его не хватает.

Сильные руки обхватили меня сзади и прижали к себе. Знакомый запах с едва уловимыми нотками клубники ударил в нос. Я расслабилась в объятьях Алана, но эмоции сдержать не смогла. Безмолвные слезы градом стекали по щекам.

В памяти снова всплыли строчки из предсмертного письма Теодора Штейна:

«Моя дорогая крестница,

Мне так жаль, что у нас было так мало времени, чтобы сблизиться и узнать друг друга лучше. Нам не дали шанса стать настоящей семьей. Но я невероятно счастлив, что последние свои дни смог провести с тобой. Я не смог добиться твоего полного доверия за этот срок. Но то, что ты больше не пыталась меня убить и смогла поверить моим словам, уже многое для меня значило.

Мне так много хочется тебе сказать, но сейчас слова совсем не хотят складываться в голове.

Я надеюсь, что ты будешь помнить меня, когда болезнь все же возьмет верх надо мой. Мне бы очень хотелось, чтобы ты навещала мою могилу, рассказывала о своих успехах, мечтах и планах. Но не обращайся ко мне на «вы»! Мы это уже с тобой ни раз проходили. Но ты продолжаешь так ко мне обращаться. Близкие люди не обращаются так формально друг к другу. Старику будет приятно услышать, как ты обращаешься к нему на «ты».

Не могу сдержать смеха, перечитывая такие глупые слова сентиментального старика.

Как странно. Мысли совсем не хотят ложиться на бумагу.

Но последнее, что я хочу сказать: я люблю тебя, Рейчел, как единственную внучку. Я всегда думал о тебе и буду продолжать думать даже после смерти.

Я покидаю этот мир, зная, что тебя есть кому защитить. Алан доказал мне, что ему это под силу. Я буду молиться за вас обоих.

С любовью,

Теодор Штейн.»

— Я думала, Додвелл тебя будет держать у себя весь день. Вы успели разобраться со всеми вопросами? — спросила я.

Алан недовольно фыркнул.

— Новое дело, которое он хочет повесить на меня, совсем мне не нравится. Да и выполнять какие-либо трюки мне сейчас не под силу. Лучше пока буду разбирать бумажки, чем вмешиваться в очередную перестрелку.

Алан все же решил продолжить свою работу на Додвелла как независимый детектив. Но все чаще он наведывался к нам в компанию, чтобы принять участие в переговорах и совещаниях. Он продолжал изучать бумаги и связываться с бизнес-партнерами, но большую часть времени уделял пока расследованиям. В опасных выездах Алан больше не принимал активного участия, чему Наташа и я были очень рады. Хоть он и не исключает их из своих дальнейших планов.

Наташе удалось скрыть тот факт, что Алана на прямую участвовал в событиях в Гштаде от прессы и акционеров. Она не хотела привлекать дополнительного внимания. Катерина не согласилась и с ее «тайной» подачи, некоторые независимые источники пустили слух о настоящих заслугах наследника компании. Я не была на стороне ни одной из них. В те дни я могла думать только о скорейшем выздоровлении Алана.

— Пора возвращаться домой, Ламмет, — прошептал он мне на ухо, вновь вырывая меня из воспоминаний.

— Да, — согласилась я.

На прощание, я коснулась могильной плиты, где было выгравировано моего крестного. Я поправила принесенные мною цветы и еще некоторое время смотрела на дату его смерти. Теодор Штейн покинул этот мир через полгода после того, как пал Ричард. Мы успели растопить последние льды между нами. И его смерть оставила новый шрам на моей душе. Словно я потеряла последнего родного человека.

Но со мной остались друзья и Алан. Я взглянула на него. На его лице, как всегда, играла легкая улыбка.

— Теперь я готова идти домой.

Я поднялась на ноги и взяла протянутую руку Алана. Он переплел наши пальцы и спрятал наши руки в карман куртки.

Всю дорогу я смотрела себе под ноги и даже не заметила, как мы вышли к замершему озеру на территории кладбища.

— Я думала, мы поедем домой, — недоуменно сказала я, остановившись возле берега.

— Я посчитал, что тебе нужно сперва немного прийти в себя, — улыбнулся Алан. — Ты первый раз пришла к нему после похорон.

Я тяжело вздохнула и перевела взгляд на озеро. Над его замершей поверхностью кружили снежные вихри, создавая причудливые узоры. Я словно наблюдала за танцем на сцене из зрительного зала.

Действительно, мне было трудно заставить себя прийти к крестному и правильно попрощаться с ним.

Сначала я чуть не потеряла Алана. Все мои мысли были заняты страхами и паникой. Я практически сутками дежурила в больнице возле его палаты. Даже уговоры друзей не могли меня убедить хоть немного отдохнуть и привести себя в порядок. Единственным человеком, кто смог убедить меня, стала Наташа Фальк. Она молча забрала меня из больницы и отвезла в домой.

«— Он сильный мальчик, не переживай. Алан откроет глаза, а когда это произойдет, первое, что он должен увидеть — здоровую, выспавшуюся девушку. Пока ты больше похожа на призрак.

— Но что если…

Наташа посмотрела на меня таким пронзительным и строгим взглядом, что я отказалась от мысли продолжать спор.

— Сатио и Катерина на связи. Они по очереди дежурят. Любые изменения в состоянии Алана и на мой телефон поступит звонок. Ложись. Тебе нужен полноценный отдых. Тебе тоже сильно досталось.».

После этого мы с Наташей сблизились еще сильнее. Не ожидала, что прочувствую материнскую любовь. Хоть мама Алана этого не признавала, но я чувствовала ее теплое отношение ко мне и заботу.

Алан долго не приходил в себя. Врачи объясняли это большой кровопотерей. Пуля вошла глубоко и задела важные органы, на восстановление которых требовалось время. Я терпеливо ждала и верила в скорейшее пробуждение Алана.

Пока время шло, тревога немного утихла. Но до нас дошла новость об ухудшении состояния Штейна.

— Жаль, что я не успел с ним нормально попрощаться, — выдохнул Алан.

— Никто не успел. Известие о его состоянии застало всех врасплох, — грустно ответила я.

Мистер Симидзу, который приехал в Англию вслед за сыном, чтобы провести переговоры, связался с сыном и сообщил ему о Штейне.

Его перевезли в Лондон на специальном самолете и сразу же увезли в больницу. Он скрывал ото всех, что неизлечимо болен и осталось ему в этом мире недолго. Поэтому он так торопился с делом Ричарда.

— Я хочу провести последние дни в своем доме. И если ты согласишься исполнить последнюю волю старого дурочка, не могла бы ты навещать меня? Знаю, что тебя сейчас беспокоит состояние Алана, но хотя бы изредка…

Как я могла отказать? К тому же, Алан действительно пришел в себя и постепенно восстанавливался. Но в день его выписки нас отвлек от празднования звонок.

Теодор Штейн скончался.

Каждый из нас в тот день не был готов к таким новостям. Несколько минут никто не мог проронить ни слова.

Спустя несколько дней состоялись похороны. Не знаю, как я нашла силы прийти на них. Я плохо осознавала происходящее, как в день похорон Маринетт. Но хотя бы меня не заставили произносить речь.

Алан держал меня за руку на протяжении всей службы. А затем увез в свою квартиру в Лондоне подальше от печальных мест, напоминающих о прошлом. Это дало мне возможность на время полностью отключиться от всего, что связывало меня и Теодора.

Но на следующий день, к нам пришел адвокат. Как оказалось, я была единственным наследником состояния Теодора. Бумажные формальности полностью лишили меня возможности думать. Чувства отошли на второй план, пока среди вещей Штейна в его поместье я не нашла коробку с инициалами «РАБ». Сначала мне показалось это забавным. Не думая, я открыла ее. И все эмоции, вся боль вырвались наружу, когда я обнаружила в коробке свои детские вещи и фотографии.

В завещании был пункт, где Теодор обратился лично ко мне со словами:

«Я всегда был рядом и наблюдал, как ты растешь. Некоторые вещи я смог сохранить. Надеюсь, они помогут тебе вспоминать меня с улыбкой на лице.».

Погруженная в мысли о смерти Штейна, я не заметила, как Алан несколько раз позвал меня.

— Рейчел.

Его голос звучал приглушенно, а все из-за того, что он встал со стороны поврежденного уха. Я поправила аппарат, что должен был улучшать слух.

Алан помог мне убрать волосы, чтобы они не мешали.

— Что говорят доктора? — спросил он мягко. — Неужели невозможно полностью восстановить слух?

— Это процесс долгий. Мне повезло, что такой шанс вообще имеется, — улыбнулась я и шмыгнула носом.

Алан встал ко мне лицом к лицу и улыбнулся.

— Ты такая милая сейчас. Из носа льет, глаза опухшие.

Я возмущенно пихнула его в грудь, но не смогла подавить улыбки. Он всегда умел отвлечь меня от грустных мыслей.

Мы продолжали тихо посмеиваться. Из головы совсем вылетело то, что мы находились на кладбище.

— Тише ты! Это не то место, чтобы веселиться! — пыталась злиться я, оглядываясь по сторонам.

Алан и не думал слушаться меня. Он обнял меня и прижал к своей груди.

— Прости, Кара Ламмет. Даже с соплями и опухшими глазами я люблю тебя больше всех на свете.

Я почувствовала, как щеки покрываются румянцем. Объятья Алана согревали и убаюкивали. Я выдохнула и обвила его талию руками. Он покачивал меня как маленького ребенка. И я совсем не была против этого. Я ощутила на макушке прикосновение губ и обжигающее дыхание. Мне стало так уютно, что глаза сами собой закрылись.

Сколько мы так простояли — неизвестно. Но холод крепчал и оставаться на улице было бы глупо. Мы оба только-только восстановились после тяжелых травм.

Словно прочитав мои мысли, Алан произнес:

— Я бы не отказался от чашки горячего шоколада со взбитыми сливками и карамельным сиропом.

— М, — промычала я согласно. — А еще укутаться в теплый плед и сесть перед камином.

Я подняла голову и встретилась с губами Алана. Он оставил нежный поцелуй на кончике моего носа и улыбнулся.

— М! Солено! — воскликнул он, облизывая губы.

Залившись краской, я снова ударила его, попытавшись вырваться из объятий. Он смеялся и крепко держал меня, пока одним неловким движениям я не повалила нас на землю. Одно радовало — этот год выдался снежным, и упали мы на мягкий снег.

Мы смеялись как маленькие дети.

С неба падали мелкие снежинки. Несколько упало на мой нос, и я парочку раз чихнула.

— Рейчел, — раздался тихий голос Алана, а вскоре надо мной навис он сам.

— М? — промычала я.

Я провела рукой по его щеке.

Никогда не перестану любоваться этим прекрасным личиком.

— Ты выйдешь за меня?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я недоуменно приподнялась на локте и взглянула в глаза Алана. Он был серьезным и даже немного хмурым. И я поняла, что он совсем не пошутил.

— Мне не послышалось?

— Нет. Я попросил твоей руки, — спокойно ответил Алан как будто это было самым простым и обыденным вопросом.

Резким порывом я обхватила щеки Алана и поцеловала его. Поцелуй был глубоким, долгим и… Соленым. Но это нисколько не испортило его. Медленно оторвавшись, мы взглянули друг другу в глаза.

— Это «да»? — спросил Алан, улыбаясь кончиком губ.

— Я этого не говорила, — хитро улыбнулась я.

Алан нахмурился и сел, потянув меня за собой. Наши лица были так близко, что дыхания слились воедино.

— Но ты поцеловала меня.

— Я часто тебя целую, — пожала плечами я.

Он конечно же разгадал мою маленькую игру и усмехнулся.

— Ты выйдешь за меня?

— А кольцо? — усмехнулась я и наиграно надула губки.

— Кольцо пока у мамы, — прокашлялся Алан.

Я залилась смехом. Не знаю, что они планировали, но кажется Алан немного отошел от плана.

— Ты выйдешь за меня? — повторил он.

Я выждала небольшую паузу, немного поиграв на его нервах.

Он правда думает, что я могу отказать ему?

Я облизала губы и обвила руками его шею. Приблизившись максимально близко к лицу Алана, я тихо ответила:

— Да.

Алан расплылся в улыбке и подарил мне самый нежный и ласковый поцелуй. Но неожиданно в нас прилетел снежок и вынудил оторваться друг от друга.

— Тут кладбище, а не парк влюбленных парочек! — закричал мальчик лет двенадцати с вершины небольшого холма. — Целуйтесь в другом месте!

Мальчишка победно ухмылялся. Мы с Аланом расхохотались и поднялись с земли.

— Прости, больше не будем, — прокричал Алан мальчишке и повернулся ко мне. — Нам и правда пора.

— Да. Нам еще горячий шоколад готовить.

— Ну, времени теперь у нас много, миссис Фальк, — томно прошептал Алан, на ходу притягивая меня к себе за талию.

— Ты прав, особенно по ночам.

Мы оба улыбнулись друг другу и направились домой.

Конец.

Больше книг на сайте — Knigoed.net