В погоне за местью

Глава 2

РЕЙЧЕЛ

— Сегодня мы прощаемся с невероятно сильной женщиной. Маринетт Энн Беррингтон была… — голос священника обрывками долетал до моих ушей. Я толком не разбирала их значения.

Все немногочисленные родственники, друзья и партнеры сидели в часовне на территории родового особняка нашей семьи на похоронах Маринетт Беррингтон. Я не отрывала глаз от открытого гроба, где лежало тело тети. Меня все не отпускало чувство, что это было самым глупым в жизни розыгрышем, который вышел из-под контроля. Мари будто спала и вот-вот должна открыть глаза и сказать, что все это не более чем шутка. Но она продолжала лежать в гробу, сложив на груди руки.

Я долго выбирала, что из одежды передать сотрудникам морга. Маринетт всегда говорила, что предпочла бы лечь в могилу «при всем параде». Но тогда я лишь смеялась над ней, не предполагая, что когда-нибудь и тем более так скоро воплощу это желание в жизнь. Я выбрала ее самый любимый синий костюм от «Chanel». Она всегда называла его «своими доспехами». И все переговоры, когда тетя надевала этот костюм, заканчивались для нее неоспоримой победой и очень выгодной сделкой.

Я настолько погрузилась в свои воспоминания, что не заметила, как наступила тишина. Дядя Ричард сочувственно похлопал меня по травмированному плечу, которым я выбила окно. Я чуть не зашипела и посмотрела на него. Он лишь кивнул на священника. Ричард смотрел на меня жалостливо и понимающе, что раздражало меня. Но я растерялась, когда поняла, что внимание всех собравшихся обращено на меня.

— Рейчел, речь, — подсказала дядя.

Не сразу поняв, какую речь он имеет в виду, я спохватилась и опустила взгляд на колени. На них как раз лежал листок с моей прощальной речью, которую любезно помогли мне подготовить кузены.

Я сглотнула неприятный ком в горле и на ватных ногах, стараясь не хромать из-за вывиха, направилась к постаменту с трибуной. Для этого мне пришлось пройти мимо гроба с тетей. Я всеми силами подавила в себе желание заглянуть в него. Мне хватило одного раза в морге, чтобы запомнить мертвое лицо близкого человека и признать трагическую действительность: Маринетт больше нет.

Я и раньше видела смерть, знаю как выглядят покойники. И это нисколько не задевало меня за живое. Но когда кто-то, кто воспитал меня, любил и отдавал все силы, чтобы вырастить сильным и независимым человеком, пополнял их ряды — это совсем другое.

Когда я наконец-то заняла свое место, заметила внимательные взгляды. Скорбные, сочувствующие, жалостливые. Меня начало подташнивать от такого внимания и волнения. Каждая пара глаз смотрела точно на меня. Они прожигали меня насквозь и мне показалось, что жалость сменилась на осуждение и порицание. Я почувствовала себя на место подсудимого перед целой толпой присяжных. Сглотнув и облизнув губы я все же отогнала непрошенные мысли и взяла себя в руки на столько, на сколько позволяла ситуация. Я нервно натянула рукава до пальцев, скрывая ушибы после задания. Пришлось помучиться, чтобы скрыть от любопытных глаз все следы на теле.

Я подняла глаза и снова осмотрела зал. На первом ряду вместе Ричардом сидели мои кузены — воспитанники Маринетт: Дениал и Лизи.

Дениал, как и я, не выражал эмоций и не отрывал глаз от гроба. Он даже не стал зачесывать свою длинную шевелюру назад, как делал это каждый божий день. Сегодня кузен собрался простой низкий хвост, и пара прядей свисало на его лицо. Оделся он в обычный черный костюм. А Лизи же не изменила себя даже в такой скорбный день. Черное бархатное платье подчеркивало ее хрупкую фигуру и миниатюрность. На открытые плечи она накинула черное пальто, чтобы не замерзнуть. Ее белокурые волосы, как и у кузена, были собраны в хвост и немного завиты. Только на лице не было привычного яркого макияжа.

Лизи то и дело смахивала слезы платком и всхлипывала через каждую секунду. Дениал крепко сжимал ее руку и поглаживал большим пальцем тыльную сторону ладони. В этом движении было что-то интимное. И мне сразу вспомнилось свидетельницей какой сцены я невольно стала несколько месяцев назад. Кузены давно перешли черту и примерили на себя новые роли тайных любовников. Но их невозможно было винить в интимной связи. Они родственники только на бумаге.

Я вздрогнула, когда за моей спиной раздалось покашливание. На секунду в голову пришла безумная мысль, что Маринетт наконец-то перестала строить из себя мертвеца. Я в страхе и надежде обернулась. Но за спиной стоял священник и мягким взглядом указал на бумагу с речью, которую я успела смять рукой.

Тяжело вздохнув, я нервно сложила листок пополам. Но тяжелее всего было выпрямиться и начать говорить. Стоило мне поднять взгляд, мои глаза сразу же встретились с глазами Эвана — мой друг детства. Он улыбнулся в своей обычной игривой манере. Я так удивилась, что с губ слетел смешок. В зале тут же все переглянулись.

— Я… Кхм! — голос предательски дрожал и сипел после долгого молчания. — Я приготовила длинную речь, но тетя всегда говорила, что это занудно и скучно. И слушать все равно никто не будет.

Многие из присутствующих улыбнулись. Я снова замолчала, собираясь с мыслями. Но высокий воротник платья-пальто все сильнее давил и душил меня.

— Маринетт… Тетя… Я так мало говорила ей, как сильно ее люблю, — впервые мой голос был таким тихим и неуверенным, но отличная акустика усиливала его. — Мне всегда казалось, что эти слова само собой разумеющиеся. И повторять их часто не имеет смысла. Казалось… Казалось, что я еще много раз успею ей сказать: «я люблю тебя». Но только теперь я понимаю, как сильно ошибалась.

Я сглотнула ком в горле и подавила подступающие слезы.

— И самое ужасное, что мои последние слова, сказанные ей, были не самыми приятными. Только дьяволу известно, как я о них жалею.

За спиной послышалось недовольное покашливание священника, но в зале некоторые усмехнулись от упоминания «дьявола» в стенах часовни.

— Я не смогу забрать эти слова назад, не смогу извиниться за них, не смогу никогда забыть, — продолжила я, без тени неловкости и смущения. — Я уже никогда не смогу сказать «прости» и «я люблю тебя, самая вредная и упрямая женщина на свете».

Сдерживать эмоции становилось все труднее. Мне нужно как можно быстрее закончить эту невыносимую пытку, иначе все увидят какой плаксой я могу быть.

— Надеюсь, ты нашла покой, тетя. Я никогда не смогу забыть тебя и твои наставления. Прошу, оставайся моим ангелом хранителем и будь всегда рядом, как ты была все мою жизнь.

Перед тем как вернуться на свое место, я все же поборола страх и подошла к гробу тети. Даже после смерти она сохранила свою аристократическую английскую красоту. Седые волосы были слегка завиты и аккуратно разложены на белоснежной атласной подушке. На шее и на руках были одеты ее любимые украшения, которые она требовательно просила похоронить их вместе с ней, не забыв упомянуть об этом в завещании. Я всегда закатывала от этого глаза, а теперь я все же исполнила ее глупое пожелание.

Я заметила, что воротник костюма слегка загнулся и постаралась его поправить трясущимися руками. Но ткань упорно сопротивлялась.

Кто те идиоты, что одевали ее? Никому ничего нельзя доверить!

Я и не заметила, что зависла над этим неуместным занятием. Отвлек меня и привел в чувства Ричард. Я медленно подняла на него взгляд и только тогда вспомнила, что нахожусь в зале, наполненном десятками пар глаз.

— Рей, пойдем на место, — мягко позвал меня дядя, обхватывая за плечи.

Молча я последовала за ним. Он помогал мне идти ровно, скрывая мою хромоту. Но, когда я довольно жестко опустилась на место, болезненная судорога пронзила все тело. На мое плечо тут же упала чья-то большая и горячая рука. Я вздрогнула от боли, но надеюсь всем показалось, что это всего лишь нервный тик. В следующую секунду кожу возле уха обожгло горячим дыханием.

— Ты держалась отлично, голубоглазик, — прошептал Эван.

— Спасибо, — хрипло ответила я.

Я вновь впала в транс. Священник все говорил и говорил. Все, кто хотел сказать прощальное слово, никак не заканчивались. Но я не понимала смысла, сказанного ими. В моей голове звучали обрывки из нашего последнего разговора с тетей. Это был даже не разговор, а очередная словесная перепалка и обмен язвительными любезностями:

«— Рейчел Алисия Беррингтон, повзрослей уже наконец! Скоро тебе придется взять управление в свои руки! А ты, оказывается, не просто шпионишь! Ты еще и убиваешь!

— Не делай вид, что для тебя это открытие, — усмехнулась я, отмечая ее невероятную актерскую игру. — Ты неплохо выглядишь для своих лет, так продолжай управлять компанией семьи! А я буду делать то, что у меня получается лучше всего.

— Рейчел!

— Ты хочешь лишиться такого хорошего работника как я? Кто будет так искусно добывать информацию и устранять «лишних» для тебя, при этом не раскрыв себя! На минуточку, ни разу!

— Я до сих пор не одобряю твой выбор и твою деятельность! — Маринетт перешла на крик. — Думаешь, твои отец и мать желали бы такой судьбы для дочери?! Желали, чтобы ты стала убийцей?! Как я посмотрю им в лицо, когда предстану перед ними?!

— Все, кого я убила, заслужили это! — я вскочила со стула, не выдержав тона тети. — Они были убийцами, наемниками! На моих руках нет невинной крови, в отличие от тебя!

Маринетт потеряла дар речи. Ее рот открывался и закрывался. Это сильнее разозлило меня, и я продолжила:

— Ты сама крутишься в кругах, которые нечисты на руку. Думаешь я не знаю, чем ты и дядя Ричард занимаетесь?! Боже, да я же видела всех конкурентов, знаю все то дерьмо, которое проходит через твои казино благодаря бумагам и информации, что я добывала! — на эмоциях я вскинула руками. — Я уже не маленькая девочка, Маринетт, чтобы ты продолжала пудрить мне мозги сказочками!

— О чем ты? — прошептала она. — Что Ричард делал в казино? Какую информацию ты поставляла ему? Что он тебе поручал?

— Довольно разыгрывать непонимание и наивность, тетя!».

Я грустно усмехнулась, вспомнив как выбежала из кабинета Маринетт, после этих слов. Глаза щипало, но слез, к моей радости, не было. Не хватало еще стать второй Лизи. Но я удивлялась своей реакции. Когда я представляла в детстве, что лишаюсь последнего родного человека, слезы водопадом лились из глаз. В такие моменты я находила успокоение в объятьях тети. Ее руки всегда убаюкивали меня и защищали. А сейчас они покрылись мертвенно-бледным оттенком и никого больше не могли согреть или утешить.

Я снова вгляделась в ее лицо. Мне захотелось подбежать к ней и разбудить, схватить за плечи и кричать на нее, чтобы этот идиотский и совсем несмешной спектакль наконец-то закончился. Я будто вновь стала той маленькой девочкой, которая только что потеряла родителей и искала защиты в объятьях тети. Несмотря на свой внутренний порыв, я осталась сидеть на месте.

Неожиданно Ричард сильнее сжал мою руку, а Эван мягко похлопал по плечу, не подозревая, какой черный там синяк. Я недоуменно посмотрела на дядю. Он встал и перевел взгляд сначала на гроб тети, который уже спустили с постамента и понесли к выходу из часовни, и затем обратно на меня. Я выдохнула, выйдя из оцепенения и воспоминаний.

На ватных ногах я поднялась и последовала за дядей на кладбище. Дорога совсем не запомнилась. Казалось мы только что вышли, а гроб уже начали опускать в свежевырытую могильную яму. Она выглядела на фоне белоснежного снега как черная дыра в космосе, куда медленно опускается закрытый гроб из красного дерева.

Я перевела взгляд на соседние могильные плиты: «Миранда Флоренс Беррингтон. Любящая мать и жена. Respice Finem (1)», «Ксандр Филипп Беррингтон. Заботливый отец и муж. Vincere aut mori (2)».

Как иронично!

Яму уже начали засыпать землей. Ко мне подошел Эван и приобнял за плечи. Я почувствовала тепло, исходившее от его мускулистого тела. Я опустила голову ему на плечо, а он нежно поглаживал мою руку. Священник в последний раз благословил душу Маринетт и предложил всем пройти в обратно в часовню.

— Голубоглазик, пойдем, — осторожно потянул меня Эван.

— Ты иди, я побуду еще здесь.

Я нежно посмотрела на своего друга. В его светлых глазах читалась тревога, перемешанная с заботой и нежностью. Они так сильно сияли из-за контраста с темной кожей, которая с детства напоминала мне шоколад. Однажды я даже лизнула его руку, но шоколадного привкуса к своему разочарованию не почувствовала.

Эван улыбнулся, и на его щеках тут же появились ямочки, как у меня — еще одна, казалось бы, незначительная деталь, которая нас всегда объединяла. От порыва ветра его длинные дреды, собранные в хвост, упали на плечо. Я аккуратно откинула их назад и смахнула прилипшие к пальто снежинки. Эван выдохнул и понимающе кивнул.

— Если понадоблюсь, я недалеко.

Я улыбнулась, но вышла лишь мучительная гримаса. Проводив Эвана взглядом, я снова посмотрела на новую могильную плиту, которая присоединилась к остальным надгробиям на семейном кладбище Беррингтонов.

Здесь должна быть другая надпись: «Маринетт Энн Беррингтон. Самая вредная и упрямая женщина в мире. Aeternastubbornness(3)».

Но на могильной плите было выбито самое любимое выражение тети на латыни: «Mors est vita aeterna (4)».

— Нам будет ее не хватать, — раздался рядом со мной голос дяди Ричарда.

Я повернула голову к нему. Ричард выглядел подавленным и нервозным, совсем не таким, каким был в часовне. Его дрожащие руки выдавали его со всеми потрохами. Он вытащил толстую сигару и закурил ее. Тошнотворный аромат тут же ударил мне в нос. На моем лице отразился весь спектр недовольства, что не ушло от внимания дяди.

— Прости. Знаю, ты терпеть не можешь, когда я курю любимые сигары, мне нужно успокоиться.

Он был абсолютно прав. Запах его сигар я помнила с детства. Однажды, я так сильно надышалась им, что мне стало плохо. Мой живот выворачивало целую ночь. И это была одна из самых длинных ночей в моей жизни. Даже став взрослее, я всегда обходила и до сих пор обхожу стороной его кабинет в семейном особняке, так как он весь пропитан дымом.

Однажды Маринетт специально заказала брату элитные сигары с Кубы, чтобы приучить его к «действительно качественному табаку». Но это оказалось бессмысленной затеей. Кубинские сигары закончились и вернулись старые.

— Что будут делать Дениал и Лизи?

Я смотрела на переговаривающихся с гостями кузенов. По наследству им отходило сорок процентов, а это было порядком пятисот миллионов фунтов стерлингов. Хорошая компенсация, учитывая, что они не могли унаследовать даже малой части бизнеса тети. Все связанное с именем Беррингтон отошло в мои руки и самую незначительную долю получил Ричард. Но его это мало волновало с учетом его собственного внушительного состояния.

— Почему сама не спросишь?

— Не знаю, — честно ответила я.

— Дениал планирует перебраться в США. Лизи наверняка последует за ним.

Я бросила быстрый взгляд на дядю. Кажется, я не одна кто знал о связи кузенов. Но меня больше волновало другое.

— Ты так толком не рассказал, как это произошло, — обратилась я к нему хриплым, осипшим голосом.

— Ну такое часто бывает, когда поселяешь под своей крышей чужих друг для друга людей и делаешь все, чтобы они хорошо ладили.

— Я не о Дениале и Лизи, — вздохнула я.

Но Ричард и так прекрасно знал, что я имела в виду. Просто, как и я, не хотел говорить о причинах смерти еще одного члена семьи.

Ричард выдохнул дым после очередной долгой затяжки и посмотрел на затянутое снежными тучами небо.

— Я должна знать детали, дядя…

Теперь он опустил взгляд на свои брендовые налакированные ботинки.

— Я нашел ее в кабинете. У меня появились еще кое-какие вопросы, касающиеся будущего проекта в Швейцарии. Ты же знаешь, что Мари любила работать допоздна. Поэтому я был уверен, что найду ее в кабинете погруженную в работу с головой даже самым поздним вечером.

Я кивнула, а дядя сделал еще одну затяжку, задержал дыхание и выпустил дым. Я задержала дыхание, пока его не развеял ветер.

— Открываю дверь, а там… Посередине комнаты лежит Маринетт с пробитой головой и вся в крови. А окно распахнуто настежь.

В памяти возник кабинет тети, облагороженный лентой в черно-желтую полоску. Внутри чуть ли ни на каждом шагу стояли небольшие карточки с номерами, указывающие на улики. Тело Маринетт к моменту моего возвращения уже увезли на вскрытие, так как я смогла добраться до особняка только к вечеру следующего дня после задания. На крыльце меня встретил Фабиан Холм — друг, партнер и по совместительству любовник Маринетт. Он сидел на ступеньках и курил трубку. Его лицо было бледным, а весь вид взъерошенный и неопрятный, что совсем не характерно для любителя хорошо приодеться. Пуговицы на его джемпере были застегнуты не правильно, а несколько штук и во всем болтались. Он явно быстро собирался, чтобы поскорее прибыть на место гибели своей «подруги».

«Рей, тебе не стоит… Рейчел!» — в голове отразилось воспоминание отчаянного голоса Холма.

Я даже слушать его не стала и, отбросив мотоциклетный шлем на гравий, молнией пролетела через холл, чуть не сбив с ног домработницу Нэнси. Она еле удержала в руках поднос с посудой. Я даже не обратила на это внимание. Пробежав по лестнице и коридору, ведущему в кабинет тети, я ворвалась невзирая на оградительную ленту. Несмотря на то, что вид крови никогда не пугал меня, от увиденного мне стало дурно. В кабинете стоял влажный металлический запах. Место, где лежало тело Маринетт огородили еще одной лентой. Весь ковер был пропитан ее кровью. Она даже не успела до конца впитаться, оставаясь влажной лужей на поверхности.

Холм догнал меня и остановился рядом. Он тяжело дышал и что-то говорил мне и пытался увести, но в тот момент все звуки стихли и уши наполнились звоном. Ноги больше не могли держать меня. Фабиан подхватил меня за талию и не позволил упасть.

Больше в моей голове не сохранилось других воспоминаний, даже допроса королевской полиции.

— Я хотел помочь, но было слишком поздно, она была уже мертва… — продолжил дядя Ричард.

— Неужели никаких следов преступника на месте так и не нашли? А камеры? Охрана? За что мы платим такие бешеные налоги? — в который раз я задала одни и те же вопросы. Заметив, что дядя так и не сможет дать на них ответ, я смягчила тон и продолжила: — Чем пробили голову? Я не увидела оружия на месте преступления, его успели забрать к моему приезду, как и ее тело… Да и полиция мне не сказала.

Я перевела взгляд на могильный камень тети, не в силах смотреть на жалкое лицо Ричарда.

— Это сделали фамильными часами, — прохрипел он в ответ, после очередной затяжки

Я фыркнула.

— Всегда ненавидела их.

— Они были нашей реликвией, Рейчел. Фамильное наследие.

— Фамильное наследие, которое стало орудием убийства одного из членов этой семьи! — усмехнулась я.

Мы замолчали. Дядя наконец-то затушил сигару и вернул в портсигар.

— На самом деле, племянница, мне следует тебе кое-что рассказать и кое о чем попросить.

Я покосилась на дядю, не скрывая своего удивления и заинтересованности.

— Но этот разговор стоит перенести в мой кабинет, чтобы избежать лишних ушей, — оборачиваясь на гостей, прошептал он.

Я молча кивнула. Ричард пропустил меня вперед, но передо мной тут же появилась незнакомая мне женщина. В зале часовни я заметила, что она сидела со стороны самых близких к Маринетт людей.

— Малышка Рейчел, я так тебе соболезную.

Я удивилась такому обращению. Таким прозвищем называла меня тетя в детстве, а позже, когда была в хорошем настроении.

В голосе женщины прозвучал небольшой русский акцент. Она была ниже меня на голову, а я и так не отличалась высоким ростом. Несмотря на меховую накидку, телосложение было крупным. Женщина на вид была ровесницей тети, но точно сказать было трудно. Маринетт любила косметические процедуры, которые помогали ей выглядеть младше своих пятидесяти лет.

Незнакомка сжала мою руку и слегка похлопала по ней.

— Эм, спасибо, а вы…

Я вопросительно посмотрела на нее. Ее глаза тут же забегали по моему лицу, а движения стали более резкими и нетерпеливыми.

— Елена Титова. Подруга твоей тети и партнер по бизнесу.

Я никогда с ней раньше не встречалась и не замечала ее имени в документах.

— Странно, тетя никогда о вас не рассказывала.

— Ох! Я редко бываю с визитами в Англии и предпочитаю оставаться в пределах Лондона. Так что неудивительно, что раньше мы не встречались. А бизнесом давно руководит мой сын.

Я кивнула. Госпожа Титова еще раз похлопала меня по руке, бросила беглый взгляд на Ричарда и отошла в сторону. Но ее место тут же занял знакомый мне человек.

— Эдгар? — удивленно воскликнула я.

Я совсем не заметила его присутствия. Мой друг детства подошел ко мне и неожиданно крепко обнял. Растерявшись, я так и не ответила на его теплое приветствие. Белокурые локоны защекотали мое лицо. Теплое дыхание возле уха вызвало дрожь в теле. Он медленно оторвался от меня и сочувственно заглянул в глаза. Для этого ему пришлось немного наклониться, чтобы наши лица были на одном уровне.

— Я так соболезную тебе, Рей!

Я благодарно улыбнулась и кивнула. За спиной Эдгара показался его двойник — младший брат Уильям. Он был выше старшего брата и имел отвратительный характер дамского угодника, игрока в азартные игры и любителя алкоголя. На его лице, как всегда, была надменная ухмылка, которая когда-то казалась мне очень притягательной и соблазнительной.

— Соболезную, — сухо сказал он и кивнул Ричарду.

Я промолчала, но дядя ответил:

— Благодарю.

Уильям и я никогда не могли найти общий язык и, если бы не Эдгар, вряд ли бы вообще когда-либо заговорили друг с другом. Несмотря на это в какой-то период времени мы находили общество друг друга приятным. Но в последнее время наши отношения сильнее ухудшились. И на то были весомые причины, о которых Эдгару лучше будет не знать никогда.

— Знай, ты всегда можешь рассчитывать на нашу с братом поддержку, — Эдгар сжал мои плечи и слегка потрепал меня. Я старалась не показывать, как мне больно.

— Спасибо, Эд, я очень ценю это.

Я выдавила из себя еще одну улыбку.

— Пойдем, Эди, Рейчел сейчас не в том состоянии, чтобы говорить с кем-либо, — Уильям как-то странно улыбнулся мне, чем не на шутку насторожил.

Что ты задумал, сукин сын?

Братья отошли от нас и о чем-то энергично зашептались.

— Пойдем, племянница, — дядя потянул меня к особняку.

Мы сделали лишь пару шагов, когда нам снова преградили дорогу. На этот раз Ричард не сдержался и ругнулся себе под нос. Тетин любовник предпочел сделать вид, что не услышал ругательств старого заклятого приятеля. Мне всегда было интересно, что не поделили эти два взрослых состоятельных мужчины. Не внимание же Маринетт они пытались получить?

Холм выглядел гораздо лучше, чем в день убийства тети. Даже кудрявые серые волосы зачесал назад.

— Рейчел.

Фабиан бросил быстрый взгляд на дядю и обратился к мне:

— Мы можем поговорить? — он откашлялся. — Наедине.

— Холм, сегодня с нее достаточно… — попытался ответить за меня Ричард.

— Дядя, все нормально, я догоню тебя, — я нежно коснулась его плеча и дала понять, что хочу выслушать Фабиана.

— Хорошо, — выдохнул он, — жду тебя в моем кабинете.

Я проводила его сочувствующим взглядом и повернулась к любовнику тети.

— О чем ты хотел поговорить? Если о том, как тебе жаль, то не надо, я сегодня уже сыта этим по горло.

Фабиан усмехнулся и отвел меня в сторону, озираясь по сторонам. Меня удивило такое поведение, и я недоуменно посмотрела на него снизу в верх.

— В чем дело?

Холм остановился и достал сигарету.

С таким окружением неудивительно, что я тоже пристрастилась к этой вредной привычке.

Только когда он втянул в себя дым и сразу же выдохнул его, он заговорил:

— Твою тетю убили, — прошипел Фабиан.

— Правда? Ты не шутишь? — иронично спросила я.

— Рейчел, я серьезно, — Холм нахмурился. — Ты понимаешь, что ееубили?

Он надавил на последнее слово и произнес его чуть ли, не рыча как зверь.

— У тебя есть предположения, кто это был? — спросила я. — Не просто же ты отвел меня в сторону, чтобы сказать то, что мне, итак, известно?

Холм ответил не сразу.

— Одно предположение хуже другого.

Я хмыкнула.

— Это все, что ты хотел мне сказать? Меня ждет дядя.

Я уже развернулась, чтобы уйти, но Фабиан перехватил мою руку. Его хватка была такой сильной, да и руку он схватил ту, что пострадала больше всего, я взвыла и на глазах выступили слезы.

— Что с твоей рукой? — сразу же спросил Фабиан.

Но я отмахнулась и сильнее натянула рукава.

— Мне пора.

Я развернулась.

— Рейчел, стой! Будь осторожна со своим дядей.

Я замерла. Медленно обернувшись я встретилась с отчаянным взглядом Холма.

— В каком смысле? Ты думаешь, это он мог сделать?

Я не удержалась от истеричного смешка. Но Фабиан нахмурился. Несмотря на хороший внешний вид, его лицо и покрасневшие глаза говорили о его серьезности. И ему было совсем не хорошо. Только сейчас я заметила, как он бледен. Я забыла, что Холм по-настоящему любил Маринетт. И всегда бежал к ней по первому же зову. Она крутила им как хотела и когда хотела, от чего мне было немного его жаль. Но совсем немного. И все же мне было ясно — Фабиан испытывал не меньше боли от потери Маринетт чем я.

— Я не отметаю и такой вариант, — стушевавшись ответил он и глянул на особняк позади меня.

Я тоже обернулась и заметила Ричарда, наблюдавшего за нами. Но как только он заметил наше внимание, зашел в дом.

— Просто будь начеку.

Повернувшись к нему, я заметила боль, страх и отчаяние в его глазах. Если бы не серьезность Фабиана, я бы даже слушать не стала. Заметив мою неоднозначную реакцию, он устало вздохнул и отвел взгляд в сторону. Я прикоснулась к его руке и прошептала:

— Я соболезную тебе, Фабиан. Мне известно, что вы с тятей были… — я запнулась, сдерживаясь, чтобы не произнести слово «любовниками». — Вы были больше, чем просто друзья и партнеры.

Холм усмехнулся и начал доставать что-то из внутреннего кармана пальто.

— Благодарю, Рейчел. Держи. Это мой номер, — он протянул мне визитку. — Если ты будешь в беде или тебе будет нужна помощь, не важно какого рода, сразу звони.

Я взяла визитку и улыбнулась. Навряд ли я ей воспользуюсь, но все равно на душе стало тепло от такого жеста.

— Спасибо. Буду иметь в виду.

Не дожидаясь еще каких-то слов, я развернулась и пошла к дому. Я была рада, что все собравшиеся гости остались у часовни и в доме стояла тишина. Войдя в холл, я чуть не столкнулась с Нэнси. Это уже входит в раздражающую привычку.

— Ох, что за… — она закусила губу, когда увидела меня. — Мисс Беррингтон, простите.

— Куда ты так несешься, Нэн? Где-то пожар? — с иронией спросила я, скрывая свое раздражение.

Мне никогда не нравилась эта рыжая стерва, которая любила лебезить перед работодателями, а сама проворачивала грязные делишки за нашими спинами. Жаль, мне так и не удалось поймать ее за руку. Я обратила внимание, как она скривилась, но попыталась натянуть на себя невинную улыбку. По случаю похорон хозяйки дома, персонал тоже был одет в униформу соответствующего траурного цвета.

Нэнси поправила резинку на волосах и слишком невинным голосом ответила мне:

— Я просто хотела поскорее все закончить, чтобы лишний раз вас не беспокоить в такой день.

Усмешка сама собой появилась на моем лице. Если бы не покровительство Ричарда, она бы давно вылетела из нашего поместья. И мне бы даже не нужны были доказательства. Я все думала, как она избавляется от улик, что даже я не могла их найти. И ладно, если бы она вела себя соответственно своей истиной натуре, тем более, когда я уже раскусила ее, но нет, Нэнси упорно продолжала претворяться передо мной невинной овечкой.

— Тогда не стану мешать.

Я отступила на шаг и дала ей пройти. Она тут же прошмыгнула мимо и скрылась за ближайшим поворотом.

Зачем ты так угождаешь Ричарду, что до сих пор работаешь здесь? Неужели так хороша в постели?

Отбросив ненужные мысли, я поднялась в кабинет Ричарда, при этом выругавшись из-за запаха сигар.

— Проходи, племянница.

Я вошла в небольшой кабинет и уселась в красное кожаное кресло. Дядя стоял у окна и смотрел на улицу. В пепельнице лежала зажженная сигара, от которой тянулась в верх тоненькая дымная ниточка. Запах стоял отвратительный, но я подавила в себе желание отчистить живот от утреннего бутерброда.

— Есть некоторые вещи, о которых тебе следует знать. Так же стоит обсудить завещание Мари, которое нам озвучил вчера ее доверенный представитель.

— Я слушаю, — подытожила я, царапая ногтем кожаную обивку.

— Сначала… — Ричард подошел к книжному шкафу и взял полупустой графин. — Бурбон?

Я усмехнулась.

— С удовольствием.

Дядя налил нам по бокалу любимого напитка и сел за резной рабочий стол из красного дерева. Наша семья слишком сильно любила этот вид древесины. Большая часть мебели была выполнена из него.

— Думаю, стоит начать с завещания. Мы оба знаем, что Мари готовила место главы семьи для тебя. Но как было озвучено, ты не можешь занять его, пока тебе не исполнится двадцать пять лет.

Я покрутила содержимое своего бокала и сделала глоток. Идея тети никогда мне не нравилась. Брать на себя такую ответственность я совсем не хотела. Да и бизнес считала скучным занятием.

— Не так давно тебе исполнилось двадцать четыре. А это значит у тебя еще целый год. Но кто-то должен руководить компанией, чтобы держать ее на плаву в этот период.

— Ты предлагаешь свою кандидатуру? — усмехнулась я, сразу догадавшись к чему он клонит.

Ричард откашлялся.

— Да, но это до тех пор, пока ты не будешь готова забрать власть в свои руки. Более того, кто если не член семьи?

Я внимательно посмотрела на дядю. В голове эхом вспомнились недавние слова Фабиана: «Рейчел, будь осторожна со своим дядей.».

— Власть сладка, — выдохнула я, удобнее устраиваясь в кресле. — Где гарантия, что ты через год отдашь мне полное руководство?

На лице Ричарда появилась довольная ухмылка, а в глазах блеснул огонек.

— Вижу в тебе черты семьи Беррингтон. Не стоит беспокоиться, племянница. Меня никогда не посещала мысль управлять компанией.

Ну-ну!

— Если тебя это успокоит, мы можем заключить договор. Но я не закончил.

Я откинулась на спинку кресла и отпила бурбон. Приятное тепло тут же распространилось по телу. Стоит отдать должное дяде, в алкогольных напитках он знал толк. Если бы еще был вкус на табак…

— За этот год ты будешь активно готовиться к роли руководителя, но… — Ричард театрально вскинул палец вверх. — Но я хочу, чтобы ты выполнила еще одно мое поручение.

Я оживленно выпрямилась и стала слушать более внимательно.

— Что ты хочешь?

Дядя внимательно смотрел мне в глаза, подбирая нужные слова.

— Я хочу, чтобы ты нашла и устранила того, кто заказал убийство Мари и твоих родителей.

Меня будто окатило ледяной водой. Я замерла, не в силах пошевелиться. Много лет я пыталась разузнать об убийстве родителей, но все попытки оказались четными. Маринетт на отрез отказывалась мне помогать и что-либо рассказывать. Мне лишь были известны сухие факты: машина съехала в кювет на горной трассе и врезалась в огромный булыжник, родители погибли на месте, а я оказалась в реанимации с большим осколком лобового стекла в груди и чудом выкарабкалась из лап смерти.

— Что ты сказал? — прошептала я.

— Да, это совершил один и тот же человек.

— Кто он? — прошипела я, чувствуя, как гнев вскипает в жилах.

— Теодор Штейн, — Ричард выдохнул и откинулся на спинку своего кожаного стула. — Но есть одна проблема. Он помешан на конфиденциальности. Никто из его партнеров ни разу не видел этого человека в лицо. На все встречи приходили доверенные люди. Он замешан во многих грязных делишках. Все, кто когда-либо переходил ему дорогу, погибали при странных обстоятельствах, либо, как Маринетт и твои родители умирали от рук наемников.

Я сжала свой бокал до боли. Хорошо, что он был из толстого стекла.

— Раньше он был партнером нашей семьи, но как только произошла трагедия с твоими родителями, Мари свела все улики и предшествующие события к одному выводу и быстро разорвала все связи со Штейном. Но у нас не было достаточно улик, чтобы прижать его в рамках закона. Все эти годы мы стояли у него на пути как кость в горле. Видимо, наш будущий проект по крупному строительству в Швейцарии стал последней каплей, и Штейн приказал своему человеку разобраться с Маринетт, как когда-то с моим братом и невесткой.

— Ты сказал его никто никогда не видел в лицо, — недоуменно уточнила я хриплым и осипшим. — Как такое возможно в наше время? И как ты предлагаешь мне его найти?

Дядя улыбнулся и облокотился руками на стол.

— Это действительно удивительно. Но факт, есть факт. Лицо Теодора Штейна нигде не найти. Но я наблюдал за твоими успехами, моя дорогая племянница. И знаю, что тебе под силу выйти на него. Я дам тебе всю информацию, что смог найти за все эти годы. Но сразу предупрежу, ее крайне мало.

Ричард открыл ящик своего стола и достал оттуда папку. Я протянула руку и забрала ее, поставив бокал на стол. Нетерпеливо я пробежалась по имеющимся данным.

— Швейцария, Япония, Арабские Эмираты, Америка… — перечислила я. — Он далеко раскинул руки. Как при таком размахе он умудрился ни разу не засветить личико?

Дядя задумчиво отпил бурбон.

— Власть и деньги дают больше возможностей, чтобы скрыть себя и свою жизнь от ненужных глаз и ушей. Только один человек в нашей семье лично встречался с ним и практически сразу же после этого погиб.

— Ты же говорил его партнеры тоже не знакомы с ним лично.

— Но одному человеку это удалось.

Догадка быстро появилась в голове.

— Отец?

— Да. Мой старший брат был первым из нашей, кто имел шанс общаться с ним лично. Это о многом говорит.

— Либо Штейн доверял моему отцу, либо намеренно подпустил к себе, чтобы убить, — задумчиво проговорила я, продолжая читать данные.

— Скорее всего второе, раз твоего отца сейчас нет с нами, — Ричард тяжело выдохнул. — Я не жду ответа от тебя прямо сейчас…

— Я согласна, — выпалила я, удивив дядю не меньше, чем саму себя.

— Ты… Уверенна? — уточнил он.

— Да, — ответила я, закрывая папку.

Ричард выдохнул от облегчения.

— Если бы ты не согласилась, не знаю кто бы еще смог справиться с этим.

— Не стоит драматизировать, дядя, — хмыкнула я. — Лучше скажи, почему тетя не рассказывала мне об этом? Столько раз я пыталась добиться ответов и каждый раз получала жесткий отпор.

— Все очень просто. Она не хотела тревожить твои раны. Все мы помним, как тяжело ты переживала последствия аварии. И Маринетт прекрасно понимала, что ты не остановишься, пока не найдешь убийцу. Она хотела для тебя другой — лучшей жизни.

Я фыркнула, беря бокал и опустошая его залпом. Горло обожгло и тело начало гореть от резкого насыщения алкоголем.

— Эта точно вся имеющаяся информация на Штейна? — я потрясла тонкой папкой, подводя итоги.

— Да, все, что я смог найти с помощью своих ребят. И что лично знал о нем.

— Ты был прав. Информации очень мало, — выдохнула я.

— Да, но я уверен, что ты справишься. Ты много раз доказывала, что профессионал в таких делах. Хоть Мари не одобряла это, но она гордилась тобой! — Ричард тепло улыбнулся. — Я буду помогать тебе всем, чем смогу.

— Хорошо, тогда я поеду. Не хочу терять время.

Я вскочила с места и устремилась к выходу.

— Но как же гости? — спохватился дядя.

— Принеси им мои глубочайшие сожаления, ну или наври им что-нибудь, ты же это мастерски умеешь делать! Все, итак, меня считают затворницей. Наври, что я заперлась в комнате и отказываюсь выходить, — махнула я рукой и открыла дверь.

Ричард усмехнулся.

— Удачи, Рейчел.

Я улыбнулась и вышла из кабинета. Крепко сжимая папку в руках, я зашла к себе в комнату на верхнем этаже и начала бросать вещи в спортивную сумку, которые успела разложить после возвращения. Какое-то время я хотела оставаться дома, поэтому не рассчитывала на скорую поездку.

Но куда? Решу по дороге.

В голове лихорадочно путались мысли, но в одном я была уверенна: во что бы то ни стало я найду Теодора Штейна и отомщу за родителей и Маринетт.

Быстро разобравшись с вещами, переодевшись в удобную одежду, я накинула сумку на плечо и выбежала в коридор, бросив последний взгляд на уютную и практически пустую спальню. Спустившись в холл, я вновь врезалась в Нэнси.

— Да, что ж такое, Нэн! Такое ощущение, что ты только и делаешь что бегаешь туда-сюда по холлу и путаешься под ногами!

Не дождавшись ее очередных театральных извинений, я выбежала на улицу и завела дистанционно свой припаркованный у крыльца автомобиль. Садиться за руль после выпитого бурбона было верхом глупости, но терпение закончилось. Стены особняка Беррингтонов давили на меня и угнетали, и оставаться тут дольше было выше моих сил. Я запрыгнула в свою желтую машину «Фольксваген Жук» и кинула сумку с папкой на соседнее сидение. Напоследок я посмотрела в зеркало заднего вида на свой дом. В голове закралась неприятная мысль, что я вижу это место в последний раз. Отбросив тревожность в сторону, я надавила на газ. Автомобиль про буксовал и резко сорвался с места.

— Как прошло? — с явным интересом спросил Альтман.

— Как по маслу. Она всегда становится чрезмерно эмоциональной, когда касаемся темы убийства ее родителей. А тут и Маринетт наконец-то ушла в мир иной. Я не сомневался, что Рейчел согласится, даже ничего толком не обдумав.

Альтман усмехнулся, садясь в кресло, где только что сидела Рейчел Беррингтон.

— Когда за дело браться мне?

— Пока не стоит. Последим, понаблюдаем. Я все же надеюсь, что они убьют друг друга, и нам не придется самим марать руки. Как говорят: двух зайцев одним выстрелом.

Ричард смотрел в окно и наблюдал за отъездом племянницы, отпивая бурбон из бокала.

— Но все же проследить за ней стоит. Рейчел очень похожа на своего отца и тетку.

— Понял. Я займусь этим, — выдохнул Альтман и сам налил себе остатки напитка из графина.

— Будь осторожен. Она вмиг заметит слежку, если не будешь внимателен.

— Да, брось, Беррингтон.

— Я не шучу, щенок! — разозленный Ричард повернулся к своему собеседнику. — Рейчел умна, сильна и профессиональна в своем деле! Не зря она носит фамилию Беррингтон! Таких, как она, стоит опасаться! Вскружит голову, и ты даже не успеешь заметить, как будешь валяться бездыханным в земле с пулей в голове! Я не принижал ее способностей, когда рассказывал тебе о ней! Рейчел — алмаз, жаль только ограненный рукой Маринетт, а не моей!

— Чувствую тут нездоровые нотки, — ухмыльнулся Альтман, отпивая бурбон. — Хотя, признаюсь, у меня тоже встает при одном только взгляде на нее.

Ричард предпочел пропустить это замечание мимо ушей и повернулся обратно к окну.

— Так, ты меня понял?

Альтман залпом опустошил свой бокал и со звоном поставил его на стол.

— Конечно.

— Отлично, а теперь возвращайся к брату и гостям. А я приду чуть позже.

Альтман поднялся с места и вышел из кабинета Ричарда. Мужчина же продолжал наблюдать за удаляющимся автомобилем племянницы.

Удовлетворенный тем, как сложились события, Ричард Беррингтон допил остатки бурбона и спустился к гостям, чтобы продолжать играть роль убитого горем брата.

(1) — Предусматривай конец.

(2) — Победить или умереть.

(3) — Вечное упрямство.

(4) — Смерть — это вечная жизнь.