В тени Сокрытого. Закат Вергазы

16. Мерса

В то утро, когда Лоуренс Барева пил похлебку с ядом, а Хазери Вале сражался на крыше с желтоглазой ритуальщицей, Мерса Мотье просматривала документы и отчеты, пытаясь найти информацию о Валвере Моратте и понять, что такого могли у него украсть. Он производил впечатление обычного иноземного богача, который решил обосноваться в столице Равгана, но откуда он взялся, оставалось тайной. Ирона предположила, что он родом из Леада, хоть в его речи и отсутствовал рычащий леадский акцент. Мерсе не нравилось, что она чего-то не знает о человеке, уже обретшем определенное влияние в ее городе.

Вергаза принимала всех приезжих, но мало кто мог достичь здесь хоть каких-то высот. Она, словно голодный хищник, сжирала и перемалывала людей в пыль, как местных, так и иноземцев, никого не щадила. Но если удавалось найти к ней подход, приручить, подстроиться под ее ритм, то город широко раскрывал свои объятия. Мин-Мин с ее борделем «Белая роза» являлась ярким тому примером. В Синее у женщин почти не было прав по сравнению с мужчинами, и воспитывали их соответственно, но вот она, владелица успешного дома удовольствий в центре Йер-Велу. Приезжая, у которой дела шли лучше, чем у местных. Мерса была наслышана о Мин-Мин, и женщине нравилась ее энергичность. Возможно, в других обстоятельствах они бы сработались, но та выбрала своим союзником Хазери Вале. Скорее всего, из-за Аш, ее подопечной, по уши влюбленной в малорослого бандита.

Мерса тряхнула головой, осознав, что отвлеклась в своих размышлениях от Валвера Моратте. В дверь пару раз постучали ногой, а затем она открылась, явив взору Зазель с кипой бумаг в обеих руках. Девушка поздоровалась и скинула все на стол перед Мерсой, завалив важные бумаги письмами и документами, требующими внимания. Сделав дело, Зазель удалилась на свой пост. Мерса закатила глаза, мысленно прося у Кирии терпения с нерадивой телохранительницей. Свои обязанности Зазель выполняла хорошо, но ее беспардонность временами жутко раздражала.

Женщина принялась перебирать документы. Среди серо-желтых листов мелькнул конверт розового цвета с печатью в виде сердца. Мадам Марло отправляла письма только в таких конвертах, не оставляя подписи. Любопытство победило, и женщина вскрыла конверт. Ее замутило при виде знакомого почерка.

Маленькая девочка девяти лет помогает на кухне. Она хорошо умеет читать, писать и считать, но вряд ли знания пригодятся ей в готовке. Она тщательно моет тарелки и кастрюли, обменивается шутками с престарелой поварихой. Ей тут нравится, она рада, что обрела новый дом, хоть до сих пор скучает по отцу и временами плачет в подушку перед сном. Девушки постарше смотрят на нее с жалостью, перешептываются за спиной.

Мерса не могла сконцентрироваться на смысле написанного. Буквы плыли у нее перед глазами, хотя чернила хорошо просохли, прежде чем Мадам Марло сложила письмо.

Мадам Марло подходит к двенадцатилетней Мерсе и объясняет, что пора выполнять настоящую работу. Она настаивает на том, что Мерса должна слушаться и делать то, что ей говорят. И Мерса, безгранично доверяющая мадам Марло, по ее просьбе переодевается в новое нарядное платье и идет в комнату с двуспальной кроватью. Там ее ждет взрослый мужчина с бородой, толстыми липкими пальцами и слюнявыми губами. Ей больно, она кричит и плачет. Мужчина недоволен, и он бьет ее. Становится еще больнее. Происходящее стыдно, прикосновения вызывают отвращение, простыни красны от крови. Каждый раз, идя в комнату с кроватью, она тосковала по работе на кухне.

Мадам Марло никогда не пишет в письмах конкретную информацию, она назначает встречи и предпочитает обсуждать все лично. Раньше она доверяла бумаге гораздо больше, пока Мерса Мотье не повзрослела.

Мерсе четырнадцать, и она узнает, что следующий клиент – друг ее отца. Она боится, что тот ее узнает, умоляет мадам Марло не отправлять ее к нему, но не может объяснить причины, ведь свое происхождение держит в тайне. Та очень недовольна, меняя клиента. А потом дерзкую девочку настигает расплата – ее отдают настоящему садисту, который царапает, бьёт, режет, делает такое, до чего обычный мужчина не додумается. В следующую ночь все повторяется. И в ночь после. Девушки постарше помогают чем могут: моют ее, почти потерявшую сознание, обрабатывают и зашивают раны, вытирают слезы и успокаивают, но они слова поперек не скажут мадам Марло, и теперь Мерса знает, почему. На шестую ночь она, изорванная как душой, так и телом, просит мадам Марло прекратить кошмарные издевательства. Плачет. Становится на колени. Обещает быть покорной. Мадам Марло гадко улыбается. Тогда Мерса дает себе клятву, что больше никогда ни перед кем не преклонит колен, что больше никто не увидит ее слез. Марло отпускает Мерсу и отменяет наказание, не подозревая, во что тогда превратилась некогда маленькая и напуганная девочка, ставшая позже расчетливой и непреклонной Мерсой Мотье.

Мерса переназначила место встречи и время, отправив к Марло свою девушку. Встретились они на нейтральной территории – в одном из ресторанов Йан-Те. Мадам Марло это не понравилось, ведь пришлось далеко идти от «Лавки удовольствий», а она еще не оправилась после избиения. Но все же пришла и села за указанный в послании стол. Мерса чуть задержалась – не пристало даме приходить вовремя – и заказала чай с лимоном.

Они не встречались восемь лет. Мерса надеялась, что все чувства, которые она испытывала к хозяйке борделя, сгинули в пожаре, но нет – при виде мадам страх вернулся, внутри поднялась паника, хотя внешне Мотье была невозмутима. За годы, проведенные в борделе, она научилась скрывать свои эмоции лучше картежника в игорном доме.

Женщины сидели друг напротив друга и молчали. Рассматривали. Изучали. Мерса с наслаждением отметила, что у мадам Марло остались шрамы от ожога, которые та пыталась скрыть жидкими волосами. Хозяйка борделя имела среди работниц ритуальщицу, хотя сама к ее услугам никогда не прибегала, предпочитая традиционные методы лечения. Потому сейчас у нее на лице красовались обильно припудренные синяки, а перебинтованная левая рука покоилась на перевязи. Зная, как та ритуальщица работает, Мерса и сама бы к ней по своей воле не обратилась.

– Ты хорошо выглядишь, – промолвила мадам Марло.

– Спасибо, – Мерса смерила собеседницу взглядом. – Не могу сказать о тебе того же.

– Да, последние дни выдались тяжелыми. Я отправляла тебе записку.

– Видимо, затерялась.

– Жаль, жаль, – мадам Марло помолчала. – Мерса, ты должна знать, что я всегда заботилась о тебе.

Мотье промолчала. До Мерсовых двенадцати лет мадам Марло играла роль внимательной мамаши, с интересом ее слушала и угощала сладостями. Задрапированный тканями безвкусный кабинет с фарфоровыми кошками был любимым местом девочки, к хозяйке борделя она привязалась, полюбила ее. Марло держала маленьких девочек отдельно от старших, которые уже работали. Оплетала детские умы паутиной лжи, внушала им, что больше нигде им нет места, кроме ее заведения. Она делала это умело, ненавязчиво, и девочки вступали в жестокую развратную жизнь, полные покорности, обожания и отчаяния. Они любили мадам Марло, даже когда та била их, хлестала розгами, таскала за волосы или закидывала в комнату к жаждущему крови извращенцу. Сироты, не знающие родительской ласки, воспринимали чередование нежности и жестокости со стороны мадам нормальным поведением любящей женщины. Мерса, все эти годы хранившая память об отце, смотрела на происходящее с ужасом и не поддавалась чарам хозяйки борделя, потому, когда та начала ее бить, быстро отдалилась, хоть и не избавилась полностью от привязанности.

– Так вот, – поняв, что ответа на ее реплику не последует, мадам Марло продолжила. – После того, как ты меня покинула, я не связывалась с тобой. Сделка есть сделка. Но я тебя не забыла. И не значит, что не переживала все эти годы.

– Ты это хотела мне сказать? Наша сделка трещит по швам, – Мерса отпила чаю. Рука, держащая чашку, не дрогнула, но внутри клокотала ярость.

– Нет, Мерса. Я хотела тебя предупредить. Я думаю, наша сделка может остаться в силе даже с учетом встречи. Я исчезну из твоей жизни, но ты должна знать.

Мотье вопросительно вскинула бровь. Мадам Марло помолчала, воровато огляделась по сторонам и, подавшись вперед, заговорила:

– Я слышала, ты спелась с Хазери Вале. Думаю, ты знаешь, что выродок опасен. Недавно он приходил ко мне. И знаешь что? Он копал под тебя. Вынюхивал о твоем прошлом. Предлагал денег. Я не взяла, Мерса, – мадам нагнулась еще ближе и понизила голос. – Я помню нашу первую встречу: как ты выглядела, что говорила. Я кое-что предполагала, но не оскорбляла тебя вопросами. Хоть наши дорожки и разошлись, я все равно забочусь о тебе. Я ничего ему не сказала. Ублюдок мне отомстил, – она потрясла забинтованной рукой. – Именно за то, что я не рассказала ему ничего.

– Ты ничего и не знаешь, – пожала плечами Мерса.

– Да, не знаю, – кивнула мадам Марло. – Все в соответствии со сделкой. Он сказал тогда, что вы… наводите друг о друге справки, собираетесь сотрудничать.

– Так и есть. Я тоже о нем узнавала, но без лишнего шума, – не моргнув глазом, соврала Мерса.

– То есть… я ошиблась? – подозрительно нахмурилась мадам.

– Ошиблась. И сейчас сильно рискуешь, продолжая здесь находиться.

Мадам Марло вскочила со стула и торопливо покинула ресторан. Мерса осталась и допила чай, потом неспешной походкой отправилась к набережной. Холодный ветер тащил по дороге желтые листья и мелкий мусор. Солнце садилось, и небо окрасилось в фиолетово-красные оттенки. Мерса вдыхала сырой речной воздух и размышляла над поведением Хазери, его целями и желаниями. Почему он начал копаться в ее прошлом? Когда у него появились подозрения по поводу нее? И что он украл в поместье Моратте, которое раньше являлось поместьем Монтегю, ее домом? Мерса ни на мгновение не поверила, что он нашел там лишь пару писем. Будь так, он бы не признался. Обнаружил ли он среди своих трофеев хоть одну ниточку, ведущую к ней? А если да, то как он ею воспользуется?

«Там все выгорело дотла, – одернула себя женщина. – Нет ничего, что напоминало бы о семье Монтегю». Она немного успокоилась, но вопрос интереса Вале оставался открытым. Мерса сама не заметила, как в своих размышлениях дошла до «Бриллианта». На улице сгущались сумерки, небо заволокло тяжелыми тучами, как и мысли женщины.

Она ревностно охраняла свое прошлое, и никому не позволяла покуситься на него. Если бы кто-то другой начал выяснять информацию о ней, женщина быстро приперла бы его к стенке, заставив держаться подальше. А Хазери – слишком внимательный, изворотливый, въедливый. Он ничего не скрывает и ничего не боится. Единственный рычаг давления, о котором она знала, был Лоуренс Барева. Но Мотье только вчера сделала все от нее зависящее, чтобы вытащить того из тюрьмы, чем доказала хорошее к нему отношение. А других из окружения Вале она не считала достаточно важными, даже к своей рыжей любовнице Хаз относился пренебрежительно, насколько Мерса знала.

Женщина провела вечер в мелких делах бара, затем отвечала на письма своих девочек, и не заметила, как пролетело время. Слова мадам Марло не давали ей покоя. Она злилась на Хазери и беспокоилась о своей тайне. Когда перевалило за полночь, Зазель в своей раскованной манере возвестила о припозднившемся невысоком госте. Мерса подняла глаза, на пару мгновений задумалась и разрешила пустить его. Быстро убрала бумаги в стол, достала оттуда ручной арбалет, зарядила. Когда дверь открылась и в кабинет вошел Хазери Вале, Мерса выстрелила.