Вечная история

Глава 14

…Вернулся я домой поздно ночью, злой как черт. Все прошло совсем не так как предполагалось. Окна в кабинете учителя светились, меня явно ждали. Мы с Рэмом переглянулись, тяжело вздохнули и поплелись отчитываться за проделанную работу. Веселого было мало. Увидев наши грязные печальные физиономии, учитель все понял.

– Не взяли, – констатировал он.

– Не взяли, – подтвердил я.

– Вот только это, – добавил Рэм, ставя на стол чемоданчик.

– Вскрывать не стали, заминирован.

– Ну, хоть что-то. Ладно. С этим я разберусь. А вы идите, приводите себя в порядок.

Учитель не повысил голоса, но от этого стало только хуже. И тут я не выдержал:

– Кто же знал, что у него вместо галстука шнур детонирующий!

Майор удивленно поднял бровь:

– Даже так. А ну, поподробней.

Этого курьера мы ждали очень давно. Моя группа пасла его до автовокзала, но там он, видимо, что-то почуял и начал отходить. Ребята изо-всех сил отжимали его из людных мест, потом поняли, что кейс заминирован и позвонили майору. Рэм, как раз и должен был предотвратить взрыв. Мы его держали до последнего, но вампир почуял вмешательство в свои мысли, тут я совсем понурился, и нажал кнопку. Этот дурак думал, что взорвется только дипломат, а взорвался галстук. Зрелище было, прямо скажем, неаппетитное. Хорошо хоть мы его уже успели загнать за город. Я на секунду запнулся, вспоминая предсмертный всплеск изумления и ужаса. Курьер явно не собирался умирать – это запланировали те, кто его послал.

Майор тяжело вздохнул, встал, взял кейс и, не говоря ни слова, ушел, а мы с Рэмом остались стоять посреди кабинета, как два дурака. Первым из оцепенения вышел Рэм. Он оглядел свой некогда белый костюм и вышел из кабинета. За ним поплелся и я. Рэм молча кивнул на прощанье, хлопнул дверью, и я услышал, как мотоцикл умчался вниз по дороге, а мне не оставалось ничего другого, как идти к себе.

Приводя себя в порядок, я вспоминал, все, что знал о Рэме. Это была очень примечательная личность. Испанец по происхождению, далекий потомок римских легионеров, он был приблизительно ровесником учителя, но отличался от него как земля от неба. Обычно испанцы очень взрывные и импульсивные ребята, но Рэм, в отличие от них, был молчалив, спокоен, отличался расчетливой рассудительностью, и вообще, производил впечатление человека, у которого эмоциональный диапазон на минимуме. Благодаря этим качествам Рэм оказался превосходным бойцом, такие неудачи как сегодня, были для него редкостью. На сколько он был спокоен и нетороплив, на столько же обожал сверхскоростные машины. Это была его единственная слабость.

В его европейском гараже стояли «Феррари», «Макларен», «Порш». К его величайшему разочарованию, ни одна из этих машин по нашим дорогам ездить не могла. Поэтому он привез с собой всего три мотоцикла. «Дукатти», «БМВ», «Ямаху». На операции же предпочитал ездить исключительно на «Дукатти».

Рэма привез с собой Батя, когда принимал должность Гроссмейстера Крыма, и в свете последних событий, одолжил его нам. Впервые увидев Рэма, я, кажется, понял чего так боялся Вован, но в точности выяснить это, наверное, не смог бы уже никто. К тому же, у Рэма была еще одна странная особенность – он предпочитал общаться мысленно. Так что, за все время, что я его знал, голос он подал всего два или три раза.

Приведя себя в порядок, я спустился вниз. Проверил, как идет тренировка охраны и, вернувшись к себе, занялся накопившимися документами. Так прошла ночь. Учитель вызвал меня к себе минут за пятнадцать до завтрака.

– В следующей войне, – доверительно сообщил он, – американцы проиграют. Благодаря вот этой детали, – он показал мне обычную пальчиковую батарейку, – представь себе, она просто села, поэтому взрыв в кейсе не произошел. А эти олухи умудряются и в космос на батарейках летать. Кстати, наши друзья не должны узнать, что документы у нас.

– В газетах напишут, что при очередной разборке погиб наркоторговец, который подорвал себя гранатой. Определить, что он вез не возможно. Я уже связался с кем надо.

– Молодец! – наконец похвалил меня учитель, – глядишь, если бы так же хорошо вчера думал, у этого курьера и голова бы на месте осталась.

Я сделал виноватое лицо. Учитель прекрасно понимал, что такой поворот событий был не предсказуем. После завтрака майор пригласил меня в кабинет.

– Судя по добытой информации, ложа считает, что все основные посты в Крыму в их руках. Дальше они предполагают наблюдать и, изредка, направлять события в нужное им русло.

Я пожал плечами. Убедившись, что я не понял, майор пояснил:

– Своего они добились – развал произошел, теперь оттягиваются к центру. Здесь остаются только наблюдатели.

– А мы?

– А мы им сейчас не интересны, потому, как исправить ничего не можем. Пока. Но расслабляться не стоит, поэтому работаем по ранее утвержденному плану.

Я облегченно вздохнул и, с чистой совестью, отправился отсыпаться. Эх, если бы я знал, кто остался наблюдать за нами, чтобы постараться воспользоваться малейшей оплошностью…

***

…Конец девяносто четвертого начало девяносто пятого ознаменовалось серией взрывов в разных торговых центрах. Бандиты, войдя во вкус, продолжали азартно отстреливать друг друга, а правоохранительные органы активно им в этом помогали. Дело дошло до того, что перед разборками, некоторые банды предупреждали мирное население, какая из улиц сегодня будет опасной, а после мощных взрывов, за свои деньги, стеклили окна пострадавшим гражданам.

Постепенно стрельба сходила на нет. Вооруженная борьба перешла в фазу минной войны. Бомжи и алкоголики, за бутылку водки, разносили по квартирам пакеты с адскими машинками. Частенько, по причине залития глаз, посылки не доходили до адресата. Но и этот период закончился достаточно быстро. Те, кто не умер, сели в тюрьму или стали респектабельными бизнесменами.

Видя, что дела идут как по маслу, Ермоленко предложил устроить рождественские каникулы, Батя не возражал, правда, ехать с нами отказался, чем он собирался заниматься, мы так и не поняли. Вместо себя, на пару недель, учитель оставил Мастера из Судака с одноименной фамилией.

Филипп Михайлович Судак был старым вампиром. Конечно, младше Бати, но гораздо старше майора. Остротой ума и тщеславием он не блистал, предпочитая тихий уют провинциального курорта блестящему обществу столицы. Выезжать он не любил, поэтому остался крайне недоволен. Но тут Ермоленко был, неумолим – мастера Алушты и Ялты были слишком молоды и горячи, а Филя, своей ленью и осторожностью, удержит их более эффективно, чем Покрышкин розгами.

Кстати сказать. Покрышкин тоже не рвался на руководящую должность. Радостно скалясь, он упаковывал чемодан, собираясь с нами в Лондон. Каркалыга, в этот раз, в Европу не поехал, вместо этого он отправлялся в Египет. На вопрос Ермоленко, что он там забыл, Вано с достоинством сообщил, что никогда в жизни не видел пирамид и не простит себе, если так никогда их не увидит. Сраженный столь веским доводом, майор отпустил его. А мы, на следующий день, улетели в Лондон*.

Учитель был явно неравнодушен к этому городу. Он с удовольствием сводил меня в Тауэр* и Вестминстер*, привел к Биг Бену*, чтобы я послушал бой часов, но, гораздо больше, он любил бродить по улочкам старого Лондона, погруженным в розоватый туман, сгущавшийся в рассветных сумерках. По сравнению с первым моим посещением, я узнал город гораздо лучше. Правда, на этот раз, визит в Лондон был коротким. И, уже через два дня, мы прибыли на вокзал Ватерлоо, чтобы сесть в поезд до Парижа*…