Вечная история

Глава 30

Монастырь, на внешний вид, был совершенно непримечателен – обычный скит, только католический, уменьшенная в двадцать раз копия костела. Больше всего, это строение походило на плохую пародию (как в американских фильмах). Везде: на стенах, крыше, заборе; виднелись следы недавней починки.

Монахи, в количестве пяти человек, были под стать храму, такие же латанные и штопанные, совершенно необразованные, но истово верующие. Они посвящали жизнь молитвам и поддержанию порядка в своем ветхом хозяйстве. Аббатом был пожилой негр, который отличался от своих братьев только перстнем с распятием. Наибольшее удивление и уважение вызывало то, что они сумели выжить в таких условиях.

Жизнь в монастыре текла своим чередом уже много столетий, но ХХ век подкосил монашеское хозяйство, старики умирали, а молодежь верила все меньше и меньше, и отдавать свою жизнь служению богу не собиралась. Наверное, обитель совсем бы обезлюдела и умерла, если бы не решение аббата выкопать очередную выгребную яму, на дне которой был найден огромный медный сундук, в котором хранились древние книги. Это было настоящее чудо, но самым чудесным оказалось состояние этих книг.

Посмотреть на нетленные рукописи, со всех концов сельвы начали сходиться индейцы, и за последний год монастырь прибавил себе репутации и, как следствие, благосостояния.

Аббат, первое время, всерьез подумывал послать известие в ближайшую епархию, но все его товарищи, как и он сам, были далеко не молоды, а идти нужно было не менее пятисот километров, и, посовещавшись, братия решила оставить все как есть.

Вероятнее всего, книги так бы и остались здесь, но мимо монастыря совершенно случайно проходил Ганс. Он заглянул на огонек и попал на благодарственную службу, которую, вот уже целый год служили монахи, как только собиралось достаточное количество паломников. Служба, надо сказать, не произвела на Ганса особого впечатления, но когда аббат вынес на всеобщее обозрение найденные реликвии, он заинтересовался, и, протолкавшись к сундуку, заглянул в него. Увидев сокровище, которому навскидку можно было дать не меньше трехсот лет, он затрясся от восторга и кинулся в ноги настоятелю…, уже через пять минут он получил доступ к находке.

В отличие от неграмотных монахов, Ганс умел читать, причем, не только по-немецки. Книги были написаны на древнегреческом. Бегло ознакомившись с документами, он бросился обзванивать всех, начиная от Великого магистра Бразилии и заканчивая мной.

Реликвии действительно сотворили чудо. Монахи, привыкшие жить в тишине и одиночестве, были необыкновенно горды и в то же время, страшно растеряны, они никак не могли предположить, что их заброшенный монастырь, станет центром вселенной. Для них и пятнадцать человек на мессе, было много, а сейчас здесь находилось, минимум полторы сотни. То, что никто из новоприбывших, по существу не являлся человеком, не имело значения.

В окрестностях вырос настоящий палаточный городок. Все подходы к монастырю были оцеплены. В храм пускали только истинно верующих, да и те были вампирами. В довершении всего, кто-то из местных вампиров, в знак благодарности, приволок на вертолете стандартный, передвижной, католический храм. В нем было все: кресло, распятие, кафедра для проповедей, исповедальня, чаша для святой воды, дизель генератор и электрический орган (что из них звучало громче, понять было трудно).

Сраженный такой истовой верой и щедростью, настоятель безропотно отдал находку Великому Магистру, и принял от него ответный дар – упакованную в ларец красного дерева, бедренную кость святого мученика Христофора Колумба (к слову сказать, Колумб не был ни мучеником, ни святым, да и могила его никогда не разграблялась на предмет обретения реликвий, Но монахи этого не знали…). Одного опасался несчастный настоятель, что столь щедрые подарки развратят братию и приучат их жить без забот и трудов…

Все это рассказал мне Ганс, пока мы шли к храму. Ермоленко, только посмеивался, за неполные сутки, он слышал ее уже, как минимум трижды.

Ганс сразу провел меня в храм, где эксперты изучали находку. Катька, конечно, уже была там и азартно листала мощные рукописные тетради.

– Ваня, ты только посмотри, – она протянула мне стопку листов переплетенных в телячью кожу.

Открыв обложку, я начал читать, и, почти сразу понял, что это протоколы дознаний. Большая часть записей поражала своей жестокостью и глупостью, но местами попадались очень странные и интересные вещи.

В частности, описывался очень необычный способ создания вампиров, абсолютно не привязанных к своему создателю. При дальнейшем прочтении текста, у меня появилось подозрение, что я неверно перевожу. Потому, что описывалась некая волшебная проволока, с помощью которой и проводилась инициация. Достаточно было оторвать небольшой кусочек и загнать его под кожу инициируемому. Инициация, похоже, в этом случае, была более болезненной, чем переливанием крови от учителя к ученику. К тому же, таким образом, эти идиоты пытались оживлять мертвецов, и, как следовало ожидать, получались, исключительно, упыри – становилось ясно, почему в средние века они заполонили всю Европу.

Наконец тетрадь закончилась.

Пару секунд я молчал, пытаясь переварить прочитанное, а потом поинтересовался:

– И, что это за бред?

– Не знаю, – пробормотала Катька, не отрываясь от очередной тетради, – но, если то, что здесь написано правда, то караул!

– Только армии отморозков нам и не хватало, – пробормотал сквозь зубы Ганс, – не привязанные ни к кому, не контролируемые никем, без лишних моральных принципов. Представляешь себе этот ужас?

– С ума сойти! – честно ответил я. – Но, мне кажется, что мы рано подняли волну. Ничего, кроме вот этих записок у нас нет. Может это просто выдумка. К тому же, если это возможно, почему ложа этим не воспользовалась?

– С чего это ты взял? – отозвался какой-то мужик, отрываясь от бумаг, – Думаю, очень даже хорошо попользовались – упыри-то по Европе гуляли. На наше счастье, этот рулон проволоки, кажется, был единственным.

Я слегка коснулся разума собеседника, чтобы выяснить его ранг и возраст. Он, деликатно приоткрылся и я понял, что это профессор, один из ведущих хирургов Южной Америки, параллельно занимающийся археологическими изысканиями. В основном он изучал историю вампиров Америки. По возрасту он был близок к учителю. Я воспитанно поклонился. Профессор благосклонно кивнул и вернулся к документам.

– Но, если больше этой проволоки не осталось, то в чем дело? – не удержался я от очередного вопроса.

– В том, – пояснила Катя, – почему эти записи появились здесь.

Я на секунду замер и пробормотал:

– Хочешь сказать, что они надеялись найти что-то подобное? Ведь здесь были их государства!

Ганс кивнул, соглашаясь, и протянул мне еще одну тетрадь. Написана она была уже здесь, во времена конкистадоров. В ней, со слов какого-то индейца, был записан рассказ о тайном обряде, который проводился в глубине джунглей в неизвестном никому из смертных храме. Этот бедолага, каким-то немыслимым образом сумел бежать. Когда его подобрали иезуиты, он был практически при смерти. И, как его ни допрашивали, он так и не сумел объяснить, где располагался этот храм, поскольку, туда его и других пленных, доставляли с завязанным глазами, а он, выбираясь из джунглей, был в настолько плачевном состоянии, что просто ничего не мог запомнить. Оставалось загадкой, как он вообще сумел хоть куда-то дойти в таком виде.

Рассказ предварялся пояснением, что индеец не смог объяснить, какому богу посвящалось это действо, но оно, как и каждый обряд инков, требовало кровавых жертв. Техника ритуала была очень проста – из храма выносили обсидиановую чашу, двадцать лучших воинов, которых тщательно отбирали по всей империи в течение года, разрезая себе ладонь, жертвовали этой чаше свою кровь. Минут через десять, после того, как ими исполнялся торжественный танец, они окунали ладони в жертвенный сосуд. К концу ритуала, когда вся площадь перед храмом становилась скользкой от крови принесенных в жертву людей, раны на руках уже затягивались, что говорило о снизошедшей на этих воинов благодати. После этого они оставались в храме еще на полгода, а казни рабов не прекращались ни на минуту.

Прочитав, я передернулся от ужаса. Рана, кровь, шесть месяцев – это было очень похоже на наши инициации. Кажется, индеец, действительно побывал в месте, где штамповали вампиров. И еще:

– Они искали эту дрянь!

– Точно, – согласился Ганс, – понять бы только, что это за зараза.

– Причем тут зараза, – профессор вновь оторвался от рукописи, – это, милые мои, исходный материал – первоначальные, так сказать, наны.

– Не может быть! – поразился я.

– Почему? Исходные наны ведь откуда-то взялись. А это, ничто иное, как металл. А теперь, давайте рассуждать логично. Если есть такой металл, то он должен легко разжижаться от крови, ведь дальнейшая деятельность нанов протекает в кровеносной системе человеческого тела. Отсюда и танец, время-то для растворения металла должно пройти. И из всего этого вытекает интересный вывод – если имеется такой металл и такие наны, то, наверняка, можно создать установку, которая сможет эти Наны программировать, и мы сможем получить все, что угодно. Например, возможность иметь детей.

– Нельзя! – сухо отрезала Катька.

– Почему? – выпалил Ганс.

– Потому, что беременность, это, по большому счету запланированная болезнь. Наны ее сразу начнут лечить. То есть, спровоцируют выкидыш. Или, другой вариант, попытаются как можно быстрее дотянуть зародыш до нужного уровня развития. Это приведет к истощению организма матери и, к разрушению самого младенца, поскольку ни один зародыш не выдержит таких темпов созревания.

– Верный вывод, – согласился профессор, – но при правильном программировании, мы можем получить вампира с любыми заданными свойствами.

– Думаю, что это возможно, – согласилась Катя, после минутного размышления.

– Иезуиты что-нибудь нашли? – с ужасом спросил я.

– Похоже, нет, – ответил профессор, – очень уж все были заняты золотом.

– Главный вопрос, где была эта лаборатория и сколько их было? – протянула Катька.

– Чтобы это выяснить, мы здесь и находимся, – отозвался профессор.

Прошла неделя. Документы были прочитаны и изучены. Похоже, иезуитам больше ничего не удалось узнать, храм найти они тоже не смогли, казалось, он просто не существовал. Но, этот орден состоял из серьезных ребят, дураки там не задерживались, значит, рассказ индейца был правдой. Однако никаких следов этого места найти не удалось, а если оно и было где-то, то так далеко, что до него на ковре-самолете несколько суток добираться надо. Уловив мои мысли, Катька тихо хихикнула.

Для очистки совести, мы прочесали сельву по кругу на тридцать – сорок километров от лагеря, а на вертолетах увеличили радиус до двухсот километров. Никаких храмов или остатков неизвестных городов поблизости не наблюдалось. После этого, все имеющиеся материалы были тщательно упакованы и отправлены в личную библиотеку Великого Магистра Бразилии.

На этом наша миссия была окончена, и мы отбыли домой…

– …Вот, что бывает, когда вампиры живут только для своего удовольствия, – философски заметила Катя, поудобней устраиваясь в кресле.

– Интересно, – вместо ответа пробормотал я, – как у них оказался исходный материал?

– А ты, что, серьезно думаешь, что в мире была всего одна лаборатория по производству вампиров? – с интересом спросил Ермоленко, дисциплинированно пристегиваясь в ожидании взлета.

Я неопределенно пожал плечами.

– Господи, чему вас только на спецкурсе учили, – вздохнул учитель, закрывая глаза.

– А сколько? – живо заинтересовался я.

– Только в Европе не меньше трех, про Африку и Азию вообще молчу.

Я восхищенно покрутил головой и приготовился задать еще вопрос, а может быть и несколько, но учитель коротко застонал и попросил меня заткнуться, так как он хочет как следует выспаться. Я слегка надулся. Катя, успокаивая, погладила мою руку, улыбнувшись я прижался щекой к ее тонким пальцам. По правде говоря, в эту минуту, мне было глубоко плевать, сколько баз было у пришельцев и сколько их уцелело, главным было тепло ее ладони, и плечо учителя с другой стороны. Пока я думал, самолет взлетел и взял курс домой…

***

…По прибытии в Москву началась обычная рутина. В резиденции Великого Магистра России мы сдали все материалы, естественно, не указывая наличия сделанных для себя копий. Великий Магистр лично вручил нам премии, поблагодарил за отлично выполненную работу, пожал руки и… настоятельно посоветовал уничтожить все резервные записи. Ермоленко блокировал нас, как мог. Но, Великий на то и велик… Катька, слегка помявшись и смущенно улыбаясь, достала крохотный диск и, демонстративно раздавила его. Магистр только махнул рукой и пригласил всех присутствующих на ужин в нашу честь.

Вечер прошел протокольно и немножко скучно. Освободились мы под утро, и пошли в гостиницу, отсыпаться перед отлетом. Кроме того, перед вылетом у нас было запланировано переливание крови. Можно было, конечно, и до дома потерпеть, но хотелось вспомнить вкус крови москвичей.

Вот тогда все и случилось…

Мы хором блаженствовали под капельницей и тут в процедурную, словно огромный белый нетопырь, влетел врач. Полы его халата развевались как крылья.

– Внимание всем! Готовность номер один! Захват заложников!

– Сколько заложников? – спросил Ермоленко.

– Около восьмисот, – мрачно отозвался врач.

– А террористов?

– Полста, может чуть больше. Всем, по окончании процедуры, прибыть в резиденцию!

– Есть! – отозвались все, кто присутствовал на переливании.

В резиденции нас переодели в форму по спецназовскому варианту и раздали оружие. Катя была отправлена в медицинскую часть…

И потянулись часы ожидания. К утру, мы уже сходили с ума от неопределенности, В Афгане сидеть в засаде и то было легче, а здесь…

Создавалось такое ощущение, что все силовые ведомства Москвы застыли в ступоре и не знали что предпринять. Активность проявляли только журналисты – гнали в прямой эфир точную расстановку войск вокруг здания и количество людей задействованных в операции. Нам оставалось только тихо материться. Я откровенно не понимал, где террористы: в здании или вокруг него, с камерами и микрофонами. Вся подготовка к штурму была, как на ладони, выложена перед бандитами. Или мы чего-то не знали, или СМИ занимались диверсионной деятельностью вместе с вахабитскими отморозками.

На пороге театра творилась сумасшедшая вакханалия. Каждый мало-мальски известный деятель явился, чтобы отрекламировать себя перед общественностью. Можно подумать, что слащавые речи и потряхивания кулачками Михалкова, спасут хоть одного человека, но он был еще не худшим вариантом. А сколько было правозащитников! Причем, эти проститутки на перебой защищали права террористов… И только один Рошаль молча заходил в театр и выводил, кого мог. Все остальные закатывали глазки и заламывали ручки.

От автора: Не забудьте подписаться на автора и добавить книгу в библиотеку, чтобы получать свежие уведомления о продолжении истории каждый день.