Вечная история

Глава 18

…Этот день я запомнил надолго. Ермоленко вновь собрался погулять, а заодно посмотреть как движется строительство, меня с собой не взял, мотивируя отказ тем, что у меня сегодня переливание, ну и к контрольным тоже надо когда-то приступать. Я проглотил этот пассаж, тем более что до сессии, действительно, оставалось около месяца, а у меня еще и конь не валялся. Но отпустить учителя одного я не мог. Когда машина майора скрылась за поворотом, я выскочил на улицу, разрываясь между желанием отправиться следом и его приказом. В эту минуту из дома вышел Рэм. Он вопросительно посмотрел на меня. Я передал ему свою тревогу за одинокого Магистра. Рэм кивнул, и, излучив спокойную уверенность, умчался следом за учителем.

Мне слегка полегчало, и я поплелся в медпункт. Обычно эта процедура действовала на меня умиротворяюще, но сегодня я продолжал нервничать. Мне казалось, что переливание никогда не закончится. Выйдя от врача, я немного побродил по дому, высунул нос на улицу, и, не придумав ничего более приемлемого, поплелся к себе. Там попытался взяться за учебники, но все было напрасно. Я не мог сосредоточиться и не понимал ни единого слова из написанного. Наконец, с раздражением захлопнул книгу и забегал по комнате.

Неожиданно я замер. К нам, на полной скорости приближались три машины. Я бросился в кабинет учителя. Почему я помчался туда, не знаю, но как выяснилось, сделал это не зря. Быстрые шаги, гул голосов и жуткое возбуждение, которое летело впереди прибывших, сказали мне гораздо больше, чем слова. Я едва успел выдвинуть защитный экран, как дверь распахнулась. На пороге стояли вампиры, а впереди шел тот самый, которого я видел в день нашего прибытия сюда, и которого так безуспешно искал учитель все это время.

Их открытое появление и откровенное торжество, которое они практически не скрывали, сказали мне все. Ермоленко все-таки выманил их из укрытия. Видимо он знал о возможной встрече, поэтому и не взял меня с собой. А, судя по потрепанному виду и следам крови на одежде, майор дорого продал свою жизнь. В том, что он погиб я не сомневался. Уж слишком довольные рожи были у этой четверки. Я слегка сместился, так, чтобы спина была прикрыта, и молча ждал продолжения. Эти ребята явились сюда не просто так, а, поскольку все они гораздо старше и сильнее меня, то против них мне не выстоять и минуты. Но я даже не подумал об отступлении, ярость и боль потери затмевала все. Мне стоило большого труда остаться на месте, помогла выучка, которую дал майор. Смерть Ермоленко не должна быть напрасной. Эти ублюдки не уйдут! Очень осторожно, я прощупал охрану. Бойцы на месте. Это хорошо.

Тут я ощутил, как дрогнул мой защитный экран под напором убийц, но не моргнул глазом. Они же, не ожидая сопротивления, переглянулись и знакомый мне вампир заговорил:

– С прискорбием должен сообщить вам, уважаемый Иван Николаевич, что Магистр Большой Ялты Ермоленко Петр Сергеевич погиб в автомобильной катастрофе.

Я слегка прищурился. Тело напряглось готовое к броску. Мои ребята переместились ближе к машинам, которые привезли наших гостей. А этот урод, ни на что не обращая внимания, продолжал:

– По распоряжению Гроссмейстера Крыма, я временно принимаю руководство Большой Ялтой. Будьте добры, ключи от кабинета, сейфа и пароль компьютера.

– Не рановато ли? – поинтересовался я, – Пока из Симферополя не придет официальное подтверждение вашей информации, ключики пусть у меня полежат. Целее будут.

– Щенок! – оскалился вампир.

Весь лоск и уверенность слетели с него как шелуха с луковицы. Я с содроганием увидел, длинные, острые клыки. Значит он, как и в средние века, продолжает охотиться. А тот прошипел:

– Ты что, думаешь, я с тобой цацкаться буду?! Если хочешь башку сохранить, выполняй приказ!

– Это вряд ли! Мне не нравятся ваш тон и манеры, – я демонстративно ухмыльнулся, стараясь разозлить противника до полной потери бдительности.

Моя группа уже подтянулась к кабинету, но мне хотелось, на сколько это, возможно, избежать потерь. Говоривший задохнулся от злобы, он был готов к любым действиям. Но тут, вмешалось новое действующее лицо, точнее два лица. Дверь распахнулась, и на пороге появился майор, опираясь на плечо Рэма. Видок у обоих был еще тот, особенно у учителя, но радость от осознания, что он жив, накрыла меня куда более мощной волной, чем ярость перед этим.

– Не ждали? – с ехидной вежливостью поинтересовался майор, глядя на застывших от неожиданности гостей.

И тут мы с Рэмом одномоментно рванули вперед. В тот же миг заработали охранники. Через минуту на полу лежали три бездыханных тела, но четвертый сумел вырваться. Я, не раздумывая, сиганул из окна, прямо на крышу отъезжающей машины, но шофер заложил крутой вираж, и, не удержавшись, я слетел на асфальт. Рэм вылетел из дверей почти одновременно с моим падением. Еле держась на ногах, он попытался оседлать «Дукатти», но не успел. Из удирающей машины прозвучал выстрел, который вдребезги разнес бензобак. Такого душераздирающего вопля, который испустил Рэм, я еще ни от кого не слышал.

С трудом, поднявшись, я оценил ситуацию. Из трех приехавших машин ушла только одна. Две, с мертвыми пассажирами на сиденьях, остались на месте. Из четверых Магистров ложи уцелел только один, но и этого было достаточно, чтобы ощутить полный провал операции. Я, прихрамывая, подошел к Рэму и, тихо похлопал его по плечу:

– Рэм, тебе надо к доктору.

Он, не оборачиваясь, кивнул, горбясь над останками мотоцикла. Затем медленно повернулся и я, невольно попятился, наткнувшись на его застывший взгляд:

– Я его все равно достану, – прохрипел он, оседая на землю.

Я подхватил его и поволок медпункт.

Майор был там. Доктор быстро обрабатывал те раны, которые еще не закрылись, капельницу ему уже поставили. Щеки учителя начинали слегка розоветь, хотя дышал он еще с трудом. Увидев нас с Рэмом, врач, не говоря ни слова, кивнул медсестре, которая, так же молча принялась готовить еще две капельницы. Я уложил Рэма на кровать. Врач ввел иглу ему в вену и я, успокоившись, попытался выйти, дел еще было невпроворот, но, сделав всего шаг, почувствовал головокружение. Пришел я в себя ближе к вечеру. Как и следовало ожидать, рядом стояла капельница. Чувствовал я себя просто отлично. Рядом спали Рэм и учитель. Чуть дальше дремали еще трое охранников, их тоже прилично потрепали. Еще двое вставали с кресел, и врач убирал пустые пакеты из-под донорской крови. Увидев, что я пришел в себя, он коротко улыбнулся и, подойдя ко мне, извлек иглу из локтевого сгиба.

– Вот и все, – сообщил он, – хорошо, что сегодня у тебя было переливание. Сейчас обошлись всего литром. Полежишь пару часов и будешь в полном порядке.

Я почувствовал его усталость. Он еще раз улыбнулся и я понял, что день прожит не зря.

– А как учитель?

– Уже хорошо.

– Рэм?

– Да с ним тоже все в порядке. Пару дней полежат. Им очень сильно досталось. Как они вообще, с такими повреждениями сюда добрались, ума не приложу. Анечка, – позвал он, направляясь к выходу.

Медсестра выглянула из процедурной.

– Позвони в Ялту, чтобы прислали кровь. Мы сегодня всю использовали.

– Хорошо, Виктор Семенович, – кивнула она и вышла.

Я же расслабившись, лежал и просто наслаждался тем, что учитель живой и почти здоровый, лежит рядом со мной, и я по-прежнему не один.

Встать мне, правда, пришлось несколько раньше, чем говорил врач. Прибыл Мастер Ялты, а чуть позже подтянулись Мастера Алушты и Судака. Около полуночи, свистя колесами на поворотах, во двор бывшей царской резиденции влетел черный «бумер», из которого выскочил Батя и бегом направился прямиком в медпункт. Увидев майора, он с порога заорал:

– Довыступался! Олух царя небесного! (но другими словами). Охрана ему, видите ли, не нужна! Сам справится! Хорошо хоть Рэм рядом был! Совсем страх потерял! Забыл, с кем дело имеешь!? Может вздремнуть пора?

Не проснувшийся еще толком майор, ошалело хлопал глазами, а Батя продолжал метать громы и молнии. Сейчас, он более всего, напоминал разбушевавшегося Илью-Пророка. Майор вяло пытался оправдаться, но возражения категорически не принимались. Минут десять спустя, уставший, видимо, Батя, грузно плюхнулся на стул, который, жалобно заскрипев, чуть не рассыпался.

Наступила гнетущая тишина. Рэм, от греха подальше, натянул на голову одеяло. Майор смотрел на Батю глазами нашкодившего кутенка. Я опасливо выглядывал одним глазом из-за дверного косяка, всей душой соглашаясь с Батей, и попутно получая удовольствие, что учителю тоже иной раз достается. Казалось, что тишина длится вечно. Еще через минуту, Батя произнес коронную фразу:

– Мент родился.

Я не выдержал и хихикнул. А Батя совершенно спокойно, продолжил:

– Петь, ты хоть понял, что натворил? – затем добавил, обращаясь ко мне, – Ну, что жмешься там, как цуцик? Заходи, раз пришел. Посмотри на своего самовлюбленного, зажравшегося папочку. Ты сегодня чуть сиротой не остался. А ты, папочка, причем, в кавычках, посмотри на сиротинушку убогого. Как он без папки-то?

Майор виновато засопел. А Батя, отвернувшись от него, сладко пропел:

– Рэм, открой личико!

Одеяло медленно сползло, обнажив белое лицо, обрамленное темными кудрями и черные горящие глаза, которые с вызовом смотрели на полковника. Рэм чувствовал свою правоту, поэтому не боялся.

– Докладывай, как было.

Думал Рэм отчетливо и громко. Я ни на секунду не сомневался, что все, кто собрался в кабинете майора, тоже все слышали и видели. Перед глазами промелькнули яркие, контрастные картинки…

…По трассе из Алушты в Ялту мчалась черная «Волга» с тонированными стеклами. Хотя в салоне ничего не было видно, мы точно знали, что в ней едет Ермоленко. Рэм держался позади метрах в трехстах, чтобы не маячить в зоне видимости майора. Для его мотоцикла, скорость в сто пятьдесят километров, была прогулочной. Все было хорошо до момента, когда с партенитской дороги выехало пять иномарок. Мне показалось, что там были две «Вольво», два «Мерса» и «бумер». Догнав «Волгу», они начали брать ее в коробочку. Поняв, что что-то неладно, «Волга» начала забирать влево. Но водители иномарок были настырными и упорно толкали машину к обочине. Впереди показался Гурзуфский мост. «Волга» резко затормозила и получила сильный удар под зад, потом резко прибавила газа и ударила переднюю машину с правой стороны по заднему бамперу. «Вольво» развернуло и, не успев сбросить скорость, она нырнула вниз. Грохнуло от души. Вторая «Вольво» ударила бортом по капоту «Волги» и, вместе с ней, вылетела за парапет. По счастью, это был уже почти конец моста, и высота здесь была не большая. Почти сразу раздались два хлопка ручного гранатомета и оба «Мерса» полыхнули прямо посреди трассы, перегородив путь мотоциклу. «БМВ» уходил в сторону Ялты на полной скорости…

…Я отрешенно подумал, что где-то за поворотом, «бумер» ожидала вторая группа, иначе, как объяснить появление у нас трех машин. Но, именно этот «бумер» и от нас сумел уйти. Дальше я опять переключился на восприятие Рэма…

… Мотоцикл лежал на обочине, а Рэм вытаскивал из разбитой машины Ермоленко с шофером. Судя по тому, как выглядело тело шофера, он был мертв окончательно. Поэтому, подняв майора, Рэм побежал к мотоциклу, почти сразу раздался взрыв. Вампиров отбросило в сторону. Добравшись до «Дукатти», Рэм положил майора поперек седла, как похищаемую невесту и, заведя двигатель, рванул в сторону Массандры. Все, что было дальше, мы уже знали…

– Хорош! – протянул полковник, – между прочим, если бы взял спецавтомобиль, мог обойтись меньшими потерями. Тоже мне, живец!

– Так ведь, почти получилось, – слабо промямлил майор.

– Почти не считается! Этот урод-то ушел!

– Батя, я его из-под земли достану!

– Сперва лопату купи! – осадил его Батя. – Землекоп, хренов!

Майор потух.

– Тебе сколько постельного режима прописали? – поинтересовался Батя.

Тихо вошедший врач ответил за него:

– Этим, по двое суток, минимум. Если распорядитесь, к койкам привяжу, чтоб не сбежали.

– Ну, это лишнее, – усмехнулся Батя, – а лежать будут, как миленькие, потому что, только через двое суток я скажу им, куда надо ехать. А если встанут раньше, то не скажу.

Глаза майора налились кровью, зубы заскрежетали. Посмотрев на него, Батя произнес:

– Челюсти вывихнешь, – и, поднявшись, плавно удалился.

Тишина продлилась недолго, ее оборвал врач, зычно проговорив:

– Посторонних попрошу очистить помещение.

И мне ничего не оставалось, как удалиться. Покинув медпункт, я, почти сразу, наткнулся на полковника, который отрешенно смотрел в окно, явно ожидая меня.

– Иван, пока этот герой лежит, поступаешь в распоряжение Судака. Через двое суток я буду у вас. Да, вот тебе телефоны и адреса. Начинай по ним искать этого ублюдка. Я тоже этим займусь.

Сказав это он удалился в кабинет, к ожидавшим его Магистрам и Мастерам…

…К моему удивлению дни, проведенные учителем в санчасти, пролетели незаметно. Судак весьма рьяно взялся за дело и свободного времени у меня, практически, не оставалось. Кроме ужесточения мер безопасности, что, по моему мнению, было делать уже поздно, мы искали следы нашего заклятого друга. А я, в те редкие свободные минуты, которые мне выпадали, забегал к майору, который жутко скучал. Рэм, конечно, составлял ему кампанию, но мне все время казалось, что учителю этого маловато.

Ермоленко с нетерпением ждал, когда закончатся те два дня, которые ему прописал врач, но тут его ожидало жестокое разочарование, осмотрев майора, доктор безапелляционно заявил, что Магистр пробудет на больничном, еще не менее трех суток, то есть, до конца недели. Рэма тоже задержали в санчасти на день. Правда жесткий постельный режим врач отменил и разрешил прогулки по двору, с полным запретом заниматься любыми делами. Майор тихо ухмыльнулся, но улыбка немедленно сползла с его лица, как только врач, весьма любезно, пообещал, в случае нарушения режима, немедленно сообщить обо всем Гроссмейстеру.

Целых три дня, периодически подвывая и гнусно ругаясь, вокруг дворца слонялась хромающая тень майора Ермоленко. Многие из охраны подозревали, что это был он сам, но, поскольку ни на какие оклики тень не реагировала, доказать это никому не удалось. В связи с этим, данное явление было приписано сверхъестественным силам. И действительно, только такая сила, в лице медицины, могла заставить учителя лечиться. Выписанный же Рэм, моментально растворился из нашего поля зрения. Я сильно подозревал, что он залег в своей берлоге, горюя о погибшем «Дукатти». Это навело меня на интересную мысль…