Вечная история

Глава 39

Рэм, красный как вареный рак, пытался соотнести то, что сейчас произнес Ермоленко и что он уловил непосредственно в его и наших мыслях. Мы же с Гансом, увидев его ошарашенную физиономию, просто покатились от хохота. Мы так ясно представили, что обещал сделать с нами Ермоленко, причем дословно, что Рэм содрогнулся. А потом, поняв, что это только идиомы, облегченно присоединился к нашему веселью, чем очень удивил майора. От вида смеющегося испанца он моментально растерял остатки слов и замер в невольном удивлении. Смех смехом, но работать все-таки пришлось.

Драить туалеты, как обещал нам Ермоленко, мы, естественно, не пошли, здесь и без этого хватало работы. На момент нашего прибытия воронка была залита водой. Мы начали с того, что присоединились к командам, которые растянули над этим озером и ближайшими окрестностями маскировочные сетки, после чего, прибывшие специалисты занялись откачкой воды, а нас отправили ужинать, как выяснилось, было уже далеко за полночь. После еды, для новоприбывших был развод. Рэм, как самый подготовленный, попал в группу прикрытия, которая занималась контрразведкой. Шпионов, когда таковые появятся, они должны были выявлять еще на подходах. О нашем копошении в этом районе, конечно, было известно местному населению. Спасало от излишнего любопытства только то, что люди были по настоящему напуганы возможностью заражения непонятно чем, а так же, твердая уверенность, что мы непосредственно занимаемся их безопасностью. Собственно говоря, так оно и было, только безопасность каждый понимал по-своему.

Нашей задачей было, чтобы туземцы знали, как можно меньше. Всем известно: меньше знаешь, дольше живешь. Поэтому, если Рэм нес службу, так сказать, непосредственно, то Антуанетта и другие психологи создавали и распространяли слухи. Большинство местных жителей им верили. Мы же с Гансом попали в группу, которая отвечала за непосредственную безопасность объекта. Здесь мне очень пригодился ялтинский опыт, но это я понял чуть позже. А пока, Рэм страшно довольный таким раскладом, умчался на патрулирование, мы же с Гансом потащили вещи в палатку, которую нам указали, как место проживания…

…Откинув полог, я отшатнулся. На волю радостно вырвались ароматные клубы дыма. Все помещение оказалось затянуто плотной дымовой завесой. Я осторожно заглянул внутрь, опасаясь, что на голову упадет топор или еще что-нибудь. Но увидел только вальяжно развалившуюся в гамаке… Катьку с пачкой документов в руках и огромной сигарой в зубах.

– Это не шабаш и не Лысая гора, – невозмутимо сообщила она в ответ на мои ошеломленные мысли, – это перуанские Анды*. И вообще, должна же женщина, хоть иногда расслабиться…

Подавившись возмущенным воплем, я влетел в палатку, выдернул у нее сигару и устроил разнузданный скандал. Ганс, не дожидаясь конца разборки, благоразумно смылся. Катька еще немного помолчала, пытаясь понять, в чем дело, а потом… Я на собственной шкуре испытал, что значит расстроить любимую по-настоящему. Я много слышал о сложном характере славянских женщин, однако, никогда не думал, что это так серьезно. Уже через две минуты я не знал, что мне делать – кричать, махать руками, со всем соглашаться, или просто уйти. К счастью, мысль о рукоприкладстве даже не пришла мне в голову, в противном случае, думаю, до утра я бы не дожил. Не знаю, до чего мы договорились бы, но ледяной душ отрезвил нас одномоментно. Задохнувшись, мы отскочили друг от друга и обнаружили Ермоленко и дядю Юру с пустыми ведрами в руках. Кроме них, в палатке наблюдались еще Зотов с Гансом, Антуанетта, Джабраил с учеником и другие.

– Закончили? – поинтересовался Ермоленко.

– Не совсем, – процедила Катька отряхиваясь.

– Вот уж точно, – ухмыльнулся отец, – водой не разольешь.

– В чем дело? – так же спокойно, как и майор, поинтересовался дядя Юра.

– Этот идиот мне сигару испортил!

– Нет! – возопил я, – Вы только посмотрите на это!? Как она только может?...

– Женщина, – наставительно изрек Джабраил, – может все. Просто, иногда, она стесняется.

– В каком смысле? – растерялся я.

– В прямом. Мы ведь, не оставляем ей выбора.

Я растерянно смотрел на стоящего напротив мужчину, и не мог найти нужных слов. Как-то не вязались его поступки с тем, что я видел в Афгане. Да и мусульманство не способствовало развитию женской инициативы. О чем я тут же сообщил собеседнику. Тот презрительно фыркнул:

– Читайте первоисточник, юноша! Мой дядюшка, никогда не говорил ничего подобного. В Коране нет ни единого упоминания о парандже или, что женщина низшее существо. Наоборот, именно Муххамед, запретил закапывать живьем новорожденных девочек. Он сказал, что это будущие матери, а значит, они даже более ценны, чем воины. Понял?

– А как же тогда…, – пробормотал я.

– Ну, прямо как первый день на свете живешь, – хмыкнул Джабраил, оглаживая бороду, – полагаешь ваше христианство лучше? Во что они Христа превратили, это вообще ни в какие ворота не лезет. Кстати, хочешь сказать, что в средние века положение женщин в Европе было лучше, чем на Востоке?

Я промолчал, крыть было нечем.

– Вот так-то! А дядя, между прочим, имел только одну жену, что бы там не говорили невежды. И любил он ее безумно, хоть она и была старше, чем он. И в живых из семи детей у них остались только четыре девочки, сыновья все умерли, еще младенцами. И это ни на что не повлияло. Дочек он боготворил. Заметь, основные ветви учения созданы последователями его дочерей, а не друзей или родственников. Ну, а сегодняшняя ситуация, имею в виду твой скандал, вообще выеденного яйца не стоит.

Пока Джабраил объяснял мне, как я неправ, Антуанетта подошла к Ермоленко и поинтересовалась:

– Она, что, всегда так орет? Бедный Ваня, как он ее терпит?

– Ну, я же тебя терплю, – вздохнул учитель и Антуанетта неожиданно покраснела.

В палатке наступила напряженная тишина. Все замерли, ожидая продолжения скандала на новом уровне. Но, к нашему изумлению, Антуанетта, прикусив губу, жалобно всхлипнула, и быстро вышла из палатки. Ермоленко коротко чертыхнулся и выскочил за ней. Мы ошарашено переглянулись и я понял, что не только я удивился...

…К моему величайшему изумлению, наша ссора на этом и завершилась. Когда все разошлись, мы еще несколько минут старательно посопели, а потом начали мириться. Это заняло какое-то время. Надо сказать, нам его деликатно предоставили.

Как выяснилось, Катя с Зотовым вылетели минут на двадцать раньше нас. Но по другому маршруту. Они сделали только одну посадку – в Москве. Взяли на борт около трехсот бойцов, оружие, питание и медикаменты и напрямую рванули в Перу. Мы же задержались, собирая группы по Европе. После этого, я молча согласился с правом Катерины, в минуты сильного волнения, выкурить хорошую сигару, тем более, что и сам грешил тем же.

Точку в конфликте поставил ее учитель. Как выяснилось, к сигарам Катька пристрастилась после развода. Дядя Юра был не в восторге, но не считал это чем-то фатальным, а после нашей встречи, она вообще забыла о табаке. Ну, а сегодня, вспомнила.

– Но, мне кажется, – задумчиво добавил он, – что этот недостаток можно ей простить.

Я подумал и согласился...

***

…Над местом нашего базирования и работы то и дело (особенно по ночам) летали «стелсы» и чужие вертолеты. Из ближайшей обсерватории пришло сообщение о возросшей активности спутников именно в этой точке небесной сферы. Похоже, Ложа тоже проверяла свои подозрения, но пока, они не использовали человеческие ресурсы, поэтому мы лишний раз не дергались, но и не расслаблялись. Маскировка была, как всегда, на уровне. Свет нам был не нужен. Работы велись круглосуточно, наши вертолеты полностью контролировали воздушное пространство, разведгруппы выдвинулись на самые дальние подступы.

Наконец, пришла информация, что на границе США формируются несколько колонн боевой американской техники. Мы понимали, что обольщаться не надо. Американской она была только на внешний вид, как и наше европейское вооружение. Ложа, на этот раз, начала действовать несколько позже чем мы, но как обычно, решительно и жестко. В этом им тоже надо было отдать должное, ходить вокруг да около они не собирались.

Пока войска продвигались в нашем направлении, они провели агентурную разведку и, прибыв на место, начали неторопливо и методично, стараясь не привлекать внимания, оцеплять весь периметр. Их было много, и они были полностью уверены в своей абсолютной безопасности и будущей удачной операции. Но явно себя, пока, не проявляли.

В свете последних разведданных, мы усилили охрану объекта. И с удвоенным усердием продолжили работы по откачке воды. Глядя на непрерывно работающие насосы, мне иногда казалось, что воронка эта бездонная, но нет, наконец, и в ней проглянуло дно. Вход был открыт. Я ожидал, что наши соперники сразу же проявят себя, но они продолжали молчать. Поразмыслив, я пришел к выводу, что они будут спокойно ждать, пока мы не войдем внутрь и не проверим все на безопасность. Мало ли, какие ловушки там имеются. Зачем лишний раз рисковать, когда желающих и так, хоть отбавляй…

…Спуск прошел нормально, если не считать потоков жидкой грязи со стен воронки. Наша группа в полной экипировке и костюмах химзащиты шла на объект. Наверху, словно стервятники, в напряженной готовности, застыли врачи и биологи. Они ждали только сигнала, чтобы ринуться в это болото. Ожидать, пока высохнет земля никто не собирался.

Дно кратера напоминало ледяной затор. Гигантские плиты торчали изломанными, крошащимися обломками в самых неожиданных направлениях. Глинистая масса, покрывавшая их, не улучшала положения. Сочетание отполированных до зеркального блеска плит и жидкой грязи, превращали этот участок в жуткий каток. Даже стоять здесь было опасно, не говоря уже о передвижении. При первой же попытке сделать шаг, я ощутил себя коровой на льду. Ну, не знаю как корова, но я, даже в Москве, предпочитал обходить любой каток стороной. Сейчас же все было намного хуже, речь шла не о развлечении, а о работе. Все эти мысли вихрем проносились в голове, а руки, тем временем, не вдаваясь в столь тонкие переживания, приступили к расчистке.

К утру, мы освободили проход. Несмотря на усталость, я не согласился покинуть усыпальницу. Сейчас начиналась самая ответственная часть. Надо было проверить, насколько безопасно вскрытое помещение. Возможные ловушки необходимо было найти и обезвредить. Конечно, мы надеялись, что за столько лет, они сдохли самостоятельно. Да и метеорит с последующим затоплением нельзя было сбрасывать со счетов, но, береженого бог бережет… А мне хотелось поберечь еще и Катьку, поэтому с первой группой разведчиков прыгнул в мрачное логово древних вампиров.

Логово не произвело того впечатления, которого я ожидал. О древних усыпальницах рассказывали много, и, почти всегда, страшно, а то, что я увидел, в благоговейный трепет не повергало. Море грязи (прикинув высоту помещения и его объем, я понял, почему мы так долго провозились с откачкой воды), раздавленные капсулы, из некоторых торчало то, что осталось от их владельцев, кое-где, на потолке, успели появиться сталактиты, частично поврежденные росписи тоже восторга не вызывали – уж больно страшны они были. Нет, цвета и качество исполнения были на уровне, но вот сюжеты…, даже те вампиры, которые прожили лет на двести больше меня, брезгливо отводили глаза. Наших бы киношников сюда, поучиться триллеры снимать. А в остальном, ничего интересного.

Ориентируясь по паутине проводов и тонких труб, мы нашли дверь. С ней пришлось повозиться. Она была массивна и прочна. Можно было подумать, что наши древние коллеги, готовились к ядерной войне. Открывалась она, естественно, снаружи. И действительно, кому могло понадобиться открывать ее из самой усыпальницы. Вскрывать пришлось плазморезом, и то провозились несколько часов.