Вечная история

Глава 19

Я связался с одним из наших отделов на западе и запросил связь с кем-нибудь из вампиров, работающих в сфере торговли техникой, и к моему величайшему изумлению и восторгу, вышел на Ганса. Мы немного посмеялись, вспоминая наше приключение, а потом, Ганс попросил меня рассказать о том, что у нас случилось. В общих чертах он уже все знал, но его интересовали подробности.

– Сейчас расскажу, – пообещал я, – только, сперва, у меня к тебе вопрос.

Ганс пару секунд помолчал, а затем, весьма ехидно поинтересовался:

– Ваня, у тебя в семье, случайно, евреев не было?

– Что? – оторопел я. – Нет, вроде, а что?

– Ты в этом точно уверен? – продолжал доставать меня собеседник.

– Да! – теряя терпение, отозвался я. – Хватит ерунду молоть! У тебя что, любовь к идеям Ницше проснулась?

– А ты, бросай эту еврейскую привычку отвечать вопросом на вопрос! Это, кстати, не я придумал, а учитель любит, так говорить.

Тут и я вспомнил эту поговорку и, не выдержав, рассмеялся.

– Понял! Извини! Но дело у меня серьезное, поэтому, все-таки спрошу. Ты не знаешь, где можно купить «Дукатти»?

Ганс удивленно хрюкнул в трубку:

– Ты что, гонками решил заняться? На такую машину, Ваня, ты еще денег не накопил.

– Во-первых, не гоночный, а дорожный, – поправил его я, – а во-вторых – не мне, а Рэму.

– Это тот бешеный испанец?

– Ага!

– Так у него, вроде, есть «Дукатти», причем, спецзаказовской сборки.

– Уже нету, – вздохнул я, и подробно рассказал все, что произошло.

В трубке повисло молчание.

– Когда нужен мотоцикл? – наконец спросил Ганс.

– Через месяц, но лучше, через неделю.

– Ты что, с ума сошел? – возмутился тот, – Это же индивидуальная сборка! Их за год заказывают!

– Год это долго! – отозвался я.

– Подожди немного, я тебе перезвоню, – Ганс положил трубку.

… Минут через сорок телефон зазвонил.

– Иван, – деловито сказал Ганс, – я, конечно, понимаю, что сравнивать благородного и непредсказуемого итальянца с японским выскочкой трудно. Но, за неделю, я могу предложить только «Кавасаки ZZR-1400».

– Ну, не знаю, – нерешительно протянул я.

Мне действительно, было сложно что-либо сказать. В мотоциклах я абсолютно не разбирался. Ганс, поняв мои колебания, пояснил:

– Машины одного класса. Даже внешне похожи. Да и на гонках, именно они между собой бодаются. К тому же, японцы меньше ломаются, мощность больше, чем была у Рэма, и модель из свежих, такие начнут выпускать для продажи только через несколько лет.

Я подумал и согласился.

– Замечательно, начинаю оформлять. Да, Иван, если всю сумму ты переводишь, то твой счет обнулится, так что третью часть плачу я.

Я попытался поспорить, но Ганс был, неумолим и я махнул рукой – в конце концов, он не маленький.

Через два дня после этого разговора, в мою комнату вошел майор. Я радостно вскочил, готовый броситься к нему на шею, но не успел ничего сказать, потому, что он, довольно сухо спросил:

– Не рано ли шиковать начал?

Я опешил и, ничего не понимая, вытаращил глаза.

– Ты на что бабки со своего счета потратил? А жить, на что будешь?

Я замялся, не зная, как лучше объяснить. А учитель продолжал:

– С чего ты решил, что деньги с неба падают? Если тебе счет открыли, думаешь, он бездонный?

Я попытался ответить, но майор не давал. Мне даже показалось, что кроме праведного возмущения моей расточительностью, он отрывается за то, что я присутствовал при выволочке, которую ему устроил Батя пять дней назад. Прошло долгих десять минут, пока Ермоленко не выдохся и не замолчал, а еще через минуту, уже совершенно спокойно и с нескрываемым интересом спросил:

– Что хоть купил-то?

– Мотоцикл.

– За такие деньги? На них баллистическую ракету купить можно.

– На счет ракеты – не знаю, а «Кавасаки» – можно.

– И что ты с ним делать будешь?

– Да я же не себе! – наконец, не выдержал и возмутился я, – Это Рэму!

Голос майора смягчился:

– Ну, у Рэма, вообще-то, дома немаленький гараж. Но, по большому счету, правильно. Ты знаешь, Ваня, – он присел на кровать, – спасибо тебе за него. Мы с Батей думали, что он не выкарабкается, а ты его оживил.

– Все-таки, что с ним случилось?

– Ну…

– Вы обещали рассказать, когда случай представится.

– Ну, раз обещал, значит расскажу.

Перед моим мысленным взором поплыли картины:

…Батя, Рэм и Ермоленко бегут по подземелью. У всех троих в руках факелы. Одежда достаточно разномастная. На Рэме форма испанского сопротивления тридцатых годов, Батя и Ермоленко в непонятной форме без знаков различия.

Подземелье длинное, сырые стены местами обвалились, потолки, похоже, низкие, но их все равно не видно из-за копоти факелов. Впереди мелькает призрачный колышущийся свет. Все трое врываются в большую круглую комнату. Здесь только что кто-то был. В общем, один остался. Уйти он не мог, так как был мертв. На тело страшно смотреть – руки и ноги исковерканы множеством неправильно сросшихся переломов. Стол, на котором лежит тело, залит кровью.

Рэм бросается к нему, обнимает и отшатывается. Голова с глухим стуком падает на пол. Рэм содрогается от рыданий, подхватывает голову и пытается приставить к шее. Батя и учитель, тем временем, стараются определить, куда ушли палачи. Выходов много, а ушедшие хорошо блокируются…

…Видения исчезают, словно рвется кинопленка.

– Все понял? – спросил Ермоленко.

Я кивнул.

– Он у них пробыл десять дней. Судя по повреждениям, все это время, они ломали ему кости, и давали переломам срастись, каждый раз неправильно, переливания, естественно, ему никто не делал. Мы, абсолютно точно знаем, кто это был, а ты его на днях даже видел. Рэм еще тогда поклялся достать его и завязать узлом, уж поверь мне, он это умеет.

Майор ушел, а вечером я обнаружил на своем счету половину снятой суммы…

… День стоял ясный. На небе не было ни облачка. Из земли робко пробивалась свежая изумрудная травка. В голых кустах громоподобно орали воробьи.

Идиллию нарушил автомобильный сигнал. После проверки документов машина въехала в открывшиеся ворота, и молчаливые вампиры деловито выгрузили из кузова ящик. Старший, подойдя ко мне, скорее подтвердил для себя, чем спросил мою фамилию и попросил расписаться в получении, после чего, автомобиль, не задерживаясь, уехал.

Я обошел коробку и не увидел ничего, кроме стандартных надписей. Пунктом отправления значилась Йокагама, Япония. Я все понял. Из-за спины раздался голос Ермоленко:

– Ну что, Рэма звать?

Я пожал плечами. В голове было немного пусто, в желудке чуть-чуть приподнято. Таких подарков я еще никогда, никому не дарил.

– Наверное, надо, – наконец согласился я.

Но Рэм и так был тут как тут. От неожиданности я не успел поставить экран, поэтому горячий испанец уже все знал, сюрприза не получилось. Он деловито обошел ящик и взял в руки фомку, протянутую одним из охранников.

Доски отрывались со страшным скрежетом, но, под умелыми руками Рэма, рассыпались быстро. Там нас ждала вторая упаковка, сделанная из гофрированного картона. Здесь, инструмент уже не понадобился. Наконец, внутри огромного полиэтиленового пакета, засверкал перламутром мотоцикл.

Я услышал восхищенные вздохи охраны. Оглядев это чудо, Рэм нахмурился.

– Тяжеловат, – задумчиво произнес он.

– Зато мощность сумасшедшая! – обиженно окрысился я.

Рэм посмотрел на меня, как профессионал на зеленого юнца и неожиданно улыбнулся.

– Поехали, прокатимся, – предложил он.

Я покосился на учителя, он одобрительно кивнул.

Надо отдать должное японцам, мотоцикл был полностью заправлен. К слову сказать, Рэм был прав. Мотоцикл оказался несколько тяжеловат, но мощность двигателя с лихвой окупала все недостатки. Временами, на особо крутых подъемах, мне начинало казаться, что этот монстр, может ехать и по абсолютно вертикальной стене. К сожалению, или к счастью, присосок на шинах не было. Был тут и еще один плюс – в отличие от «Дукатти» его меньше бросало из стороны в сторону, и по ямам он шел ровнее. В общем, разница была как между БТР и УАЗиком. Рэм остался доволен.

А через неделю Батя получил первую ниточку. Наш «заклятый друг» объявился в Киеве, но, почти сразу исчез с горизонта – возможно, залег на дно, но киевляне располагали информацией о его вероятном выезде за границу. Как ложа смогла это провернуть, не знаю – мы контролировали все средства передвижения, но, видимо, этого было мало.

Услышав такие новости, Ермоленко задумчиво кивнул и раскатал на столе карту Европы.

– Посмотрим, где у нас горячее всего, – пробормотал он.

– Он что, псих? – поинтересовался я, уловив мысли учителя, – Война это одно, а национальные конфликты – совсем другое.

– Ты в этом так уверен? – прищурился майор, – Если да, то ты полный идиот. Чему тебя только в Болграде, да и в Харькове учили.

Горячих точек оказалось много: Чечня, Абхазия, Аджария, Осетия, Приднестровье, Афганистан и еще с десяток, по мелочам. В Европе было потише. Чехословакия развелась мирно, Румыния бузила как обычно, Югославия размножалась почкованием, хотя на ее размерах это не отражалось, и усиленно продавала своего президента. Оставалось только гадать, куда может занести нашего визави.

За то время, пока шла активная дедуктивная работа, подошел срок переезда на новую штаб-квартиру. Дом закончили досрочно. Покушение ускорило стройку. На внешний вид, как я и говорил, дом был скромен. Особенно по сравнению с домами новых русских или, как теперь было модно их называть – олигархов. Четыре этажа, декоративные башенки крытые красной металлической черепицей. Честно говоря, декоративными они были только на первый взгляд, но, естественно, окружающим мы этого не сообщали. Завершало внешний вид зеркальное остекление. Весь первый этаж был отдан под гараж. Вокруг парк, который надежно скрывал от посторонних взглядов все, что делается во дворе. В общем, обычный частный пансионат. Истинный же размах был скрыт под землей.

Народ привыкал к новому месту жительства. Старый уклад мы сохранили полностью. Всю человеческую прислугу забрали с собой. Зачем менять проверенных, отличных работников. Жизнь налаживалась. Все рухнуло в тот день, когда в ворота въехала неприметная машина и из нее вышел человек в темном костюме, но с пистолетом на боку. Я удивленно поднял брови, но тут же успокоился. Курьер, причем из серьезной конторы, раз, не скрываясь, носит оружие. Во всем его виде ощущалась готовность защищать с оружием в руках то, что находится в маленьком дипломате, пристегнутом наручником к левому запястью.

Я, на правах референта, встретил его. Незнакомец представился:

– Фельдъегерская почта. Срочная корреспонденция для господина Ермоленко.

От такого официоза меня передернуло, но я только вежливо улыбнулся и произнес:

– Давайте пакет, я передам.

– Имею указание вручить лично! – парировал фельдъегерь.

Любопытство меня разбирало настолько, что я еще раз прощупал его, но, пришлось смириться, мужик, действительно, ни чего не знал, кроме своих обязанностей. Пришлось вести его к майору, который был этим крайне недоволен. Его взгляд сулил мне, после ухода посыльного, очень неприятный разговор. Фельдъегерь назвал себя и попросил у Ермоленко документы. Поняв, что дело серьезное, майор не стал возражать. Вернув ему паспорт, посыльный открыл чемоданчик и извлек увесистый конверт, запечатанный пятью сургучными печатями. Майор, глянув на адрес, торопливо расписался и одобрительно кивнул мне. А фельдъегерь исчез так же лихо, как и появился.

Майор вскрыл пакет. Внутри лежал небольшой лист. На нем было написано всего два слова: Косово, Приштина.

– Есть! – задумчиво, но с большим удовлетворением произнес учитель, – Вызови Рэма и свяжи меня с Батей.

О чем идет речь, я понял моментально. Наконец-то сработал план ловли на «горячую точку». Я пошел выполнять приказание, а потом к себе, собираться. Пакуя вещи, я с неожиданным сожалением думал, что с учебой, пока, придется завязать – зря только делал контрольные. Вот ведь как странно, еще утром, мне совсем не хотелось учиться, а сейчас я почти расстроился.

Ближе к вечеру я услышал, как взвыл мотор, это умчался Рэм то ли домой, то ли по какому-то заданию. Почти сразу открылась дверь, и вошел учитель.

– Через неделю отчаливаем! – он, довольно улыбаясь, потирал ладони, тут его взгляд упал на выпотрошенный шкаф и он с удивлением спросил, – В чем дело? До сессии еще месяц.

Я ошеломленно уставился на него. Душу немедленно начали терзать странные смешанные чувства. Боевое задание, без меня! А я тут, без учителя! Что меня совсем уж за сопляка, какого-то держат! Да такого спецназовца как я…

– Прихлопнут в первую же секунду! – оборвал мои мысли майор. – Ты, сынок, не понимаешь, во что хочешь ввязаться. У них боевого опыта, на тысячу лет больше твоего и, причем не с людьми, а с такими же, как они. То, что ты после вашей встречи остался жив, это просто какое-то невероятное везение, обычно такого не бывает. Так что будь, уверен, в следующий раз, он тебя обязательно убьет, и это даже не спортивный интерес, а необходимость, а я хочу видеть тебя в добром здравии, и с головой на плечах, а не под мышкой. А чтобы тебе без меня было не скучно, поступишь в распоряжение Бати… Так что, продолжай упаковывать манатки…