Вечная история

Глава 25

…Однажды, приехав в Никиту, в родной особняк, я, к собственному удивлению, наткнулся на Вована.

Вован, держа в левой руке телефон, яростно жестикулировал правой, словно это могло помочь в разговоре с невидимым собеседником. Менторским тоном он закручивал в трубку длиннющую фразу, причем так лихо, что я заслушался.

– … Ты пойми! – вещал Вован, – Мы же не отморозки! Мы конкретные пацаны! А конкретные пацаны выбирают Фемиду! И конкретно, весы Фемиды склоняются в сторону конкретных пацанов! – тут он увидел меня и немедленно закончил разговор, – Короче! Конкретно не боись! Все будет нормалек! – и, дав отбой, обрадовался мне как родному.

Я же не мог опомниться от изумления. Вован изменился. Лицо его было чисто выбрито, засаленный малиновый пиджак и брюки, сменились дорогим костюмом, хотя, носил он его так же неаккуратно, но, самое главное, его лексикон претерпел изменения в лучшую сторону. Вован, выучил, как минимум, тысячу новых слов, по крайней мере, понятие «Весы Фемиды» он знал и оперировал им свободно и совершенно правильно.

Освободившись, я обнаружил, что Вован никуда не уехал, и ждет меня. Честно говоря, я немного удивился, но было приятно. Мы уединились в кафе на берегу и мило побеседовали. Вспомнили прошлое, поговорили о настоящем. Выяснилось, что из всех авторитетов старой закалки, Вован, чуть ли не единственный остался в живых. За это, как ни странно, он был благодарен Бате и мне, хотя, полковника боялся по-прежнему, до дрожи. Из криминального бизнеса его вытеснили молодые и нахальные отморозки, о чем он, сейчас совершенно не жалел. Времена бандитского рэкета прошли, настало время рэкета государственного.

Оставшись не у дел, Вован прибился к нашему ялтинскому офису, где исполнял роль завхоза и агента по связям с городскими властями. Как я понял, если выбирать между властью, законом и нами, в друзьях он предпочитал иметь нас. Кстати, хозяйственник он был превосходный, в его ведомстве не пропадала ни одна копейка. Кроме этого, на старые сбережения и новую зарплату, бывший бандит начал строить сеть супермаркетов. Его магазины были по всему южному берегу и в Симферополе. Надо сказать, они пользовались спросом у населения и приносили весьма приличный доход, и теперь сменил свой «бумер» на «Бентли», видимо хотел чувствовать себя хоть чуть-чуть британцем и агентом 007. В поисках новизны и для поддержки имиджа, он каждые два года менял жену и любовницу, причем всегда парой.

Похвалившись последним приобретением, Вован поинтересовался моими успехами на сексуальном фронте. Я отшутился, что с сексом у меня проблем нет! Проблемы возникают без секса. Мы посмеялись и заговорили на другие темы, но в душу заползла зеленая тоска. Родного человека у меня, действительно, не было. Нет, женщины, конечно, были, но где она сейчас, моя, та самая единственная? Кто ты? Отзовись! А в ответ – тишина. Хоть волком вой. Хоть бери и по объявлению знакомься.

Пока я ехал домой, эта идея все больше мне нравилась. Тщательно все обдумав, на следующий день, я дал объявление в газету: «Для серьезных отношений ищу женщину Вамп…». Самое сложное было решить, как связаться с теми, кто откликнется на это объявление. Письма получать я не хотел, даже на абонентский ящик. Конечно, фотографии дело хорошее, но вдруг, пришлют чужую или старую. Поэтому отправившись на рынок, купил самый дешевый мобильник и копеечную карту, номер дописал в объявление, а мобильник настроил на голосовую почту, решив, что выбрать по голосу будет легче. Как я ошибался.

Звонки обрушились на меня как порыв урагана – я даже растерялся. Ясно как божий день, что основная масса претенденток не была вампиршами, но они об этом даже не думали, а пару раз я чуть не получил разрыв сердца услышав в трубке мужские голоса. Это меня совершенно выбило из колеи – я ведь не искал спутника жизни, и мне казалось, что объявление написано достаточно ясно. С теми, чьи голоса мне понравились, я даже встретился. Но здесь меня ожидал жесточайший облом…

… Первая, чей голос мне понравился, и которую я пригласил на свидание, оказалась престарелой девушкой. Нет, я знаю, что после двадцати восьми лет, физиологически, любая дама считается женщиной, независимо от наличия партнера, но эта блеклая мышь, которой было несколько больше лет, чем она хотела, вела себя так, словно ей не больше пятнадцати, и, вероятно, хотела использовать любой шанс. Увидев перед собой восемнадцатилетнего парня, она растерялась и испугалась. Я тоже не вдохновился, к тому же, представления о жизни у нее были весьма интересные. Все, что она знала о семейной жизни – это завтрак в постель, букеты роз каждый день и целомудренный поцелуй в щечку, остального для нее не существовало. Готовить она не умела и не стремилась, вампиром она, естественно, не была, а самое главное, считала себя изысканно-утонченной эстеткой и никак не могла понять, почему особи мужского пола ее не могут оценить. Для меня же вообще осталось загадкой, как она, с такими понятиями дожила до таких лет…

…Вторая, тоже была не молода, но оказалась полной противоположностью первой. На внешний вид это была яркая бабочка. Выглядела она превосходно, одевалась очень хорошо и с большим вкусом, была начитана и любознательна, но серьезные отношения ее не интересовали. Зачем она позвонила, не знаю, возможно, ее привлекла необычность ситуации, ну и, конечно, она себя считала женщиной Вамп, только вкладывала в это понятие несколько иной смысл. Вокруг нее всегда было много мужчин, причем, возраст, положение и внешность значения не имели. Она была коллекционеркой и к каждому необычному образцу относилась как к редкой марке, которую непременно хотела заполучить. Мы провели вместе немало приятных часов, причем, меня больше всего устраивало в этих отношениях то, что здесь не было места ни ревности, ни расчету. И, все-таки, это было не то, что я искал…

…А вот о третьей «Вамп», надо упомянуть отдельно и более подробно. Вампиром, как и первые две, она тоже не была, но пыталась подражать средневековому представлению о нас. Одевалась она исключительно в черное, веки подводила черными тенями, губы красила темно-бордовой помадой. В глаза, чтобы они выглядели более ярко, капала атропин. Не могла она добиться только двух вещей: во-первых, мертвенно белой кожи, смуглая от природы она обладала ярким румянцем и несокрушимым здоровьем; во-вторых, она никак не могла похудеть до нужной кондиции и напоминала приземистого колобка, хотя, несмотря на полноту, двигалась очень быстро и легко, к тому же, она редко мылась. Ее роскошные рыжие волосы висели как сосульки (будь они чистыми, это была бы самая привлекательная деталь в ее облике), а мощная грудь, все время норовила вывалиться из тесного, давно не стираного лифчика. Добавьте к этому серьгу в носу и огромное количество металла на всех частях тела.

Несмотря на все вышесказанное, этот уникум меня заинтересовал. Не в сексуальном смысле, конечно (я не извращенец), мне просто стало интересно, откуда берутся такие. И я согласился сходить ней на тусовку.

К моему немалому изумлению, толпа собиралась в Гагаринском парке, на крыше бывшего общественного туалета и гордо именовала это место – Упокоищем. К моему разочарованию это было сборище, уже знакомых мне, толкинистов. Величественные эльфы, разнузданные орки, скаредные гномы, ну и конечно, люди отличались немытостью и неопрятностью. Их коллеги в Харькове, по сравнению с ними, были просто верхом совершенства. А здесь – деревянные, пластиковые, дюралевые мечи, тяжеленные гроверные кольчуги (зачем, непонятно), возвышенный взгляд, слегка затуманенный «планом» и вечный недостаток денег, причем, абсолютно на все, кроме пива. У меня, вообще, создалось впечатление, что эти уникумы питаются исключительно пенным напитком.

Все свободное время народ занимался толкованием Толкина, извиняюсь за каламбур. Как выяснилось, моя «вамп», при всем своем орочьем виде, была эльфом, и это меня добило окончательно. С трудом, дождавшись конца заседания, я, как честный человек, проводил ее домой. Она тут же пригласила меня на чай, с последующим завтраком, мотивируя это поздним временем и отсутствием дома родителей. Я вежливо отказался. Во-первых, малолетки не в моем вкусе (а ей было всего пятнадцать), во-вторых, для того чтобы отмыть ее до потребного мне состояния, надо было опустошить парфюмерный магазин и потратить не меньше суток. Девушка обиделась и задалась целью добиться своего. Телефон после этого пришлось выбросить.

Опыт завершился полным крахом, и не принес ни какого результата, кроме разочарования. Я впал в глубокую апатию. В таком состоянии меня застал Батя, который в один из вечеров заглянул ко мне. Он решил меня немного подбодрить. Для начала, мы выпили по двадцать пять коньячку и закурили по огромной кубинской сигаре. Вообще-то я не курю, но Батя настоял. Поначалу я закашлялся, но потом, папа Саша объяснил, что и как нужно делать, и дело пошло. По комнате поплыл приятный аромат, и это действительно слегка успокоило. Вот тут я понял, что Батя что-то вспоминает, причем так, чтобы я это видел…

…Светлое высокое помещение, свет проникает, как это ни странно, через квадратное отверстие в потолке. Судя по всему, это древний храм, похоже, времен античной Греции. Молодая, очень красивая девушка, в светлом хитоне смотрит на торопливо идущего к ней воина. Почему-то, все происходит в полной тишине, во всяком случае, я не слышу ни звука.

Мужчина протягивает к ней руки, но она, отрицательно качнув головой, отступает. Он в недоумении останавливается, что-то говорит, но девушка остается непреклонной, прощаясь, она касается кончиками пальцев его щеки и уходит…

…Только, когда контакт прервался, я сообразил, что это кусок жизни Бати. Не веря себе, я повернулся к нему. Полковник сидел и отрешенно смотрел на свои пальцы.

– А что было дальше? – робко поинтересовался я.

– Дальше, – так же отрешенно отозвался Батя, – я сделал самую большую глупость в своей жизни. Ушел в Эпидавр и лег спать. Думал, лет через тридцать-сорок все забудется, только не предполагал, что дальше будут Греко-римские войны. Эпидавр разрушили, не добрались только до подземной части. Хранители погибли, документы были утеряны. Как позже выяснилось, упоминание о нашей усыпальнице сохранились только в библиотеке Ватикана, откуда и были благополучно украдены, – он покосился на меня, почувствовал мое любопытство, усмехнулся и добавил, – ладно, раз тебе интересно, покажу…

…Пробуждение начиналось очень странно. Тело медленно щекотали тяжелые теплые капли. Какое-то время все сводилось именно к ощущению этих легких, вкрадчивых прикосновений. Затем возникли звуки, они вторгались в сознание жуткой какофонией. Хотелось сделать что-нибудь для прекращения этих завываний, но все по-прежнему поглощала темнота и неподвижность.

Постепенно мозг, освобождаясь от пелены сна начал более целенаправленно пробуждать все органы тела. Крохотные иголочки забегали по плечам, груди, животу. Нестерпимо закололо пальцы на руках и ногах. В носу засвербело так, что рука сама потянулась почесать его, но мышцы еще не повиновались. Ощущение бегущих по телу капель исчезло. Он словно погрузился в мягкое обволакивающее тепло, но, почему-то, именно это вызывало смутную тревогу. А потом пришла жажда, становясь все более острой и нестерпимой. Неожиданно заработало обоняние, и запах, который нельзя ни с чем спутать, буквально свел его с ума. Он судорожно дернулся и теплая влага плеснула по щекам и губам. Совершенно автоматически он глотнул. Кровь! Свежая живая кровь! Он пил, нежась в ее горячих объятиях. Сделав десяток глотков, ощутил, как оживает мозг, пелена сна начала отступать. Он слабо удивился: интересно, почему его поят? Неужели сломался аппарат по переливанию крови? В прошлый раз, когда он спал, все было не так. И как внезапное озарение пришло понимание. Он не просто пьет, он лежит в крови. Ужас этого открытия заставил его окончательно проснуться. Что же произошло, раз его будят таким страшным образом.

А звуки становились все громче, все нестерпимей. Чтобы понять, кто или что издает их и уйти от страшного купания, он напрягся и одним резким движением сел, вырываясь из кровавой купели. Глаза не желали открываться, даже тусклое колеблющееся пламя свечей, вызывало нестерпимую боль, хотя, свечи в руках собравшихся вокруг него, давали очень условное освещение, а собрались здесь, в низком мрачном зале не меньше сотни вампиров. Все бледные, до синевы, ввалившиеся глаза обведены темными кругами и лихорадочно блестят. И на этих бесцветных лицах неуместное яркое пятно – губы, ярко красные, прячущие за собой хищный блеск клыков, длинных и тонких.

Они заворожено покачивались и упоенно выкрикивали что-то. Увидев поднявшегося из гроба Александра, они замолкли на полуслове, принеся его истерзанному слуху успокоение, а затем, с экзальтированными воплями, упали на колени. Он с брезгливостью отшатнулся и чуть не упал. Кроме того, что вся капсула была залита кровью, эти умники умудрились не только утащить ее из Эпидавра, но, и водрузили на высокий алтарь в каком-то сыром склепе.

Александр обвел взглядом помещение. М-да. Сколько же он спал? Судя по внешнему виду, эти твари совершенно выродились. Неужели все теперь такие? Слабый стон отвлек его от наблюдений. Александр поднял голову и, вторично, за столь короткое время, испытал шок. Над алтарем, в железных клетках висели десятки людей. Именно их кровь стекала в капсулу, пробуждая его. Одного взгляда было достаточно, все эти несчастные получили слишком серьезные повреждения, чтобы пытаться их спасти. Оставались, правда, еще эти уроды вокруг, которые с жадным благоговением смотрели на него. Александр нахмурился. Жажда по-прежнему мучила его. Для того чтобы придти в норму, необходима кровь. Но сколько же придется ее пить?

Неожиданно, один из ближайших вампиров заговорил. Александр напряженно вслушался. Язык был совершенно незнаком, он не мог ухватить ни единого слова, чтобы разобраться. Уяснив, что проснувшийся ничего не понимает, говоривший перешел на латынь. Произношение было ужасным, но теперь его, хотя бы, можно было понять.

– Приветствую вас, господин! – льстивый голос так и сочился ложью, – Окажите нам милость…

Несколько вампиров, повинуясь его жесту, встали, чтобы поддержать Александра, пока он выбирался из саркофага. Кто-то тут же набросил ему на плечи тяжелую мантию, кто-то уже подносил поднос с огромной чашей, в которой дымилась кровь.

Он брезгливо выпил, поскольку от жажды уже мутилось в голове. Ему услужливо подвинули кресло. Александр сел.

– Что здесь произошло? – сухо спросил он, – Какой сейчас год?

И вновь был вынужден осушить еще один кубок. Мрачно глядя перед собой, он с раздражением думал о том, что прием крови внутрь, через желудочно-кишечный тракт, очень не эффективен. Пить придется не меньше недели. Интересно, а эти уроды, с какой частотой питаются? Он перевел тяжелый взгляд на стоявшего перед ним вампира и вновь, повторил:

– Какой сейчас год?

– Тысяча сто тринадцатый от рождества христова, – с готовностью ответил тот.

Александр озадаченно глянул на него. Судя по всему, счет годам теперь идет по-другому. Но, даже если они что-то путают, то все равно получается много, очень много. Он выпил очередной кубок и спросил:

– Где мы находимся?

– В Риме, мой господин!

Александр вновь нахмурился. В его времена Рим только набирал силу. Насколько он помнил, эти грубияны не отличались особой утонченностью, но уважали силу и были истовыми законниками. Ну что ж, посмотрим, что у них получилось.

– Почему вы вывезли только мою капсулу? И если вы взяли ее, то почему оставили аппараты для пробуждения?

– Мой господин, это было опасно, а мы искали именно вас!

– Чем обязан такой чести?

– О владыка! Мы гибнем! Нас становится все меньше! Нам нужна твоя сила, мудрость и магия!

– Что? – Александр ошеломленно уставился на него, забыв сделать глоток, – Какая магия?

– Утерянная! – охотно пояснил собеседник, – Мы потеряли почти все. Силу, знания, способность выходить на солнце, – Александр удивленно хмыкнул, но не стал перебивать говорившего и тот продолжил, – Но я вижу, что ты еще не пришел в себя, мой господин. Позволь нам проводить тебя в покои, где ты сможешь отдохнуть и завершить прием пищи. А потом я расскажу тебе все, что ты захочешь.

Александру ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Они прошли по гулким коридорам, стены которых в свете редких факелов блестели склизкой сыростью. Наконец, скрипнула тяжелая дверь, пропуская их в темный склеп.

– У вас что, подземелья в моде? – начал Александр и поперхнувшись, замолчал.

В центре, на роскошном ковре, располагался великолепный гроб. На мраморном столике стояли кувшины с кровью, а в углу, сидели, скорчившись несколько человек. Точнее, это были девушки, самой старшей из которых не было и пятнадцати.

– Вот ваша еда, мой господин…

…Это было последней каплей. Через час, Рим потерял, практически всех своих вампиров. Разъяренный грек не стал себя сдерживать, а деградировавшие соплеменники не были опасными противниками. Закончив разбираться с озверевшими вампирами, Александр успокоил ополоумевших от ужаса девчонок и, подкорректировав их память, выпихнул из подземелья. Еще несколько дней он был вынужден просидеть в этой грязи и сырости, допивая остаток крови и внимательно изучая местную библиотеку. К сожалению, никакого крупного рогатого скота не наблюдалось, но Александра спасло то, что кровь вампиров уже имела необходимый состав, и нанам не надо было ее перестраивать, а значит, пить пришлось гораздо меньше, чем он предполагал.

Из старых свитков, слава богам они были написаны либо на греческом, либо на латыни, он узнал, что приход новой религии весьма скверно отразился на развитии человечества в целом, и на вампирах, в частности. Были утеряны, словно их никогда и не было технические, медицинские, философские знания, а уж гигиена, та просто исчезла. Люди очень быстро погрузились в глубины дикости. Вампиры, надо сказать, в этом не отставали от них. Возникло и укрепилось мнение о солнечной непереносимости. Прочитав это утверждение, Александр только покачал головой. Одно из двух, либо птенец вылез на солнце до полного завершения цикла, либо кто-то наклепал упырей, которые, действительно, не переносят солнца. Интересно, куда смотрели наставники. Хотя. Если брать его пробуждение, то, похоже, грамотных вампиров не осталось. Дальнейшее чтение окончательно его озадачило. Если с солнцем все было более-менее понятно, то уяснить, откуда взялась идея о питании исключительно человеческой кровью, он так и не смог. А уж гробы вместо нормальных кроватей и обязательные склепы, вообще остались для него загадкой.

Отложив пергамент, Александр еще раз осмотрел приготовленный для него гроб и, с тяжелым вздохом вернулся к чтению. Кроме того, что после столь длительного отдыха спать ему захочется еще очень не скоро, само ложе, могло отбить охоту лечь в него у любого. Наконец, он наткнулся на более интересные документы. Кроме данных о спрятанных усыпальницах, где старые вампиры спят в ожидании пробуждения, он обнаружил упоминания о вампирах-отступниках, которые сохранили утерянную магию. Но добраться до этих знаний никто не может, потому что предатели вступили в сговор с монахами и прячутся за святыми стенами, а злые монахи неусыпно их охраняют.

Александр удовлетворенно кивнул. Значит, кто-то уцелел, что и требовалось доказать, оставался совершеннейший пустяк – найти их. Но здесь особенных сложностей не предвиделось. Место скопления сородичей он уловит без особого труда, и Александр начал готовиться к выходу. В одном из шкафов он обнаружил одежду и пару часов разбирался, что и как одевать. Правда, полный комплект этой порнографии он так и не рискнул напялить. Обошелся только штанами, рубашкой, камзолом и сапогами. Почти перед самым уходом обнаружил несколько плащей, и, поколебавшись, взял один. Обыскав еще пару склепов и мертвецов, он разжился деньгами и оружием. Меч был несколько более длинным и тяжелым, чем он привык, но от этого не перестал быть оружием. Осмотрев себя, Александр решил, что готов к выходу в свет…

…Это оказалось еще более тяжелым испытанием, чем он предполагал. В первую минуту он чуть не задохнулся от вони. Осмотревшись, Александр понял, что находится на улицах большого, и неимоверно грязного города. День был ясный и безоблачный, но на улице царил полумрак. Над мостовой возвышались здания в несколько этажей, заслоняя солнце. Прямо под ногами текла зловонная жижа, которую выливали сюда из окон. Между домами, на перекинутых через узкие улицы палках, сушилось сомнительной чистоты белье, эти же жерди использовались жителями, как отхожие места. Справление большой нужды, прямо на головы прохожим, произвело на Александра самое удручающее впечатление…

… Прочь! Прочь из этого вонючего ада! Бегом за город, искать тех, кто сохранил хотя бы малую толику знаний…