Ведарь

Глава 3

На танцполе царил прежний полумрак. Упругий сумрак пытались рассеять лучи стробоскопа и вспышки разноцветных ламп. Также топтался и пыхтел народ, компании образовывали небольшие кружки. Девчонки выплясывали перед парнями, изгибались в меру врожденных приличий. Ребята выкаблучивались в ответ, старались не сходить с занятого места и не наступить на кучку женских сумочек.

Я по стенке пробрался к туалету, где сразу же увидел высокую фигуру Евгения. Возле друга вертелись два невысоких сухощавых паренька, заглядывали снизу вверх. Евгений, на целую голову выше парней и по комплекции как оба вместе взятые, вяло отвечал и улыбался. Две Моськи прыгали на Слона из басни Крылова, даже забавно. Но шутки шутками, а ребята не внушали доверия.

Тревога шевельнулась где-то глубоко внутри — обычно парни субтильного телосложения тявкали пару раз и отходили, но эти явно похожи на «зазывал». Подобные индивидуумы появлялись на каждой дискотеке: специально напрашивались на грубость и выводили на улицу обычным предложением: «Выйдем, поговорим? Или зассал?». А в темноте поджидала толпа в пять-десять человек, и у всех нестерпимо чесались кулаки.

Так и есть — один из парней мотнул стриженой головой в сторону выхода. Где же я его видел?

— Здрасте, господа хорошие, и недобрым тоже привет! Что за терки на танцполе? — я постарался улыбнуться как можно дружелюбнее, авось удастся уладить мирным путем.

Так не хотелось доказывать кому-то, что мои зубы мне ещё пригодятся.

— Что за чудо вылезло? Не суйся — не с тобой базар ведем, а то тоже огребешь! — коротко стриженный окинул взглядом мою внушительную фигуру.

— Он здесь был, а вот вы откуда выползли? Дергайте обратно, пока в памяти! — предложил Евгений.

Если предложил, значит, не очень сильно достали, хотя крылья носа отчетливо подрагивали, и кончики пальцев выстукивали дробь по шершавой стене.

— Ты борзянки обожрался, марамой? Тяни кента и пойдем побазарим, нечего перед мусорами светиться! — ответил другой парень, худым лицом и длинным носом похожий на крысу. Вытянутый нос постоянно шмыгал, и вертелся по сторонам, словно принюхиваясь к чему-то.

В десяти метрах от нас активно кокетничала с двумя молодыми милиционерами заведующая отделением технологов. Женщина бальзаковского возраста то и дело поправляла аккуратно уложенные волосы, стреляла при каждом удобном случае выразительными взглядами. Словно та «бухгалтерша» из бара, но если там «актриса» выиграла пиво, то здесь игра велась на более крупные ставки. Может хоть сегодня заведующей повезёт?

— Нет, бойцы, давайте на месте перетрем и разбежимся своими дорогами! — я ещё надеялся на мирное урегулирование и скорейшее возвращение к Юле.

— Чё, подружки, боитесь — мы вас в кустиках опустим? — ощерился стриженый парень.

Последней фразой он все-таки добился своего — окончательно вывел из душевного равновесия Евгения, и похоронил недавнюю надежду на мирное урегулирование конфликта. Кулак стукнул по стене, и на темно-синей поверхности осталась паутинка белых трещинок.

— Пошли, хмыри!!! Нечего впустую гонять!!! — рявкнул Евгений, ноздри гневно вздымались, подобно крыльям летящей птицы.

Возражать и пытаться утихомирить бесполезно, являясь ярым гомофобом, друг очень агрессивно реагировал на подобные оскорбления.

— Женька, голимый же развод, чего ты повелся? — поинтересовался я, когда слегка отстали от идущих впереди парней.

— Мне сиренево, он должен ответить за свои слова! — лицо Евгения побагровело, в таком состоянии готов идти против любой толпы.

— Из-за чего хоть разборы-то?

Хотя от ребят и пахло «смелой» водой, но не настолько же они пьяные, чтобы с бухты-барахты лезть на здоровенного бугая.

— Они шарили по залу, и тот, остроносый, наступил на ногу. Я посоветовал гулять аккуратнее, носатый залупился, мол, не раскидывай оглобли. И так слово за слово, членом по столу! — Евгений смотрел вперед, нервно сжимая кулаки.

Кулаки внушительного размера, недаром же Евгений столько лет со спортом «на ты». Вот выдержки и здравомыслия явно не хватает, иначе не выходили бы сейчас на улицу, а «утихомирили» бы ребят, и оставили посапывать в отдаленном темном уголке. Но нет же, теперь Евгений хотел крови, и неизвестно — чем эта сумасшедшая жажда обернется.

Толкнув внушительную деревянную дверь, ребята выскользнули на улицу, мы следом. Свежий осенний воздух окатил прохладой, немного остудил разгоряченные лица, а ветерок ласково высушил пот, оставшийся от душного помещения. За нами вышел молодой сержант и зачиркал китайской зажигалкой. Разбираться перед крыльцом глупо — все равно остановит и потом не докажешь кто прав, кто виноват, поэтому остроносый кивнул на рощицу через дорогу.

Из-за рощи выглядывал забор небольшого рынка, справа же закрытые на ночь ларьки и достопамятная пивнушка. Возле нее, с ополовиненными стаканами в руках, переговаривались несколько человек. Слева от рощи текли холодные воды Тезы.

Движения в роще не наблюдалось, и мы перешли дорогу, туда, где деревья закрывали от любопытных глаз. Под ногами шелестела опавшая листва, мокрые кусты цепляли за одежду, с веток порыжевших лип срывались капли, оставшиеся после недавнего дождика. Свет уличных фонарей доставал и сюда, проникал между стволами и рассеивал осеннюю тьму. На небольшой полянке ни души, что не могло не радовать. Бутылки из-под пива, жестяные банки, обрывки газет и прочая грязь цивилизованного мира покрыли землю разноцветным ковром.

— Слышь, хорек, так что там насчет «подружек»? — поинтересовался Евгений, — Ответишь, или вас сходу размотать?

— Ты с кем бакланишь, мудила? ещё не всосал тему? — прогнусавил остроносый.

— Вас сейчас самих закопают, лошары! — так же громко сказал второй. Суетливый взгляд блуждал за нашими спинами.

Я быстро оглянулся и не зря, к нам неторопливо подходила группа, замеченная у пивнушки. Разного телосложения, но одинаково одетые в куртки из кожи «дермантозавра» и спортивные штаны. И подходили, судя по лицам, явно не с целью поинтересоваться — сколько сейчас градусов по Фаренгейту. Гоп-компания, всегда наглая и храбрая, всегда уверенная в себе и плюющая на других. С одним маленьким «но» — лишь при значительном количественном перевесе.

— Ну чё, чувырлы, хотели моего братишку щемануть? А? Чё молчите — языки в задницы засунули? — проговорил один из подошедших, крепыш со шрамом на щеке.

Так вот на кого похож стриженый парень! Я вспомнил, как покоцанный недавно появился во дворе техникума. Подошел к одному из куривших старшекурсников и в широкое лицо самого здорового смачно воткнулся кулак. Девчонки ахнули, зашептались студенты. Размазывая по лицу кровавые сопли «старшак» поднялся с земли, дрожащая рука достала из кармана кошелек, испачканные кровью пальцы извлекли купюры. Одногруппники продолжали курить, словно ничего не произошло. Жила, так звали напавшего, спокойно забрал подношение, нахально подмигнул девчонкам. Неспешно развернулся и вышел с территории, спокойно, расслаблено, словно за хлебом сходил. Никто не рискнул остановить хулигана, отчасти потому, что за оградой маячило с десяток крепких парней. Кто-то из наших рассказывал, что Жила успел отсидеть небольшой срок по малолетке, набрал команду отмороженных и начал заниматься мелким грабежом и разбоем.

А теперь нам выпала честь познакомиться лично.

— Если он твой брательник, так научи по уму базарить и сам тормознись — не с мелочью трешь! — Евгений тоже узнал Жилу, но отступать некуда, и оставалось строить из себя авторитетных людей.

Может, поверят, и при благоприятном исходе — разойдемся по сторонам, или перенесем разговор на более позднее время. Но сегодня точно не мой день.

— Ты чё, щегол, учить меня вздумал? На кого выеживаешься? А? — Жила выплюнул сигарету и сделал шаг вперед.

Красная точка упала на мокрую листву и обиженно пшикнула.

— Осади слегонца и не накаляйся. Твой брат неправ, и конкретно, так что прежде чем впрягаться, разберись в теме! Если дело серьезное, то встретимся в неформальной обстановке, и слово за нас скажут солидные люди. Так, с бухты-барахты, можем и не решить! — вмешался я.

Жила вопросительно взглянул на брата. Остальная компания рассредоточилась по роще, отрезали путь к дороге. Позади Теза. Под левой ногой перекатывалась пивная бутылка, всё же оружие.

— Да чё с ними разбираться? Эти лошки горбатого лепят, основных из себя строят, а на самом деле промокашки беспонтовые. Все за вас знаем, так что не сучите ногами! — взвился «братишка».

— Так вы чё, пургу прогнали? Мне?!! Ну и чем отвечать будете — бабосами или здоровья лишку? — Жила сплюнул в сторону и, разворачиваясь обратно, неожиданно ударил правой рукой, метя Евгению в челюсть.

Реакция нарабатывалась годами, и удар ушел в пустоту. Но, когда Евгений отшатнулся, на него прыгнул брат Жилы, чей короткий полет оборвался боковым ударом в живот. Нога выстрелила сама, причем резко, словно сжатую пружину отпустили на волю. Сам от себя такого не ожидал. Рефлексы. Стриженый отлетел назад и со стоном переломился пополам, руки отчаянно обхватили живот. Первый удар сделан, назад дороги нет. В прорыв и попытаться выйти с наименьшими повреждениями!

— Мочи их!

Подобно быкам на красную тряпку группа бойцов кинулась в атаку.

Дальше всё смешалось в непрерывную череду ударов, грязного мата и болезненных вскриков. Мы с Евгением заработали кулаками как заведенные: нужно прорвать образовавшуюся стенку и пробиться к дороге, там больше места и нас труднее зажать. Удары сыпались с разных сторон, били куда попало, не разбирая, не щадя, не думая.

В темноте мелькали перекошенные яростью лица, оскалы зубов, сбитые холки кулаков. С головой захлестнула недавняя злость, и я сам кидался на грязную мразь. Ярость нашла выход.

Сломать! Покалечить!

Жалости и сожаления как не бывало. Не могло быть и речи об отступлении. Сдаваться никто не собирался.

Пробиться не удалось. Нас отбросили к деревьям, и возникла небольшая пауза. У двоих струилась из носа кровь, один зажимал глаз, брат Жилы поднимался с земли. Во рту металлический привкус крови, под языком покачивался нижний резец. Евгений старался перенести вес на левую ногу.

Жила сунул руку в карман и криво усмехнулся:

— Ну всё, падлы, хана вам!

Началась новая атака, и мы снова кинулись на прорыв. Перед глазами возник какой-то хмырь в бейсболке, я врезал точно под согнутый козырек. «Бейсболка» отлетел на пару метров, прошуршал по палой листве. Я подумал, что нападавший вышел из строя, но парень сумел подняться и, помотав головой, опять двинулся в драку.

Кто-то запрыгнул со спины и обхватил шею локтевым сгибом, другая рука лезла прокуренными пальцами в глаза. Пока я оттягивал вонючую ладонь, слева прилетело ещё два удара кулаком. Один из них попал в глаз — слезы хлынули ручьем, темные фигуры помутнели. Глаз моментально заплыл, веки с трудом размыкались.

Подкосил жесткий удар под колено, но удалось упасть ничком и перекувырнуться через голову. Заодно сбросил прилипшего сзади. Остроносый! Рука соскользнула с шеи и я, завершив кувырок, локтем врезал по ненавистному рылу, оставил парня лежать на земле и смотреть хорошие сны.

От футбольного пинка по ребрам меня отбросило от уснувшей крысы, и я врезался боком в старую липу. Влажная ветка громко хрустнула под весом, и острый сучок пропорол куртку. Пламя широкой полосой обожгло кожу.

Твари!

Злость переросла в ненависть к сволочам, что умеют нападать только с явным превосходством, или в темноте, со спины. Ярость подхлестнула лучше любого стимулятора, и я вскочил на ноги.

Уничтожить!

Я попытался вдохнуть, и жаркая молния полоснула по груди, заставила согнуться. Похоже, что сломано ребро, но падать нельзя — затопчут.

Ненавижу!

Снова вдох и темнеет в глазах. Удар в правую скулу, и земля рвётся навстречу. Пытаюсь не упасть, перебираю ногами, но тело мотает и всё больше относит к холодной Тезе. Очередное дерево останавливает недолгий бег и, придерживая грудь, я смог выпрямиться.

Евгений отбивается от троих нападающих, за их спинами крадется Жила, в руке поблескивает перочинный нож. Жила выбирает момент для нападения. Тела двоих лежат среди мусора. Где же ещё один?

— Женька, у него!..

Я не успел закончить фразу.

Слева выныривает окровавленная рожа стриженого парня, и челюсть вспыхивает от жесткого хука. Я отклоняюсь и пытаюсь ударить правой, но очередная острая вспышка боли скручивает тело, на мгновение теряю противника из виду. В следующую секунду я вижу летящий кулак, на пальцах сверкает металлическая полоса.

«Кастет!» — промелькнула мысль, перед тем как в голове взорвалась бомба.

Яркая вспышка и тут же непроглядная темнота, ощущение полета в невесомости. Откуда-то раздалось громовое рычание и почти сразу же истошные крики.

Жесткое падение на землю, боль ушла, накатила вселенская тьма морозной ночи.

Ненавижу!