Ведарь

Глава 9

— Ага, так пронесет, что потом замучаешься отмываться, — проворчал Федор. — Не дело это, Вячеслав Михайлович! Давай лучше Иваныча дождемся, а он уж скажет, как дальше быть.

— Не бзди, Федор Владимирович! — Вячеслав так хлопнул Федора по плечу, что тот чуть не слетел с табурета, а в серванте звякнули чашки. — Мы быстренько смотаемся! А ты покемарь пока. Устал, наверное?

— Эх, рискованное дело затеваете, ну да ладно, если что — поехали в магазин. Хлеба не забудьте купить по дороге, — Федор зевнул и махнул на нас рукой, мол, делайте, что хотите.

— Вот и ладушки! Мы на твоем драндулете прокатимся? — спросил Вячеслав у отходящего к постели Федора.

— Будешь так называть — на своем ногоходе почешешь. Берите, я как раз позавчера полный бак залил. Вернетесь — не будите, соберетесь пить — толкните, не кантовать и при пожаре выносить первым! — после подробных указаний Федор повернулся к нам спиной и с головой укрылся одеялом.

Я смотрел на самого невозмутимого человека в мире — чуть не убился, миновал пасти оборотней и спокойно улегся спать. Мне бы так, а то я сделал то же самое, но внутри дребезжало от ужаса, мурашки носились по спине, как стада диких мустангов по прерии.

Но тянуло в Шую необыкновенно, так ребёнок тянет за поводок упирающегося щенка. Когда четыре лапы расставляются в разные стороны, но неумолимый ремешок оказывается сильнее и тащит по земле полузадушенное животное.

— Пошли, пока он добрый, — Вячеслав направился к выходу.

В сенях отыскался дырявый свитер, старый плащ и стоптанные кирзачи. Пока я облачался в эти модные вещи, Вячеслав накинул дутую куртку, кроссовки, пальцы втиснулись в обрезанные перчатки — этакий фирмач на моем убогом фоне. Принц и нищий, но выбирать не приходилось.

— Скажешь в общаге, что срочно вызвали домой на картошку, вот с поля и заскочил за вещами, — довольно осклабился Вячеслав, когда вышли из дома.

— Тебе лишь бы поугорать, может, тронемся уже? Кстати, где транспортное средство? — я оглянулся по сторонам, и взгляд уперся в просевшую крышу сарая.

— Что, совесть заедает? Не парься, вернемся — починишь! Сейчас открывай ворота, и аккуратнее с веревкой, как вывезу — привяжешь также! — приказал Вячеслав.

Я покосился на него, но не стал пререкаться, все-таки не сдал меня оборотням, да и сейчас помогает. Я снял веревку с загнутых гвоздей и настежь распахнул ворота. Те пожаловались на ночное отношение скрипом металла по дереву, но упавшая створка держалась, как и товарка — прочно и надежно.

Из сарая, рядом с поваленным сенником, Вячеслав вывел на улицу древний мотоцикл «Урал». Модель-то старая, но в таком отличном состоянии, что не стыдно поставить рядом с хромированным «Харлеем». Видно, что над мотоциклом поработала опытная рука. Перебранный, с кучей замененных деталей и более мощным движком, разрисованный темно-коричневой краской, то тут, то там пластиковые вставки, подходящие по смыслу к общей стилистике.

Особенно выделялся руль — в виде оскаленной медвежьей головы, из разверзнутой пасти выглядывала фара. Коричневый пластик шел в разные стороны, олицетворяя собой шерсть, в ней искусно прятались рукояти управления. Передняя вилка в форме лап держала вынесенное вперед колесо, оканчиваясь неким подобием блестящих когтей. Задние «лапы» словно отталкивались от дороги.

Хромированные детали блестели, сверкали на солнце, казалось, что зверю оскорбительно долго находиться на одном месте. На таком можно рвануть куда угодно, не опасаясь, что отвалятся «лишние» детали и придется куковать в чистом поле.

— Что, нравится игрушка? — Вячеслав похлопал рукой по увеличенному бензобаку. — Мы с Федорузой переделали под себя. Так, хобби, а приятно, когда на тебя заглядываются по дороге. Вот если бы ты промазал, и въехал в дровяник, то Федя начал бы кататься на тебе. И не отпустил бы, пока не проехал пару тысяч без дозаправки.

— А вы специально в таком стиле сделали? Как бегущего медведя? Чтобы вертушек поддразнить? — поинтересовался я, переводя тему и восхищенно рассматривая мотоцикл.

— Догадливы-ы-ый, — протянул Вячеслав, залезая в седло. — Давай прыгай и поехали.

Я водрузился на чернокожее сиденье, пришлось потесниться из-за могучей спины Вячеслава. Водитель легко дернул педаль и мотоцикл заурчал. Пока водитель устраивался на сидении, мотор ровно и тягуче набирал обороты. Зверь мелко трясся, предвкушая скорую гонку. В окне желтого соседского дома и вправду мелькнула чья-то рука, шевельнулись занавески-паутинки.

— Пассия Федина, сохнет по нему, а он все никак не решится. Держи! — Вячеслав протянул шлем, более похожий на немецкую каску времен Великой Отечественной войны. — Надевай! А то нам ещё с гаишниками проблем не хватало. Они и так за каждую мелочь цепляют.

Нам бы ещё пару автоматов, чтобы полностью стать похожими на немецких оккупантов. Вячеслав поддал газа, и мотоцикл легко сорвался с места. «Медведь» вырулил на дорогу, и, наращивая скорость, полетел навстречу свежему воздуху.

Ветер свистел в ушах, напевая песню свободы, протяжно подвывал на поворотах, менял тональность на спусках и подъемах. По обеим сторонам проносились налитые багрянцем березы, желтеющие травы. Статные ели красовались колючей зеленью, покачивали блестящими смоляными шишками. Кусты вербы и сирени роняли листву в сливные овраги.

Мы обгоняли машины, я видел вскинутые брови людей, оглядывающих причудливый мотоцикл. Вячеслав ехал аккуратно, но быстро. То и дело прыгали на «встречку», для обхода машин. Мотор утробно ревел, словно грозно рычал на плетущихся тихоходов. Я испытывал неясное облегчение по мере приближения к Шуе.

Впереди катился широкий черный джип, хромированные дуги «кенгурятников» и порогов дразнили солнечными зайчиками. Чем-то угрожающим веяло от машины. Возникло какое-то непонятное щемящее чувство, напомнившее тот момент, когда на меня в упор смотрел зрачок пистолета.

Вячеслав пару раз пытался обойти лоснящегося «бегемота», но водитель, невидимый за тонированными стеклами, поддавал газу. Мотоциклист тихо матерился сквозь сжатые зубы.

Вячеслав резко вывернул руль влево, взревел мотор, мы рванули на обгон. Джип заорал в унисон и моргнул пару раз левым сигналом поворота. Мотнулся влево, чуть не зацепил переднее колесо, за вытянутые медвежьи лапы.

— Да он издевается! — рявкнул Вячеслав, когда пристроился обратно за джипом глотать выхлопные газы.

— Пацаны, а покатайте на мотоцикле! — высунулась из заднего окна размалеванная девица.

— Пусть тебя катает олень, что за рулем находится! — проорал в ответ Вячеслав.

Зря, ой зря. У джипа загорелись задние огни, мощная машина затормозила, оставляя следы на асфальте. Мотоцикл чуть не въехал в лакированный багажник. Вячеслав ещё раз тихо выругался, когда машина выпустила на свободу одинаковые фигуры угрюмых пассажиров.

Мы тоже слезли с нагретых сидений. Рядом проносились обогнанные ранее машины, никто не хотел встревать в наш разговор. Судя по двум вынутым битам, беседа намечалась увлекательной.

— Ты не лезь, я справлюсь сам! — негромко процедил Вячеслав.

— Уверен?

— К гадалке не ходи, — Вячеслав сплюнул на дорогу.

Вышедшие из машины казались однояйцевыми близнецами — накачанные шеи, короткие стрижки, перстни на волосатых пальцах. Даже жующие челюсти двигались в одном ритме, различия лишь в одежде, и формах лиц. У водителя курносая физиономия похожа на кирпич, у двух других головы округлые, как шары для боулинга.

— Ребят, а что, девяностые возвращаются? — поинтересовался Вячеслав.

Он слегка подрагивал, как натянутая струна. Со стороны казалось, что вот-вот расплачется, но небольшие глазки держали все под контролем.

— Юморист? Они и не уходили никуда. Может в Москве и рулят менты, а у нас же по-прежнему в фаворе «понятки» и уважение к старшим. Ты кого, карась, оленем назвал? — водитель почесал скулу утолщением биты.

— Как тебя ещё назвать, если хулиганишь на дороге? Места мало, или стыдно быть обогнанным? — спросил Вячеслав.

Пассажиры тем временем обошли мотоцикл, осматривая и прищелкивая языком. Оглядывали по-хозяйски, уже ощущали себя летящими по дороге, в кожаной косухе и с сисястой подругой за спиной.

А вот и подруга вылезла. Худая как трость, размалёвана ярче клоуна, на вид тридцатник, но если умыть и переодеть — то больше двадцати не дашь.

— Ну, долго вы там? Брусок, покатаешь меня на мотоцикле? Пацанчики отказываются, — плаксивым голосом протянула девчонка.

— Да, байк зачетный! Как раз за «оленя» и отслюнявишь! Чтобы белыми зубками дальше солнышку скалиться! Чугун, прыгай за баранку, мы с Марго следом двинем. С ветерком прокатимся, родная! — водитель джипа шлепнул девицу по плоской заднице.

Марго взвизгнула и залезла на мотоцикл, блеснув белыми трусиками. Парни довольно заржали. Похоже, вопрос с мотоциклом решен и дальше нам или топать ножками, или возвращаться пред Федины ясные очи.

Тревожное чувство держало в напряжении, что-то настораживало в машине. Отголосок слабости опять накатил дурным валом, но тут же пропал. Зрачок пистолета никуда не делся, всё также ощущался смертоносный взгляд.

— Мужчины, может, вы возьмете деньгами? Я не знаю, но этой суммы должно хватить в качестве извинения за невольное дурное слово. Александр, помоги девушке спуститься, — Вячеслав достал из внутреннего кармана кожаное портмоне.

Мужчины заинтересованно подошли к открытому кошельку, заглядывая внутрь. Я протянул руку девушке, яркие губки удивлённо распахнулись. Сзади дробью рассыпались звуки ударов, спустя две долгих секунды на землю упали три мешка с картошкой. По крайней мере, звуки падения очень похожи.

— Брусок, ребята! — девица кинулась к лежащим без сознания дорожным хулиганам, потом повернулась к нам. — Да знаете, что с вами будет, козлы?

— А ведь и правда, Сань! Они же мстить будут, страшно и жестоко! Давай всех четверых закопаем? — Вячеслав скорчил кровожадную рожу.

— Мальчики, что вы. Я пошутила, не убивайте, пожалуйста! — девчонка выставила перед собой руки, защищаясь от нависающих фигур.

Побледневшая, с блеснувшими слезинками в уголках глаз, она больше не казалась такой нахальной и распущенной. Обычная девчонка, лишь запуталась немного.

— Дура! Не тронем мы тебя! Вышла бы замуж, да детишек растила, а не под этих гоблинов стелилась, — Вячеслав точно прочитал мои мысли.

— Моралист хренов, вали, давай! Учить ещё будет! Брусок меня любит — жениться обещал! Вот встретимся лет через пять и поговорим. Тогда и дети будут, и муж деловой! А пока молодая, могу и погулять, — у девчонки расплылась дешевая тушь, превратила лицо в маску зловещего клоуна-маньяка.

— Ну-ну, гуляй, дурочка! Вряд ли кому потом нужна будешь. Не того кандидата рассматриваешь! — Вячеслав удобнее устроился на сидении.

— Да идите вы на… — последние слова утонули в реве заводящегося мотора.

Мотоцикл прыгнул с места, увозя нас от неудавшихся бандитов. Парни в различных позах лежали на обочине, словно мультипликационные казаки на привале. Над ними суетилась причитающая девчонка.

— Тоже почувствовал? — крикнул Вячеслав, перекрикивая вой ветра.

— Да, в джипе кто-то остался!

— Тогда поспешим!

Мотор взревел, и вой ветра усилился в разы, мотоцикл поехал прочь от стоящего джипа. Чувствовался чей-то колючий взгляд, ненавидящий, злой. Между лопатками зудело, словно кто-то царапал тоненькой веточкой. Я оглянулся на джип, в тонированных стеклах мелькнула рука, но из машины никто не вышел. Лежащие парни, суетливая девушка и ощущение чего-то лютого, враждебного.

Вынырнула круговая развязка у Шуи. Прямо перед нами раскинулся старый город. Вплоть до самого въезда в спину втыкался колючий взгляд. Не только я, но и каска Вячеслава озабоченно вертелась по сторонам, выискивая причину тревоги. Посадки, окружающие дорогу, поля, что протянулись до горизонта, высокие кусты — ничего не выдавало владельца ненавидящего взора. На развязке ощущение от смотрящего зрачка пистолета исчезло, словно неизвестный снайпер отвернулся или отправился по своим делам.

Вместе со взглядом пропала и жажда попасть в город. Как бабушка отшептала — только что готов был подталкивать мотоцикл, а теперь с радостью попросил бы Вячеслава развернуться. Меня остановили возможные насмешки со стороны парней, да и почти приехали.

Мне очень нравился привольно раскинувшийся город, с тенистыми липовыми аллеями, тихими улочками, старыми церквями, полуработающими фабриками и отзывчивыми людьми. Очень нравился, пока не возникли непонятные, но очень опасные создания, пожелавшие отобрать последнее у бедного студента — его жизнь.

Вячеслав лихо въехал в город, но после первого «лежачего полицейского» сбавил скорость. Да уж, подпрыгнули мы знатно, зубы клацнули так, что я невольно провел по ним языком — все ли на месте. Вроде ничего не изменилось.

В овраге, куда после прыжка оборотня сорвался невезучий автомобиль, поблескивали осколки стекол, валялись рваные куски пластика. Вероятнее всего машину вытащили, а может водитель выжил, оправившись от такого удара сверху. Выбрался, перекрестился и поехал обратно, под защиту дверных засовов и спасительных одеял.

Мы проезжали мимо беззаботных в своем незнании людей. Прохожие спешили по делам и заботам: кому накормить ребенка или супруга, кому самому поесть и бежать на гулянку, кому покопаться в огороде или просто бухнуться спать. Люди смотрели на оборотней в фильмах, ужасались кровожадности существ и переживали за героев, что ценой больших усилий уничтожали это зло. Смотрели и не догадывались, что сосед по лестничной клетке запросто может обернуться свирепым чудовищем и так же легко расправиться с ними.

Подъезжая к светофору на улице Ленина, я заметил черные следы от покрышек. Знакомый колпак валялся на клумбе, среди грязно-желтой травы. Календула просунула коробочку, больше похожую на маленького серого осьминога в отколотое отверстие кругляшка. Совсем недавно я здесь проносился, холодея от ужаса и моля об одном — чтобы машина не подвела.

Остро кольнуло сердце. Я почувствовал, как повлажнели ладони, и рот автоматически глотнул холодного воздуха. По пешеходной дорожке, сминая опавшие листья, неторопливо шла знакомая фигурка. Воздушные волосы спускались на курточку, джинсы обтягивали стройные ноги. Двое парней обернулись ей вслед.

— Стой!!! — крикнул я Вячеславу, его шлем звонко отозвался на стук.

Вячеслав от неожиданности дернул руль и, стараясь удержать управление, выставил ногу. Кроссовок скользнул по асфальту и, попав в трещину, лопнул как раз под язычком. Вячеслав прорычал, но справился с управлением и выровнял мотоцикл. Он соскочил с «медведя», с головы слетел шлем. Взбешенные глаза метали молнии.

— Ты чё? Офонарел?!! — крикнул Вячеслав.

Потом добавил пару крепких матюков, но я уже не обращал внимания. Быстро соскользнул с мотоцикла и перебежал через улицу, по пути удачно увернувшись от проезжающей «Нивы».

— Юля!!!

Девушка и так обернулась на пронзительный визг покрышек. Внутри колыхнулось то чувство, которое я испытал в баре — чувство необходимости человеку. Какой жалкой и несчастной показалась её фигурка на фоне опадающей листвы.

— Санёк, нам нужно ехать! — прокричал Вячеслав.

Он озирался по сторонам, чувствуя себя неуютно посреди города, где хозяйничают перевертни.

Опять прорезалась в голове мысль: «Уползай, малыш! Уползай!»

— Сейчас, погоди минуту! — крикнул я в ответ и снова повернулся к Юле. — Привет, как ты?

Я видел собственное отражение в больших солнцезащитных очках. Слегка припухшее девичье лицо подсказывало, что не так давно плакала. Из-под зеркальных стёкол краешком вылезал большой кровоподтек. Юля опустила голову и затеребила ручку серой сумочки. Может, я ничего не понимаю в моде, но она очень подходила к пепельным туфелькам.

— Привет! Я нормально, а как ты себя чувствуешь? — спросила Юля, — Видела, как тебя увозили на «Скорой». Но когда пришла в больницу, меня не пустили — сказали, что ты спишь. А вчера и вовсе куда-то исчез. Что с тобой случилось?

— Неприятности появились, пока разбираюсь с ними. Со мной все в порядке, — я погладил по плечу.

Юля испуганно отпрянула в сторону, словно я её ударил. Чем обусловлена такая реакция — не понятно. Конечно, я не в шмотках от Кардена, но так отшатываться…

— Прости. Последнее время стала нервной. Говорят, что на больницу напала стая бродячих собак, а после этого ты пропал. Куда ты исчез? — в ласковом голосе послышался всхлип, и моё горло перехватила тёплая судорога, мешающая сглотнуть.

Так захотелось обнять, пожалеть, дать понять, что я рядом и ничего плохого не случится. Почти голые сучья окружающих деревьев, хмурые лица прохожих и недовольное бурчание Вячеслава довершало напрягающую атмосферу.

— Я пока у друзей, но обещаю, что скоро все закончится, и мы наверстаем упущенное, — я ободряюще улыбнулся и тут вспомнил про смотревшее на меня дуло пистолета. — Скажи, а вот тот следователь, Голубев, он кем тебе приходится?

Девушка снова вздрогнула и оглянулась по сторонам. Да что же ты такая зашуганная? Кто же тебя так напугал?

— Владимир Александрович плохой человек. Он давным-давно помог моему отцу, а теперь постоянно контролирует мои передвижения. Отгоняет всех ребят, которые пытаются познакомиться. Вроде как папе обещал, что будет меня охранять от неприятностей, а хочу я этого или нет… Он не дает мне прохода! — Юля прерывисто вздохнула. Как ребёнок, что успокаивается после плача.

— Так ты из-за него? — я посмотрел на красивое, но слегка припухшее от слез лицо. — Да, с ним нелегко договориться. Не переживай, Юля, как-нибудь поладим. Будет ещё на нашей улице праздник.

Я пытался говорить уверенным тоном, может и получилось. По крайней мере, Юля несмело улыбнулась и отняла ладонь от сумки, погладив меня по руке. Теплое прикосновение вызвало отклик по всему телу, мурашки толпами кинулись по коже, как долго стоявшие в конюшне лошади, которых выпустили на волю.

— Ты хороший, но не надо. Я как-нибудь сама, — Юля смотрела на меня сквозь зеркальные стекла.

— Это он сделал? — я кивнул на высовывающуюся из-под очков гематому.

В стеклах очков отражался я — не испуганный беглец, который не так давно мчался, сломя голову, по ночной трассе, и почти не дышал в подполе. А Я — с большой буквы, тот, кто может спасти и защитить от свалившегося несчастья. Рыцарь без страха и упрека.

Рыцарь, блин. Самому бы выкрутиться и понять, что творится. Но требовалось ободрить девушку, показать, что за моей спиной — как за каменной стеной.

Хотел приподнять очки, но Юля перехватила движение. В груди шевельнулся отголосок знакомого чувства ярости, будь здесь Голубев — разорвал бы на куски. Но вместе с тем ещё и легкое головокружение, как будто десять раз крутнулся на месте вокруг своей оси. Два чувства смешались в равных пропорциях. Мягкая ладошка удерживала руку и по ней словно пустили разряд тока.

— Не надо, — чуть слышно прошептали земляничные губы.

— Не переживай, все будет хорошо. И не смей плакать, а то тушь опять потечёт, — я погладил по нежной коже и слегка отвел воздушную прядь волос.

Девушка удивленно вздернула брови и тут же полезла в сумку за зеркальцем. Женщины! Всегда заботятся о своей внешности.

Мимо проехал знакомый джип. Я увидел, как напрягся Вячеслав. Но джип не остановился, пролетел черным пушечным ядром. Ребята пришли в сознание и спешили по своим делам. Странно, но того самого взгляда я не ощутил, и недавние бандиты не остановились. Вячеслав облегченно выдохнул, я тоже невольно выпустил набранный воздух.

— Видела вчера твоего друга в техникуме. Он выглядел потерянным. Рассказывал Тане, что в тот вечер из кустов выпрыгнула какая-то огромная собака, и накинулась на дерущихся ребят. Потом возникла ещё одна и сцепилась с первой. Толком поговорить им не удалось — раздался звонок. А после первой пары он ушел в с двумя милиционерами. У нас весь техникум гудит от догадок. Ты точно ничего не помнишь? — Юля испытующе посмотрела на меня.

Уж не знаю, какие эмоции отразились на моем лице, но бровки снова удивленно взметнулись вверх. Мимо, шелестя палыми листьями, скользили редкие прохожие. Слегка посмеивались, глядя на нашу пару, — колхозник и принцесса беседовали посреди тротуара.

— Нет, не помню. В тот момент я валялся без сознания.

Врал, конечно, но что я ещё мог сказать? Что кроме нашего мира есть ещё один? Живущий параллельно, по своим кровавым законам? Тогда бы испугалась ещё больше, или подумала, что это побочный эффект сотрясения мозга. Не хотелось представать в милых глазах свихнувшимся дурачком.

— Ну, долго ты там? Потом навлюбляетесь! — нетерпеливо прокричал Вячеслав.

Он горделиво восседал на сидении, мотор подвывал, когда рукоять газа приспускалась вниз. Как вовремя — не пришлось отвечать на другие вопросы и врать ещё больше.

— Да, Юленька, мне пора, но мы ещё встретимся! Держи хвост пистолетом! — я улыбнулся и побежал к мотоциклу.

— Не пропадай больше, Саша! — крикнула мне вслед Юля.

Я обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть лучезарную улыбку. Внутри набух огромный теплый шар нежности, и отодвинулись на задний план проблемы. Ушло неприятное ощущение страха перед неизвестностью. Улыбка… Да за нее я готов сражаться с кем угодно, а не только с ревнивым следователем. Палая листва прошуршала под ногами, ещё два листка пролетели мимо лица.

Я с виноватой улыбкой подбежал к мотоциклу.

— Наворковались? — ухмыльнулся Вячеслав и протянул сброшенный шлем.

— Есть немного. Юля сказала, что менты взяли моего друга прямо в техникуме… — я не успел договорить, как Вячеслав начал разворачивать мотоцикл назад.

— Стой! Куда ты? — руку захолодил металлический руль.

— Ты в детстве часто бился головой? — глядя на мою руку, поинтересовался Вячеслав. Когда же я помотал головой, он продолжил. — А мне кажется, что это являлось единственным твоим развлечением, вместо игрушек. Неужели ты не понимаешь, что они тебя тоже ищут? А в общаге наиболее удобное место для засады. Если тебя закроют, то как мне перед Иванычем отчитываться?

— Так я же ничего не делал!

— Какой же ты наивный! Тюрьмы полны теми, кто ничего не делал, или кому не посчастливилось перейти дорогу сильным мира сего.

— Слава, я не за документами. Вернее за ними, но не только. Там ещё осталась одна вещь от отца, не хочу, чтобы она попала. Ты можешь ехать, а я все равно пойду! — я отпустил руль, колесо слегка качнулось обратно.

— Дурррак! Тебе это нужно?

— Нужно, я тебя не заставляю, — я хотел, чтобы он меня отговорил, чтобы мы уехали прочь из города, но Вячеслав неожиданно сдался.

— Ой, дурак! Ну, поехали! Как же тебя одного оставишь, непутевого?

Вячеслав крутанул ручку газа, и мотоцикл оглушительно взревел, полностью выражая настроение хозяина. Я уселся на теплое сиденье и помахал рукой Юле. Она ответила тем же, проводила черными стеклами очков, пока мы не скрылись за поворотом.

Перед внутренним взором светилось милое лицо, я погружался в бездонные карие глаза. Таял от нежности, тело раздирало от чувств и эмоций. Губы сами собой шептали её имя, благо в свисте ветра и реве мотора не слышно звуков.

Но глаза вычленили из окружающей обстановки помятую ограду у светофора, сверкнули стекляшки разбитой фары. Мозг моментально вспыхнул воспоминаниями прошлой ночи, вытесняя Юлин образ. Расслабляться ещё рано, где-то рядом бродят опасные зверолюди.

Мотоцикл тем временем завернул на Вихрева и через полминуты замолк у обветшалого серого здания. Трехэтажная общага отдыхала в тени старых развесистых лип. Каждое лето деревья наполняли комнаты медовым запахом цветения, и от него снились такие чудесные сны… Сейчас же липы красовались в багряно-желтом оформлении и, как умелая стриптизерша скидывает одежду, ветви понемногу сбрасывали листву.

— Ну, давай, рисковый, мчи за вещами! — Вячеслав с хрустом потянулся на сидении.

— Сейчас, я быстро! Одна нога здесь, другая пока тоже здесь, — я сделал вид, что пошутил.

Вячеслав сделал вид, что улыбнулся.

Синяя дверь со знакомым скрипом открылась, и обширный холл встретил въевшимся запахом хлорки, приветственно улыбнулся с пьедестала бюст Ленина. Справа, с неприступным видом, восседала наша «ночная фея» Зинаида Павловна. Она не давала молодежи шуметь по ночам, не единожды приезжал наряд на веселые крики сверху. После пары-тройки ночевок в КПЗ студенты немного приутихли. Любви старушка не требовала, но порядок блюла скрупулезно.

— Здравствуйте, Зинаида Павловна! Вы как всегда прекрасно выглядите! Можно ключик от комнаты? — я постарался обворожительно улыбнуться.

— Постой, тут тебя второй день ждут! — ответила вахтерша, глядя за мою спину.

Я резко обернулся и увидел неспешно приближающихся милиционеров. Во главе троицы шел Голубев.