В моей ладони скорпион…
И с каждым мигом всё труднее
ждать неизбежного…
А он
не жалит —
видимо, жалеет.
Поток замедленных секунд
в висках пульсирует синхронно.
Хочу кричать…
……………но не могу…
Лишь спазмом сдавленное горло
молчанье бережно хранит.
Рассудок
прочным монолитом
завис над бездной, как гранит —
тяжёлый,
………красно-ядовитый…
В прожилках тоненьких — не кровь —
холодный блеск застывшей лавы.
А ведь могла кипеть Любовь
рекой бурлящею…
Могла бы!
И нынче, стоя на краю,
прошу,
жалеть меня не надо:
разбавь растерянность мою
чем хочешь, слышишь? —
даже ядом.
Чтоб я познала в этот час
безумство лучшей из агоний,
вбирая в бездну синих глаз
твой взгляд зловещий — скорпионий.
Пусть пошатнутся небеса,
и грех, вливаемый подкожно,
изменит горькое «нельзя»
на упоительное
«можно»,
когда в неистовом бреду
сорвутся трепетные стоны
с сухих,
………… потрескавшихся губ,
и тело нежное безвольно
ослабнет в ласковых руках.
Пусть отпечатки наших пальцев
уликой вспыхнут на телах,
чтоб мы не смели отрекаться
ни от одной из тех секунд —
шальных,
…………неистовых,
……………………запретных,
и не лишали божий суд
разящих, веских аргументов,
когда небесный мед-экспЕрт,
в который раз,
…………… идя по кругу,
вдруг констатирует при всех,
что мы отравлены друг другом.
Ну, что ж… он прав —
……………………таков закон,
и жизнь его не отменяет:
ведь не секрет,
…………………что Скорпион
в объятьях страсти погибает.