Викинги

Глава 7. О том, что произошло у порогов

В тот вечер они сошли на берег для ночлега неда­леко от деревни, в которой нашли как овец, так и мед на продажу. Когда они поели, Орм стал совещаться с Токе и Олофом относительно того сообщения, которое они только что услышали, чтобы решить, что им луч­ше всего предпринять теперь, когда цель уже так близка. Они прошли на пустой корабль, где могли говорить, не боясь, что их потревожат или подслуша­ют. Там они и сидели в вечерней тишине, нарушаемой только шелестом воды, огибавшей корабль.

Орм считал, что ему предстоит решить много труд­ных проблем.

— Наше нынешнее положение таково,— сказал он,— что мы должны составить мудрый план, если хотим успешного завершения нашей экспедиции. Никто ничего не знает о сокровищах, кроме вас двоих и меня, и двух мальчишек, которые знают, как надо держать язык за зубами. Все, что было сказано людям, это то, что мы направляемся в Киев, чтобы получить наслед­ство, я даже Спофу не сказал об истинной цели нашего похода. Но скоро нам придется сказать им, что мы двигаемся дальше Киева, к порогам, и что мое наслед­ство находится там. Однако если мы им об этом ска­жем, то несомненно, что скоро весь Киев также будет знать об этом. Потому что человек, пьющий в большом порту не может сохранять такую тайну дольше того времени, которое ему потребуется, чтобы выпить три кружки пива, даже если ему известно, что за это он лишится головы. А если цель нашего путешествия достигнет ушей великого и его людей, это будет для нас большой неудачей, потому что тогда появится много желающих разделить наше золото и серебро с нами, если не убить нас и таким образом получить все. В дополнение ко всему этому, мы еще должны теперь думать об этих патцинаках, которые будут поджидать нас у порогов.

Олоф и Токе согласились, что тут призадумаешься. Токе спросил, как далеко от Киева до порогов и смогут ли они найти продовольствие на реке, когда покинут город.

— От Киева до порогов, по-моему, девять дней пути тяжкой гребли,— сказал Олоф,— хотя Споф сможет вам сказать об этом более точно, чем я. Когда я путешествовал в тех краях, мы покупали продоволь­ствие у пастухов, а также много взяли в богатой деревне северян. Но теперь все могло измениться, поскольку нет больше мира на реке.

— Было бы глупо прийти в Киев, не рассказав перед этим людям, что мы поедем дальше,— сказал Токе,— потому что в городе будет много соблазнов, и может так случиться, что многие откажутся идти дальше, заявив, что мы их обманули.

— Еще опаснее то,— сказал Олоф,— что великий князь может призвать многих, если не всех нас, сразу же к себе на службу. Я служил у великого князя Владимира и знаю, как обстоят дела в Киеве. Он всегда хорошо платил, а сейчас, если близятся непри­ятности, он может предложить еще больше. Его осо­бенностью является то, что ему всегда не хватает норманнов в его дружине, поскольку он считает нас с храбрыми и верными воинами, что соответствует истине, и очень нас любит еще с тех пор, когда шведы помогли ему взойти на престол, когда он был моло­дым. В нем самом течет шведская кровь. Он знает много способов, как уговорить норманнов остаться в Киеве, даже если его золото не сможет соблазнить их.

Орм покивал головой и сидел в задумчивости, уставясь на воду.

— Существует много доводов против нашего посе­щения князя Владимира,— сказал он,— хотя его слава столь велика и его мудрость столь широко известна, что жалко будет пройти через его город и не повидать­ся с ним. Говорят, что теперь, когда он состарился, люди боготворят его, как святого, хотя ему потребова­лось много времени, чтобы добиться этого. Он, воз­можно, почти такой же великий король, каким был король Харальд. Но самое важное должно оставаться самым важным. Мы прибыли с конкретной целью — забрать золото, потом, когда мы найдем его, у нас будет другая цель — а именно, доставить его быстро и в целости домой. Я думаю, что все мы согласны с тем, что надо следовать прямо к порогам.

— Это так,— сказал Токе.— Тем не менее, я считаю, что по этому вопросу надо посоветоваться со Спофом Он знает маршрут лучше нас, и, возможно, знает побольше и об этих патцинаках.

Остальные кивнули, и Орм позвал Спофа, который сидел на берегу. Когда он забрался на борт, Орм рассказал ему о золоте.

— Я ничего тебе не сказал об этом, когда нани­мал,— сказал он в заключение,— потому что был еще в тебе не уверен. Но теперь я знаю, что ты — хороший и честный человек.

— Это будет более дальнее путешествие, чем то, на которое я соглашался,— сказал Споф,— и более опас­ное. Цену, которую я запросил за свои услуги, ты счел высокой, но должен сказать тебе, что если бы я знал, что мы пойдем к порогам, она была бы еще выше.

— На этот счет можешь не беспокоиться,— сказал Орм.— За поход к порогам можешь назвать свою собственную цену. Я обещаю тебе, и Токе, сын Серой Чайки, и Олоф Стирссон будут свидетелями, что ты получишь также и свою долю сокровищ, если мы найдем их и в сохранности доставим домой. И это будет полноценная доля кормчего.

— Тогда я согласен идти с тобой,— сказал Споф.— Мы, готландцы, счастливее всего, когда знаем, что за наш труд нам хорошо заплатят.

Когда он обдумал вопрос, Споф сказал, что он тоже считает, что им надо идти прямо к порогам.

— Продовольствие достать будет нетрудно,— ска­зал он.— Его можно легко и дешево купить внизу по реке, я знал случаи, когда люди покупали пять жирных свиней за один топор и мешок орехов. Сейчас на нашем пути будут попадаться богатые деревни, как под Кие­вом, так и дальше, мы сможем купить столько еды, что нам хватит до порогов и на обратный путь. Но будет лучше, если ты станешь платить за нее, как ты это делал до сих пор, если у тебя не кончилось серебро, потому что глупо брать что-то силой по пути куда-то, если ты собираешься возвращаться тем же путем.

Орм ответил, что у него в кошельке еще бренчит немного серебра, хотя большая часть уже кончилась.

— Главной нашей проблемой будут патцинаки,— продолжал Споф,— мы можем оказаться вынужден­ными покупать себе пропуск у них. Однако, возможно, что они не пропустят нас ни за какие деньги. Было бы лучше, если бы ты мог сказать мне, на каком берегу реки лежат сокровища и между какими порогами.

— Оно лежит на восточном берегу,— сказал Орм,— между вторым и третьим порогами, считая с юга. Но точное место я никому не скажу, пока не прибудем на место.

— Значит оно лежит далеко от того места, где нам придется вытащить корабль на берег для волока,— сказал Споф.— Будет лучше, если мы пойдем туданочью. Было бы очень хорошо прихватить с собой кого-нибудь, кто понимает язык патцинаков на случай, если они не захотят мирно с нами разговаривать. Но этого сейчас не исправишь.

— Эту трудность мы можем преодолеть,— сказал Токе,— захватив с собой писца Фасте. Он может сделать свое дело в Киеве и на обратном пути. Никто не будет жаловаться на то, что он опоздал, потому что никто не знает, когда он выехал. Если мы будем говорить с патцинаками, среди них непременно на­йдется кто-нибудь, кто знает его язык, даже если он их не понимает.

На этом совещание и закончилось. На следующее утро, до того как они продолжили свой путь, Орм поговорил с людьми. Он сказал им, что они направляются дальше Киева, туда, где спрятано его наследство, оставленное братом.

— Вполне вероятно, что предстоят схватки,— до­бавил он,— и если вы покажете себя храбрыми воина ми и я получу свое наследство, может быть, каждый из вас получит долю, кроме тех денег, которые вам уже обещаны.

Люди не стали жаловаться, кроме сыновей Соне, которые бормотали что-то насчет того, что двоим из них непременно придется умереть там и что им нужно пиво, а не тот сладкий напиток, который только и есть в этой стране, если он хочет, чтобы они дрались в полную силу.

Они несколько раз высаживались на берег в ходе плавания по реке, чтобы посетить деревни полян, которые были очень богаты. Там Орм наше еду и питье, так что они были экипированы и хуже, чем когда отплывали из дома. Потом, однажды поздно вечером, когда над рекой спустился туман, они проплыли мимо Киева, не особенно различив город.

Писец Фасте забеспокоился, когда узнал, что они не хотят его там высаживать.

— У меня важное послание к великому князю,— сказал он,— и вы все об этом знаете.

— Мы решили, что ты поедешь с нами до порогов,— сказал Орм.— Ты умеешь разговаривать с разными людьми и можешь оказаться там полезным. Мы тебя здесь высадим на обратном пути.

При этом писец сильно встревожился, однако, ког­да он уговорил Орма поклясться Святой Троицей и Святым Кириллом, что тот не собирается посадить его за весла или продать патцинакам, он успокоился и сказал, что великому князю придется подождать.

Вскоре деревни по берегам стали попадаться реже, дока совсем не исчезли, вместо них была бескрайняя степь, в которой были патцинаки. С корабля им иногда удавалось видеть стада овец и табуны лошадей в местах их водопоя, сопровождаемые конниками в высоких кожаных шапках с длинными копьями. Споф сказал, что хорошо, что они видят эти стада только на левом берегу реки и не видят на правом. Причина этого в том, сказал он, что река сейчас полноводная, что мешает патцинакам переправить свои стада на правый берег, если они попробуют это сделать, поте­ряют много животных. Поэтому они стали всегда выходить только на безопасный правый берег, хотя и не ослабляли внимания по ночам.

Когда они подошли к порогам на расстояние трех дней пути, то стали еще осторожнее и гребли только по ночам. Днем они прятали корабль в густых камы­шах на правом берегу. В последний день они стали на якорь на расстоянии слышимости от порогов и, когда наступила ночь, переплыли на левый берег, где начи­нался волок.

Было решено, что двадцать человек останутся на корабле. Они бросили жребий, чтобы решить, кто это будет, и Токе оказался в их числе. Они должны были отогнать корабль на середину реки и стоять там на якоре в течение всей ночи, пока не услышат, что их зовут с берега. Токе не хотел оставаться на корабле, но вынужден был подчиниться жребию. Орм хотел бы оставить с ним Черноволосого, но в данном случае он не мог настоять на своем.

Орм и Олоф Синица отправились во главе осталь­ной части отряда вдоль волока, захватив с собой Спофа в качестве проводника. Все были вооружены ме­чами и луками. Споф раньше уже несколько раз про­ходил здесь. Он объяснил, что то место, куда они направлялись, лежит за седьмым порогом, если счи­тать с севера. Это было на расстоянии трех часов быстрой ходьбы, так что, учитывая время, необходи­мое на то, чтобы найти и поднять сокровища, они должны были спешить, если хотели вернуться затемно. С собой у них был фургон, который они использо­вали на большом волоке, чтобы сложить в него сокро­вища, а также их сопровождал писец, хотя был этому и не слишком рад. Они начали свой путь в полной темноте, но знали, что скоро взойдет луна, и, несмотря на дополнительную опасность этого, Орм был рад, что это будет так, потому что боялся в полной темноте не найти нужного места.

Но когда взошла луна, она сразу же принесла им неприятности, поскольку первым же освещенным ей предметом стал всадник в островерхой шапке и длин­ном халате, стоявший на вершине холма впереди них. При виде него они сразу остановились и замолчали. В низине, в которой они стояли, было все еще темно, но им казалось, что всадник смотрит именно в их направ­лении, как будто их шаги или скрип фургона достигли его слуха.

Один из сыновей Соне прикоснулся к Орму.

— Расстояние большое,— прошептал он,— и лун­ный свет обманчив для прицеливания, но нам кажется мы сможем попасть в него, если ты этого хочешь.

Орм колебался, затем сказал, что не собирается начинать военных действий.

Всадник на холме засвистел, как чибис, и рядом с ним возник еще один. Первый протянул руку и что-то сказал. После этого оба тихо сидели несколько секунд, затем неожиданно пришпорили коней и скры­лись из виду.

— Это, наверное, патцинаки,— сказал Орм.— Сей­час дела пойдут хуже, потому что они несомненно заметили нас.

— Мы дошли уже до пятого порога,— сказал Олоф,— жалко возвращаться, когда зашли так далеко

— Мало радости драться с конными,— сказал Орм,— особенно, когда их больше.

— Может быть, они подождут, пока не рассветет, и только потом нападут на нас,— сказал Споф.— Они любят лунный свет не больше нашего.

— Продолжим путь,— сказал Орм.

Они пошли со всей возможной скоростью, и когда прошли седьмой порог, Орм стал осматриваться.

— Самые остроглазые из вас должны мне по­мочь,— сказал он,— в воде должна быть скала с тремя розовыми кустами на вершине, хотя в это время года на них не может быть цветов.

— Вижу скалу с кустами,— сказал Черноволо­сый,— но розы ли это, не могу сказать.

Они подошли к воде и оттуда смогли различить три скалы. Но эти все были голые. Тогда Орм нашел углубление в скале, где вода шумела и бурлила, и рассказывал Аре.

— Если сейчас мы сможем найти холм, который называется могильником патцинаков,— сказал он,— мы будем недалеки от того места, куда шли.

Вскоре они нашли его, потому что почти сразу же Споф указал на высокий холм недалеко от реки.

— Они захоронили там своего вождя,— сказал ой,— помню, мне говорили об этом. И всегда, когда они дерутся здесь, вблизи порогов, они, согласно своему обычаю, втыкают головы убитых врагов на высокие шесты и ставят на его могиле.

— Тогда надо спешить,— казал Орм,— чтобы они и наши тут не поставили.

Они дошли до того места, которое лежало прямо напротив скалы с кустами и холма.

— Наверное, здесь,— сказал он.— Теперь узнаем, не окажется ли весь наш путь напрасным.

Все были сильно возбуждены. При помощи копья они измерили глубину воды в расселине.

— Чтобы поймать эту рыбу, нужны высокие люди,— сказал Орм,— но я чувствую кучу камней у основания скалы, так и должно быть.

Два брата из команды Олофа, по имени Длинная Палка и Скуле, халландцы по происхождению, были самыми высокими людьми в отряде. Они вызвались пойти в воду и постараться найти там что-нибудь. Когда они стояли на дне, вода доходила им до шеи, и Орм приказал им нагнуться в воду и посмотреть, а затем поднять все камни из кучи один за одним. Они стали поднимать большие камни, это продолжалось довольно долго. Вдруг Скуле сказал, что пальцы его нащупали что-то, что не было камнем, но что он не может вытащить это.

— Будь осторожен с этим,— сказал Орм,— и сна­чала убери все камни.

— Вот еще что-то непохожее на камень,— сказал Длинная Палка, поднимая предмет из-под воды. Это был мешок, который, несомненно, содержал что-то тяжелое, так что ему пришлось ухватиться за него как следует. Когда он поднял его до половины, мешок лопнул посередине, потому что шкуры, из которых он Был сшит, сгнили, и широкий ручей серебряных монет ^посыпался в воду. При виде этого, громкий крик страхна и злости раздался с берега, Длинная Палка старался остановить поток монет своими руками и ртом, алюди бросились спасать мешок и то, что в нем еще осталось. Но несмотря на их усилия, большая часть содержимого упала в воду.

— Хорошенькое начало,— горько сказал Орм__

Это так-то ты обращаешься с серебром? Сколько же мне останется, если ты будешь продолжать в том же духе? Однако,— добавил он уже спокойнее,— теперь мы по крайней мере знаем, что нашли то самое место и что здесь никто до нас не побывал. Но будь осторож­нее с остальными, халландец. Должно быть еще четы­ре мешка.

Все сердито ворчали на Длинную Палку, так что он стал тоже злиться и сказал, что больше не останется в воде. Не его вина, сказал он, что мешок был гнилой, если бы у него было столько серебра, и он хотел бы его спрятать, то потрудился бы найти мешок покреп­че. Пусть другие займут, его место и сделают лучше.

Но Орм и Олоф сказали, что все произошло не по его вине. Это подбодрило его, и он продолжал более спокойно.

— Вот еще что-то,— сказал Скуле, вытаскивая какой-то предмет,— и это тяжелее, чем камень.

Это был маленький медный сундучок, очень зеле­ный и тяжелый, обвязанный красивыми красными веревками, которые были опечатаны.

— О да, сундуки,— сказал Орм,— я и позабыл про них. Таких сундучков должно быть четыре. Там без­делушки для женщин. Все серебро в мешках.

С другими мешками им повезло больше, их достали на скалу целыми. Когда появлялся каждый новый мешок, настроение у всех поднималось, теперь они уже не думали о патцинаках и о том, что время проходит. Им пришлось долго искать, пока они не нашли два последних сундука, потому что они глубоко вошли в дно, но наконец они и их нашли и сложили все в фургон.

К этому времени прошла уже почти вся ночь, и как только они отправились в обратный путь, их страх по патцинакам становился все больше.

— Они придут, как только станет светло,— сказал Споф.

— Орму везет больше, чем большинству людей,— сказал Олоф Синица,— да и я тоже не самый невезу­чий. Может быть, вместе мы сможем избежать этих патцинаков. Ведь прошло уже много времени послетого, как те двое видели нас, а после этого мы никого не видели. Это может означать, что патцинаки поджи­дают нас ниже последнего порога, где кончается волок, ведь они не могли знать, что мы дойдем только до середины, а потом повернем назад. Они станут нас преследовать, пока не поймут, что ошиблись, и если все пойдет, как надо, мы к тому времени уже благо­получно достигнем корабля.

Но в этом он оказался плохим пророком, хотя всегда его слова сбывались, потому что вскоре после рассвета, когда им оставалось уже не далеко от кораб­ля, они услышали громкий топот копыт позади себя, И обернувшись, увидели патцинаков, летящих на них, как буря Одина.

Орм приказал своим людям остановиться и занять позицию у фургона, держа луки наготове. Люди были в самом прекрасном настроении и готовы были драть­ся за свое серебро со всеми патцинаками Востока.

— Ни один чужак не прикоснется к этому фургону, пока будет хоть четыре-пять человек, готовых защи­щать его,— говорили они твердо.

Но патцинаки были хитры, в них трудно было по­пасть, потому что вместо того, чтобы мчаться прямо на норманнов, они на всем скаку промчались мимо них на расстоянии выстрела из лука, стреляя на ходу. Затем они перегруппировались и, после небольшой паузы, проскакали в обратном направлении. Большинство людей Орма были умелыми охотниками, хорошо обращались с луком, так что могли показать себя, и громкие крики радости раздавались каждый раз, когда один из врагов падал с лошади. Но иногда и стрела патцинака тоже находила свою цель, и через некоторое время Орм и Олоф согласились с тем, что если дело так пойдет и дальше, то долго им не продержаться.

В перерыве между двумя атаками Орм, подозвал Черноволосого и Радостного Ульфа к себе. Они оба были слегка ранены стрелами, но были в хорошем настроении, и каждый похвалился, что убил врага. Им повезло, что в месте, где они остановились, к реке спускался крутой обрыв, так что с этой стороны они были защищены от нападения. Орм приказал мальчи­кам спуститься к реке и бежать изо всех сил к тому месту, где на якоре стоял корабль. Там они должны были позвать Токе и сказать ему, чтобы немедленно шел им на помощь со всеми своими людьми.

— Закончится ли все предприятие успешно, зави­сит от вас,— сказал он,— у нас надолго стрел не хватит.

Гордые порученным важным заданием, мальчики послушались и быстро стали спускаться по скале Вскоре патцинаки атаковали вновь, и в ходе этой атаки Олоф Синица упал, получив стрелу в грудь. Она пробила кольчугу, и вонзилась в тело.

— Хорошо прицелились,— сказал он.— Дальше вам придется драться без меня.

Когда он говорил, колени его подогнулись, но он смог остаться на ногах и, взобравшись на фургон, лег на него, положив голову на один из мешков с сереб­ром. Другие раненые уже лежали здесь среди мешков и сундуков.

В следующий раз, когда патцинаки проносились мимо, люди Орма выпустили в них свои последние стрелы. Однако когда они это сделали, сзади разда­лись радостные крики.

— Пророчество старика сбылось,— вскричали не­сколько голосов.— Убит Финн Сонессон! Ему в горло попала стрела, и он уже умер! Колбьорн, его брат, пал несколько минут назад! Теперь погибло четверо, ос­тальные из нас не могут умереть, пока не вернутся домой!

И получилось так, как они говорили, поскольку, когда они перестали кричать, другие услышали боевой клич со стороны корабля, означавший, что Токе со своими людьми высадился на берег. Их вид, казалось ослабил жажду патцинаков к драке, потому что, когда люди Орма побежали подбирать стрелы, чтобы ис­пользовать их снова, они услышали удалявшийся то­пот копыт, который вскоре затих совсем.

Орм приказал своим людям не убивать никого из раненых, лежавших на земле.

— Пусть остаются там,— сказал он,— пока их соплеменники не придут за ними.

Их собственные раненые, те, кто не мог ходить, лежали на фургоне. Семеро мертвых лежали на зем­ле, их подняли и понесли с собой, чтобы похоронить с почетом, когда представится возможность. А пока все спешили к кораблю, пока не вернулись патцинаки.

Исчез писец Фасте, но когда телегу потащили впе­ред, его обнаружили спящим под ней. Его разбудили древком копья и долго над ним потешались. Он сказал, что эта битва его не касается, поскольку он — государ­ственный служащий, в чьи обязанности входит сбор налогов, и он не хотел никому мешать, кроме того, он устал после ночного перехода. Люди признали, что все это свидетельствует о его спокойствии, то, что он смог проспать весь бой.

Вскоре они встретились с Токе и его людьми, все очень обрадовались. Токе расправился с врагом без особых трудностей, как только он выступил против них с боевым кличем и стрелами, они повернулись и побежали. Все подумали, что, возможно, у них тоже кончились стрелы. Когда они пришли на корабль, Орм осмотрелся.

— Где мальчики? — спросил он Токе.

— Мальчики? — ответил Токе.— Они же были с тобой.

— Я послал их вдоль берега, чтобы позвать тебя на помощь,— сказал Орм изменившимся голосом.

— Что же с ними случилось? — сказал Токе, почесывая бороду.— Я услышал топот копыт и боевые крики, потом увидел, что патцинаки скачут к нам, и сразу же поспешил к вам на помощь. Но мальчиков я не видел.

Один из людей Токе сказал, что незадолго до того, как судно подошло к берегу, он видел, как трое патцинаков пешком вышли из-за скал, волоча что-то за собой. Он подумал, что они волокут мертвеца или пленников. Они подтащили их к лошадям, но больше он об этом не думал, потому что в эту минуту корабль подошел к берегу, и он стал думать о предстоящем бое.

Орм стоял, не в силах вымолвить слова. Он снял шлем и выронил его на землю, потом сел на камень уреки и уставился на воду. Так он и сидел, не двигаясь, и никто из его людей не смел заговорить с ним.

Люди стояли, что-то шепча друг другу, и смотрели на него. Даже Токе не знал, что сказать. Споф и писец Фасте заносили на борт раненых.

Наконец Орм встал на ноги. Он подошел к Токе и отвязал с пояса свой меч, Синий Язык. Все открыли рты от страха, когда он сделал это.

— Я иду к патцинакам,— сказал он.— Ждите здесь с кораблем три дня. Если Черноволосый вернется, отдайте ему меч. Если никто из нас не вернется, отвезите его Харальду.

Токе взял меч.

— Это плохо,— сказал Токе.

— Раздели сокровища по справедливости,— сказал Орм,— так, как его бы разделили, если бы я остался жив. Они принесли мало счастья потомкам Тосте.