Викинги

Глава 3. О том, как они поплыли на Юг, и о том, как они нашли себе хорошего проводника.

Люди Крока очень проголодались к тому времени, как они достигли острова Штормов, потому что им пришлось весь путь пройти на веслах. Они пристали к берегу, чтобы собрать дров и приготовить себе хороший обед. Они нашли на берегу только нескольких Рыбаков, которые, ввиду своей бедности, не боялись грабителей. Когда они стали резать овец, то похвали­ли их упитанность и несомненное богатство весеннего пастбища в Мунде. Они нанизали куски мяса на свои копья и стали поджаривать их на огне. По мере того, как сало начало шипеть, рты их наполнились слюной, поскольку их ноздри давно уже не чуяли такого пре­красного запаха. Многие стали обмениваться рассказа­ми о тех случаях, когда им довелось угощаться столь же вкусной едой, и все были согласны с тем, что путешествие в западные земли началось многообеща­юще. Потом они стали есть с таким аппетитом, что сок от мяса стекал по их бородам.

К этому времени Орм уже пришел в себя, но все еще чувствовал себя как в тумане, и когда он сошел на берег вместе с остальными, все, что он мог делать, это только стоять на ногах. Он сидел, обхватив голову руками, и не отвечал, когда к нему обращались. Но спустя некоторое время после того, как его стошнило и он попил воды, он почувствовал себя лучше, и когда почувствовал запах жареного мяса, то поднял голову, как человек, который только что проснулся, и посмот­рел на окружавших его людей. Человек, сидевший ближе всех к нему, улыбнулся дружелюбно и отрезал ему кусок мяса.

— Возьми поешь,— сказал он.— Ты в своей жизни ничего вкуснее не пробовал.

— Я знаю качество этого мяса,— ответил Орм.— Ведь я же подготовил его.

Он взял мясо и держал его между пальцев, не начиная есть. Он посмотрел задумчиво вокруг себя, на всех по очереди, затем спросил:

— Где тот, кого я ударил? Он мертв?

— Он мертв,— ответил его сосед.— Но никто здесь не собирается мстить за него, а ты будешь грести вместо него. Его весло находится перед моим, так что мы с тобой станем друзьями. Меня зовут Токе, а тебя?

Орм назвал свое имя и спросил его:

— Тот человек, которого я убил — он был хорошим воином?

— Он был, как ты мог заметить, несколько медли­тельным в движениях,— ответил Токе,— и с мечом он управлялся не так умело, как я. Но это и не мудрено, поскольку я — один из лучших фехтовальщиков в нашем отряде. Но все-таки он был сильным и крепким бойцом и из хорошей семьи, звали его Але, и отец его сеет двенадцать бушелей ржи, и он уже дважды выходил в море. Если ты можешь грести так же как он, то ты — неплохой гребец.

Когда Орм услышал эти слова, то приободрился и начал есть. Но через несколько минут спросил:

— А кто был тот человек, который сбил меня с ног?

Крок сидел неподалеку от него и слышал вопрос. Он засмеялся и поднял свой топор, затем закончил жевать и сказал:

— Вот эта девочка тебя поцеловала. А если бы укусила, ты бы не спрашивал ее имени.

Орм уставился на Крока округлыми глазами, кото­рые выглядели так, будто бы никогда не моргали, затем сказал со вздохом:

— На мне не было шлема, и я запыхался от долгого бега, в противном случае все могло быть по-другому.

— Ты — самодовольный щенок, сканец,— сказал Крок,— а воображаешь себя солдатом. Но ты молод, и у тебя нет осторожности солдата. Потому что осто­рожные люди не забывают шлемов, когда бегут вдо­гонку за похитителями овец, не забывают, даже если похитили их собственных жен. Но ты похож на чело­века, которому улыбается фортуна, и может статься, что благодаря тебе она будет благосклонна и ко всем нам. Мы уже три раза видели проявления ее любви к тебе. Во-первых, ты поскользнулся на камнях, когда в тебя летели два копья; во-вторых, Але, которого ты убил, не имел среди нас родственников или близких друзей, которые были бы обязаны отомстить за него, и в-третьих, я не убил тебя потому, что хотел иметь гребца, который заменил бы его. Следовательно, я считаю тебя исключительно везучим человеком, кото­рый может всем нам пригодиться, поэтому я тебе сейчас предоставляю свободу, которой пользуются все члены нашего отряда, при условии только, что ты согласишься заменить Але на его весле.

Все подумали, что Крок хорошо сказал. Орм про­должал задумчиво жевать мясо, потом сказал:

— Я принимаю свободу, предложенную тобой, не Думаю, что это будет для меня постыдным, хотя ты и Украл моих овец. Но я не буду грести, как раб, пос­кольку я из благородного рода, и хотя я и молод, но я показал себя хорошим воином, так как убил Але, а он был хорошим воином. Поэтому я требую, чтобы мне вернули мой меч.

Это вызвало долгое и оживленное обсуждение. Некоторые сочли требование Орма совершенно невы­полнимым и заявили, что он должен считать, что ему повезло, потому что ему сохранили жизнь, но другие заметили, что самоуважение — это не слишком боль­шая вина юноши, и что требования тех, кому улыба­ется фортуна, нельзя так просто игнорировать. Токе засмеялся и сказал, что ему крайне удивительно то, что столько людей, команды целых трех кораблей, могут беспокоиться о том, можно или нет разрешить мальчишке носить его меч. Человек по кличке Теле­нок, выступавший против удовлетворения просьбы Орма, хотел даже подраться с Токе за его слова, а Токе ответил, что рад будет предоставить ему такую воз­можность сразу же после того, как закончит есть очень вкусную почку, с которой он как раз сейчас занят. Однако Крок запретил им драться из-за таких пустя­ков. Закончилось все это тем, что Орм все-таки полу­чил назад свой меч, но ему было сказано, что то, будут ли к нему относиться как к рабу или как к товарищу, будет зависеть от его дальнейшего поведения. Но Орм должен будет заплатить Кроку за свой меч, который был хорошим оружием, сразу же, как только захватит что-либо во время экспедиции.

К этому времени поднялся легкий ветерок, и Крок сказал, что надо им воспользоваться и отправляться в путь. Все поднялись на борт, и вскоре корабли уже плыли на всех парусах через пролив Категгат. Орм оглянулся на море и сказал, что Кроку повезло, потому что в это время года у них дома осталось мало кораб­лей, а то бы, насколько он знает свою мать, она уже сейчас догоняла бы их, а вместе с нею — половина всех жителей Мунда.

Затем он промыл рану у себя на голове и смыл засохшую кровь с волос, а Крок сказал, что шрам на лбу хорошо будет показывать женщинам. Тем време­нем Токе достал старый кожаный шлем с металличес­кими нашивками. Он сказал, что по нынешним вре­менам это — не слишком хороший шлем, но он нашел его у вендов, и ничего лучше у него нет. Против топора такой шлем не очень-то поможет, но все равно это лучше, чем ничего. Орм примерил шлем и нашел, что он будет ему впору, как только пройдет опухоль. Орм поблагодарил Токе, и они поняли, что будут друзьями.

Они обогнули мыс Скоу при хорошем попутном ветре и там, по древней традиции, принесли жертву Агиру и всей его родне, отдав им овечье мясо, сало и пиво, и после этого за ними еще долго следовали кричащие чайки, что было воспринято, как доброе ознаменование. Они плыли вдоль побережья Ютанлии, где земля была пустынной, а на песке часто можно было видеть остовы погибших кораблей. Далее на юг они высадились на двух небольших островах, где нашли воду и пищу, но больше ничего. Они продол­жали плыть вдоль берега, большую часть времени при благоприятном ветре, помогавшем им, так что люди радовались, что представилась возможность отдох­нуть от тяжкого труда постоянной гребли. Токе ска­зал, что, вероятно, Орму везет и с погодой, помимо обычного везения, а везение с погодой — это одна из самых лучших форм везения, которую только может иметь человек, поэтому, если это в самом деле так, Орм, может надеяться на будущее процветание. Орм подумал, что, возможно, Токе и прав, но Крок не хотел соглашаться с ними в этом вопросе.

— Это я приношу нам хорошую погоду,— сказал он,— потому что хорошая погода и попутный ветер сопровождают нас с самого начала, задолго до того, как Орм присоединился к нам. Вообще-то, если бы я не знал, что на мое везение с погодой можно положиться, я бы не отправился в это путешествие. Но везение Орма тоже хорошее, хотя и не такое, как мое. А чем больше на корабле везучих — тем лучше для нас всех.

Берсе Мудрый согласился, сказав, что невезучим людям приходится нести на себе самое тяжкое бремя, потому что человек может победить человека, оружие может победить оружие, против богов можно прине­сти жертву, а против колдовства — применить магию; но невезению никто не может ничего противопоста­вить.

Токе сказал, что он, со своей стороны, не знает, насколько он удачлив, кроме того, что ему всегда очень везет в рыбной ловле. Он всегда довольно успешно противостоит людям, с которыми ссорится, но это может быть скорее результатом его силы и умения, а не везения.

— Но что меня беспокоит, так это то, повезет ли нам в этой экспедиции с золотом и с женщинами, потому что я много наслышан о всех тех прекрасных вещах, которые можно найти на Западе, а мне уже начинает казаться, что я очень давно не дотрагивался До золотого кольца и до женщины. Даже если мы найдем только серебро вместо золота и не найдем принцесс, о которых рассказывал Берсе, но найдем простых франкских домохозяек, я не стану жаловаться. я не суетный человек.

Крок сказал, что Токе придется немного потерпеть, как бы сильно ему не хотелось того и другого. И Токе согласился, что определенно похоже на то, что придет­ся подождать, потому что, по его мнению, ни золото, ни женщины не растут на деревьях в этих краях.

Они проплывали вдоль берегов, на которых ничего не было видно, кроме песка и болот и иногда рыбацких хижин. Затем они проплыли вдоль мысов, на которых стояли высокие кресты, и поняли, что попали в страну христиан, к франкским берегам. Бывшие среди них мудрые люди, которые много повидали на своем веку, знали, что эти кресты были установлены великим императором Карлом, отцом всех императоров, чтобы отгонять морских разбойников с Севера от его земли, но боги Севера оказались сильнее его бога. Они зашли в бухту, спасаясь от угрожающих порывов ветра и для того, чтобы отдохнуть ночью, и увидели воду такую соленую и зеленую, какую никто из них раньше не видел. Не было видно ни кораблей, ни людей, только кое-где виднелись остатки каких-то старых построек. Многочисленные деревни процветали в этих местах до того, как здесь появились первые норманны, но все уже давно было разграблено и пришло в упадок, поэтому теперь приходилось забираться далеко на Юг, чтобы найти что-либо стоящее.

Они подошли к тому месту, где море сужалось между Англией и материком, среди них пошли раз­говоры о том, чтобы повернуть к английским берегам. Это было вызвано тем, что им было известно о недав­ней смерти короля Эдгара, которого заменили на троне малолетние сыновья, что делало эту страну весьма привлекательной для викингов. Но Крок и Берсе и некоторые другие среди умнейших из них придерживались того мнения, что все-таки страна франков лучше, если только доехать достаточно да­леко на Юг, поскольку король франков и император германский воевали друг с другом из-за разногласий относительно границ, а прибрежные районы воюю­щих стран всегда представляли собой хорошую добы­чу для норманнов.

Итак, они продолжали продвигаться вдоль фран­кского берега, но тут уже они отошли подальше от берега и внимательно осматривались по сторонам, потому что находились уже в тех местах, где некото­рые районы были отвоеваны норманнами у короля франков. Здесь уже древние кресты постоянно можно было видеть на мысах и в устьях рек, но еще чаще встречались остроконечные колья с надетыми на них бородатыми головами людей, что свидетельствовало о том, что правители этой страны не желают видеть у своих берегов мореплавателей, пришедших с их быв­шей родины, из северных мест. Крок и его люди считали, что это показывало плохое гостеприимство со стороны тех, кто сейчас наслаждался плодами этой земли, но, говорили они, только этого и можно было ожидать от уроженцев Скании и Сьялланда. Они спро­сили Орма, нет ли у него родичей в этих местах. Орм ответил, что нет, насколько ему известно, поскольку его родственники всегда плавали в Ирландию, но он будет иметь в виду, когда вернется домой, эту идею надевать головы на колья, потому что это будут пре­красные пугала для защиты его овец. Все посмеялись над этими словами и подумали, что он неплохо умеет постоять за себя.

Они устроили засаду в устье очной из рек и захва­тили несколько рыбацких лодок, но мало чего нашли в них ценного и не смогли добиться от рыбаков ответа на вопрос, где здесь поблизости находятся богатые деревни. После того, как они убили пару рыбаков и все-таки не смогли получить внятного ответа, осталь­ных отпустили, поскольку те имели совсем жалкий вид и не могли пригодиться в качестве гребцов или быть проданы за хорошую цену в рабство. Еще не один раз после этого высаживались они на берег под покровом ночи, но мало чего добились, так как люди жили здесь в больших и хорошо охраняемых дерев­нях, и несколько раз им пришлось спешно отступать к своим кораблям, чтобы не быть окруженными и убитыми. Они надеялись, что скоро доплывут до конца тех мест, где правили норманны.

Однажды вечером им повстречались четыре длин­ных ладьи, которые шли с юга; они выглядели тяжело нагруженными, и Крок приказал своим кораблям при­близиться к ним и посмотреть, много ли на них воинов. Стояла тихая погода, и они медленно гребли по на­правлению друг к другу. Чужаки укрепили длинный Щит на вершине мачты, конец щита был повернут вверх, в знак того, что они имеют мирные намерения, а люди Крока подошли к ним на расстояние броска копья в то время, как предводители пытались оценить силы друг друга. Чужаки сказали, что они из Ютландии и возвращаются домой после долгого путешествия. Прошлым летом они пограбили в Бретани на семи кораблях, а потом послали их дальше на Юг, затем они перезимовали на острове в устье реки Луары и под­нялись вверх по течению, но жестокая болезнь разра­зилась среди них, и сейчас они идут домой на тех кораблях, которые смогли укомплектовать гребцами. На вопрос о том, сколько они захватили, те ответили, что умный моряк никогда не считает добычи до того, как благополучно доберется до дома, но они могут сказать (поскольку при этой встрече считают себя достаточно сильными, чтобы сохранить свое богатст­во), что не жалуются на количество добычи. Всегда существует возможность плохого сезона, особенно по сравнению с тем, как шли дела в старые времена, и все зависит от того, насколько далеко на Юг удастся проникнуть, но каждый, кто попадет в ту часть Бре­тани, которая пока избежала разграбления, сможет найти хорошую награду за свои труды.

Крок спросил, нет ли у них какого-нибудь вина или хорошего пива, которое они хотели бы обменять на свинину или сушеную рыбу. Тем временем он старал­ся подойти поближе к чужим кораблям, так как испы­тывал сильный соблазн напасть на них врасплох и таким образом одним махом получить хорошую добы­чу. Но капитан ютландцев сразу же повернул свой корабль таким образом, чтобы перегородить им путь, повернувшись к ним носом, и ответил, что предпочи­тает сохранить вино и пиво для себя.

— Но обязательно подходите поближе,— сказал он Кроку,— если хотите еще чего-нибудь попробовать.

Крок взвесил копье в своей руке и, по-видимому, колебался, какой же путь выбрать, но неожиданно на одном из ютландских кораблей возникла какая-то суматоха. Можно было видеть, как двое человек дра­лись друг с другом возле планшира. Затем они свали­лись в воду, продолжая сжимать друг друга в объяти­ях. Оба утонули, и один из них сразу пошел на дно, а другой всплыл на поверхность на удалении от кораб­ля, но вновь ушел под воду, когда один из ютландцев бросил в него копье. На ютландском корабле было много шума, но когда люди Крока спросили, в чем дело, они не получили ответа. Начали спускаться сумерки, и после коротких переговоров чужаки вновь поплыли вперед, до того, как Крок успел принять решение, стоит или нет ввязываться в драку. Затем Токе, сидевший у весла, по левому борту корабля, сразу же за Ормом, крикнул Кроку:

— Пойди-ка посмотри! Мое везение рыболова ста­новится все сильнее!

Одна рука ухватилась за весло Токе, вторая — за весло Орма, а между рук в воде плавало лицо, глаза на этом лице уставились на корабль. Это лицо было

большеглазым и очень бледным, с черными волосами и черной бородой.

— Смелый парень и хороший пловец,— сказал кто-то. — Он проплыл под нашим кораблем, чтобы сбежать от ютландцев.

— И к тому же — умный человек,— сказал дру­гой, — так как понимает, что мы лучше, чем они.

Третий сказал:

— Он черен как тролль и бледен как труп и не похож на человека, который приносит удачу. Опасно брать такого на корабль.

Они обсуждали преимущества и недостатки того, чтобы взять человека на борт, некоторые кричали человеку в воде, задавая ему вопросы, но он лежал без движения, крепко вцепившись в весла, моргая глазами и раскачиваясь на волнах. Наконец Крок приказал поднять его на борт; его всегда можно будет убить позднее, объяснил он тем, кто был против этой идеи, если ход событий покажет, что будет лучше поступить именно так.

После этого Токе и Орм втянули свои весла и подняли человека на борт корабля; у него была желтая кожа и крепкая фигура, он был обнажен до пояса, только несколько лоскутьев материи прикрывали его наготу. Он шатался на ногах и еле мог стоять, но сжал кулак и погрозил им ютландскому кораблю, который уже ушел на большое расстояние, затем человек сплю­нул и заскрежетал зубами. Он что-то прокричал и упал, растянувшись во весь рост, когда судно качну­лось, но быстро вновь вскочил на ноги, ударил себя в грудь и протянул руки к небу, затем закричал уже Другим голосом, но никто не мог понять слов. Когда Орм был уже стариком и рассказывал обо всем, что с ним приключилось, он всегда говорил, что никогда не слышал такого странного зубовного скрежета и такого жалобного и звонкого голоса, как тот голос, которым этот человек обращался к небу.

Они все проявили к нему любопытство и стали расспрашивать, кто он такой, и что с ним приключи­лось. Он понимал кое-что из того, что они говорили и был способен отвечать на ломаном скандинавском языке, они подумали, что он сказал, что он еврей и не любит грести по субботам, поэтому он ненавидит людей, от которых сбежал; но это было непонятно для них, так что некоторые подумали, что он сумасшедший. Ему дали еды и воды, и он жадно съел бобы и рыбу, но когда ему предложили соленую свинину, он отказался от нее с отвращением. Крок сказал, что он подходит в качестве гребца, а когда путешествие будет завер­шено, они смогут продать его за хорошие деньги; тем , временем Берсе, при помощи своего мудрого ума, может

попытаться понять, что же сказал чужеземец, и выяснить, имеется ли у него какая-либо полезная для них информация о тех землях, где он побывал.

Итак, в течение нескольких следующих дней Берсе подолгу сидел и разговаривал с чужеземцем, и у них неплохо получалась беседа. Берсе был спокойным и терпеливым человеком, большим любителем поесть и умелым бардом, который пошел в море, чтобы быть подальше от сварливой жены; он был умен и очень хитер и понемногу составил картину того, о чем гово­рил чужеземец. Об этом он и рассказал Кроку и другим.

— Он не сумасшедший,— сказал Берсе,— хотя и кажется таковым, и он не ютландец, как мы подумали. Он говорит, что он — еврей. Это — такие люди с Востока, которые убили человека, почитаемого хрис­тианами в качестве своего бога. Это убийство про­изошло очень давно, но христиане до сих пор испыты­вают сильную ненависть к евреям из-за этого, любят убивать их и не принимают за них никакого выкупа и не оказывают им снисхождения. По этой причине большинство евреев живет в странах, которыми пра­вит халиф Кордовский, поскольку в его халифате человека, которого они убили, не считают богом.

Берсе добавил, что и раньше слышал кое-что на эту тему, и многие другие сказали также, что до них доходили слухи, касающиеся этого. Орм сказал, что он слышал, что того человека прибили гвоздями к дереву, как сыновья Рагнара Волосатого поступили в старые времена с главным священнослужителем Англии. Но как они могут продолжать считать его богом после того, как он был убит евреями, никто из них понять не мог, поскольку очевидно, что ни один настоящий бог не может быть убит людьми. Затем Берсе продолжал рассказывать им, что еще он смог понять из рассказа еврея:

— Он был рабом ютландцев в течение года и перенес многочисленные страдания из-за того, что отказывался грести по субботам: потому что бог ев­реев очень сердится на еврея, который что-либо делает в этот день. Но, ютландцы не могли этого понять, хотя он и часто пытался объяснить им это, они били его и не давали ему есть, когда он отказывался грес­ти Пока он был у них, то смог немного выучить их язык, но когда он говорит о них, то ругает их на своем языке, поскольку не знает достаточно для этого слов в нашем. Он говорит, что часто плакал, пока был у них, и взывал к своему богу о помощи; потом, когда он увидел наш приближавшийся корабль, то понял, что его мольбы услышаны. Когда он выпрыгивал за борт, то прихватил с собой человека, часто избивав­шего его. Он молил своего бога стать ему защитой и не дать спастись другому человеку. Поэтому, говорит он ни одно копье не попало в него и у него оказалось достаточно сил, чтобы поднырнуть под наше судно. И настолько всемогущим является имя его бога, что он отказывается назвать его мне, как бы я ни уговаривал его сделать это. Вот что он поведал мне о ютландцах и о своем побеге от них, и он может еще что-то рассказать нам, что, как он думает, будет нам полез­но. Но многое из того, что он говорит об этом, я не до конца понимаю.

Всем было интересно узнать, что еще может ска­зать еврей полезного для них, и наконец Берсе уда­лось понять суть.

— Он говорит,— сказал им Берсе,— что в своей стране он является богатым человеком, а страна его находится в пределах владений халифа Кордовского. Зовут его Соломон, он — серебряных дел мастер, и кроме того, очевидно, хороший поэт. Он был захвачен в плен христианским предводителем, который, при­шел с Севера и грабил местность, где он живет. Этот вождь заставил его послать за большой суммой денег для выкупа, а потом продал его работорговцу, потому что христиане не любят держать своего слова, данного евреям, из-за того что они убили их бога. Работорго­вец продал его на море торговцам, у которых он и был схвачен ютландцами, и ему очень не повезло, посколь­ку его стали сразу же заставлять грести в субботу. Сейчас он ненавидит ютландцев лютой ненавистью, но Даже она не может сравниться с ненавистью, которую он испытывает к тому христианскому вождю, который предал его. Этот вождь очень богат и живет всего в одном дне пути от моря. Он говорит, что с радостью покажет нам дорогу туда, чтобы мы смогли отнять у того вождя все, чем он владеет, сжечь его дом, вырвать ему глаза и пустить голого бродить среди камней и деревьев. Он говорит, что богатства там хватит нам всем.

Все были согласны с тем, что таких добрых вестей они уже давно не слышали. А Соломон, который сидел возле Берсе в то время, как тот пересказывал его рассказ, и следил по мере возможности за его словами, вскочил на ноги, громко закричал и с радостным вы­ражением, на лице упал на палубу во весь рост перед Кроком, взял в рот клочок своей бороды и пожевал ее, потом схватил ногу Крока и поставил ее себе на шею, все это время непрерывно бормоча что-то, как пьяный, и никто не мог разобрать его слов. Когда он немного успокоился, то стал подбирать слова из тех, которые он знал на их языке. Он сказал, что хочет верно служить Кроку и его людям до тех пор, пока они не захватят эти богатства и он не отомстит, но попросил, чтобы ему определенно обещали, что он сам сможет вырвать глаза у христианского вождя. И Крок, и Берсе согласились, что это разумная просьба.

На всех трех кораблях люди стали оживленно обсуждать все услышанное, и это привело их в при­поднятое настроение. Было сказано, что чужеземец, может быть, сам по себе и не очень удачлив, если судить по тому, что с ним произошло, но им он может принести удачу, а Токе заявил, что никогда еще не вылавливал рыбы лучше, чем эта. Они относились к еврею как к другу, собрали для него кое-какую одеж­ду и дали ему выпить пива, хотя у них оставалось его уже не так много. Страна, в которую он хотел прово­дить их, называлась Леон, и они примерно представ­ляли себе, где она находится: справа от них, между страной франков и землями Кордовского халифа, примерно в, пяти днях хорошего плавания на юг от Бретанского мыса, который они могли сейчас видеть. Они вновь принесли жертву морским богам, были вознаграждены попутным ветром и поплыли в откры­тое море.