Вирус Бога

Первая встреча

– Итак, в начале мая группа студентов биофака МГУ, проводившая нечто вроде полевой работы в этих краях, разбила лагерь на берегу вот этого озера. Место они выбрали методом «слепого тыка»: один из студентов, закрыв глаза, ткнул пальцем в карту и попал на этот берег. Такой вот оригинальный метод выбора места для похода на майские праздники. Как говориться: только молодость, только хардкор. Хорошо, что это была карта Ленобласти, а не России, – Света усмехнулась. – За оригинальность они потом и огребли по полной программе.

Добирались сюда по воде. У МГУ в пятидесяти километрах отсюда есть база, там и необходимое оборудование взяли, в этом плане им повезло, не пришлось на себе все из Москвы тащить. Разбив лагерь, ребята начали сбор образцов и их первичную обработку, совмещая работу с обычным студенческим отдыхом на природе. Весна в этом году выдалась ранняя, погода стояла великолепная, вода уже хорошо прогрелась, что дало парням возможность вволю накупаться. В общем, все – как положено для студентов на отдыхе в этой дикой жопе мира, и закончилось бы обычной рутиной по сбору и классификации образцов, но…

У рыб и лягушек, которых они поймали в водах озера, при препарировании обнаружили особенность – тончайшие, зеленые волокна, проходившие сквозь нервные ткани, в позвоночнике, они входили в мозг, покрывая его тонкой, похожей на капиллярную, сеткой.

Обнаружили их только благодаря действительно серьезному современному оборудованию, которое взяли с собой, – настолько они были малы. Одной из задач этой экспедиции как раз была проверка недавно полученного из-за рубежа полевого исследовательского комплекса.

Да и ­обнаружили-то, по сути, случайно: один из парней просто баловался с электронным микроскопом, проверяя его возможности, и обратил внимание на аномалию. Позвал коллег, сделали еще срезы, добавили контраст и, мягко говоря, удивились.

Волокна, будучи переплетены с нервной тканью, не вызывали иммунной реакции и не мешали живым существам выполнять их повседневные дела. Внешне все выглядело, как некий симбиоз – никакого отторжения, никаких видимых проблем для носителя. И рыбы, и лягушки сохраняли все стандартные поведенческие особенности, все функции организма и рефлексы были в порядке. Они ели, плавали, прыгали, квакали, гадили – все, как и положено особям их вида.

Отделить инородные волокна от тканей носителя не представлялось возможным, они буквально вросли в них. У парней для таких операций ни навыков, ни оборудования не было. Основной гипотезой был паразит, некая доселе неизвестная форма. Единственное, что удивляло, – форма заражения отличалась у разных особей, у некоторых не было инородной ткани, а их собственная изменила цвет на зеленый, но разбираться с этим решили уже в Москве.

Студенты набрали множество образцов местной водной фауны для дальнейшего исследования в московской лаборатории. Открыть новую форму жизни на Земле сейчас довольно тяжело, как вы, наверное, понимаете. Подобное открытие вызвало бы серьезный резонанс, а парни – пока еще студенты. Такая находка открывала перед ними серьезные карьерные перспективы.

У всех у нас есть мечты и планы на будущее, мы с вами примерно одного возраста, как я понимаю, и вам эта тема близка, вы ведь столько сделали, чтобы оказаться здесь. Можете представить, как они стремились быстрее попасть в нормальные лаборатории и продолжить работу. По телефону поставили на уши своих преподавателей, передали собранные данные. Их уже ждали с большим нетерпением, МГУ пригласил профильных специалистов…

– А откуда у них связь была? – спросил Витя.

– Как откуда? – удивилась Светлана. – В такие походы всегда берут спутниковый телефон, покрытие сотовой связью в удалении от крупных городов очень нестабильное, вам ли не знать.

– Ну да, – Юрка выразительно посмотрел на Сергея, – не все такие дальновидные.

– У вас нет? – удивилась Света.

– У нас нет, – ответил Юрка с тяжким вздохом, – поэтому, чтобы позвонить, надо будет сходить туда, где это покрытие есть, в нашем случае это довольно далеко. Но извини, что прервал, продолжай, пожалуйста. Удалось студентам произвести фурор?

– В целом – да, конечно. Что это за фигня такая, сходу никто понять не смог, ничего подобного ранее не находили. По крайней мере, в открытых источниках информации о таких паразитах не было, в закрытых российских тоже. А иностранцев, по понятным причинам, к этому делу не допустили. Следуя процедуре, уведомили спецслужбы, информацию закрыли, со всех взяли подписку, подключили к исследованиям своих специалистов.

– А почему они тут все не ­оцепили-то? – спросил Сергей.

– Об этом позже. Слушайте дальше.

– Отделить паразита от носителя не получилось, интересно было то, что внешне, по цвету, его ткани отличались от тканей носителя, а вот структурно они были такими же, если бы не цвет – вообще бы никто никогда его не заметил. Такого механизма захвата в природе вообще не существует, это существо и ­паразитом-то в полном смысле слова сложно назвать. В то же время – никаких проблем для носителей он не создавал.

– Проблемы начались через пару недель после возвращения. В поведении сначала у лягушек, а затем и у рыб обнаружились аномалии. Периодически они на некоторое время теряли контроль над собственным телом, беспорядочно метались в аквариуме, бились о стенки, иногда нанося себе травмы. Потом собирались в группу, прижимались друг к другу и надолго замирали. Еще через неделю, их тела начали покрываться ­чем-то вроде мха. Вскоре рыбы и лягушки стали похожи на ­каких-то меховых зверьков.

Волокна мха, покрывшие тварей, переплетались, и к моменту, когда их «шерсть» стала длинной, они, собравшись в кучу, образовали покрытый шерстью ком.

Препарирование показало, что зеленые волокна практически полностью заместили собой нервные ткани носителей, таким образом, вся их нервная система теперь была не их, а воссозданная паразитом. От головного мозга «родными» остались только структуры коры, остальное было с поразительной точностью воспроизведено из зеленого волокна. Да и кора, судя по динамике процесса, тоже скоро должна была измениться.

Интересно то, что новообразования сохранили функции тканей, которые они скопировали и заместили, копия была абсолютно точной. Если забыть о странном внешнем виде и о периодических припадках, существа сохраняли стандартное для своих видов поведение. В ряде случаев ученые обратили внимание на повышенный аппетит, но в целом все оставалось в пределах нормы.

Исследования выявили, что на данный момент классифицировать то, с чем мы столкнулись, невозможно. К «зараженным» особям подсаживали чистых рыб и лягушек, но с ними ничего не происходило, наверное, еще не дошли до той стадии, когда носитель становится опасным для окружающих. Вероятно, мы столкнулись с новым видом паразита. Кроме замены нервных тканей, он вносил изменения в ДНК, что привело к необычным изменениям в организмах носителей, вроде зеленой шерсти. Вы не представляете, как это нас всех завело, ведь мы понимали, что это только начало, что дальше нас ждут другие открытия!

– Конец мы уже видели, на местном кладбище, – мрачно прокомментировала Юля.

– Судя по тому, что вы мне рассказали, останки людей не имели никаких признаков отклонений от нормы, – отозвалась Света, – а это не совсем то. Понимаете, мы сделали открытие в биологии, что в настоящее время явление крайне редкое. Открыть нового паразита или вирус со столь нетипичным поведением, стать частью команды, которая отвечает за его исследование, – это означает вой­ти в историю. Все! – Света хлопнула себя по ноге. – Наши имена были уже вписаны во все документы, и мы ни секунды не сомневались, что навсегда останемся «тем чуваком или чувихой» из команды, которая обнаружила новую форму жизни. А это ключ ко многим дверям, – глаза Светы загорелись при этих словах. – Но, – она вздохнула, – знать бы тогда, в какое дерьмо мы вляпались…

К­ому-то пришла мысль проверить воду, образцы которой студенты также привезли с собой. Казалось бы, простая и очевидная вещь, но дошли до нее только через три недели исследований, так всех нас поразило то, что творилось с организмами зараженных.

Дальше как раз и началось веселье. Оборудование, которое находилось в распоряжении специализированных лабораторий ФСБ, принадлежащих подразделениям по борьбе с биологическим оружием, было уникально, много закрытых российских разработок применялось в исследовательской работе. Они дали возможность подтвердить, что рыб и лягушек действительно заразил самостоятельный организм… В фазе яйца он представлял собой ядро, очень маленькое, его удалось увидеть только при сильном увеличении – в озерной воде, что студенты набрали для перевозки образцов в Москву. Размер ядра составлял порядка двух микрометров, само по себе оно не вело никакой жизни, то есть, если не искать специально, на него и не обратишь внимания. Маленькое зернышко идеально круглой формы просто плавало в жидкости. Именно форма и позволила его найти. Компьютер обозначил аномалию – множество объектов одинаковой формы, на них обратили внимание, провели опыты.

Попав в организм носителя, ядро выпускало тончайшие щупальца, цеплялось ими за внутренние органы и начинало «бурить» ткани, пока не добиралось до нервных волокон. Далее происходило самое интересное: паразит, «подключившись» к нервной системе, мутировал. Он кардинально менял свою форму, превращаясь в одно длинное тончайшее щупальце, похожее на волос, которое проникало в нервные волокна, при этом оболочка-ядро отбрасывалась и рассасывалась. Далее щупальце буквально растворялось в нервном волокне. Выглядело это примерно так, как капля чернил пропитывает салфетку, только в нашем случае процесс шел все дальше, распространяясь по нервам до мозга носителя. В отличие от обычного паразита, организм терял автономность, и его существование было полностью зависимым от носителя.

Что всех нас поразило сильнее всего – мы не могли понять, каким образом происходит заражение, мы видели, что ткани заменялись, но уловить механику процесса не могли. Самое совершенное оборудование, что мы имели в своем распоряжении, не могло помочь нам найти ответы. В конце концов мы остановились на гипотезе, что процесс происходит на субмолекулярном уровне. С такими формами воздействия на живую материю наука еще не сталкивалась. Вирусы работают на клеточном уровне, доселе известные паразиты являются сложными и самостоятельными организмами, здесь же мы столкнулись с третьей формой, атака которой на организм носителя выглядела, как своего рода пропитывание и перестройка. Иногда процесс проходил неравномерно, часть тканей замещалась быстрее, поэтому они выглядели, как некие зеленые волокна посреди ткани носителя, но потом процесс захвата все выравнивал. Именно такую картинку и увидели впервые наши студенты у рыб из озера.

Другая особенность, обнаруженная нами, была также нетипична для паразитов или вирусов – вместо разрушения организма или обустраивания собственной, независимой жизни внутри него, он созидал, ускоряя процесс заживления ран, добавляя носителю способность регенерации, исправляя генетические ошибки и вредные мутации, восстанавливая здоровье. Он буквально создавал из носителя новую форму жизни, это определение наиболее точно отражало результат заражения. Мы назвали его «Чужак», вы понимаете, наверное, почему, – Света улыбнулась.

– Фигасе созидание – волосатые рыбы и лягушки, –прокомментировал Юрка, – им что, от этого жить стало легче?

– На тот момент мы решили понаблюдать, не делая поспешных выводов. Выглядело это, конечно, странно. Любые повреждения, которые не затрагивали позвоночник или мозг, устранялись чужаком моментально, повреждение позвоночника или разрушение мозга приводило к смерти носителя, при этом «Чужак» тоже умирал. «Чужак» усиливал иммунитет носителя, ранее смертельные вирусы становились ему больше не страшны.

– Так вот почему им всем головы разбили! – прервал Светлану Андрей.

– Головы? Кому? – удивленно переспросила она.

– Да на кладбище, в селе, все покойники с размозжёнными головами. Теперь понятно, почему, непонятно только, зачем, – ответил Андрей.

– Но на истлевших останках местных жителей следов мохнатости мы не обнаружили, – вмешался Витя.

– Человек – это другой вид, у каждого вида, видимо, есть свои особенности, свои проявления «захвата», как и свои мутации, – ответила Светлана, – а преклонный возраст и необычное здоровье вы ведь отметили? Что это, по-вашему, как не аномалия? Или вы думаете, тут жили те замечательные старцы, что на амарантовой каше со времен Адама выживали? Слушайте дальше.

Когда в дело включилось подразделение ФСБ по бактериологическому оружию, нас перевели в их лабораторию в Ясенево, в МГУ весь этаж, где мы работали, законсервировали. Все участники экспедиции и члены научной группы, собранной МГУ, попали в карантин. Полный отказ от всех гражданских прав, без вопросов, без возможности ­куда-нибудь пожаловаться. Под карантин попали не только члены исследовательской группы, но и их семьи, дети, друзья и подруги, с которыми были тесные контакты по возвращении и во время проведения исследований. Даже стриптизера, приглашенного подругами одной студентки на ее день рождения и имевшего несчастье станцевать для нее приватно, нашли.

– Так вы же установили, что он не передается от зараженной особи другим. Зачем такие меры? – недоумевал Андрей.

– Во-первых, мы ничего не знали о том, как он будет размножаться, он – живое существо, и, как у любого живого существа, его основная цель – выживание и размножение. Во-вторых, эти яйца или, как мы их начали называть, – споры, настолько мелкие, что могли остаться на коже и в волосах. Но, конечно, основной вопрос – это способ размножения и его масштаб. Например, в ­какой-то момент носитель может начать метать икру, с учетом размера яиц можно предположить, что один носитель может распылить вокруг миллионы спор. У ФСБ есть протоколы на похожие случаи, вот и пошли по протоколу. Никаких данных о том, как будет идти захват «Чужаком» человека, у нас не было. Я считаю, тут все было сделано правильно.

– Люди ­все-таки – не зараженный скот, разве так можно? – охнула Маша.

– Знаешь, ты, видимо, никак не можешь понять, о чем идет речь, или не хочешь, я не знаю, – ответила Света резко. – Там тоже было много-­много возмущений и вопросов, поминали 38‑й год, права человека и прочее в таком духе. Но, знаешь, всем просто пояснили, что в крайних случаях протокол предусматривает и физическое уничтожение. Насчет прав – они, может, и есть, у обычных граждан, а у зараженных непонятно чем существ никаких прав уже нет.

В общем, никто не церемонился с задержанными – арестовали, привезли в специально оборудованную для подобных целей лабораторию и заперли в камерах. Кормили, постоянно контролировали состояние, брали различные анализы – обычное медицинское наблюдение. И наконец, когда они устали и измучились, проведя неделю в неизвестности, их начали вызывать по одному на беседу с человеком в штатском, во время которой они подробно рассказали о своем самочувствии, контактах со студентами и ответили на множество странных и сбивающих с толку вопросов. Затем с ними провел групповую встречу руководитель исследовательской группы ФСБ, который рассказал в общих чертах о проводимых над ними исследованиях и даже снизошел до демонстрации пойманных студентами лягушек. На тот момент они уже представляли собой единый ком шевелящейся зеленой «шерсти». Ком издавал звуки, отдаленно напоминающие кваканье, а двадцать маленьких внимательных глазок следило за происходящим вокруг, такое себе зрелище, я вам скажу. Особенно, когда в теории это может быть твоим будущим. Порадовали людей перспективой, ничего не скажешь.

– А к чему все эти допросы, демонстрации страшилок? – спросил Сергей. – Они что, шпионы, или не готовы были сотрудничать?

– Да нет, почему не готовы. Просто встряска, методы такие. Говорят, что иногда вспоминаются разные детали, всплывают мелочи, которые без такого стресса посчитали бы незначительными. Там специалисты, знают, что делают.

В общем, у трех студентов – участников исследовательской поездки – были найдены споры «Чужака» на коже головы, также появились признаки прогрессирующего заражения, биопсия показала замещение тканей. Хотя носителей к тому времени и так можно было без проблем отличить от унылой группы подавленных людей, безо всяких анализов. Они отлично спали, имели прекрасный аппетит и выглядели совершенно здоровыми. Они и были совершенно здоровыми, не только выглядели.

Как оказалось, и на работу мозга человека «Чужак» оказывает самое положительное действие: тесты показали, что уровень интеллекта зараженных вырос примерно в 5 раз. Их оставили в исследовательской группе, как поставщиков сведений, так сказать, из первых рук, и перевели в специальный блок лаборатории, предназначенный для содержания инфицированных людей. Родственников, друзей и прочих отпустили, пояснили последствия разглашения и взяли необходимые подписки, а ученые вернулись к своей обычной работе в составе исследовательской группы.

Подопытные рыбы вскоре умерли – они превратились в ком ­какой-то заплесневелой слизи, которая, в свою очередь, то ли умерла, то ли впала в непонятное ученым состояние. Она реагировала на внешние раздражители, такие, например, как огонь, холод, кислоты, даже издавала в некоторых случаях звуки, но на этом ее активность заканчивалась. Часть останков рыб заморозили для последующего изучения, часть оставили – посмотреть, что дальше будет.

– Слушайте, а это вот как те «сопли», что Юрка ромом поливал, – воскликнула Юля, – ой, блин, во что ж мы вляпались?!

– Возможно, в тот ваш провал могли попасть ­какие-то живые существа, и мутировать в эту слизь. Сейчас это пока не важно, слушайте дальше.

– Лягушки также потеряли индивидуальность, но сохранили жизнь. Слияние организмов продолжалось еще неделю, и в ­какой-то момент, все с удивлением увидели, что из этого кокона появилась одна лягушка. Она была чуть больше других, двигалась неловко, имела другой окрас – он напоминал военный городской камуфляж. Новое существо представляло собой копию организма лягушки, воссозданную «Чужаком». Существо ело, испражнялось, издавало звуки и должным образом реагировало на внешние раздражители.

Попытки провести обследование открыли интересную особенность существа – оно могло практически моментально перестраивать структуру тела. Когда в лягушку попытались воткнуть иглу для взятия крови, часть ее тела перестроилась, появилась дыра на месте соприкосновения с иглой, такая реакция повторилась несколько раз. Один из лаборантов сделал вид, что собирается ударить лягушку молотком, – и существо распалось на волокна, которые облепили стенки террариума. Провели еще множество тестов, пытаясь повредить существо, но поняли одно – уничтожить его можно только двумя способами: растворить в кислоте или сжечь. Скорость реакции, перестраивающей тело существа, поражала: выстрел с близкого расстояния не достигал цели, в теле существа образовывалась дыра, пуля пролетала сквозь нее, и дыра закрывалась. Глаз не замечал эту перестройку, она была видна лишь при записи высокоскоростной камерой.

Более всего исследователей удивило то, что на лягушку не действовали ни яды, ни субстанции. Ее пытались усыпить различными способами – не сработало. Ученым пришлось ограничиться сбором экскрементов для анализа. К УЗИ лягушка отнеслась положительно, а после рентгена сменила цвет. Результат исследований показал обычное для лягушки строение организма: кости, внутренние органы – все было на месте. Но вот это все могло в секунду размазать себя по стенке террариума, а потом собраться назад. Многие шутили, что теперь у нас есть настоящий Т‑1000. Ее, в конце концов, так и назвали, – Света улыбнулась, – «лягушка-­терминатор».

Больше всего спецы беспокоились, что и люди обретут подобные способности. Могли возникнуть проблемы с контролем. Главный на проекте по части безопасности – полковник – особенно по этому поводу переживал.

У зараженных студентов чужак постепенно замещал части центральной нервной системы, процесс «пропитывания» проходил у людей намного быстрее, чем у рыб и лягушек, и зашел за это время достаточно далеко. Память, самоидентификация, профессиональные навыки – все полностью сохранилось, но существенно улучшились умственные способности, обучаемость, скорость запоминания, время реакции.

То, что в нашем распоряжении оказались люди, было, конечно, огромным плюсом. В отличие от рыб и животных, они могли рассказать о своих переживаниях, ощущении происходящих изменений. Один из студентов, рассказал, что сначала сильно испугался, когда узнал, что заражен. Потом начал прислушиваться к своим ощущениям, которые долгое время не менялись совсем, так что он уж было подумал, что пронесло, ну, мало ли, может, анализы ошибочные. Но видимо, просто нужно было время. Одним прекрасным утром он проснулся буквально другим человеком. Открыл глаза и увидел, а затем услышал и унюхал новый мир. Ощущение было такое, что с него сняли пыльные очки, вынули из ушей беруши и прочистили нос, основательно так прочистили, потому как запахов вокруг оказалось настолько много, что они его буквально ошеломили. Не знаю, почему, но поразили его больше всего именно запахи, их разнообразие, наслоение друг на друга, и главное – их обилие, он никогда не думал, что вокруг столько разных запахов. И еще тело – даже у молодого и здорового человека есть ­какие-то незначительные боли, неудобства, дискомфорт, с которыми сживаешься и не замечаешь. Он рассказал, что у него как будто груз с плеч сняли, он чувствовал свое тело, как некий наполненный энергией сосуд, чистый и прозрачный, даже, если можно так сказать, – искристый, как бокал с шампанским. Ему было очень хорошо, чисто, уютно, он чувствовал полную гармонию с окружающим миром, и мир, как ему казалось, чувствовал то же самое. Он чувствовал, что окружающий мир его принимает, одобряет его присутствие. Вот такой вот опыт, так, ­сходу-то, и не скажешь, что им не повезло.

Сравнение медицинских показателей зараженных студентов с данными из их медицинских карт дали ожидаемый результат – феноменальное здоровье, исчезновение всех ранее выявленных, хронических недугов. К счастью, в отличие от лягушек и рыб, у людей никаких видимых мутаций не проявилось.

Сначала у них восстанавливались мелкие повреждения и порезы, затем появилась резистентность к большинству ядов, с которыми врачи рискнули провести эксперименты с согласия испытуемых. В остальном они были, как обычные люди. Принять участие в более экстремальных опытах испытуемые отказались, выстрел в упор вызывал у них опасения, они полагали, что у человека может и не случиться столь быстрой перестройки тела.

Ученых интересовало, какой будет терминальная стадия перестройки организма носителя. В организмах людей изменения не прекращались, и на четвертой неделе МРТ показала, что замещение нервных тканей ЦНС в теле завершено и процесс перешел в мозг. По своей плотности замещенные ткани незначительно отличались от изначальных, что упрощало анализ. В теле ткани были просто воссозданы или «пропитаны» неизвестным организмом. Он, видимо, использовал информацию из ДНК, одновременно выявляя генетические дефекты и исправляя их. Ученые задались вопросом: как «Чужак» определяет, что есть дефект, если он не явный, как, например, искусственный сердечный клапан у одного из испытуемых, который зараженный чужаком организм растворил и пересоздал. Ответ на этот вопрос получили случайно.

Ночью обычно исследования не проводились, и испытуемые мирно спали в своих «номерах» – хорошо изолированных и укрепленных камерах, в которых всегда горел дежурный свет. За ними наблюдали через видеокамеры высокого разрешения. Однажды ночью из-за сбоя в электрощите в камерах погас свет. Пока проблему нашли и устранили, прошло порядка десяти минут, и все это время камеры, переключившись в инфракрасный режим, продолжали вести съемку.

Ночные записи обычно просматривали на перемотке, испытуемые во сне даже не шевелились, смотреть было совершенно не на что. В этот раз часть записи, сделанной именно во время инцидента, привлекла внимание одного из ученых – он заметил свечение вокруг испытуемых, невидимое в обычной съемке. Ученый остановил перемотку и прокрутил эту часть записи сначала на обычной скорости, затем – на замедленной, почти покадрово. Через несколько минут чашка, которую тот держал в руке, упала и разбилась, оставив на полу разлетевшиеся осколки и лужу кофе. Ученый даже не обратил на это внимания, он вскочил со стула так порывисто, что тот откатился назад и ударился о стеллаж с приборами, откуда на пол упал микроскоп. Резко повернувшись, поскользнувшись на луже кофе и осколках, ученый упал, поднялся и побежал к нам. Мы в это время проводили исследования в лаборатории.

Он ворвался в лабораторию, с шумом распахнув дверь, из-за пробежки у него сбилось дыхание, некоторое время он не мог совладать с ним и начать говорить. Мы смотрели на ученого в изумлении. Он так и не смог ничего толком сказать, просто махнул нам рукой, приглашая следовать за собой, и убежал. Мы переглянулись и последовали за ним.

Мы пришли в кабинет, где стоял компьютер, с которого просматривали записи с камер в «номерах». Возбуждение ученого передалось всем, поэтому, не обращая внимания на бардак на полу, мы сразу пошли к монитору, где уже была запущена запись, сделанная во время инцидента со светом. Через несколько минут руководитель группы остановил воспроизведение, достал из кармана флешку, скинул на нее файл, положил обратно в карман и, пригласив нас следовать за собой, вышел из кабинета. Мы вышли в коридор и отправились за руководителем. Он вошел в кинозал, мы за ним, расселись в удобные кресла. Руководитель вставил флешку в проектор, выключил свет и включил воспроизведение.

На большом экране появился один из испытуемых, который спокойно спал в своей кровати. Инфракрасная съемка высокого разрешения передавала все до мельчайших деталей. От его тела исходило свечение, которое выглядело, как аура, постоянно меняющая свои размеры и плотность. Тело испытуемого было как бы немного не в фокусе из-за нее. Руководитель группы остановил запись, и мы увидели лежащего на койке испытуемого, четко и ясно, почти без ауры. Он снова запустил, появилась аура и тело стало не в фокусе. Руководитель снова замедлил воспроизведение.

И тут еще одна деталь вызвала наше изумление – тело испытуемого менялось, менялось со скоростью ускоренной видеозаписи, это была как бы сверхбыстрая перемотка. Но перемотка не простая – перематывали самого человека, которого снимала камера. Размер его тела почти не изменялся, но вот возраст… Порядка десяти раз в минуту он проходил состояние от текущего возраста до глубокой старости, это было четко видно, когда руководитель замедлил воспроизведение в несколько сотен раз.

– Он моделирует, – сказал нам руководитель группы, – моделирует тело ночью, когда носитель спит, выбирает наилучший вариант развития и следует ему. Вот как он исправляет генетические дефекты – просто дает им развиться, получает результат выполнения текущей генетической программы носителя, и в случае неблагоприятного исхода вносит исправления в код ДНК.

– Как лягушка при выстреле, которая перестраивает свое тело, да? – воскликнул Юрка.

– Да, именно. «Чужак» может управлять материей, в том числе, и живой, на субмолекулярном уровне, – подтвердила Света.

– Как такое возможно? – спросила Маша.

– В теории – достаточно просто, если учесть, что все тела состоят из хаотично мечущихся в пустоте невидимых глазу частиц и не представляют собой ­что-то монолитное. В теории можно изменять и свой­ства материи, и ее структуру динамически. В теории, а вот как это проделать на практике – мы не знаем, а он знает и умеет, – ответила Света.

– Но тут же живой организм, – возразила Марина.

– Особой разницы нет, в организме, к тому же, есть уже понятная нам программа ДНК, он ее считывает, воспроизводит и смотрит, чем это кончится. Он играет с носителем, фактически просто обживая новую квартиру, проводит в ней, так сказать, ремонт собственными силами из доступного материала. При необходимости он корректирует ДНК. У нас были анализы студентов месячной давности, мы сравнили их ДНК месяц назад с текущей версией – и нашли отличия.

– Это как отладка компьютерной программы, надо же! – воскликнул Андрей.

– Что тебя так восхитило? – спросила его Марина.

– Как же тут не восхититься? – удивился Андрей. – Ты бы что, отказалась, будь у тебя такая возможность?

– От такой возможности я, пожалуй, откажусь, – сказала Марина.

– Ну, тут уж, как фишка ляжет, – пробормотала Света себе под нос.

– Что?

– Забей, проехали.

– Ты мне вот что скажи, – обратился к Свете Сергей, – как вы такое могли пропустить?

– Я же сказала, что ночные записи перематывали, нам были интересны изменения в поведении, аномалии разные, а какой смысл смотреть, как нечто лежит на кровати восемь часов? Да и тут, если бы не это свечение, лаборант бы внимания не обратил.

– А что, ночью на них посмотреть никто не приходил?

– А зачем? – удивилась Света. – Ты пойми, нас мало, работы много, проблема покруче Covid‑19, нам бы самим пару часов урвать, чтобы поспать, а не шляться в изолятор любоваться на испытуемых.

– Понятно, – сказал Сергей, – вечная проблема ресурсов и времени.

– Да – продолжила Света – так что в целом то, что «Чужак» делает с телом человека, мы более-­менее понимали, осталось разобраться, что он делает с сознанием, и какими способностями награждает – такую задачу поставил нам полковник. Логику, я думаю, вы понимаете. Сроки поджимали, и коллектив необходимо было усилить учеными соответствующего профиля.

– Что еще за профиль? – спросил Сергей.

– У спецслужб, будем аккуратно называть их так, есть целые НИИ, что занимаются исследованиями разных явлений, выходящих за рамки нормальных. Пограничная наука, так сказать.

– Сериал «За гранью», – пошутил Юрка.

– Ну, типа того, – без тени иронии ответила Света, – однако «Чужак» – не вирус и не паразит. Это некая неизученная форма жизни, а все подобные истории у нас являются темами, которые разрабатываются закрытыми НИИ, у них вполне мог быть необходимый опыт. То, что мы успели увидеть, говорило о разумности «Чужака», тут крылся серьёзный потенциал, а где потенциал – там и угроза. Короче, все, что мы накопали, не укладывалось в рамки, скажем так, открытого научного опыта. Поэтому пригласили группу, известного в очень узких кругах профессора Пятигорского. Несмотря на то, что наш руководитель, мягко говоря, не считал то, чем занимается профессор, наукой. Он был полностью уверен, что профессор – простой шарлатан, который годами доит спецслужбы, продавая им различные страшилки. Ага, – Света усмехнулась, – святая наивность.

– Почему же он его тогда пригласил? – спросила Маша.

– Потому что подобные случаи официально, процессуально – это профиль Пятигорского, вот и все. Не он, так ФСБ бы его все равно пригласила, без вариантов. Все оборудование, которым мы пользовались последние недели наших исследований, было создано либо группой Пятигорского, либо по его заказу.

– Получается, есть группа ученых, по долгу службы работающая с чертовщиной, может, и покруче той, с чем мы тут столкнулись? – спросил Сергей.

– Ага, по слухам – полнейшая чертовщина, – ответила Света, – и мы завязли в ней по уши. Вот что мы с вами имеем, дамы и господа.