Вирус Бога

Москва

Приземлились на отдаленной полосе аэропорта Внуково‑2. Зона посадки была оцеплена солдатами, прямо на полосе стояли автобусы с зашторенными окнами, от трапа самолета до автобусов солдаты образовали живой коридор. За цепью солдат растянулась другая, с собаками, за ней – военные джипы, где стоящие на пулеметных турелях бойцы навели стволы пулеметов на трап.

– Как зеков встречают, – проворчал Сергей, выглянув из самолета.

– А ты чего тут ожидал увидеть? – спросил полковник, подталкивая Сергея рукой в спину на опустившийся пандус. – Оркестр и девок с цветами? Давай, выходи, не задерживай.

Молодые люди под конвоем прилетевших с ними солдат спустились на взлетную полосу. Осмотрелись, щурясь от лучей утреннего солнца, светившего им прямо в лица.

До автобусов предстояло пройти около трехсот метров по туннелю из двух шеренг солдат. Когда группа начала движение, собаки взбесились – рвались с поводков, захлебываясь лаем. Не прошли зараженные и половину пути, как нескольких собак стошнило, а одна потеряла сознание. Полковник жестом приказал убрать их подальше. Солдаты начали отходить назад, двое подняли своих собак на руки, остальных конвой оттаскивал из последних сил. У одной собаки сломался карабин, соединяющий ошейник с поводком, она сорвалась и, прорвавшись сквозь плотную шеренгу солдат первой линии, прыгнула на Свету, вложив в прыжок остаток сил и всю свою злость. Света вскрикнула от испуга и инстинктивно выставила вперед руку, защищаясь. Собака взвизгнула, ударилась о Свету уже мертвой и свалилась к ее ногам, как мешок.

– Господи, – прошептала Света, опускаясь на корточки рядом с мертвым животным. Она потрогала ее рукой, собака не подавала признаков жизни, Света повернула к себе собачью голову и отпрянула: глаза овчарки были налиты кровью, кровь текла тонкими ручейками из уголков ее глаз, из ушей и рта. – Что же это такое? – спросила она, посмотрев снизу вверх на остальных.

– Проходим вперед, не задерживаемся! – раздался окрик конвой­ного.

Света поднялась на ноги и пошла вперед, остальные последовали за ней. Они прошли в один из автобусов, двери за ними закрылись, у входа сел солдат, двое других встали в проходе – один в начале салона, другой в конце. Когда они тронулись, Света отодвинула занавеску и выглянула в окно

– В окна смотреть запрещено, – рявкнул солдат.

Света задернула занавеску, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Некоторое время ехали молча.

Сергей в задумчивости смотрел на пейзаж за окном сквозь щель между занавесками. Они ехали по шоссе в потоке машин.

«Чудесное летнее утро… Интересно, какой сейчас день недели? – думал он. – Не суббота ли? Уж больно много машин».

Сергей вдруг осознал, что совсем потерялся во времени – в ­какой-то момент оно перестало иметь значение, день сменялся ночью, одни безумные новости наслаивались на другие, пока все не слилось в сплошной бесконечный кошмар. И сейчас этот кошмар уже там, снаружи, среди спешащих домой и отдыхающих после рабочей недели людей. Они только пришли в себя от ковидных ограничений, начали выезжать на отдых, сделали прививки, многие спланировали отпуск на первое «свободное» лето. Но к ним подкрался новый сюрприз, причем не из Китая, а свое, родное, прикатило. Сергей усмехнулся.

«Недаром, видимо, есть легенда, что пес Пиздец спит в наших северных краях. Вот он и проснулся, родной. Китай со своим COVIDом нервно курит в сторонке. Мы издревле так: смотрим на все со стороны, да и спим себе на печи. А потом как проснемся, так весь мир и вздрогнет.

Причем, – Сергей аж вздрогнул от этого осознания, – я и есть этот самый Пиздец!

Они там, за окном, люди, а я здесь, в автобусе с зашторенными окнами, – Чужой. Я – не человек! Странное переживание, все время ускользающее за порог осознания, с которым не так просто смириться. Я уже не человек, – медленно произнес про себя Сергей. – И каков мой жизненный план? Скоро эта дрянь, что сейчас пересоздает мою суть, мое ядро, микрон за микроном, все мне расскажет. Надо же – Вирус Бога. То есть, я еще и бог – плюс ко всему? Это, конечно, недурно, не так погано, как Чужой, и перспективы интереснее… может быть, создам вторую Землю, и про меня напишут тройку толстенных книг. Эх, поговорить бы с отцом, скорее всего, извелся уже весь…Отцом? А кого я теперь должен считать своим отцом? Того, кто меня вырастил и строил прожекты на мою жизнь, или того, кто перестраивает меня изнутри, убирая недостатки, оставленные тем, кто передал мне часть своей ДНК? Ох, лучше оставить эти мысли, а то загоню себя в черную дыру…»

Сергей посмотрел на солдат в салоне. Молодые бравые парни с очень серьезными лицами. К поставленной задаче – довести их до места назначения – они отнеслись со всей ответственностью. Видимо, очередной спецназ ­чего-то там.

«Стоят, полные достоинства, с оружием. А внутри, может быть, уже идет своя вой­на. «Чужак» постепенно ведет захват, и какую шутку он сыграет с ними – еще вопрос. Сколько вокруг нас носителей? Сколько смогут перенести нормально захват «Чужаком»? На их глазах хрупкая девочка, не касаясь, убила здоровенного служебного пса, они это видели, стояли позади нас. Либо не поняли, либо офигенно смелые, либо они тоже не люди, а некий отдельный вид биороботов».

Сергей вздохнул и оглянулся по сторонам. Из его коллег-­кладоискателей и «стражей» не спали только он и Света.

«Поразительно быстро человек ко всему привыкает. Еще недавно было столько нервов, переживаний по куда более мелким вопросам и проблемам. А сейчас? Нас везут неизвестно куда, под конвоем, а они все спокойно спят, не задают вопросов, не пристают к военным в салоне. Как там, интересно, Наташа? Давно мы ее не видели…», – подумал Сергей и, закрыв глаза, попытался уснуть, что, как ни странно, ему удалось.

Минут через сорок Света спросила сидевшего рядом с ней полковника:

– Мы уже давно должны быть в Ясенево, объезжаем пробки?

– Исследования переместили на другой объект, – ответил тот.

– Куда? – удивилась Света.

– Увидишь, спи пока.

Света последовала его совету – закрыла глаза и вытянулась, насколько позволяло расстояние между креслами.

Примерно через полчаса автобусы проехали КПП, после чего минут пять ехали по лесу и, наконец, остановились. Двери автобуса открылись.

– Все на выход, – скомандовал полковник и поднялся, – дом, милый дом.

Он прошелся между креслами и растолкал спящих:

– Вставайте, лежебоки, в гробу отоспитесь.

Постепенно группа выгрузилась из автобуса, молодые люди и «стражи» собрались рядом с ним, удивленно оглядываясь по сторонам. Местность вокруг напоминала аэропорт, летное поле которого было занято большими шатрами, а посередине находилось бетонное строение с открытыми воротами. К нему и направились. Когда группа приблизилась к строению и появилась возможность заглянуть в открытые ворота, лица кладоискателей начали вытягиваться от удивления. Здание походило на станцию метро – двери вели в вестибюль, где работали два уходящих вниз широких эскалатора. Один поднимал людей, другой опускал. Группа встала на эскалатор, ведущий вниз.

Глубоко внизу располагалось помещение поистине циклопических размеров, крыша которого поддерживалась массивными бетонными колоннами. Часть пространства была разделена на двух- и трехэтажные здания-­лаборатории с прозрачными стеклянными стенами. Тут же рядами стояли палатки, по типу тех, что были установлены наверху, подключенные к системам жизнеобеспечения.

Часть помещения занимали стеллажи, на которых рядами лежали подсвеченные прозрачные цилиндры. Впечатляло количество людей, работавших здесь: их было чудовищно много, они ходили туда-сюда с бумагами и планшетами в руках. Охранники находились внизу, у дверей, у стеллажей с цилиндрами. Наверху были подвешены металлические дорожки, по которым тоже ходила охрана. В воздухе летали дроны.

– Что это за место? – поинтересовалась Светлана, обернувшись к полковнику.

– Рудимент великой эпохи.

– Для ­чего-то же это построили? – спросил Андрей.

– Примерно для таких вот ситуаций. Денег был полно, дури тоже, вот и строили подобные объекты по всей стране. Официально называется «Объект 25/4». Понимай, как знаешь. Но, как видишь, пригодилось. Мало того, уровень опасности такой, что в непосредственной близости к центру столицы, как в Ясенево, например, работать было уже нельзя. Исследовательский центр здесь открыли довольно давно, лет двадцать назад, для самых интересных экспериментов уважаемого Профессора.

– Но откуда столько людей? – недоумевала Света.

– Смежники нарисовались.

– Смежники?

– Все тебе пояснят, не переживай, – успокоил ее полковник.

К группе подошли охранники. Полковник оглядел всех и сказал:

– На этом этапе, уважаемые «эксперты-­носители», вам предстоит разделиться.

– Разделиться! – вскрикнула Марина. Девушки инстинктивно спрятались за парней, выставив их живым щитом между собой и полковником с охраной.

– Ох ты ж, боже мой, – полковник улыбнулся, – нет, вы остаетесь в полном составе. А вот господа стражники пойдут с другой группой.

– Это почему? – возмутился Семеныч.

– Молодые люди займутся ­чем-то вроде научной работы, у вас же совсем другие задачи.

– Это какие же?

– Идите, пожалуйста, с охраной, и там вам все расскажут, – полковник дал знак охранникам увести троицу «стражей». Те пытались сопротивляться, но их достаточно грубо увели.

Полковник посмотрел «стражам» вслед, а когда они скрылись за поворотом, приказал второй группе охраны:

– Проводите молодежь, помогите расположиться, покажите, где тут еда, вода, удобства.

– Есть, товарищ полковник, – ответил один из охранников. – Пройдемте, пожалуйста, со мной, – произнес он, повернувшись к молодым людям.

Все пошли вслед за охранником, четверо других сопровождали группу сзади и по бокам с оружием наготове. По дороге они прошли рядом со стеллажами с цилиндрами.

– Там же люди внутри, смотрите! – воскликнула Марина, показывая пальцем на стеллажи.

В цилиндрах, заполненных жидкостью, действительно находились люди – голые, с подключенными к их телам датчиками и респираторами, гибкие трубки от которых уходили к распределительным щиткам. На каждом цилиндре располагалась панель, на которую выводились жизненные показатели. Молодые люди остановились, раскрыв рты от удивления, огляделись. Масштаб хранилища потряс их.

– Это сколько же здесь наших коллег по несчастью… – задумчиво проговорил Юрка.

– Поражает скорость, с которой это все разработали, – задумчиво сказал Андрей. – Уверен, что эти ванны не являются советским наследием, они сделаны специально для нашего брата, а про нас ведь несколько месяцев назад еще ничего не знали, – добавил он.

– Пойдемте дальше, – напомнил о себе охранник, – вам все позже объяснят.

– А нас разве не туда? – спросил Сергей, кивнув на цилиндры. – Или сначала поесть и помыться?

– Не могу знать, – ответил охранник, – пойдемте за мной, мы мешаем работать, – он указал на погрузчик, что вез пустые ванны и ожидал, когда они освободят проезд.

– Ну да, там у вас очередь, похоже, на купание выстроилась, – съязвил Юрка, посмотрев на пустые контейнеры.

Охранник привел группу к отдельно стоящей палатке. Вой­дя внутрь, компания увидела комфортно обставленное помещение с двухъярусными кроватями, оно было разделено на две части перегородкой.

– В этой половине мужчины, в этой – женщины, – пояснил охранник. – Удобства в конце, также раздельные. Еду будут привозить сюда, панель на том столе, – он показал на стол справа от входа, – для связи с сервисными службами, заказа еды и прочего. Выходить запрещено, снаружи охрана. Меры безопасности очень строгие, охране дана команда открывать огонь на поражение при любой аномальной активности без предупреждения, поэтому любую самодеятельность лучше оставить, – охранник вышел.

Сергей с задумчивым видом обошел помещение, кинул свои вещи на койку и, вернувшись к своим, произнес с усмешкой:

– Замуровали, демоны… Давайте посмотрим на местное меню, перекусим и ляжем спать. Как вам такое предложение?

Все согласились и стали выбирать себе еду и напитки на компьютере, что показал им охранник. Меню было не бог весть какое, но в нем присутствовал даже слабый алкоголь, вызвавший энтузиазм. Поев и выпив, приняли душ и легли спать. Несмотря на еще не позднее время, сон сморил всех довольно быстро.

Наутро их разбудил сигнал, он исходил от панели на столе, через которую накануне делали заказ еды. Витя встал и, подойдя к ней, нажал кнопку «ответить на вызов». На экране появилось лицо полковника.

– Проснись и пой, дарлинг, – сказал тот и засмеялся, – завтрак вам уже несут, извините, сам сделал выбор. Через час за вами придут, поэтому не рассусоливайте. Приятного аппетита и будьте готовы, – связь прервалась и экран погас.

Витя разбудил друзей. Постепенно все встали, умылись и уныло позавтракали. Приподнятое расположение духа полковника, о котором Витя рассказал «коллегам», не вселяло никакого оптимизма.

– Он всегда такой юморист? – поинтересовался Витя у Светланы.

– Почти, – она улыбнулась.

– Мне кажется, он с таким же драйвом может и пристрелить. Дарлинг, блин, – Витя отбросил ложку и встал из-за стола.

– Помнится, с тем «стражем» полковник примерно так и поступил, – сказала Марина.

– А ведь и правда! – отметил Витя.

Дверь открылась, в помещение вошли охранники. Все встали из-за стола и покинули «казарму» в окружении конвоя. Они направились к четырехэтажному зданию с панорамными окнами, стоявшему почти посередине подземной базы. Там, как и везде, кипела работа: сновали люди в белых халатах, медленно ходили по коридорам охранники, внимательно осматривая все углы. У входа «экспертов-­носителей» ждала другая группа охраны. В ее сопровождении они вошли в просторный холл, посередине которого возвышалась стойка ресепшн, отделенная толстым стеклом. Справа и слева от стойки находились турникеты, створки которых были сделаны из такого же стекла. Перед турникетами и за ними стояли по три охранника.

– Офигеть тут паранойя, столько охраны, – Юрка присвистнул, оглядываясь по сторонам.

– А ты чего хотел? – спросила Света.

– Не, понятно, что все серьезно, кто бы спорил. Но, блин, уже перебор, на ­каждом-то шагу. Да кто ж сюда ­влезет-то?

– Ты не поверишь, но лезут и не в такие места, – сказала Света.

– Кто? – удивился Юрка.

– Представители стран-­партнеров, друзья из НАТО, китайские товарищи…

– Вооружены все не по-детски, – включился в разговор Сергей. – Пистолеты-­пулеметы П‑60, магазин на 60 патронов, скорострельность 900 выстрелов в минуту, дернемся – и от нас только фарш по стенкам останется.

Молодые люди прошли турникет. Их ждал лифт, куда они вошли в окружении охраны.

– И кнопок нет, – отметил наблюдательный Юрка, – паранойя крепчает.

– Юр, во вменяемых бизнес-­центрах их тоже давно нет, – заметил Андрей.

Выйдя из лифта, они повернули по широкому коридору направо, через панорамные окна открывался вид на подземную лабораторию.

– Вот ведь была страна, строили такие сооружения, строили планы на будущее, готовили себя к подвигу, – пробормотала Света.

– И вон оно наступило, долгожданное будущее, – мрачно произнес Андрей.

– Мы наступили, – грустно сказал Сергей, – проснулся древний пушной зверек, спящий в наших краях, – раздались смешки, охранники неодобрительно посмотрели на молодых людей.

Вскоре они подошли к большим двустворчатым дверям. Первые двое охранников открыли обе створки, остальные образовали полукруг и направили группу в помещение– большой зал для конференций с трибуной, большим экраном, удобными креслами, столом для кофе-брейка, на котором традиционно разместились титан с кипятком, термосы с кофе, коробка с пакетиками чая, множество корзинок с различными печеньями и поднос с бутербродами.

– Опаньки! – оживился Юрка. – Печенюшки! – он взял бумажную тарелку из стопки, накидал на нее печенья, налил кофе из термоса в бумажный стакан.

Другие члены группы стояли в растерянности, поглядывая на человека, что ходил по трибуне. Он оживленно говорил по мобильному телефону. Когда человек приблизился к ним, все узнали Профессора. На трибуну из-за кулис вышел полковник. Он был свеж, доволен, глаза блестели. Пружинистой походкой полковник подошел к друзьям.

– Как спалось на новом месте? Кошмары не снились? – осведомился он.

– Да уж, наверное, получше, чем тем несчастным в цилиндрах, – ответила Марина, – тут кошмары наяву, а не во сне, ­какая-то Матрица.

– Этим, в цилиндрах, на самом деле спится очень хорошо, – вмешался в разговор Профессор, – они, знаете ли, в искусственной коме, у них все очень даже хорошо, в отличие от нас. Им, опять же – в отличие от нас, все ясно и понятно, только разбуди – и они тут быстро порядок наведут.

– А может, и надо навести вам тут порядок, а? – вскрикнула Марина. – Вы с людьми обращаетесь, как со скотом, даже, наверное, хуже. Решаете, куда нас деть, куда не деть, этих вот вообще законсервировали.

– Дело в том, что они, да и вы тоже, уже не люди. Внешне – да, похожи, но по сути – совершенно другой вид. Вид пока непонятный, малоизученный и обладающий способностями, входящими за пределы допустимые для рядовых граждан, а значит – потенциально опасный. Состояние, в котором находятся ваши сородичи, совершенно безопасно как для них, так и для нас, простых смертных.

И совсем не удивительно, что представителей этого вида мы, люди, – он сделал акцент на слове «люди», – решили временно, подчеркиваю, временно изолировать доступным нам способом, до выяснения всех обстоятельств и деталей, и что главное – целей.

– Целей?! Вы думаете, мы мир хотим захватить, да? – не унималась Марина. – Вам же до нас другие уже рассказали, что у нас нет никаких целей!

– Вот! – Профессор ткнул в Марину указательным пальцем, от чего ее передернуло. – Вы уже говорите «мы», и это хорошо, так мы с вами быстрее найдем общий язык, – он довольно потер руки.

– Ранее мы с вами толком не успели познакомиться, так что позвольте представиться – Сергей Васильевич Пятигорский, профессор, руководитель научной группы. Со Светланой мы уже имели возможность поработать вместе и искренне надеюсь на плодотворное сотрудничество и со всеми вами.

– Не скромничай, пожалуйста, – вмешался полковник. – Сергей Васильевич – выдающийся ученый, и руководит он не группой, а всем, что вы тут видите. В прошлом же он руководил НИИ, специализировался на всякой чертовщине, почище этой, – полковник развел руками.

– Мы пригласили в помощь моих бывших коллег, сейчас вообще со всей страны собраны профильные специалисты и силовики всех мастей, – продолжил Профессор.

– Смежники? – спросила Светлана.

– Да, в ­каком-то роде. Защита от врагов материальных и врагов не материальных, рука об руку. Ну, что ж, присаживайтесь, берите чай, кофе, кому что нравится, я пока все подготовлю.

Второй раз просить не пришлось, и молодые люди с деловым видом окружили стол. Обеспечив себя вкусностями, пошли рассаживаться, кресла были предусмотрительно оборудованы откидными столиками.

Профессор внимательно оглядел притихшую группу, взял пульт с кафедры и нажал кнопку. Стекла в панорамных окнах почернели, свет погас, освещенной осталась только кафедра. Профессор вставил наушник в ухо, поправил микрофон:

– Раз, раз, меня слышно?

Все утвердительно кивнули.

– Ну что ж, приступим. Во-первых, сразу хочу расставить точки над «и», так нам будет проще построить диалог. Вы – не люди. Кто вы, мы пока не знаем, существо, что изменило вас и лишило права называться людьми, мы именуем «Чужаком», вы это уже не раз слышали. Термины тут особенной роли не играют, важна суть – вы не люди, на вас не распространяются никакие законы, у нас нет перед вами никаких обязательств ни с точки зрения закона, ни с точки зрения морали.

– Попали вы, одним словом, – заржал полковник, откусил печенье и сделал глоток кофе.

Профессор поморщился:

– Товарищ полковник, давай, я закончу все сам, а то твой военно-­полевой юмор сбивает настрой, может, пока покурить сходишь?

– Ладно, что я тут, в самом деле, вам мешаться буду, – ответил полковник, встал с кресла, стряхнул крошки с форменных брюк и пошел к выходу, по пути зачерпнув еще печенья с подноса. Он пинком открыл двери и, выходя из зала, стал подкидывать вверх печеньки и ловить их ртом.

– Работа нервная, сложная, – заметил Профессор, – нервы нужны, как канаты, расслабляется человек, вы на него сильно не реагируйте, пожалуйста. Ну-с, вернемся к нашей, точнее, к вашей теме. Мы на чем остановились?

– На том, что мы не люди, – фыркнула Марина.

– Вот и хорошо, что вы так быстро с этой мыслью освоились, теперь перейдем к главному. Первая группа испытуемых проявила свои паранормальные способности неожиданно для всех, поэтому изоляция была стремительной. Светлана не даст соврать. Полет под потолком моего уважаемого коллеги, очень забавно, да. Но неожиданно, и у полковника сработал условный рефлекс.

Все остальные в этом помещении, ваши сородичи, я имею в виду, – он кивнул за пределы зала, – попали сюда в результате различных спецопераций, поговорить нормально времени не было и, что важнее всего, – не было инструментов для контроля таких, как вы, находящихся в сознании…

– Теперь, значит, есть? – перебил Сергей Профессора.

– Есть, что дает нам шанс на нормальный диалог.

– Диалог или принуждение к сотрудничеству?

– Диалог, молодой человек, а точнее – переговоры, в нашем с вами случае предусматривает некое равенство потенциалов, возможностей. Но когда с одной стороны – вы с вашими полтергейстами, а с другой – простые и беззащитные люди, то это, простите, не диалог, это уже силовой захват.

– Можно спросить? – поднял руку Сергей.

– Да, конечно.

– С нами прилетели мужики, те, что называют себя «стражами», вчера их ­куда-то увели. Не скажете, что с ними?

– А вам не все равно?

– Нет, раз спрашиваю.

– Они ­где-то там, спят себе спокойно.

– Вы их в эти ванны упекли? – спросила Маша.

– А что нам с ними, по-вашему, делать?

– Ну, они могли бы быть частью нашей группы. Мы же вам ­зачем-то нужны.

– Относительно вас. Вопрос пока открытый, давайте не будем торопиться, нужны вы нам или нет, мы решим позже. А вот от них пользы, однозначно, ноль. Глупые необразованные мужики с дерьмом вместо мозгов. Единственное, что они могли, так это дестабилизировать коллектив. Поэтому их и убрали. Не переживайте, они в безопасности. Давайте вернемся к основному вопросу.

Пятигорский взял пульт с кафедры и нажал на кнопку. На экране пошла запись инцидента в лаборатории: ученый беспомощно болтался под потолком и орал, потом шлепнулся на пол, когда державший его в подвешенном состоянии испытуемый отключился из-за дротика с парализующим веществом. Профессор остановил запись, картинка на экране замерла: ученый лежал на полу без сознания, раскинув руки, подобно мертвой чайке на песке.

– Вам, наверное, такой диалог был бы по душе, но мне – нет, поэтому пришлось прибегнуть к определенным мерам. Сейчас есть средства ограничения ваших будущих способностей, и диалог уже становится возможным.

– И что же это за средства такие? – осведомился Сергей.

– Для полного понимания вопроса необходимо рассказать сначала, кто мы такие, – он обвел руками пространство вокруг, показывая, что имеет в виду всех, кто работает внутри и снаружи здания. – Наш НИИ занимался и занимается изучением всего, что называется в простонародье «паранормальным», в самом широком смысле этого слова. А в нашей терминологии мы называемся НИИ «Тонких Энергий», красивое название, от него веет ­чем-то космическим, мечтами о будущем, знаете, из фантастики середины прошлого века. А, вы и не читали, наверное, – профессор махнул рукой. – Суть очень проста, – он повернулся к экрану, и там возникла картинка человека с чакрами и аурой. – Человек – не ­какая-то «вещь в себе», человек является органичной частью окружающего мира. Картинка, что вы видите, не лишена определенного эгоцентризма, даже тут высокодуховные люди нарисовали так называемую ауру, как нечто, окружающее человека, его как бы собственность. На деле не существует границ между вами и окружающим миром. Есть различная «плотность» энергии. Вы же знаете, что свет, звук, радиоволны – все это разновидности электромагнитного излучения. Его можно увидеть, а где невозможно – услышать, или уловить приборами, с электромагнитным излучением все просто и ясно уже много десятилетий. Но существует другой вид излучения, тот, что создает этот мир, включая нас с вами, оно есть, мы его чувствуем, понимаем интуитивно, в редких случаях видим возможности манипуляции этой энергией, но очень долгое время мы ее не могли, так сказать, поймать. История, знаете ли, как с бозоном Хиггса: все знали, что он должен быть, но никто его долго не мог поймать. П­рямо-таки неуловимый Джо. Слышали этот прикол? – обратился Профессор к аудитории. Ответом ему было гробовое молчание.

– Ну, хорошо, видимо, культурные коды у нас с вами в полном рассинхроне, буду меньше шутить. Так вот, математически все моделируется очень хорошо, практически – долгое время было сложно эту энергию «поймать» и научиться ее ­как-то использовать.

– Вы на полном серьезе хотите сказать, что все эти люди многие годы за счет бюджетных средств ловили чертей и искали подтверждение картинкам из магазина эзотерики? – спросила Маша.

– До чертей мы чуть позже дойдем, но, если говорить образно, то да, именно так и обстоят дела.

– И много наловили? – засмеялась Маша.

– Вы хотите посмотреть?

– На кого? – удивилась Марина.

– На чертей.

– Вы про нас, что ли? – весело спросил Юрка.

– Вы – это вы, а черти – это черти. Вы хотите на них посмотреть, чтобы успокоиться и дослушать мой рассказ? Потому как мне нужна вся ваша серьезность. Я могу помочь вам создать нужный настрой. Уберем все сомнения и продолжим разговор. Ну, так как?

– Да ладно, – воскликнул Юрка, – дайте двух! Куда идти?

Профессор достал телефон, нажал на кнопку, охранники открыли двери и выстроились на выходе. Профессор жестом пригласил молодых людей следовать за собой и направился к выходу. Когда все собрались у дверей, охранники вопросительно посмотрели на Профессора, а он сказал:

– Проводите нас, пожалуйста, в третью лабораторию, – охрана, как и на пути сюда, заняла позиции спереди, сзади и по бокам группы, и они направились уже знакомым путем по коридорам к лифту.

Когда группа подошла к лифту, он уже ожидал их, сверкая нутром из нержавейки. Спуск занял несколько минут, при этом лифт шел довольно быстро. Молодые люди переглянулись, Андрей недоуменно пожал плечами.

Как будто уловив мысли окружающих, Профессор сообщил:

– Для комфортного содержания этих сущностей требуется определенная глубина. Рассказы об аде с чертями имеют под собой определенное основание, вполне прозаическое, правда. Земная поверхность представляет собой некий фильтр. Излучения, некомфортные или вредные для них, доходят на глубину сильно ослабленными, либо не доходят вовсе. Поэтому «нечисть» всегда живет под землей. Хотя они не в большей степени нечисть, чем, скажем, вы, – Профессор усмехнулся. – Просто другие существа, живущие рядом с нами на определенной глубине, в довольно пугающем количестве, но так как на поверхности им делать нечего, и встречаются они обычно одиноким дебилам, играющим в спелеологов, у нас к ним претензий нет. В отличие от вас, – Профессор слегка поклонился молодым людям.

– И что, мы сейчас едем прямо к чертям в гости, в их естественную среду обитания? – медленно проговорила Юля.

– Нет, что вы, это было бы слегка безрассудно. Мы тут содержим небольшой зоопарк для изучения. Кстати, некоторые из них любят места, где под землей есть озера лавы, там обитает интересная разновидность этих существ, очень красивая. У нас здесь, к сожалению, нет, но, если сработаемся, слетаем на Камчатку, там у нас тоже лаборатория, где живут два шикарных экземпляра, мы предполагаем, что мальчик и девочка, но не уверены. Они не хотят нормально общаться, видимо, в неволе им не очень комфортно.

– Общаться? Они еще и разговаривают? – удивилась Юля. Ей стало не по себе. Глубина, на которую они спускались давила, кабина лифта была ­какой-то неуютной, ее яркий резкий свет навевал мысли о морге.

– Нет, они не говорят, но общаются. Я не знаю, где Данте купил ту траву, которая завела его ­когда-то в дремучие подземелья, но сейчас вы поймете, откуда растут ноги у сказок про Аид, Ад, Инферно и прочие преисподние, красочно описанные лучшими представителями человечества.

Наконец лифт остановился и двери открылись. В лифт ворвался влажный и теплый воздух, пахнуло серой.

– Дом, милый дом, – проговорил нараспев Профессор. – Наденьте, пожалуйста, респираторы, концентрация газа тут небольшая, но все же есть. Так как вы сейчас испугаетесь, дышать будете глубоко, можете отравиться, что добавит вам острых ощущений в виде дополнительных галлюцинаций.

– А можно вернуться? – спросила Марина, побледнев.

Профессор протянул ей респиратор.

– Надень, милая, тебе полегче станет, вернуться, увы, нельзя, – он показал рукой на надпись над выходом из лифта: «Оставь надежду всяк сюда входящий».

– Добрая шутка коллег. Но поверьте, нужно пройти до конца, чтобы мы могли с вами нормально общаться дальше, без шуточек и разного рода недоверия.

Марина схватилась за грудь и сползла на пол.

– Ой, мне очень нехорошо, мне кажется, я сейчас умру, – прошептала она.

Профессор присел рядом с ней на корточки, нежно взял за запястье и, посмотрев на часы, измерил пульс

– Да, есть немного, – сказал он и покрутил головой. – Ну, что ты, милая? Чего ты испугалась, глупая? Вот давай вместе подумаем. Во-первых, умереть ты не можешь. Можешь, конечно, сейчас себя убить, но все равно оживешь, и при этом пропустишь все самое интересное. Прошу – поверь, этого пропускать не стоит. Во-вторых, кто тут у нас самый страшный?

– Кто? – тихо и растерянно пролепетала Марина.

– Ты, конечно! – продолжая проникновенно смотреть Марине в глаза, воскликнул Профессор. – Ты, вне всяких сомнений, очень красивая девочка, и будь я лет на «дцать» моложе… – Пятигорский мечтательно посмотрел ­куда-то поверх головы Марины, словно наблюдая картины того, что могло бы случиться. – Ой, да что говорить, старость не радость, – он грустно вздохнул. Марина улыбнулась. Профессор посмотрел ей в глаза и совершенно искренне улыбнулся в ответ.

– Вот и молодец! Вот и умница! – он встал, расправил халат и протянул Марине руку. – Ну же, вставай, пойдем смотреть на чертей, – он игриво подмигнул, как будто приглашал не чертей посмотреть, а, как это водится у пожилых людей с молодыми девицами, отправиться «в номера». Это подмигивание рассмешило Марину, да так, что ей пришлось снять респиратор и вытереть слезы, для чего Профессор протянул девушке белоснежный платок.

– А вот эти двое молодых людей, – Пятигорский указал на незаметно подошедших к ним людей в синих халатах и респираторах, – если что, сделают вам укол, снимут паническую атаку. Расслабьтесь, опыт нужно довести до конца, чтобы мы могли конструктивно продолжить беседу.

– Не помяни мы чертей, вы бы нас сюда все равно привели? – спросил Сергей. Его голос глухо звучал из-за респиратора.

– Не помянуть чертей вы бы не смогли, молодой человек, как вы там говорите, «без мазы», да?

– Так уже никто не говорит, – Сергей засмеялся.

– Ладно, что с меня, старика, взять, пойдемте за мной.

Группа последовала за Профессором, колонну замыкали двое в синих халатах. Охрана осталась у лифта.

– Тут нам охрана не нужна? – поинтересовался Сергей.

– Зачем? Кроме лифта, тут бежать некуда, там вас и встретят, а бежать ­куда-либо еще не советую, наоборот, искренне советую держаться поближе к нам… Надо все же попросить при входе памперсы повесить, каждый раз, когда сюда людей в первый раз привожу, помню, а потом забываю. Ну, ничего, если что – переоденем. Почти пришли. Да расслабьтесь вы, – он остановился и бросил взгляд на друзей, стоявших с позеленевшими лицами. – Вы тут черти почище других, чего вам бояться? Вы даже сдохнуть не можете от страха, точнее, можете, но все равно оживете. Это мне, старику, бояться надо, а вам, молодым упырям, радоваться жизни. Такие приключения не каждому выпадают – стали монстрами, вас к чертям ведут на экскурсию. Вы вообще могли себе такое представить?

Все отрицательно помотали головами.

– Вам дико везет, вы даже не представляете, как. Почему, спросите вы? И я вам незамедлительно отвечу – вас сопровождаю я и двое моих коллег со шприцами в карманах. А представляете, каково этим дебилам-­спелеологам приходится? Встретит этих… существ и потом до конца жизни будет истории рассказывать, если они его не укокошат.

– А они что, могут? – осведомился Витя, впервые за все время подавший голос.

– А почему нет?

– А стоит ли рисковать? Вы ведь сами говорили, что мы вам нужны для ­какой-то цели, – промямлил Витя.

– Какие же вы все пессимисты! Никакого задора, никакой жажды приключений, стремления к исследованиям. Поколение хомячков, поедающих инфокорм из своих кормушечек, что вы вечно таскаете с собой, на которые у вас даже и ­денег-то зачастую нет. Все эти ваши светящиеся яблочки, бородки да рубашечки. Тьфу на вас!

– Яблочки больше не светятся, – буркнула Юля себе под нос.

– Что вы сказали? – Профессор резко повернулся к ней.

– Я сказала, – спокойно ответила Юля, – что яблочки больше не светятся, увы, бородки да, остались, но и рубашечки отходят.

– Как так? – удивился Профессор. – Образ гея-дровосека больше не в моде? А какой смысл в этих ваших маках без святящегося яблочка?

– Там тачбар теперь есть, – подметил Юрка.

– А, ну, это все меняет, – протянул Профессор. – Нужная штука?

– Ну, такое себе…

– Я так и думал. От жизни отстал, но не сильно.

Некоторое время все шли молча, тишину нарушало только эхо шагов.

– А, вот мы и пришли, – Профессор указал на массивную железную дверь в стене коридора. На ней красовался барельеф с изображением трехголовой собаки, а ниже находилась декоративная замочная скважина – имитация старинного замка.

– Шутники у нас в изобилии встречаются, но мы творческий подход поощряем. Работа связана со стрессом, людям нужен позитив, – пояснил Профессор. Он подошел к двери, сунул указательный палец в замок и некоторое время подождал.

– Ой, – воскликнул он и, вытащив руку, подул на палец. – Никак не привыкну. ДНК-авторизация. Модные технологии на страже интересов Родины.

Панель, имитирующая замок, медленно раскрылась с металлическим скрежетом, который раздался из динамиков, размещенных ­где-то над дверью. Показался сканер сетчатки, а на полке, в которую превратилась открывшаяся панель, обнаружились цифровая клавиатура и подставка, на которую нужно было положить подбородок при сканировании сетчатки.

– Фигасе, как будто ДНК вам мало, – пробормотал Юрка.

– Мало, молодой человек, ох, мало. Вы же всего не видите. Тут и датчики дыхания, и температуры, и пульса, и тока крови в глазу. Чтобы, не дай боже, ампутированные от трупа органы не применили.

– Гадость какая, – Юля скривилась, представив себе подобную картину.

– Неприятно, согласен. Особенно когда потенциально эти органы должны достать из тебя. Немного напрягает. Обидно только, что взломщик, если таковой найдется, узнает про этот облом, уже вынув их из моего трупа. А что поделать? Не уведомлять же наших заокеанских друзей заранее. Одна надежда, что они не идиоты, и у себя тоже такие проверки предусмотрели. Ладно, давайте к делу.

Пятигорский ввел код, опустил лицо к сканеру, положив подбородок на подставку, раздался звук гонга и глаза у всех трех голов Цербера загорелись красным огнем. Дверь отъехала в сторону со звуком скрежещущего камня, Профессор ухмыльнулся.

– Ну, что ж, молодые люди, welcome to hell, как говорится, – он отошел от двери, приглашая всех пройти в зал.

Молодые люди медленно, косясь на Профессора, шагнули в темноту.

– Им траву, что ли, всем выдают? – сквозь зубы процедил Сергей. – Сплошное веселье, одни клоуны кругом.

В большом темном зале-пещере пахло серой даже через респираторы. Здесь было намного теплее, чем в туннеле, из которого они пришли. «Эксперты-­носители» осмотрелись по сторонам и, увидев слева от входа длинную лавочку и вешалки, пошли раздеваться, развесив верхнюю одежду.

– Чувствуйте себя, как дома, – подбадривал вошедших Профессор. – Тут редко бывает столько посетителей, надеюсь, мы не напугаем хозяев этого места, и они будут открыты для общения.

– А может, ну их, а? – поинтересовался Витя. – Тем более, что они напугаться могут, нервничать начнут, мало ли что, давайте пойдем, – Витя умоляюще посмотрел на Профессора.

– Может, укольчик, для смелости? – спросил тот. – Коллеги в коридоре, только позвать.

– Да не, переживу – грустно ответил Витя.

– Нет так нет, – весело проговорил Профессор и хлопнул в ладоши. Дверь с тем же каменным скрежетом закрылась, завершив свой путь громким ударом металла о камень и лязгом невидимых засовов. Пятигорский поморщился и произнес:

– Иногда достает, конечно, гротеск ­какой-то, – он покачал головой и встал перед закрытой дверью, заложив руки за спину и с интересом наблюдая за молодыми людьми. Члены группы разбрелись по пещере, изучая ее с нескрываемым любопытством.

Зал был очень большой и не рукотворный, он представлял собой настоящую пещеру со сталактитами и сталагмитами и большой лужей воды в дальнем углу. Помещение не освещалось, если не считать тусклой подсветки на особенно живописных наростах от стекающей воды, а на противоположной стороне тьма сгущалась в некое подобие густого черного тумана с мириадами мелких ярких искорок, как от ночного костра. Искорки хаотично кружились, усиливая ассоциации с костром, не хватало только запаха дыма и треска горящего дерева.

У границы тьмы на полу была проложена синяя лента с круглыми блестящими светоотражателями, как на велосипедах. Наиболее густая Тьма как раз начиналась за лентой. От одного взгляда на нее становилось не по себе, желудок сворачивался в тугой узел, дыхание перехватывало, как от резкого падения. Но одновременно Тьма тянула к себе, манила, требовала внимания, заставляла возвращаться к ней взглядом. Иногда огоньки, резвящиеся во Тьме, подлетали к ленте очень близко, или даже пытались ее пересечь, проникнуть в каменный зал. И в эти моменты казалось, будто невидимый ветер, неслышно дующий во Тьме, гонит их на нее. Словно волна устремлялась в зал, вызывая невольное желание упасть и свернуться калачиком на полу, накрыв голову руками. В такие моменты граница становилась видна, сгущаясь в слабое голубое сияние, а когда порыв «ветра» был особенно сильным, местами даже теряла прозрачность. Тьма проверяла границу на прочность, нежно прощупывая ее, поглаживая, обдавая своим дыханием, посылая огоньки на штурм: то тут, то там возникали проблески голубого света и появлялись непрозрачные области, похожие на кляксы.

Все стояли в растерянности, не в силах отвести взгляд от этой игры Тьмы, которая завораживала, пугала возможностью прорыва границы, пробирала до мурашек, до желания сделать шаг навстречу, распахнуть объятья и слиться с огоньками в их безумном танце.

– Ну, что вы, как не родные, – громко произнес Профессор, выводя всех из оцепенения и подталкивая молодых людей в спины. – Проходим, вон туда, к границе, видите, лента на полу лежит, за нее заступать не рекомендую, перед ней все совершенно безопасно.

– А что за ней? – еле слышно через респиратор спросила Марина.

– А за ней – черти, и к ним лучше не заходить, – ответил Профессор, – хотя не факт, что у вас это вообще получится, – пробормотал он себе под нос, двигаясь к области Тьмы.

Он подошел к границе, обозначенной лентой, и встал, заложив руки за спину, покачиваясь и мечтательно глядя на игру мигающих огоньков. В стеклах его очков отражались проблески огненных искр и всполохи голубого света.

Молодые люди переглянулись и встали рядом, тоже наблюдая за огоньками в облаке Тьмы. Облако напоминало туманность со снимков телескопа Хаббл, только очень концентрированную, при внимательном рассмотрении огоньки в ней собирались в узоры, закручиваясь в спирали. Выглядело это завораживающе красиво, на душе у всех вдруг стало спокойно. Хотелось лечь прямо на пол, положить руку под голову и дремать…

– Ну и… – начал было Сергей, но вдруг замер и с тихим стоном выдохнул. Другие тоже напряженно вглядывались во Тьму за пределами границы. Профессор уже не качался на каблуках, а стоял по стойке «смирно», остекленело глядя в темноту, только его левое плечо подергивалось от нервного тика.

Огоньки собрались в три облака, из которых появились фигуры, похожие на человеческие. Они светились все ярче и ярче, и через некоторое время превратились в лаву, переливающуюся, как расплавленное золото. Перед остолбеневшими «зрителями» стояли три существа, материализовавшиеся из образованных огоньками облаков.

Глаз у существ не было, но были длинные отростки на голове, напоминающие рога, и дыры ртов, меняющие положение и форму, переливаясь по лицу вместе с завитками лавы.

Существа медленно приближались, к замершей группе, они не шли, а как будто собирались из сверкающей лавы, образованной огоньками, перетекая с места на место, немного меняя форму, искрясь и кривляясь, строя гримасы постоянно меняющим положение ртом и шевеля подвижными рогами, которые тоже меняли свою форму, длину и положение на их головах.

Их движение походило на плавный изящный гипнотический танец, заставляющий смотреть на них, не отрываясь…