Вирус Бога

Финал

Военные начали собираться еще до рассвета, и к десяти утра лагерь был подготовлен к эвакуации. На полигоне ждали вертолеты, шла погрузка персонала и оборудования.

– Вставай, лежебока, – громко и весело сказал полковник, пнув ногой решетку камеры, где спал Профессор.

Профессор открыл глаза, сел на кровати, потянулся и посмотрел на полковника, их глаза встретились. Пятигорский задержал взгляд на долгую минуту, потом улыбнулся.

– Зацепило, да?

– Да, ночью как накрыло, не спал потом толком.

– А они говорили, что солдафонов не проймет так быстро.

– Близость к науке меняет ментальность, так что, походу, скоро рядом будем сидеть.

– Не, не будем, не переживай.

– Что, есть вести от новых друзей?

– Ничего конкретного, просто определенная уверенность в том, что все будет правильно.

– А хорошо?

– Что?

– Уверенности в том, что все будет хорошо, у тебя, случайно, нет?

– Правильно – и значит хорошо.

– Ну да, ну да…

Полковник махнул рукой охране, раздался легкий щелчок, дверь камеры открылась. Пятигорский встал с кровати и вышел, довольный полковник постучал его по плечу и, не обращая внимания на удивленные взгляды охраны, повлек за собой в столовую. Они быстро перекусили и погрузились в большой транспортный вертолет, который доставил их на военный аэродром, где ожидал самолет до Москвы.

«Жаль, что я не могу впасть в стазис, так чудесно было бы стать бревном до Москвы, отдохнуть. Ей-богу, прилетим, выпью водички, стану козленочком», – думал Профессор, сидя в неудобном кресле военно-­транспортного самолета.

Он улыбался, рядом с ним сидел такой же довольный полковник, оба были так похожи на принявших запрещенные препараты наркоманов, что охрана и ученые из группы Профессора невольно оглядывались на них.

Ближе к концу полета четверо охранников сели рядом с полковником и Профессором – двое с одной стороны, двое с другой, трое сидели в ряду напротив. Профессор и полковник оглядели каждый свою группу соседей, вздохнули, закрыли глаза и сделали вид, что засыпают. Вдруг Профессор начал тихо смеяться, полковник открыл глаза, удивленно посмотрел на него – и присоединился. Их смех становился все громче, оба аж согнулись пополам.

К ним подошел обеспокоенный майор, дюжий детина с широким открытым лицом простого деревенского парня.

– Простите пожалуйста, то есть… разрешите обратиться, товарищ полковник, – залепетал он, стоя перед ними, – профессор, успокойтесь, пожалуйста, вы пугаете всех. Мы не знаем, что делать.

– Тамбовский волк тебе товарищ, – глядя на него снизу вверх мокрыми от слез глазами, ответил полковник, и они с Профессором снова громко расхохотались.

– Вы… вы даже не представляете себе, как умиляет эта клоунада, – сотрясаясь от смеха, произнес Профессор, – господи, ну до чего серьезные люди, сейчас лопнут от собственной значимости.

К ним подошел начальник охраны. Он был более чем серьезен.

– Товарищ полковник, в текущих обстоятельствах я вынужден лишить вас сознания, сейчас подойдут врачи, сделают укол вам и профессору, прошу вас не сопротивляться, чтобы нам не пришлось применять силу.

– Силу?

– Да, нам придется применить силу. Ваше поведение пугает присутствующих на борту и дискредитирует руководство, что в сложившихся условиях неприемлемо, и может иметь последствия.

– А кто их так ­сложил-то?

– Не понял?!

– Условия твои, кто их так сложил, что здоровый смех уже стал неприемлемым поведением, которое ­что-то там дискредитирует?

– Полковник, я, возможно, очень пожалею потом о своем решении, но вы явно не в себе, и это необходимо прекратить.

– Вы испугались смеха? Простого здорового смеха? – не унимался полковник, глядя на приближающихся врачей.

– Я не хочу с вами дискутировать, полковник. Вы и профессор позволите нам сделать уколы?

– Решать за коллегу не берусь, но в мои планы не входит позволять вам втыкать в меня иголки и делать ­какие-либо уколы, – ответил полковник.

– В таком случае я буду вынужден…

– Уймитесь уже, стадо баранов, ей-богу, противно на вас смотреть на всех.

Внезапно врач и охранники замерли, потом медленно осели на пол, спокойно улеглись на него, свернулись в позе эмбриона и уснули.

– Круто, – только и сказал Профессор, оглядевшись по сторонам: все военные и сопровождающие их ученые лежали, аккуратно свернувшись калачиками, на полу самолета.

– Как же хорошо! – воскликнул полковник и потянулся. Встал с кресла, прошелся по салону, аккуратно переступая через лежащих людей.

– Вот черт! – вдруг встрепенулся Профессор.

– Что?!

– Летчики!

Они задумались на несколько секунд, как будто прислушиваясь к ­чему-то, оба задержали дыхание, потом шумно выдохнули и синхронно произнесли:

– Не спят.

Через полчаса самолет приземлился во «Внуково‑2», открылся посадочный люк, Профессор с полковником вышли из самолета, щурясь на солнце, вдохнули свежий летний воздух, огляделись по сторонам и сели в машину, ожидавшую на полосе. Встречающие их солдаты спали тут же, уютно свернувшись клубочками. Единственными не спящими были водитель военного джипа «Тигр», что стоял на полосе с включенным двигателем, и сидящий рядом с ним на пассажирском сидении солдат – оба находились в некоем подобии транса, напоминая лунатиков.

Профессор посмотрел на полковника, тот недоуменно пожал плечами, затем, подойдя к джипу, открыл дверь и залез в него, Профессор последовал за ним.

Когда машина тронулась, полковник поинтересовался у водителя:

– Сынок, ты там как, ­дорогу-то хоть видишь?

– Не беспокойтесь, пожалуйста, все будет в порядке, – проговорил солдат совершенно отрешенным голосом.

– Ну, ­дай-то бог, авось пронесет, – ответил полковник и с чувством перекрестился. Он покосился на Профессора, и они оба засмеялись.

Отдышавшись, полковник сказал:

– Черт, до чего же хорошо, очень приятное и чистое состояние, ­почему-то постоянно хочется смеяться, радоваться, бегать и прыгать. Как ребенок, ей-богу. Никакого дурмана, просто такое легкое и чистое состояние.

– Да, – Профессор хлопнул полковника по плечу, – чувство замечательное, а еще хорошо, что все наконец закончилось. Этому миру больше не нужны спасители в военной форме, секретные лаборатории, зоопарки с чертями и важные люди в костюмах.

– Аминь, – сказал полковник.

Остаток пути они ехали молча. Когда машина въехала на базу, друзья вышли и спустились вниз, где все присутствующие спали в тех же нелепых позах. Они спокойно прошли в центр управления, Профессор ввел пароль, подивившись про себя, что его аккаунт по ­какой-то причине до сих пор не заблокирован, и запустил процедуру вывода «чужих» из комы. Допуск на осуществление данной операции был только у него и у полковника. Дождавшись завершения процесса, они покинули лабораторию, сели в машину и поехали в Москву. Обоим было интересно что там происходит. Управляли на этот раз самостоятельно, солдаты, что доставили их в лабораторию, как только доехали, вышли из джипа и уснули прямо на асфальте.

В городе было необычно тихо, не было транспорта, точнее, весь транспорт был аккуратно припаркован. По улицам, по тротуарам и по проезжей части ходили люди, нормально общались, смеялись, в большинстве своем все были довольны. Картинка напоминала забытые сны о советском прошлом, каким его изображало кино того времени. В некоторых местах на улицах были сложены спящие люди, в основном они были либо в униформе полиции, либо в военной форме, или имели такой казенно-­костюмный вид, что в них без труда угадывались сотрудники разного рода охраны или спецслужб. К­то-то аккуратно разложил их в тени. Их сон не был просто сном – через некоторое время они придут в себя уже совершенно другими людьми. Им просто нужно немного больше времени, чем обычным гражданам.

Они припарковались на Лубянской площади, вышли из машины. Полковник размял спину.

– Ну, куда теперь? – он повернулся к Профессору, который стоял, осматриваясь по сторонам и щурясь от вечернего солнца.

– Тут раньше был пивной ресторан, я любил там посидеть, аккурат за ФСБ, пойдем туда, посмотрим, как у нас обстоят дела, поговорим.

– Отличная мысль, профессор! – улыбнулся полковник. – А где эти наши эксперты сейчас, как думаешь? – спросил он.

– Я думаю, что они нигде и везде, – глядя себе под ноги, задумчиво ответил Профессор.

– Поясни, я пока еще не настолько просветленный. Как так?

– Ты помнишь, они как бы телепортировались в лагере в свою палатку?

– Ну да.

– Тогда они исчезли из лагеря и появились в палатке посреди полигона. Когда мы прощались, они исчезли, и чувство мне подсказывает, что после этого они нигде не появились. Этому нет никакого научного или логичного объяснения. Просто, когда я о них думаю, уверен, что это именно так.

– Но, в то же время, они – это они? Я имею в виду, что, как личности, они же ­где-то еще существуют?

– Ну, как бы да, как и все мы, – Профессор кивнул на людей, которые гуляли вокруг, – как часть ­чего-то целого, часть нового мира, если хочешь. Знаешь, я вот думаю, что таким образом ­когда-то уже исчезали люди, может, и целые народы.

– Ну, завел любимую песню, – развел руками полковник, – инки, майя, Атлантида…

– Типа того, – Профессор улыбнулся, – а может, и Лемурия, а может, еще масса других цивилизаций, у которых давно нет имен. Да и какая нам разница? – он посмотрел на полковника, тот пожал плечами.

– Мира, в котором мы жили, больше нет, и в ­кои-то веки перемены не сулят нам крови и соплей. Всех, кто мог обеспечить такой поворот событий, уложили спать, – в этот момент они прошли мимо группы мирно лежащих в тени полицейских, полковник с улыбкой на них посмотрел, – проснувшись, пойдут спокойно себе гулять. Мир в наших руках, «чужие» нам помогут. Впереди – целая жизнь, в которой уже не надо ни о чем беспокоиться.

– Отличный лозунг: «Чужие нам помогут», пойдем, выпьем за это, – Профессор открыл дверь ресторана и пропустил полковника вперед, – только после вас, – он сделал приглашающий жест рукой. Полковник вошел в ресторан, Профессор – за ним, дверь за друзьями закрылась.