Вирус Бога

Предпоследний шанс

– Итак, вы – наш предпоследний шанс, – сказал Профессор. – Мы хотим, чтобы вы продолжали свое развитие, очень подробно и честно рассказывая нам о том, что с вами происходит. Скрывать, кстати, те изменения, что с вами происходят, бесполезно, – Профессор поднял палец. – Мы их видим.

– Видите? – удивился Сергей.

– Именно, четко и ясно. Объекты так называемого «реального мира» только выглядят ­чем-то самостоятельным и обособленным, как этот пульт, например, – Профессор поднял руку с пультом и продемонстрировал его публике. – Но на деле это совершенно не так. Я вам ранее рассказывал, давайте повторим. Вот, смотрите, – он подошел к кафедре, открыл крышку лежавшего там ноутбука, покопался в нем некоторое время, – вот!

На экране появилась похожая на виденную ими ранее картинка сидящего в позе лотоса йога, от которого кругами расходилось, распадаясь на цветные слои, некое свечение. Каждый цветной слой был подписан на санскрите, во лбу йога горела звезда с санскритской закорючкой внутри.

– Тут вы видите так называемую ауру, некоторые люди говорят, что видят ее и наяву, – Профессор состроил сложную мину и пожал плечами, – чертей вот видел, ауру нет, может, зрение не то? – он развел руками.

– Но, тем не менее, нечто подобное есть и видно на приборах. Как я ранее упоминал, никогда не стоял вопрос, есть ли возможность нематериального воздействия на материальный мир, все это, конечно, надо брать в кавычки, но я ненавижу этот тупой американский жест, простите старику слабость, поэтому просто словами обозначу, что граница тут весьма условна. Вопрос всегда был в том, каким образом осуществляется это взаимодействие. Этим и занимались все исследователи. С развитием физики, понимания природы электромагнитного излучения паззл начал потихоньку складываться. Вы, конечно, знаете, что звук и свет – это разные спектры электромагнитного излучения, разные проявления одного типа энергии. Вся магия и экстрасенсорика базируется на подобном, ином типе излучения, который ранее нельзя было уловить приборами. Вот как на этой картинке – мир состоит из слоев, различных спектров одной энергии или излучения, как угодно, в том числе, и мы с вами. На самом деле, никакой материальной границы тела не существует, есть ограничение наших органов чувств и мозга, которые эту границу создают при обработке поступающих извне сигналов. В реальности, опять в кавычках, конечно, все очень тесно переплетено, и на особенно тонких уровнях представляет собой одно целое, что и делает возможным различные воздействия. Приборы, конечно, не показывают все так красиво, как на картинке, но я вам сейчас выведу живое изображение реальности, то, как ее видят приборы. Почище чертей будет, – Профессор широко улыбнулся и стал копаться в своем ноутбуке на кафедре. Он долго возился и бормотал себе под нос.

– Ну, ­наконец-то, эта безопасность мать ее, ВПНы, файрволы, но пробился, – Профессор вздохнул.

– Приборы у нас тут стоят везде, поэтому покажу вам нас, чтобы, так сказать, на живом примере, – Профессор нажал клавишу на ноутбуке, и на экране появилась картинка, напоминающая изображение с тепловизора. Съемка велась сверху, точка съемки перемещалась, меняя ракурсы. Все объекты в зале, включая людей, распадались на массу цветных слоев, которые меняли свои размеры, периодически слои разных объектов пересекались друг с другом, из них перетекали друг в друга ­какие-то цветные пятна.

– Как видите, те, кто придумал эту картинку с йогом, чего бы они там ни курили, попали в точку. Картинку нам дают приборы, которые находятся снаружи, для них нет стен, нет вообще никаких преград. И, кстати, о вас, найдите себя на картинке. Видите, у вас вокруг головы устойчивое платиновое свечение, и у сердца яркое бордовое пятнышко? Все это будет расти, с определенного уровня откроются способности, начнут развиваться – тогда свечение у головы распадется на несколько слоев разной интенсивности, но платиновый цвет сохранит. Вот поэтому мы можем по приборам увидеть, как продвигается ваше развитие, и понимаем, какие примерно вы получаете возможности. От вас требуется сотрудничество, чтобы разобраться, как контролировать силу, которую вы получаете, и, что важнее всего для нас, – можете ли вы изнутри вашего социума этот контроль внедрить, чтобы снять хотя бы самые экстремальные проявления. Насколько я понимаю, у вас есть саморегуляция кластера, в эту сторону мы и хотим посмотреть. Пока коллеги товарища полковника занимаются последним шансом.

– Клепают бомбу? – съязвил Витя.

– Какое там, – хмыкнул Профессор и махнул рукой, – но пусть они делают свое дело, а мы будем делать свое. Полковник – очень увлеченный человек, поэтому, поверьте на слово, лучше нам его опередить. Угроза классифицирована, как максимальная, так что у него сейчас все ресурсы.

– Угроза? – спросил Сергей.

– Ну да, вы. Давайте уже перестанем об это спотыкаться. Вы обладаете серьезными способностями. Распространение спор, которые изменяют людей, мы не можем контролировать, последствия неконтролируемого применения способностей, что подарил вам «Чужак», вы недавно видели. Как вас нужно классифицировать?

– Может быть, как новый вид, как первый контакт, о котором так давно мечтает человечество, как доказательство существования иных форм жизни. Так на нас можно посмотреть?

– Контакт этот, молодой человек, далеко не первый, и про новые формы мы и без вас многое знаем, вы же часть нашего импровизированного зоопарка уже видели. Внимание! Вы видели только мизерную часть, – Профессор поднял палец. – Поэтому ничего такого, отчего бы нам всем здесь захотелось вдруг упасть на колени и прослезиться, вы собой, увы, не представляете, – Профессор сделал глоток кофе. – Несомненно, нам интересно, кто вы, что вы, и мы жаждем диалога. Но вы, в отличие от чертей, вторгаетесь в наш мир и имеете возможность его разрушить, поэтому нам нужны средства сдерживания и, да, как ни прискорбно, оружие.

– А против чертей оно у вас есть? – поинтересовался Сергей.

– Конечно! Кто бы мне позволил их тут держать, не будь средств сдерживания и уничтожения… Итак, карты раскрыты, всем, я думаю, все понятно.

– Чего уж тут не понять, – включился в разговор Андрей, – добрую сотню лет вы держите человечество, извиняюсь, за яйца, скрываете правду об истинных возможностях человека, загоняете миллиарды людей буквально в стойло – и все это только для того, чтобы прокормить сотню олигархов из понятного списка, да так, чтобы ничто не угрожало их благополучию. Вы формируете нашу реальность, наш мир, какие бы кавычки вы тут ни ставили, а это – НАША реальность, мир, в котором мы живем здесь и сейчас, вы создаете его таким, как удобно очень небольшой группе людей, фактически – по их заказу.

– Тут я с вами не могу согласиться, молодой человек, – ответил Профессор, – это в вас бушуют эмоции, протест и запрограммированное средой стремление к свободе, я бы даже сказал – архетипу свободы. Теория заговора, согласно которой некое меньшинство навязывает свою волю большинству, да еще и в масштабе всей планеты, – это, конечно, полный бред. Человечество уже добрую сотню лет развивается в условиях рынка, свободного предпринимательства, где основным стимулами являются стремление к наживе и собственное благополучие. Прогресс не стоит на месте, количество людей увеличивается, рынок предлагает все больше и больше услуг, улучшается медицина, увеличивая продолжительность жизни. Людей необходимо ­чем-то занять, всю эту массу, все миллиарды, о которых вы изволили упомянуть. А эти самые миллиарды с детства программируются средой на стремление к богатству и потреблению, программируются не хитрыми и злыми вурдалаками, составляющими меньшинство, а другими людьми, которым хочется кушать, а кормовая база, простите, у всех одна – окружающие люди. Эти идеалы не навязаны, они созданы средой, а среда – это вообще все люди, а не только список Форбс, на который вы тут прозрачно намекаете.

– Что же до вопроса о глобальном раскрытии человечеству тайны его способностей, то тут все чуть сложнее. Способности развиваются только в среде, их должны развивать те, кто сам прошел этот путь и обладает ими в полной мере. Вот как мы учим детей ходить. Для этого необходимо создать эту первую популяцию, потом они вырастят следующую, и так далее. Но уже первая популяция должна быть достаточно серьезной в смысле количества, и скрыть факт ее появления будет невозможно. Что сделают простые люди, увидев, что среди них растет новый вид человека? – Профессор окинул взглядом молодых людей, те молчали.

– Ой, ну, перестаньте. Вы же смотрели кучу фильмов на такие темы. Всю эту популяцию попытаются уничтожить и, скорее всего, уничтожат.

– С чего бы это? – удивился Сергей.

– Смею предположить, что у вас все же есть определенное общее образование. Вы знаете, что в истории человечества уже был такой замечательный период, как годы инквизиции. И не все ведьмы и колдуны, покинувшие этот мир в муках, были случайными пассажирами. В первые годы как ­раз-таки наоборот – случайных пассажиров там почти что не было. Сейчас будет то же самое.

– Откуда вы знаете, люди ведь изменились, – вмешалась в разговор Марина.

– Внутри – нет, изменились среда, одежда, досуг и возможности, но не человек, как сущность. На более глубоком уровне человек не изменился и измениться не может, потому что те слои психики слишком глубоки – это инстинкты. Сейчас, конечно, не будут жечь, во всяком случае, не сразу, на тип и возможности репрессий наложат свой отпечаток изменившиеся среда и культура, но то, что людей, которые серьезно отличаются по своим способностям от большинства, уничтожат – это факт. Мы проводили опросы, – Профессор улыбнулся, – а еще мы наснимали десяток кинофильмов про это, после чего провели еще кучу опросов. Если все люди получат такой дар – да, это всех устраивает, но закончится глобальной катастрофой, а выделенная, да еще и специально выведенная порода людей – это вызовет ужас и отторжение у масс. Ну, и вопрос о том, что может прийти в голову такой группе людей, будут ли они сотрудничать, тоже немаловажен. Дело, конечно, не в том, что есть опасения относительно желания новых людей поработить весь мир, тут мы имеем достаточно серьезную уверенность, что у них таких устремлений не будет, но одновременно есть опасения, что эти люди окажутся за пределами действия наших норм морали и поведения. За пределами добра и зла. При их потенциальных возможностях может получиться неожиданный эффект, они ведь не будут разделять наши системы ценностей, так что диалог, вероятно, не состоится. В общем, вырастить новую породу можно, но для этого необходимо произвести перезагрузку общества, обычное «до основания и затем».

– Поэтому вы доблестно стоите на охране мира, – отметил Сергей.

– Да, приходится, надо же ­кому-то этим заниматься. Вы поймите, если появятся коммуны магов, их, как мы обсудили ранее, все равно так или иначе уничтожат. Сменить глобально менталитет человечества никому не по силам. Вот и получается, что приходится контролировать курс, держать руку на пульсе и вовремя реагировать.

Профессор замолчал, провел рукой по лицу и, повернувшись к молодым людям, сказал:

– Предлагаю на сегодня закончить. То, что было необходимо, я показал и рассказал. От вас мы ожидаем сотрудничества, нам важны ваши ощущения, переживания, мысли в процессе становления сверхчеловеком. На основании полученной информации будем делать выводы. Плюс, конечно, критично понять, можете ли вы контролировать влияние массы ваших собратьев по виду на окружающий мир. Что волнует меня и нашу, так сказать, силовую часть коллектива – при объединении в сеть какие возможности вам предоставляются. Вы можете смотреть чужими глазами, слышать чужими ушами, можете общаться, если да, то как – слова, образы, эмоции или некая передача знаний? Может ли здоровое ядро вашего, так сказать, социума влиять на массы, гасить экстремальные проявления, и если да, как на это ядро выйти и сесть за стол переговоров? Это – базовые вопросы, с них и начнем.

– Профессор, можно вопрос? – поднял руку Юрка.

– Да, конечно.

– Там, еще в Затонах, полковник сказал, что вы звонили нашим родным, представились нами и сказали, что все в порядке.

– Да, так и есть.

– Но сейчас там такое творится, можно нам поговорить с родными, уже самостоятельно?

– А что вы им планируете сказать? – Профессор подошел к краю сцены и, заложив руки за спину, внимательно посмотрел на Юрку.

– Если честно – не знаю, правду нельзя, придумаем сейчас ­что-нибудь, – Юрка оглядел друзей, – так ведь? – Все молчали.

– Да вы что!? Они же там с ума сходят! – Юрка растерянно смотрел на остальных.

– Юр, единственное, что их сможет успокоить, это быть рядом с нами. А это невозможно. Да, они сходят с ума, видя то, что происходит вокруг и не получая от нас никаких вестей. Но, если честно, ума ни приложу, что я могу такого сейчас матери сказать, – сказала Маша, – наоборот, боюсь, что расплачусь, и только хуже будет. Я не хочу звонить, – Маша вытерла тыльной стороной ладони навернувшиеся слезы. Остальные члены группы поддержали Машу. Юрка расстроенно сидел, зажав руки между колен, и смотрел в пол.

– Так, решение о сотрудничестве жду от вас завтра утром. Забегая вперед, скажу честно, вариантов всего два – сотрудничать, или в ванну. На этом позвольте откланяться, охрана вас проводит, – Профессор быстрым шагом ушел за кулисы.

Несколько минут все сидели в молчании, затем двери открылись и вошла группа охраны. Молодых людей пригласили на выход и провели в отведенное для них помещение.