Влюбленный лжец

Глава 26

Элла

Please Notice — Christian Leave

Мы возвращаемся в Силвер-Фоллс до конца рабочих выходных. Конечно, когда им пришлось извлекать парализованного мужчину из комнаты Афродиты, в которой мы находились, нам пришлось уехать. Крису сообщили, что с ним свяжется Зевс, а мне ничего не сказали. Крис попросил, чтобы нас подбросили до его дома в Стоунвью, и теперь он ездил на своей машине.

Я молчала, отказываясь выразить словами тот безумный момент, который мы разделили, но была вынуждена заговорить, когда беспокойство стало слишком сильным.

— У тебя будут неприятности?

— Не беспокойся о том, что у меня будут неприятности. Я справлюсь с Кругом. И у тебя тоже не будет неприятностей.

Я не спрашивал о себе, но он наверняка чувствует мое напряжение. У меня и так хватает забот. Мне не нужно, чтобы Круг думал, что я замешан в преступлении.

— Ты пропустил въезд на шоссе, — замечаю я, глядя, как он проезжает мимо.

— Я знаю.

— Крис, — настаиваю я. — Куда мы едем?

— Туда, где мы будем только вдвоем. Я хочу отдохнуть. — Его глаза переходят на мои, а затем возвращаются к дороге. — Правда?

Я киваю, и, хотя он не смотрит на меня, я знаю, что он это чувствует.

— К тому же у тебя урчит в животе, а я знаю, что тебе сейчас нужно.

Я автоматически обхватываю руками свой живот. У меня рефлекс — зашипеть, что он не знает, что мне нужно. Но он звучит измученным, как и я. Для человека, который находит утешение в том, чтобы контролировать ситуацию, я знаю, что принимать решения за меня — значит вернуться в безопасное место.

Поэтому я не отнимаю у него эту возможность.

— Хорошо, — просто говорю я.

Я чувствую его вздох облегчения до самых костей. Это было утомительно — бороться с ним на каждом шагу. Может, мы просто забудем обо всем на сегодня?

Он паркуется перед красивым зданием, которое я сразу же узнаю.

— Школа танцев мисс Барри, — пробормотала я. — Поговорим о месте, где я могу отдохнуть.

— Сейчас только пять утра, — говорит он. — Насколько я знаю, ее не будет до шести.

— Верно, но дом заперт.

Он поворачивается ко мне, приподнимая бровь. — Раньше ты пробиралась сюда по ночам. Только не говори мне, что не знаешь, как сюда попасть.

Я даже не пытаюсь скрыть шок на своем лице. Он уже привык к этому. — Откуда, черт возьми, ты это знаешь?

— Твоей страстью были танцы. Моей страстью была ты.

— Ты просто жуткий, — усмехаюсь я.

— Если бы только я был просто жутким. Пойдем.

Он выходит, открывая мою дверь раньше, чем я успеваю, и помогает мне выбраться из машины.

И я решаю поделиться с ним своим маленьким секретом. Я показываю ему каменную стену, по которой я когда-то карабкалась, и он делает это быстрым, легким движением. Я подвожу его к двери в подвал, спрятанной сбоку здания за живой изгородью, которую не подстригали, наверное, с тех пор, как родилась мисс Барри, и веду его через дверь, которую я отперла изнутри много лет назад. Никто никогда не проверял ее, и она так и осталась, чтобы я могла пробираться внутрь, когда мне нужно.

Мы подходим к главному помещению, и первым делом он направляется к торговому автомату. Он достает свою карточку и прикасается к считывающему устройству, затем нажимает на цифру, и на стол падает протеиновый батончик. Потом еще один. Еще один…

— Крис?

— Ты их любишь, — непринужденно отвечает он. Он все помнит.

— Люблю, но… — Я наклоняю голову в сторону, наблюдая, как он повторяет этот процесс снова и снова, пока в итоге у него не оказывается пятнадцать штук в руках, и он возвращается ко мне с ухмылкой на лице. — Серьезно, что ты делаешь?

— Чтобы ты могла принести их детям, которых ты учишь по субботам. Пятнадцати достаточно?

Я моргаю, глядя на него, и мое сердце замирает. — Э-э… да. Да, достаточно.

— Пойдем в репетиционный зал. Веди.

Я так и делаю. Я веду его в свою любимую, с единственным окном, из которого открывается вид на лес Стоунвью. Это единственная репетиционная комната с окном. Как только мы закрываем дверь, он садится на пол и опускает решетку. Берет одну, разрывает ее и протягивает мне.

— Пойдем. Ты голодна.

Я голодна. И я не сопротивляюсь. Я сажусь и молча ем вместе с ним.

— Это, — прохрипел он, проглотив. — Это лучшее, что когда-либо было.

— Я же говорила, что они вкусные. — Я медленно жую липкий шоколадный протеиновый батончик. — Я пыталась заказать их в интернете, но нигде не могу найти. Только в этом торговом автомате.

— Я говорю не о протеиновых батончиках, сладкая. Я говорю о том, чтобы провести время с тобой, сделать что-то простое, чтобы никто нам не мешал.

Я тяжело сглатываю, и мое сердце учащенно забилось, когда он вытер уголок моего рта большим пальцем. Он подносит палец к губам и слизывает с него шоколад.

— Я скучал по тебе, — признается он, не сводя с меня взгляда. — Пять лет я скучал по тебе, и это сопровождалось сожалением о расставании. Я скучал по тебе, когда вернулся в Стоунвью и увидел, как ты избегаешь меня, пытаясь защитить от меня свое сердце. Я думал, что возвращение и твое присутствие помогут, но я скучал по тебе, потому что ты была права. У меня есть твое тело, но не твое сердце.

Сердце так и просится наружу, судя по тому, как безумно оно бьется.

Он кивает сам себе, и его рука опускается на колени. — Ты помнишь наш первый поцелуй?

Мы сидим друг напротив друга, скрестив ноги, и это выглядит почти нелепо для такого огромного мужчины. Я наблюдаю за его лицом. У него мешки под глазами, и впервые я замечаю, как все в нем напряжено. Он выглядит более взрослым, усталым, напряженным.

— Я не уверена, что разговор о нашем первом поцелуе поможет, Крис.

Он игнорирует мой совет, его красивые глаза цвета виски сияют ностальгией.

— Это был мой восемнадцатый день рождения. Я нашел тебя в ванной на вечеринке у себя дома, вошел и закрыл дверь. Я подошел к тебе и сказал, что я только…

—..Делаю ошибки, когда думаешь, что они того стоят, — оборвала я его. — Я помню ту ночь, как будто это было вчера.

— Черт, Элла, — хмыкнул он, проводя рукой по шее. — Я знал, что ты станешь самой большой ошибкой в моей жизни.

Когда мои глаза расширяются от шока, он добавляет, — Не из-за твоего брата. Не из-за последствий свидания с тобой.

Он облизывает губы, его глаза смотрят на мои.

— Я знал, что ты будешь ошибкой, потому что ты никогда не вернешь мне мое сердце, если я предложу его тебе. И посмотри, что ты сделала. Ты украла его, ты держала его при себе. Ты стала единственным человеком, для которого оно могло биться.

Перед этой его уязвимой стороной труднее всего устоять. Труднее, чем похоть и воспоминания о нас. Потому что именно он сейчас говорит мне то, что я так давно хотела услышать.

Он делает глубокий вдох, его взгляд блуждает по моему лицу и останавливается на моих глазах.

— Теперь ты не хочешь меня. Ты ненавидишь меня. Ты считаешь меня трусом. Теперь ты клянешься, что не дашь мне второго шанса, и посмотри на меня… Я все еще не хочу возвращать свое сердце. Потому что я знаю, что его законное место — на твоей ладони.

Не слышно ничего, кроме моего сбивчивого дыхания. Он наклоняется ближе, но я кладу руку ему на щеку, чтобы остановить его.

— Элла, — прохрипел он. — Ты знаешь, что у меня всегда было две стороны. Мне жаль, что когда я не могу обладать тобой, ты выходишь наружу. Это опасно. Но это не значит, что мне все равно. Это не значит, что я не сделаю для тебя абсолютно все.

Мое сердце болезненно бьется, колеблясь между уступкой и осознанием того, что я могу пожалеть об этом больше, чем о чем-либо еще.

Я убираю локоны с его лба, и наши губы оказываются рядом, когда я говорю.

— Дело не в двух твоих сторонах, Крис. Я знаю об этом с тех пор, как знаю тебя, и я приняла это, когда мы были вместе. Но я не могу стереть из памяти последние пять лет. Я не могу забыть боль в сердце и печаль. То, что ты предпочел Люка мне. И то, что ты ушёл. Такие вещи просто так не проходят, особенно когда ты возвращаешься с девушкой. Я больше не знаю, кто ты, и, возможно, не понимаю твоих отношений с Меган, но я знаю, что тот человек, которым ты являешься для Круга, не тот, кого я любила.

Его глаза не отрываются от моих, и я могу поклясться, что вижу в них сожаление. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем он открыл мне глаза.

— Человек, которым я стал из-за давления и страданий, не тот, кем я хочу быть. Я хочу быть тем, кем я был с тобой. Так же, как я знаю, что ты не та плаксивая пчелка, которую ты всем показываешь. Я знаю настоящую Эллу. Сопереживающую девушку, которая заботится о людях вокруг себя. Ту, у которой есть чувства и которой неважно, цела ее репутация или нет. Моя Элла так прекрасна внутри и снаружи, что излучает свет даже в самые дождливые дни. Я знаю, кто ты, а ты знаешь, кто я. Маски, которые мы надеваем, чтобы выжить, не должны обманывать тех, кто по-настоящему любит нас. И я действительно люблю…

— Не говори этого.

Он кивает. — Я понимаю, почему ты не хочешь этого слышать, но это не делает это менее правдивым.

— Крис, — прошептала я, едва дыша. Я знаю, что это будет больно, но я не могу держать это в себе. — Я не хочу знать, что человек, которому я отдала всю себя и который бросил меня, любит меня. Потому что если бы ты действительно любил, ты бы не был с ней.

Именно это заставляет его отстраниться. Боль в его глазах разрывает меня, но я не могу отрицать правду. Он уже делает это.

— Кто-то из нас должен быть реалистом, — с болью признаю я. — Это прекрасно, честно, но это горько-сладко. Как только все закончится, ты вернешься к ней, а я снова останусь одна. Мы можем наслаждаться этим, пока это длится, но это не будет длиться вечно.

Отвернувшись, он почесывает горло, и мне не нужно видеть его лицо или его мысли, чтобы понять, что это тяжело. Я тоже это чувствую. Тяга между нами, кажется, никогда не исчезнет, никогда не умрет. Она настолько сильна, что кажется неизбежной, но на самом деле это не так. И это ранит как ничто другое.

Он проводит рукой по лицу и снова смотрит на меня. — Потанцуй для меня.

— Потанцевать?

Показывая мне, как светится его лицо, когда он говорит обо мне, он улыбается. — Мы ведь в танцевальной студии, не так ли? Пожалуйста.

Он красив, уязвим, именно такой, каким, я знаю, он является для меня. И я улыбаюсь в ответ, не в силах сдержать того, как мне хорошо с ним. — Хорошо.

Я встаю, разминая руки, а затем ноги. — Выбери песню. И извини, что я одета в джинсы и кроссовки.

Он достает свой телефон, встает и подключает его к колонкам. — К счастью, твой талант не зависит от одежды.

Подойдя к барной стойке, я снова разминаю позвоночник и ноги. Я вздрагиваю, когда в комнате раздается первая нота песни «The Scientist» группы Coldplay. Мое сердце сжимается, но я не смотрю на него. Это было бы слишком тяжело — смотреть на него. Вместо этого я танцую.

Я делаю все, что подсказывает мне мое тело. Я становлюсь инструментом для песни. Я выпрямляю позвоночник, откидываю назад плечи. Я высоко поднимаю голову и делаю гранд-жето через всю комнату. Я почти забываю, где нахожусь, и начинаю пируэтировать. Те же движения, которые я не могла сделать несколько недель назад, становятся легкими, как дыхание. Я кружусь, погружаясь в музыку и сбиваясь со счета, пока две руки не хватают меня за талию, притягивают ближе и поднимают с пола.

Он поднимает меня так высоко, что кончики моих пальцев едва касаются его плеч, и крепко прижимает меня к себе, медленно опуская вниз.

Я знаю, чем это закончится, но все равно позволяю ему прикасаться к себе, сердце бешено бьется в предвкушении. Мой живот прижимается к его груди, а каждое ощущение вызывает во мне жгучую потребность. Его сильные руки не сопротивляются ни секунды, принимая на себя весь мой вес, пока я не оказываюсь прямо над его лицом, и в следующую секунду наши рты уже почти соприкасаются.

Никто из нас не говорит. Он ждет. Наши глаза ищут друг друга. Дыхание смешивается. Секунды растягиваются в волшебный миг… и я первая срываюсь.

Мои губы прижимаются к его губам, и я слышу его стон. Вероятно, от удивления и радости. Он крепче прижимает меня к себе, кончиками пальцев впиваясь в мою кожу, и поцелуй становится жадным.

Этот мужчина скучал по мне, и никак иначе он не мог этого показать. Этот поцелуй — нечто большее, чем похоть, которую мы разделяли до сих пор. Этот поцелуй — нечто большее, чем владение мной или моим телом. Этот поцелуй… второй шанс, о котором он так отчаянно говорит, доказательство того, что я не ослышалась, когда он сказал, что Меган и он заключили сделку. Я ничего не понимаю, но это точно не связано с тем, что мы с ним разделяем.

Его язык танцует с моим, вызывая волны бабочек внутри меня, и я забываю, почему до сих пор отказывала ему в чем-то таком прекрасном.

Я никогда не хочу, чтобы это прекращалось, но все же отстраняюсь, чтобы перевести дух. Вместо этого я вижу чистое счастье в его глазах, когда он медленно позволяет моим ногам коснуться пола.

— Элла, — прошептал он. Его взгляд скользит между моими глазами, и его брови сходятся. — Прости меня за то, что я сделаю, чтобы вернуть тебя.

— Что?

— Пожалуйста, прости меня за них. Но после этого поцелуя… я никогда не был так уверен в том, что мы с тобой созданы друг для друга, и неважно, через что мне придется пройти, чтобы добиться этого.

Я сглотнула, что-то толкнуло меня в грудь. Надежда на то, что он сделает все возможное, чтобы мы оказались вместе, и страх. Потому что я знаю, что это, вероятно, уничтожит меня.

И мне кажется, я хочу, чтобы он меня уничтожил.

С замиранием сердца я делаю шаг назад. — Нам пора возвращаться.

— В реальность, — говорит он охрипшим голосом.

— К реальности, — подтверждаю я.