Влюбленный лжец

Глава 39

Элла

Way Down We Go — KALEO

Меня трясет. Я не могу остановиться. На улице холодно, хрустящий осенний ветер пробирает до костей. Дождя нет, но темные тучи на ночном небе обещают небывалую грозу.

— Меган? — зову я, уходя все глубже и глубже в лес.

Ветви густеют, лунного света уже не хватает, поэтому темнота становится жуткой, и по позвоночнику снова пробегает холодок. Я плотнее закутываюсь в пальто и иду дальше.

— Меган, клянусь Богом…

Я вздрагиваю, когда слышу, как рядом со мной трещит ветка.

Мимо пробегает животное, и я задыхаюсь, отпрыгивая в сторону. Сердце бешено колотится, и мне приходится положить руку на грудь, чтобы успокоиться.

Это очень похоже на ловушку. Особенно если это исходит от Меган. Ее сообщение было странным, но потом я спросила себя, что самое худшее, что она может сделать? Она не собирается меня убивать.

Она может попытаться. Я так разъярена на нее, что, возможно, именно я ее и убью. Эта женщина использовала аккаунт Гермеса, чтобы разрушить мою жизнь, мою репутацию и мое самолюбие. Думаю, у одного из нас больше причин убить другого.

Я смотрю на свой телефон, который уже в руке, потому что я использую фонарик, чтобы идти через лес.

Неизвестный: Встретимся в лесу за жилыми домами. У меня есть кое-что, с помощью чего ты сможешь выйти из ситуации с Крисом. Он разыграл нас обоих. Меган.

В нескольких футах передо мной раздается какой-то шум, но деревья так густы, что я никого не вижу.

Услышав борьбу, я замираю. Потом хныканье «нет».

— Меган? Клянусь, если это ловушка, я убью тебя.

Я едва успеваю произнести слово «убью», как ее крик разносится по лесу. Возможно, до самых жилых домов.

И из ниоткуда она бежит ко мне. Ее длинные ноги, волосы до плеч. Она скользит между деревьями, но с каждым шагом замедляет шаг, борясь с трудностями.

— Элла, — кричит она, прижимая руки к груди.

Я срываюсь с места, бегу к ней, и она падает мне на руки, размазывая кровь по моему бежевому пальто.

— Помогите… помогите…

Но она слишком тяжела, и мы оба падаем на сырую лесную землю.

Мои руки нависают над ее грудью, и я в панике пытаюсь зажать рану, но их слишком много. У нее в руках нож. Неужели она сделала это с собой?

Я выхватываю его из ее рук, кладу рядом с собой и только тогда вижу маленький клочок разорванной бумаги, зажатый в ее кулаке.

Я не могу перестать слышать его. Звук, который она издала несколько секунд назад.

Кровавый крик убитого человека — ничего подобного я раньше не слышала.

В течение этих долгих, ужасающих секунд я слышу только звуки и запахи.

Задыхающиеся легкие. Как она захлебывается своей кровью с ужасными булькающими звуками, которые я никогда не забуду.

Кровь пахнет сильно. Настолько сильно, что я практически чувствую ее вкус во рту и умираю вместе с ней, когда багровая жидкость вытекает из ее губ. Кашель, и она брызжет мне на лицо.

Образы не задерживаются. Это вспышки размытости, которые мой мозг уже пытается стереть. Чтобы защитить меня от них.

Она лежит на земле. Я знаю, что она лежит, потому что я тоже стою на коленях рядом с ней на лесной земле.

Она умирает.

В ее черных волосах грязь и кровь. Это я замечаю. А ее руки тянутся к горлу, к окровавленным губам. Она вгрызается в кожу, кашляет снова и снова.

Она мертва, прежде чем я выхожу из оцепенения.

Я уже вижу заголовки газет.

Королева пчел колледжа оказывается убийцей.

Так вот как я буду жить? За убийство женщины, которая стала новой девушкой моего бывшего?

К чему было становиться идеальной, быть популярной, безупречной девушкой, если все мое падение свелось к этому? Убийство моего врага.

Мой левый кулак сжимается вокруг записки в моей руке, безнадежность растет внутри меня.

Это всего лишь маленький, окровавленный, порванный клочок бумаги с простыми словами.

Победа достается самым настойчивым.

— Меган, — прохрипела я. Горло сжимается, реальность ударяет меня сильнее, чем удар в живот. — О Боже, Меган.

Из моего рта вырывается всхлип, дыхание становится неглубоким.

Я слышу, как за спиной шуршат листья, кто-то подходит ближе, и могучее присутствие оседает рядом со мной.

Его рука ложится мне на макушку, властно надавливая и заставляя меня прислониться к его бедру.

— О, сладкая, — мурлычет он. — Что ты наделала?

Меня трясет от моих сильных криков, и я сухо выдыхаю, когда мой взгляд блуждает по ее мертвому телу.

— Ты сделал это, — хнычу я. — Ты сделал это… ты сделал это…

— Хм, да. Да. — Он гладит меня по волосам, и я, как ни странно, не сопротивляюсь, принимая его ободряющий жест. — Но эта фотография действительно показывает, что ты это сделала.

Что-то опускается между моими коленями, и я опускаю взгляд на светящийся экран. На снимке отчетливо видно, как я держу нож, выхваченный из руки Меган, и смотрю вниз на ее умирающее тело.

— Знаешь, что было бы ужасно неудачно, сладкая?

Я зажмуриваю глаза, слезы льются с такой силой, что я уже ничего не вижу.

— Если Гермес выпустит это фото.

Мои глаза снова распахиваются и встречаются с его глазами. — Это был ты.

Он кивает. Я сглатываю желчь, поднимающуюся к горлу.

— Ты подставил ее, чтобы Дюваль поверил, что именно она стоит за этим счетом.

Он снова кивает. — Если это может успокоить тебя. Все, что Меган получила, она заслужила.

И она заслужила, не так ли? Она была жестокой, оскорбительной, злобной, угрожала его отцу, причинила ему боль.

— Но я не заслужила, — говорю я, качая головой. — Я этого не заслужила.

— Я знаю. Мне жаль. — Он даже говорит это так, будто так и есть, но не забирает свою шантажирующую угрозу обратно. — Когда ты станешь моей, я все исправлю. Я обещаю тебе.

— Ты сделал это. — Мой голос едва слышен, но мне все равно. — Ты сжег весь мой мир.

Его рука снова ласкает меня, и он нежно берет меня за волосы, чтобы я смотрела на него, пока мой безнадежный взгляд устремлен в небо.

— Да. Возможно, сейчас самое время забрать свои слова обратно, детка. Потому что если об этом станет известно, за тобой будет охотиться не только полиция, но и весь Круг.

— Какие слова? — хнычу я, рыдания душат меня.

Он ухмыляется, и дьявол внутри него омрачает и без того чернеющий лес.

— Я бы не вернулась к тебе, если бы ты был моей последней возможностью на земле. Похоже, я — твой последний вариант. Ты уверена, что не хочешь выбрать меня?

Я поднимаю на него глаза, понимая, что эти слова будут преследовать меня вечно. Если только… если только я не выберу его.

И на этот раз у меня действительно нет выбора.

Он не заставляет меня насильно. Он помогает мне подняться, нежными руками отводит пряди диких светлых волос с моего лица и вытирает слезы с моих глаз.

И он не заставляет меня произносить заклинания. Не заставляет меня признать поражение. Он жалеет меня и просто говорит, — Может, мне отвести тебя обратно в наш дом, сладкая? Мы должны позвонить Зевсу и сказать ему, что ты передумала.

Я киваю, фыркая.

Хуже всего не то, что я проиграла.

Однажды я услышала, что люди, годами скрывающиеся от полиции, почти с облегчением смотрят, когда их ловят. Они больше не могли выносить страх. Постоянно оглядываясь назад, они понимают, что жизнь в паранойе того не стоит.

Это самое страшное. Это чувство облегчения, охватывающее меня. От Криса больше не убежать. Он поймал меня, и я наконец-то могу отпустить страх.