Влюбленный лжец

Глава 27

Элла

Guilty As Sin — Taylor Swift

— Я заметила кое-что о Гермесе, — шепчет Пич, поднимая глаза от книги.

Мы сидим в большой библиотеке, и обычно я здесь не занимаюсь. Я провела больше времени, переспав со случайными парнями между проходами, чем с чем-либо еще, но мне действительно нужно сосредоточиться на следующем эссе для Ривза. У меня болит голова и кажется, что я простудилась, но я должна продержаться.

— Хочу ли я знать? — бормочу я, прокручивая статью на своем ноутбуке.

— Да. Потому что я думаю, что это касается тебя.

Я смотрю за экран и на свою подругу. — А что в последнее время не касается меня, когда речь идет об этом дурацком аккаунте?

Я замечаю, что на самом деле она не читает, а разговаривает по своему телефону, который лежит между страницами ее книги. Типичная Пич. Она берет его и показывает мне несколько разных постов. — Смотри.

Задыхаясь, я заставляю себя перечитать последние сообщения. ФБР в моем доме, Гермес, который рассказал, что я знала о вечеринках, и сообщение о Марии и Матиасе.

Я не могу удержаться от чихания, все мое тело дрожит от холода, идущего из глубины моих костей. Я быстро бормочу извинения нашему библиотекарю.

— Есть причины, по которым я снова травмирую себя? — спрашиваю я у Пич.

— Ты не замечаешь, что чего-то не хватает?

Я пожимаю плечами, не в восторге от того, что она хочет в это ввязаться.

— Они перестали писать «твои секреты в безопасности со мной, пока это не так», — объясняет она.

Я снова смотрю на страницу, прокручивая ее. На той, где речь шла об аресте моего отца, подпись была, но на двух последующих, тех, которые действительно разрушили мою репутацию, нет типичной подписи Гермес.

— И что? Они забыли.

Она качает головой, внутренне скривив губы. — Я так не думаю. Что-то изменилось. Они никогда не пишут об одном и том же человеке столько раз. И почерк другой, и подписи нет. И обычно они пишут правду. Мы оба знаем, что ты не причиняла вреда Энцо и Матиасу. И не просила никого причинить им вред.

Я снова смотрю на экран. — О чем ты думаешь?

— Я думаю, что это уже не тот человек, который был раньше.

— Как?

На мой удивленный возглас миссис Дэвис шикнула, и я извиняюще улыбнулась ей.

Пич закатывает глаза, но потом снова обращает внимание на меня.

— Мы не можем знать наверняка, но я думаю, что кто-то другой завладел счетом Гермес. Кто-то, кто ненавидит тебя.

Ее глаза расширяются, она пристально смотрит мне за спину, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть, на что она намекает. Меган, Крис и еще несколько студентов сидят за столиком неподалеку от нас. Мне никогда не станет легче от того, что она с ним, и я с трудом сдерживаю ревность. После нашего момента в студии я никогда не чувствовала себя так, как будто это я должна сидеть рядом с ним и учиться вместе с ним.

— Меган? — Я возвращаю свое внимание к Пич. — Что, она каким-то образом знает, кто такиой Гермес, и убедила его отдать аккаунт?

— Или она его взломала?

— Но тогда Гермес сказал бы что-нибудь об этом.

— Сказал бы? — настаивает она. — Если бы они это сделали, то не только рисковали бы быть обнаруженными, но и показали бы, что у них есть слабое место. Думаю, настоящий Гермес уже давно ничего не пишет.

Я поджимаю брови, перебирая в уме возможные варианты. — А Меган вообще знает, как взломать аккаунт?

— Что ты знаешь об этой женщине? Она перевелась в этом году и каким-то образом везде успевает, всех знает, уже стала лучшей в классе. Эта сучка может работать в НАСА, насколько мы знаем.

Я фыркнула.

— Это не просто быть девушкой Криса, Пич. Может, он и уехал на учебу, но он всегда был богом Стоунвью.

Возвращаясь к своей статье, я бормочу, — Это неважно. Будь то оригинальный Гермес или она… в любом случае мне крышка. Весь колледж меня ненавидит.

— Я не ненавижу тебя. И Алекс, и Рен, и Ахилл тебя не ненавидят.

Я мягко улыбаюсь ей, но мой взгляд опускается, ощущение того, что все ускользает сквозь пальцы и я ничего не могу с этим поделать, настолько сильно, что я беспомощна, несмотря на ее слова. — Я люблю тебя.

И чтобы прекратить вечеринку жалости, я встаю. — Я собираюсь купить несколько книг, а потом нам нужно отправиться домой. Я чувствую себя очень плохо.

Еще один чих вырывается из меня, и я склоняю голову, чтобы избежать миссис Дэвис.

Я иду почти пять минут, прежде чем наконец нахожу задний проход, где, как я знаю, лежат мои книги. И конечно же, они находятся на такой высоте, до которой люди вроде меня не могут дотянуться даже в самых смелых мечтах. Я несколько раз подпрыгиваю, но мне не удается ее схватить. Оглядевшись по сторонам, я замечаю прикрепленную к полкам перекатную лестницу.

Остается надеяться, что ковбойские сапоги на каблуках и подкатная лестница не станут смертельно опасной комбинацией. Я подтаскиваю ее к нужному мне месту, хватаюсь за деревянные перекладины и поднимаюсь наверх. Я слишком сосредоточен на поиске двух нужных мне книг, чтобы заметить присутствие позади меня.

— Любой другой человек, увидев этот вид, оказался бы хуже, чем мертв. Тебе повезло, что именно я последовал за тобой сюда.

Я вздрагиваю, мои пальцы крепче сжимают лестницу. Смотрю на Криса и вижу, что его взгляд устремлен под мою юбку, а на его великолепных губах расплывается ухмылка.

— Не ходи за мной, когда ты должен быть со своей девушкой, — хмыкнул я. — И не заглядывай мне под юбку.

Я прижимаю руку под задницей, чтобы материал был ближе к коже, когда делаю шаг вниз.

Он придвигается ближе. — Ничего такого, чего бы я не видел раньше, сладкая.

Я замираю. Он подошел слишком близко, и я не могу продолжать, если не хочу, чтобы моя задница оказалась на его лице.

— Что ты делаешь? — шиплю я. — Уйди с дороги.

Его руки тянутся вверх, сильные пальцы обхватывают верхнюю часть моих бедер, забираясь под юбку. — Никогда не говори мне, чтобы я убирался с дороги, когда речь идет о твоей заднице.

— Крис, я не шучу. Мы в библиотеке.

— Раньше тебя это не останавливало.

Оглянувшись через плечо, я сужаю глаза. — Почему ты так много знаешь о том, что происходило, когда ты еще не был здесь студентом?

— Потому что я следил за тобой. Укуси меня.

Он иллюстрирует свои слова тем, что задирает мою юбку и кусает за изгиб задницы, от чего по телу бегут мурашки.

— Слезь с меня. — Я убираю одну руку с лестницы, чтобы попытаться оттолкнуть его, но едва достаю до его головы. — Я серьезно.

— Потише, — приказывает он низким голосом. Схватив меня за талию, он переворачивает меня на спину.

Я вскрикиваю, пытаясь снова встать на ступеньку. Он держит меня до тех пор, пока я не становлюсь устойчивой, и смотрит поверх моей головы.

— Держись за перекладину.

— Ты с ума сошел?

— Когда папочка говорит, ты слушаешь, Элла.

— О, черт..

Он тянет меня за собой, и страх падения заставляет мои руки рефлекторно схватиться за перекладину над головой.

— Значит, ты умеешь слушать.

Теперь, когда я устойчива, он отпускает мою талию, чтобы снова запустить руки под юбку.

— Ты знаешь, сколько моих сообщений ты проигнорировала на этой неделе?

— Так вот в чем дело?

Я пытаюсь сохранить твердость в голосе, наивно полагая, что у меня еще есть выход из этой ситуации.

Он писал мне несколько раз после нашего поцелуя, но я не отвечала. Момент, который мы разделили, причинил столько же боли, сколько и исцелил нас, и мне нужна была эта неделя, чтобы все переварить.

— Крис, я знаю, что мы поцеловались, но это ничего не меняет в той ситуации, в которой мы оказались. Ты с Меган. Я — Афродита. Реальность не прогибается под нас, и мы не должны переписываться за спиной твоей невесты. Вот почему я не ответила.

На секунду я вижу, что он задумался над моими словами, и мне кажется, что я достучалась до него. Но мои надежды умирают, когда он опускает мои трусики.

— Остановись.

Я смотрю в сторону прохода, мой живот скручивает от волнения и ужаса.

Он удерживает меня на месте, вытягивая одну ногу, а затем другую.

— Еще один день, когда ты пойдешь домой без своих красивых трусиков. Ты надела кружевные для меня?

— Твое заблуждение сводит тебя с ума, — процедила я сквозь стиснутые зубы.

Не знаю, на кого я больше злюсь — на него за то, что он делает, или на себя за то, что я от этого намокла.

— Между прочим, их было пять. Количество сообщений, которые ты проигнорировала.

Он достает мой телефон из форменной куртки, и я смотрю расширенными глазами, как он устанавливает таймер.

— Итак, я проведу ровно пять минут, пробуя на вкус твою великолепную киску. Мне все равно, если кто-то придет, и мне все равно, если кончишь ты. Как ты верно заметила, ты Афродита. Так что я возьму свою порцию и уйду.

Наслаждение накатывает, и в тот момент, когда он замечает, что я сжимаю бедра вместе, он хватает меня за нижнюю часть обоих, поднимает и опускает на плечи.

Я задыхаюсь. Единственное, что теперь удерживает меня на ногах, — это то, что я все еще держусь за перекладину над головой, а его руки лежат на моей заднице.

— Я ненавижу тебя, — шепчу я, задыхаясь от паники и предвкушения, и мне становится больно за него.

— Повтори это через пять минут.

Затем он зарывается лицом мне между ног, его язык проникает между моими нижними губами и проводит по моему клитору.

Мои руки напрягаются, и я сильнее вцепляюсь в него, напрягаясь под его натиском.

— Крис, — стону я. — С-стоп.

Я бы удивилась, если бы он послушался. Я сказала это скорее для того, чтобы избавиться от чувства вины, чем для чего-то еще.

Он поддерживает постоянный ритм, надавливая все сильнее, и у меня не остается выбора, кроме как остаться на месте или рухнуть на пол вместе с ним. Моя грудь содрогается от удовольствия, распространяющегося по моим венам, а острая потребность заставляет меня отталкиваться от него.

Я не терплю это испытание, я соучаствую в том наслаждении, которое он навязывает мне.

Время исчезает, и я откидываю голову назад, забывая ненавидеть себя в процессе того, как его зубы обгладывают мой клитор, а затем он лижет его плоским языком. Я забываю, где мы находимся, что я позволяю своему бывшему съесть меня в проходе библиотеки нашего колледжа, что любой может увидеть меня в таком состоянии.

Я забываю о собственном существовании, когда он доставляет еще больше влаги от моего входа к моему нуждающемуся в ней узлу, и я обхватываю его шею ногами. Я даже не знаю, как он дышит от того, как крепко я прижимаю его к себе. Я не хочу, чтобы это заканчивалось, и с каждой секундой все ближе и ближе подхожу к краю.

Все мое тело замирает от удивления, когда звонит будильник моего телефона. Он сразу же останавливает его, чтобы не попасть в беду.

И отстраняется от меня.

— Нет, нет, нет, — задыхаюсь я. — П-подожди.

— Подожди? Я сказал пять минут, сладкая.

— Я знаю, но…

— Но ты хочешь, чтобы папа заставил тебя кончить, не так ли? Ты хочешь, чтобы я успокоил боль и позаботился о тебе?

Я киваю, облизывая губы.

— Да, папочка, — шепчу я.

— Моя бедная шлюшка. Всегда так отчаянно нуждалась во мне.

Он медленно разворачивает мои ноги, ставит ступни обратно на ступеньку и берет меня за талию. — Отпусти.

Я отпускаю лестницу, и он несет меня вниз, ставя на пол. Несколько секунд мои ноги дрожат, а голова плывет от ощущения, что мое удовольствие все еще висит над небытием.

— Шатаемся, да? — усмехается он, удерживая меня еще немного.

Я киваю, мой мозг едва улавливает, что я соглашаюсь с мужчиной, с которым обычно категорически не соглашаюсь.

Он наклоняется вперед и целует меня прямо под ухом. — Тебе тепло.

Онемев, я снова киваю, не понимая, с чем соглашаюсь. Все, что я знаю, это то, что мне нужно пойти домой и сделать что-нибудь с пульсирующей потребностью, которую он оставил во мне.

Он быстро выпрямляется, кладет руку мне на лоб, и его лицо становится серьезным и хмурым. — Тебе слишком тепло. У тебя жар.

Я качаю головой. — Серьезно, на данный момент ты хуже, чем отец. Это просто небольшая простуда.

— Иди домой и отдохни. Сейчас же.

— Я все равно собиралась идти домой. Я делаю это не потому, что ты мне говоришь.

Я чувствую, что это то, что нужно было сказать.

Он мягко улыбается. — Хорошо. Если только ты пойдешь домой.

Мой телефон вибрирует в его руке, и он бесстрастно смотрит вниз.

— Конфиденциальность, Кристофер, — простонала я. — Можно мне немного?

— Нет. И ты это знаешь, так что больше не спрашивай.

Когда его глаза перемещаются по моему экрану, его лицо опускается.

— Что?

— Не ходи.

Это строгий приказ, которого я не понимаю.

— Куда не ходить?

Я выхватываю телефон из его рук и смотрю вниз.

Неизвестный: Афродита, твое присутствие в храме необходимо сегодня вечером. Машина заберет вас в 20:30. Опаздывать нельзя. Твой, Прометей.

В животе у меня застывает камень, и я снова смотрю на Криса.

— Не ходи, — повторяет он.

— Вся суть в том, что у меня нет выбора.

— Мне все равно. Иди домой и не обращай внимания на это сообщение.

Я поднимаю руку к груди, ногти впиваются в кожу. Всегда наблюдательный, он автоматически берет меня за запястье и опускает руку обратно.

— Не царапайся. Все будет хорошо. Я все сделаю. Ты больна и не можешь поехать. Я позабочусь о том, чтобы они знали об этом.

Я смотрю на телефон, едва слыша его слова. — Кто такой Прометей?

Он делает паузу, когда я поднимаю глаза. Посмотрев в конец книжного ряда, а затем снова на меня, он говорит, — Отец Меган.

Я тебя люблю

В идеальном мире моя любовь к тебе была бы легкой.

По крайней мере, в этом мире она того стоит.