Вниз по темной реке

ГЛАВА 37

В семь утра на следующий день меня разбудили церковные колокола. Должно быть, я снова задремал, — во всяком случае, подошедшего к кровати Гарри заметил, лишь когда тот потряс меня за плечо.

— Просыпайтесь, мистер Корраван!

Раскрасневшийся, словно от бега, Гарри был странно серьезен; от его пальто пахло сыростью — видно, уже куда-то выходил с утра.

— Еще один труп? — вскочив, спросил я.

— Нет-нет, — торопливо ответил мальчик.

Мое сердце вернулось на положенное место, и я, прищурившись, глянул в окно. Пелена дождя почти скрыла дома на противоположной стороне улицы. Сколько времени? Могло быть и девять, и двенадцать…

— Доктор Эверетт хочет, чтобы вы подъехали в госпиталь.

— Что-то случилось?

— Да нет, все в порядке, — глянул на меня Гарри. — Просто сказал мне привезти вас к нему. По-моему, у него какой-то посетитель.

— Сколько времени? — проворчал я.

— Половина одиннадцатого.

Заставив себя встать, я снял одежду с вешалки.

— Подожди минутку.

Гарри вышел. Я смочил полотенце под краном, протер лицо и посмотрел на себя в зеркало. Впервые за последние несколько дней мои глаза не выглядели воспаленными. Выйдя в гостиную, я накинул пальто.

— Наверное, лучше взять зонт, — неуверенно предложил мальчик, потянувшись к стойке, и я криво усмехнулся.

Гарри скорчил обиженную гримасу. Пришлось пояснить:

— Я смеюсь не над тобой. Честно, не в тебе дело. — Я протянул руку за зонтом. — Ты слово в слово повторяешь Стайлза — тот тоже вечно пытается уберечь меня от простуды.

— А, вот оно что… — Гарри улыбнулся в ответ и тут же посерьезнел. — Сам-то он не больно своим советам следует.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Выглядит мистер Стайлз неважно. Вчера вечером в госпитале настаивал, что чувствует себя хорошо, а сам кашлял. Похоже, у него температура.

— Ну, надеюсь, с ним все будет в порядке. Парень он крепкий.

На улице моросило, и мы, открыв зонты, в молчании дошли до следующей улицы. Остановились на углу, пропуская экипаж, и Гарри заговорил:

— Вы с мисс Гейл в прошлый раз поругались из-за меня?

— Что-что? — обернулся я.

Гарри откинул зонт за голову и решительно сказал:

— Ну, когда мы приходили к ней на ужин. Вы ведь точно поссорились.

Ах вот оно что. О той размолвке я уж и забыл.

— Нет, Гарри. Там была совсем другая причина.

— А-а… — недоверчиво протянул мальчик.

— Белинда хотела, чтобы я рассказал ей о расследовании, и…

— А вы не собирались этого делать? — поинтересовался Гарри, видя, что я примолк.

— Да нет. Я ей доверяю, так что дело не в этом. Просто предпочитаю не распространяться о следствии, пока у меня самого не сложится четкое представление. — Сделав еще десяток шагов, я добавил: — Она недавно сказала, что я не люблю признавать свои ошибки, скрываю их даже от нее.

Гарри испытующе посмотрел мне в глаза, и пришлось его успокоить:

— Еще раз говорю — к тебе это не имеет никакого отношения.

По дороге я размышлял: надо же, как часто случаются недоразумения… Причем в половине случаев даже не подозреваешь, что человек тебя на самом деле не так понял. Ладно хоть Гарри решил разобраться.

— Кстати, миссис Бэкфорд стало лучше, — прервал мои рассуждения мальчик. — Говорить-то она особо не говорит — в основном кивает или качает головой, зато ночью уже не мечется. Спит нормальным сном.

— Джеймс сказал, что она вроде бы упоминала какую-то Рейчел?

— Да, и очень внятно. А до того три ночи подряд повторяла одни и те же слова: нож, стол, огонь, красный камень. У меня даже сложилось впечатление, что она их заучила, как стишок. — Гарри нахмурился. — Только это никакой не стишок — я знаю. И в «Волшебнице Шалот» такого не встречается. Я проверил.

— А что насчет Пьера?

Гарри озадаченно моргнул.

— Джеймс говорил, что она произносила это имя.

— А, да. Но, по-моему, это не имя. «Пьер» ведь по-французски значит «камень». Вот она и твердит из раза в раз: «красный камень, красный камень».

— Ага, ясно. Кстати, насчет стихов. — Я сделал паузу. — Стайлз рассказывал, что миссис Бэкфорд как-то произнесла «лейн», и ему показалось, что речь идет об одном из переулков у ее дома. А мне вот сдается, что она сказала «Элейн». А ты как думаешь?

— Может быть, — вновь наморщил лоб Гарри. — Только я сам от нее такого не слышал.

— Хм. Ну что ж, я рад, что Мадлен потихоньку приходит в себя. — За разговором мы добрались до ворот госпиталя, поприветствовали Оуэна и прошли во дворик. — Могу вечером купить что-нибудь, поужинаем вместе после работы.

— О, не стоит…

— Гарри, ты уж прости, — я не особо гостеприимный хозяин. — Мальчик покосился на меня. Что делать, заслужил… — Видишь ли, ты приехал как раз на следующий день после того, как мы обнаружили первое тело. Каждую неделю умирает новая женщина, и это меня чертовски расстраивает. — Помедлив, я положил руку на дверную ручку и закончил: — Да ты и сам видишь…

Гарри закивал, неловко, по-мальчишески выражая мне поддержку.

— Да, конечно, конечно.

И все же его лицо осветила улыбка, и я, с облегчением выдохнув, открыл дверь. Есть первый за сегодня правильный поступок!

Джеймса мы нашли в кабинете, где он, стоя у стола, разговаривал с женщиной в сером платье служанки и в серой же шляпке. Свет из окна освещал их лица, но собеседники стояли боком ко входу, и я не сразу понял, с кем говорит Джеймс.

Услышав скрип двери, оба повернулись. М-да, женщина-то — Белинда. Однако к чему этот маскарад?

Я замер на полушаге, и меня охватил стыд вперемешку с удивлением. Крайне неловко столкнуться лицом к лицу с любимой женщиной, по отношению к которой ты повел себя на днях, словно пьяный осел. Но — слава богу, я хотя бы ее увидел. Не знаю, с чем сравнить… Вроде как засовываешь руку в карман и вдруг находишь там завалявшийся фунт.

— Добрый день, Майкл, — сдержанно и невозмутимо поздоровалась Белинда.

Джеймс вопросительно глянул на нас, но я отвел глаза и спросил:

— Что случилось?

Приятель молча протянул мне конверт, и Белинда пояснила:

— Нашла утром под дверью.

Дешевый конверт — в таких лавочники обычно хранят разные квитанции. На лицевой стороне прыгающими буквами (словно писали левой рукой) выведена фамилия Белинды. Я вытащил письмо.

Меня охватила неприятная дрожь.

— Наверное, убийца, — предположил Джеймс. — А говорит-то, похоже, искренне.

Я почти не прислушивался к словам приятеля, уставившись на Белинду. Перед глазами проносились страшные картины, как убийца затаскивает ее в лодку. Страх вполз в мое сердце и распространился по всему телу. Стало трудно дышать.

Словно издалека послышался голос Бел:

— Майкл, прекрати! Немедленно прекрати! Со мной все в порядке. — Я медленно перевел взгляд на ее лицо. Выражение встревоженное, но тон вполне рассудительный. — Ничего страшного не произошло.

— Тебе надо уехать из Лондона.

— Нет, — сказала она. — Я перееду к Кэтрин, мы только что обсуждали это с Джеймсом.

К сестре? Ни в коем случае…

— Белинда, ты должна уехать из города.

— У меня здесь есть некоторые обязательства.

Она упрямо вздернула голову, и Джеймс кашлянул, прося слова.

— Мы тут гадали, каким образом этому человеку стало известно о ваших отношениях. — Он помолчал. — Видимо, прочитав в газетах, что ты ведешь это дело, преступник без труда тебя нашел.

— И все же это не объясняет, как он вычислил Белинду, — возразил я.

— Просто проследил за тобой до ее дома, — приподнял бровь Джеймс.

Не дав мне вставить ни слова, Бел сказала:

— Майкл не был у меня с позапрошлого четверга.

— Не совсем так, — вяло пробормотал я, ощутив дрожь в коленях. — Прошлой ночью я подходил к твоему дому. Наблюдал за твоими гостями.

Белинда в замешательстве умолкла, и я повернулся к приятелю, чьи брови взлетели над оправой очков.

— Кто еще знает о вашей… э-э… связи?

— Вряд ли это кому-то известно, — ответила Бел. — Двум-трем самым верным друзьям, не более.

— И Гарри, — медленно произнес я. — Только не могу себе представить, как убийце удалось бы на него выйти.

— А кстати, где он? — обернулась Белинда.

— Где-то здесь, в госпитале.

Меня снова пробила дрожь при мысли, что Гарри сегодня ночевал у меня. Вдруг убийца следит за моим домом? Поняв, что Гарри — близкий мне человек, преступник мог пуститься по его следу прямо от моих дверей, мог угрожать мальчику… Я вдруг вспомнил, как два дня назад провожал Бел.

— Помнишь вечер пятницы? Ты еще приходила ко мне. А если он проследил за тобой до твоего дома?

— Ему совершенно необязательно было за мной следить, Майкл, — запинаясь, пробормотала Белинда. — Ты ведь три раза назвал мой адрес кэбмену.

— Наверняка ты заметил бы, что кто-то болтается вокруг, — сказал Джеймс.

Набравшись виски? Навряд ли.

Я встретился глазами с Бел, и она пожала плечами:

— На улице было темно.

У меня в голове вновь заметались видения: я смотрю, как отъезжает кэб, увозящий Белинду, следит за ним и затаившееся в тенях чудовище. Слава богу, что он не напал на Бел в тот же самый вечер…

Я вспыхнул от ярости, однако попытался сдержать чувства. Белинда ласково посмотрела на меня.

— Пожалуйста, не ходи домой, — спокойно сказал я. — Если даже не успела собрать вещи — все равно тебе не следует там появляться.

— Поеду сразу к Кэтрин, там и пережду.

— Прости, Бел. Клянусь…

— Не надо, Майкл, — покачала она головой. — Я справлюсь.

Мне надо было так много ей сказать, но мы были не одни.

— Во всем этом есть и положительная сторона, — заметила Бел. — Возможно, ты только что узнал нечто важное об этом человеке.

— Почерк, образование. Если только в письме он специально не маскируется, — подтвердил Джеймс.

— Не исключено, что у преступника есть сообщник — он и пишет письма, которыми выманивает женщин из дома, — задумался я.

— Кстати, да, — признала Белинда. — Вот только думаю: вдруг его цель — вовсе не женщины, которых он убивает? — Она перевела взгляд с меня на Джеймса. — Может, преступник решил отомстить их отцам или мужьям? Представьте, какую боль испытает мужчина, узнав, что его подруга погибла. Вдруг убийца хочет обречь этих людей на долгие страдания?

Я словно обухом по голове получил. А ведь она права…

Первым пришел в себя Джеймс. Кивнул, словно истина и вправду лежала на поверхности. Да так оно и было. В противном случае письмо получил бы я, а вовсе не Бел. Всего произошло четыре нападения, и о трех жертвах точно можно сказать: их было кому любить. Письмо, адресованное Белинде, вполне укладывается в эту логику.

Боже ты мой, выходит, мы все это время шли по неверному пути?

— Тогда женщины между собой не связаны никак, — выдохнул я. — Все дело в их мужьях и женихах.

— А что общего между этими мужчинами? — спросила Белинда.

— Тергуд — архитектор. Один из бывших поклонников Джейн Дорстоун служит в университете, другой — в банке. — Я загибал пальцы. — Манро — инженер, работает над проектом очистки Темзы, то есть имеется некоторая связь и с Тергудом, и с рекой.

— Их-то убийца не предупреждал, — вставила Белинда, кивнув на письмо.

— У него не было изначальной цели отомстить мне. Я — всего лишь помеха на его пути.

— Похоже, убийца смирился с мыслью, что ты его поймаешь. Впрочем, он считает, что это должно произойти не сейчас, — заметил Джеймс, снова рассматривая письмо. — А сама по себе поимка для него лишь вопрос времени.

— Наверное, ему нечего терять, — предположил я, вспомнив слова бармена о кашле подозреваемого. — Не исключено, что у него смертельная болезнь.

— Пожалуй, этим и объясняется изменение его методы. Пятница вместо понедельника? Его время подходит к концу, — согласился Джеймс.

— Может, он чувствует себя обреченным, потому что у него в жизни ничего нет, ему не для кого и незачем жить, — тихо сказала Белинда. — Возможно, убийца одинок, и этот план — все, что у него осталось.

Мы переглянулись.

В дверь постучали, и в кабинет, не дожидаясь ответа, заглянул Гарри.

— Мисс Гейл, пришел сержант, готов вас забрать.

— Я попросил в полиции сопровождающего, чтобы ее проводили к сестре, — пояснил Джеймс.

— Хорошая мысль, — согласился я.

Мне бы самому присмотреть за Бел, однако, чем меньше нас видят вместе — тем лучше.

Белинда взяла зонтик, и мне захотелось ей что-нибудь сказать — извиниться за то, что подверг любимую опасности, за свое дурацкое поведение. Поздно. Она уже направилась к двери и, не обернувшись, вышла вместе с Гарри. Я остался наедине со своей виной и сожалением. Да и в целом состояние было просто омерзительным. В этот миг во мне что-то сломалось, и я дал себе клятву: если придется наступить на горло своей песне при расследовании этого дела — я это сделаю.

Лучше отказаться от своих привычек, чем потерять Бел.