Второе пришествие инженера Гарина

*** 23 ***

Утром он получил свой автомобиль в наилучшем виде: вычищенный, заправленный бензином и маслом. Хозяин автомастерской пожелал своему частому клиенту счастливого пути. Обратно тем же серпантином трассы на границу с Швейцарией. Проехал Базель и на этот раз горным перевалом, прямой дорогой – в Берн.

Город встретил его неприветливо. Моросил мелкий нудный дождь. В глубокой котловине – Берн и никогда не блистал великолепием. Сейчас с гор натягивало влажным туманом, желтые дома предместий были грязны, улицы пусты. Гирш проколесил нижний город – большие казарменного типа здания, населенные ремесленным людом, мелкими клерками, и теми, кто без роду и без племени отсиживался здесь годами, изучая Европу через декларации политических партий и манифесты. В центре было много нарядней, но тоже все преимущественно делового предназначения: банки, офисы, префектура, международный центр защиты каких-то прав… Прохожие безлико сменяли друг друга, как фигурки в старинных часах, а их-то водяного устройства было предостаточно в Берне; еще множество мостов через Аору, зелено, сочно окаймляющую город с трех сторон.

Забрызганный серый «джип» свернул на тупиковую улочку. Мощенная базальтом, грубая мостовая была блестяща от дождя. Гирш вышел из машины, спустился ниже на две ступеньки, – полуподвал, встал перед узкой, в бронзе и стекле, дверью. Оглянулся. (Выше по улице – полицейский в плаще натягивал на голову капюшон). Рядом с кнопкой звонка была прикреплена никелированная пластина, извещающая, что здесь находится дочернее представительство фирмы «Кристи», занимающейся продажей и скупкой предметов искусства и старины. Почти антикварный колокольчик огласил приход Гирша.

Посетитель стянул с рук перчатки. В помещении, за бюро красного дерева, никого не было. Гирш коротко вздохнул, расстегнул верхнюю пуговку дождевика. Оглянулся и чуть насмешливо произнес:

– Могу я, наконец-то, видеть представителя фирмы «Кристи», по вопросу спроса и предложения.

Из соседней комнаты, вход в которую был забран раздвижной, стальной решеткой, быстро появился клерк.

– Да, месье. Что бы вы желали? Каталоги аукционов, сроки их проведения?

Гирш шагнул прямо к барьеру ограждения.

– Ни то и не другое… Э, видите ли, я хотел бы предложить (он задумался) для возможного аукциона – личные вещи одной особы, так скажем, небезызвестной вам королевы Золотого острова, властительницы дум целого поколения, искусного администратора, воительницы, актрисы бывшего Императорского театра и топ-модели сезона… Парижа… Гм. Одним словом – Зои Монроз. Ее дневниковые записи и предметы туалета от года 1916 – 27-го, – высказал все это посетитель, как туманно, так и жеманно, переступая с носков на каблуки своих ботинок.

Не меняя отточено вежливой твердости обсиданта, полуулыбки в лице, клерк выжидающе смотрел на визитера. (Это было все, на что он был по-настоящему способен в критической ситуации, но проделал бы это даже на эшафоте). Пробормотав мучительно – конфиденциально: «Одну минуточку, месье» – он направился к шкафам-каталогам и стал перебирать картонные уложения их. Наконец, что-то нашел. Брови его поползли вверх:

– Месье имеет в виду, гм, действительно известную особу… крупную авантюристку международного масштаба, преступницу мадам Ламоль, она же – Зоя Монроз, подданная Франции, находящаяся в розыске по Интерполу с 192… года, и, судя по некоторым источникам, погибшую при кораблекрушении… пиратского судна «Аризона».

Посетитель сухо кашлянул. Усмехнулся.

– Так вот, как она там у вас проходит… по сюжету… (Он покусал губы). Да, да, я понимаю: история несколько темная… Но что это меняет? Допустим, вам предложили бы для торгов (с хорошими процентами) дневниковые записи Джека Потрошителя и, кстати, таковые будто бы имеются, или клок Синей Бороды, вы разве бы отказались?.. – парадоксально высказался визитер.

– Но, месье, – пережил неожиданное волнение клерк, – за давностью лет преступления эти, как и лица, их совершившие, есть уже факты исторические, и не поддающиеся, так сказать… тогда как… (он не решился сформулировать).

– Миленькое дело, – прервал его господин, высокомерно вскинув голову, будто адвокат в зале суда, – значит согласно вашему расписанию, лет так через сто, мадам Ламоль без суда и следствия будет оправдана и занесена в скрижали истории; а сейчас, видите ли, она до этого еще не дожила, то есть (поправился он) не пришло ее время. Нет, судари, из-за этих ваших парадоксов я не желаю терять хорошие деньги. Я предлагаю вам для торгов кое-какие личные вещи ранней Зои Монроз, в том числе дневниковые записи ее – от года 16-го, когда, будучи еще девицей, мадмуазель ни о чем более не помышляла, как о замужестве и филантропии, – глумливо высказался этот настырный и подозрительный посредник, представляющий, впрочем, неизвестно кого и что. И он достал из-под широкой полы плаща-крылатки ларец.

– Постойте, постойте, месье! Я должен согласовать это с руководством фирмы, – действительно перепугался клерк. – Разговор, по-видимому, идет о некоторых вещественных уликах – находящейся в розыске… Одним словом, месье, вещами, предложенными вами, может заинтересоваться полиция, и подобное не послужит репутации фирмы…

– Вы ничего не поняли, – назидательно-скрипуче заговорил человек, как если бы объясняя преимущество лебедки со стопором перед простым блоком. – Вдумайтесь: вы ничем не рискуете. Речь идет о несравненной ранней Зое… до эпохи ее Золотого острова. Если пройдет это – пройдет и все остальное, более позднее, – досказал он уже насмешливо.

– Что вы имеете в виду, говоря «ранняя»? Есть Мане раннего творчества, есть Пикассо «голубого периода».

– О, дьявольщина, – помянул визитер нечистого (коротко, на чужестранном наречии).

– Но человек… конкретный «ранний» человек?! – потупился клерк, быть может, выдавая тем свою осведомленность по части русского языка. (Немало их было «поздних» – от русских же отцов эмигрантов).

– А что, вы отказываете Зое Монроз быть произведением искусства? – искренне удивился господин. – Или достигнуть такого величия – это не искусство?

– Впрочем, вы упомянули – 16-ый год. Гм. Действительно. Разыскивается-то мадам Ламоль, образца… простите, года – 27-го.

– Гм. – Клерк зашевелил губами, словно высчитывая какие-то геологические периоды. – Ага, – возвестил он, – возможно, это меняет дело. У вас это с собой?

– Наконец-то… Фу-ты, – и господин водрузил на широкие перила, ограждающие бюро, деревянный ларец размером и в толщину с цельный том словаря Брокгауза (первых лет его издания); затем открыл ключиком крышку и стал выкладывать содержимое: потертую тетрадь в мраморной обложке (страниц на сто), парчовые домашние туфли, бальные перчатки, орден Божественной Зои (учрежденный в недолгой истории ее «царствования»), прозрачно-дымчатый лифчик, – на это последнее клерк отчаянно замахал рукой, но так как таинственный посредник накрыл все это ладонью, сдался.

– Но известно ли вам, месье, – взял он-таки реванш, – что на каждую вещь, предлагаемую для аукциона масштаба «Кристи», требуется особого рода сертификат, или по другому сказать – заключение экспертизы, равно как и авторитетных лиц на то, что вещи эти – есть подлинные по их принадлежности… Одним словом, вы понимаете, о чем я говорю. Имеется ли подобное освидетельствование у вас?

– Хм. (Визитер переминался – с каблуков на носки). Если жена, родственники… или наоборот (черт их всех раздери) признают какие-то вещи как принадлежащие к… принимая здесь вашу терминологию, – с долей сарказма заговорил он, – то может ли быть признано фактом идентификации, ну скажем, опознание домашнего халата убиенного большевиками императора Вседержителя… его камердинером?

– В принципе, да, – неуверенно согласился клерк, – если только как лицом незаинтересованным.

– Так вот. Я с самого начала полагал, что потребуется такого рода проверка… – самовлюбленно возвестил посредник, – даже односторонне утверждаю: я бы никогда не обратился к вам, – имей я сомнения по этому предмету. Но это уже аксиома, (хе, хе), то есть нечто не требующее доказательства. Так вот: такой эксперт имеется – незаинтересованный, авторитетный, вхожий во властные структуры, заправляющий экономикой полмира; человек, которого в принципе невозможно подкупить. Он сам – доказательство: миллиардер Роллинг, гражданин Соединенных Штатов Америки, глава химического концерна «Анилин Ролинг», – говорил уже посетитель возвышенно-декларативно и, вместе с тем, опереточно, заложив одну руку за спину и осыпая клерка титулами и приставками к имени Роллинга.

– Вы считаете… к такому лицу будет удобно обратиться, – несколько робко произнес клерк, – но как все это будет им воспринято?

– Да элементарно! Как вещи бывшей своей любовницы, – фамильярно заметил посетитель, подцепляя на мизинец орден Божественной Зои и подмигивая служащему «Кристи». – Мистер Роллинг будет не в обиде, уверяю вас, более того, в чем-то он будет признателен вашей компании. А так человек он вполне лояльный и даже демократически настроенный. Можете положиться на мое знание людей.

– Ну, хорошо, мсье, э-э, господин… Гирш (расслышал он имя посетителя). В конце концов, предварительно оформить вашу заявку нас не затруднит. Но, – запнулся клерк, – разрешите спросить… конфиденциально, известно ли вам, что через эти самые вещи вами могут заинтересоваться… в частности тот же Интерпол, и вы будете иметь хлопоты?

– Конфиденциально отвечу, – ухмыльнулся Гирш, – разве все вещи, заявленные на аукцион, оглашаются с именем посредника? И насколько в обычаях солидных фирм утаивать как источник информации, так и лиц к ней причастных?

Они переглянулись поверх всех барьеров и условностей их разделяющих.

– Тогда перейдем к делу, господин Гирш. Адрес мистера Роллинга в Соединенных Штатах, и ваш, будьте любезны, для обмена корреспонденцией, – клерк взял из ящика стола солидную книгу. Достал автоматическое перо, приготовился писать.

– Нью-Йорк, Уолт-Стрит. Офис «Анилин Роллинг и К.» (Там он где-то). И мой: Швейцария, Лозанна, главпочтамт, а/я 312. Также – Прага, Карлов университет, естественный факультет, Гиршу.

– В таком случае, одну минуту, господин Гирш. Располагайтесь, как вам будет удобно.

Клерк вышел, чтобы через некоторое время вернуться с ящичком, похожим на тот ларец, что был у посетителя, но только никелированный и снабженный цифровым замком. Взяв предложенные для аукциона вещи, он переложил их в ящичек, составил лист описи и запер все это одному ему известной комбинацией цифр. Достал другую толстую книгу и внес туда (под копирку) перечень предметов торга. Вырвал лист и передал Гиршу.

– Это останется у вас. Вещи пойдут за океан специальной почтой. В случае пропажи фирма автоматически выплачивает вам страховку. Вы также имеете право опротестовать сумму подобной денежной компенсации. Тогда может быть назначена независимая арбитражная комиссия, которая и вынесет решение, как если бы подлинность вещей была бы реальна доказана. Оплата услуг экспертизы – особый пункт договора, и на первоначальном этапе фирма берет расходы на себя. Налоговый индекс… Но это все после, после… Пока же, мсье, предварительная часть дела окончена.

– У вас отличная постановка проблемы. Комар носа не подточит, – и Гирш, приложив палец к козырьку кепи, не прощаясь, вышел.

Уже на улице, расслышав за собой колокольчик, он резко и зло рассмеялся: «Черт дери! Се человек. Начинаешь дело на жизнь и смерть с женских подвязок».

Только что он сделал острый ход в форсированном варианте одной затяжной партии. Позиционные уступки и маневры не могли уже более дать ему хорошей игры. Форой ему могла бы послужить та мнимая беспечность, за которую противная сторона готова была бы счесть его риск, – то, на что сейчас он решился. Но подобно гениальному Ласкеру, теоретически ошибочными ходами устремляющему партию в бездну (см. комментарии Рихарда Рети), и в последний момент, благодаря своему искусству, зависающему над пропастью и пропускающему вперед себя противника, – так и он встал на сходный путь. Только бы не подвел Раух и не затянул время с этими, так ему необходимыми 0,01 секунды. Иначе его положение станет критическим.

За углом, в магазинчике, Гирш купил букет крупных белых цветов. Не интересуясь, счел их за лилии: атрибутику королевских домов. Потребовал красиво упаковать и повязал собственной муаровой ленточкой. Букет положил рядом с собой на сиденье.

Следующим заходом мощный «джип» покатил дорогами Швейцарии в Лозанну.