Второе пришествие инженера Гарина

*** 85 ***

Сентябрьский день в Усти, куда он добрался 8-часовым служебным поездом из Праги, встретил его неомраченной теплой сухой погодой. Еще не облетел лист с загородных кленов и березовых рощ. Мирным и тихим было жнивье. Но над всем – распираемый светом глубокий небосклон. От станции Шельгу привезли под стены замка в машине с открытым верхом, в сопровождении ответственных лиц МИДа республики; начальника визового отдела госдепартамента, каких-то шишек из отдела внешней разведки, полицейского комиссара, шефа охраны со своими коллегами, – этих уже на других двух машинах, и, конечно, журналистов и киношников, отдельным автобусом.

Шельга вышел из автомобиля во внутреннем дворе замка. С любопытством огляделся. Он был в двубортном костюме, застегнутом на все пуговицы, в мягкой шляпе, чуть сдвинутой для русской лихости набок. У него оказались светлые волосы, вздернутый нос, крепкий подбородок. Глаза – спокойные, немного с прищуром. Так и думалось – он сейчас ввернет: «Ну, какие тут тайны от меня? Показывайте, сей недозволенный предмет!». Но меры принятой безопасности – впечатляли. И, действительно, любой префект полиции мог бы не опасаться, что какой-нибудь узник сумел бы сбежать из этой импровизированной цитадели или имел бы возможность сношения с внешним миром. Мало обычной охраны, – так целый палаточный городок и взвод смотрителей из писчего воинства не дал бы и голубке выпорхнуть незамеченной из-за стен замка. Не частые, но и не редкие, вспышки фотографического магния подкрепляли это светопреставление. Кроме охраны с наружной стороны стен, по всему периметру их – бродили обкуренные сигарами и вздернутые коньяком журналисты; иные, впрочем, даже со своими домашними шпицами и догами. Работали ночные кафе и блинная, все тамошнего подчинения. Окрепла вообще торговля. В ходу были сувениры с изображением прелестной головки мадмуазель Зои. Подвизались разносчики с лотков. Погромыхивали телеги с бидонами молока; развозили и горшочки со сливками и топленым маслом, так любимыми англичанами и скандинавами. Немцы же и американцы, статистически, предпочитали пиво. И тем более не утихал пресс-центр, со своим телеграфом и радио. Одним словом – настоящий гуситский лагерь в ожидании близкого сражения. Но это все было лишь шоу на празднестве ее величества Сенсации.

Это и все другое Шельга мимоходом проскочил на автомобиле; но уже здесь, во внутреннем дворе замка, когда ворота захлопнулись за ним – ему представилась иная компания. Кучка людей в штатском, несколько военных чинов. Даже, не странно ли, врач в белом халате. «Для идентификации пола, что ли? – озорно подумал Шельга; но на душе его скребли кошки. Репортеров было немного, но уже самые-самые: «Таймс», «Дейли Мирра», «Вашингтон Пост», «Пари матч». И вот – Хлынов. Он и Шельга переглянулись – разминулись взглядами. Шельга заторопился пройти, едва кивнув окружающим. Нервно-струнно… некая центробежная хорда в нем дрожала и тянула до душевной боли. Он никому и ничего не был должен. Не хотел он и уступать, а более всего – себе. Последняя брошенная ему фраза на улице – «Вы уверены, что скажете правду?» – подстегнула его.