Выбор сердца

Глава 11

Ирина помнила от своей бабушки: цыганка может сглазить, а если пожелает, может и благословить. Эта же вела себя так, будто Ирина не оправдала возложенных на нее надежд. Ей и самой не хотелось разочаровывать старушку и сделать правильный выбор, но что значит выбирать только сердцем? Сердце легко обмануть. Для того нам и дан разум, уметь держать чувства под контролем. Это раньше считалось, что эмоции не поддаются анализу. Сейчас уже с детского возраста развивают эмоциональный интеллект. Еще и энергия эта. Хотя, что-то в этом есть, — вынуждена была признать Ирина, — Да и мысль не нова, но слышать это применительно к себе в отрицательном ключе неприятно. Вот же ханжа старая! Видите ли, традиции этого мира не позволяют беспорядочные связи, — передразнила девушка. — Стоп, почему она сказала «традиции этого мира»? Оговорилась?

Ирина настолько погрузилась в свои размышления, что пока не ткнулась в спину своего сопровождающего, не заметила, что он остановился на пороге и не решается войти и прервать, судя по резкости раздававшихся голосов, неприятный разговор. Выглянув из-за широких плеч жандарма, она узнала в одном из мужчин бургомистра. Он тоже заметил Ирину и, умолкнув на полуслове, сделал шаг ей навстречу и протянул руку:

— Ирина-…, - его рука так и осталась висеть в воздухе, а тревога в глазах сменилась явным облегчением, — ханум. Заставили же вы меня поволноваться.

Ирина удивилась столь открытому проявлению чувств, и он, заметив это, смутился и опустил руку.

— Ирина-ханум, простите нас, голубушка, за это недоразумение, — добродушного вида здоровяк в форме, живо подскочил к Ирине, на ходу отодвигая застывшего на пороге жандарма, взял ее ладонь и прижался к ней в поцелуе, щекоча своими пышными усами.

— Беспрецедентно, право слово! Очаровательнейшую девушку, да в фургон, полный отребья. Не извольте беспокоиться, Аскар-абый, — продолжая пожирать девушку глазами, заявил этот известный на весь Туров ловелас, — Виновные понесут наказание. Ну-у, что же вы? Не сказали им, что вы случайно, — пожурил он ее. — Мол, просто проезжала мимо, и не имею никакого отношения ко всем этим безобразиям. — Подивившись такому напору и непрерывному потоку слов, Ирина поняла, что ее участия в разговоре не требуется. — Разрешите представиться, подполковник Чупрунов.

Одарив шефа жандармерии предостерегающим взглядом, Тугорхан оттеснил его и перехватил у него женскую руку. Наклонившись к уху непозволительно близко, так, что Ирина чувствовала его теплое дыхание и, продолжая поглаживать ее ладонь, мужчина спросил у покрасневшей девушки:

— Ирина, простите, простите за все это. Приехал, как только узнал.

Мужские маневры и обмен взглядами не остались незамеченными: жандарм понимающе усмехнулся, Ирина же пыталась за вежливой улыбкой спрятать смущение.

— Разрешите, я отвезу вас домой, — бургомистру не терпелось поскорее покинуть участок. Глупость бестолковых подчиненных, с их излишним служебным рвением, злила его. Он досадовал и на себя за открытое проявление интереса в их присутствии. Интереса, который испытывал в последнее время, но в котором сам еще не разобрался. Пытаясь вернуть чувство собственного достоинства, весь путь через участок он казался равнодушным и держался на расстоянии.

Когда он подсаживал ее в коляску, Ирина заметила, что мужчина злится, но не поняла причины такой резкой смены настроения и почувствовала укол разочарования. Они заняли места напротив друг друга, и наступило молчание, грозящее затянуться. Их знакомство длилось уже несколько месяцев, но они впервые находились наедине, не считая, кучера, сидевшего на облучке. Необходимо было срочно придумать какую-то тему для разговора.

— Аскар-абый, я вам очень признательна за вашу необыкновенную заботу.

— Не стоит благодарности, — ответил он холодно, не поднимая глаз, и немного помолчав, продолжил. — Бедные кварталы не место для прогулок молодых барышень и всегда чреваты печальными последствиями. Как вы вообще там оказались? Зачем такой как вы нужно было ехать в эти грязные нищие трущобы? — вдруг вспылил он, но тут же осекся. Его взгляд скользил по грязному подолу платья, порванному рукаву, и, наконец, остановился на свежей ссадине на опухшем запястье, уже налившемся фиолетом. Хмуро сведенные брови разошлись, он пересел рядом с девушкой неприлично близко, касаясь бедра, и вновь завладел ее рукой, мягко массируя кожу вокруг раны и вызывая приятное волнение. Ирина призналась себе, что этому мужчине удается заставить ее сердце биться быстрее. Аскар-абый привлекал зрелой мужской красотой, и кроме того обладал харизмой, присущей самоуверенным людям, наделенным властью.

— Пообещайте мне, Ирина, не быть столь беспечной. За подобное легкомыслие порой приходится расплачиваться дорогой ценой, — без прежней холодности, с явным беспокойством повторил он.

Ирина никогда не испытывала недостатка мужского внимания, но искреннюю заботу к себе ощутила впервые, и это подкупило. Она снова попала под очарование улыбки, которая тут же преобразила его лицо, стирая выражение высокомерия. Так происходило с ней и раньше, стоило увидеть его за столиком в таверне.

— Расскажите мне, что вы делали в том районе? Я уверен, что ни одна из знакомых мне дам даже не знает о существовании этих мест, а вы отправились туда с визитом, да еще в сомнительной, ненадежной компании. Ирина не нашлась с ответом, но душу кольнуло протестом. К благовоспитанным дамам она и сама себя не относила, но за Милена стало обидно. Она беспокоилась о парне и, понимая, что ступает по тонкому льду, все же спросила о нем Тугорхана, объяснив, что они ездили навестить его родственников.

— О вашем знакомом я не осведомлялся. Допускаю, что как музыкант, он хорош. Но не удивлюсь, если произошедшее с ним сегодня, повторится вновь, втянет его в серьезные неприятности и положит конец музыкальной карьере. Я бы попросил вас впредь воздержаться от близкого общения с этим человеком, и тем более с его родственниками.

Посетители таверны «У Дамдина», наслаждавшиеся едой и музыкой за соседними с бургомистром столами, вряд ли догадывались об истинном отношении к ним их градоначальника.

— Это жалкое быдло, не помнящее родства, вечно бунтующее и недовольное совершенно распоясалось. Считают, что имеют какие-то права. Пф-ф, — лицо, еще минуту назад очаровавшее Ирину улыбкой, скривилось от брезгливости. — Стоило князю один раз пойти у них на поводу, согласиться с законностью их требований и они решили, что можно требовать еще и еще! Подумать только, он даже нашел их предложения целесообразными, что само по себе неслыханно.

Девушка осторожно высвободила свою руку из мягкого захвата и постаралась незаметно отодвинуться от спутника. Он, все больше распаляясь, обвиняя одних в наглости, другого в слабости, даже не заметил этого. В одночасье Ирине стало понятно, что она ошибочно принимала за благородство обычное высокомерие. С каждым новым словом этот человек открывался ей с новой стороны, с него будто слой за слоем слетала роскошная оболочка, обнажая убогую душу. Сделала пару глубоких вздохов, сдерживая рвущееся наружу негодование и запрещая себе ввязываться в бессмысленную дискуссию. Этот нехитрый прием часто вводил Ирининых собеседников в заблуждение насчет ее согласия с их мнением. Вот и сейчас, ободренный ее молчанием, ее спутник клеймил и бичевал всех, кто мешал его спокойному существованию. Весь путь до дома Ирине пришлось напоминать себе, что именно от бургомистра зависит их с Эль общее будущее.