Выбор сердца

Глава 46

Ирина никогда не была поклонницей детективного жанра, хотя в ее домашней библиотеке, конечно же, был базовый набор классических детективных романов. Следуя законам жанра, ей надлежало стать глазами и ушами в самой цитадели зла, то есть тьфу, в княжеском дворце. Эту миссию она возложила на себя сама, Ян просил ее только об одном — позаботиться о дочери. Вынырнув из воспоминаний об их поездке, девушка подумала, что со дня памятного разговора она не узнала ничего нового, что дало бы полезную пищу для размышлений по интересующей их теме. Сквозь полузакрытые глаза, наблюдала как Эль и цыганята, невзирая на влажность, залезли в песочницу и занялись строительством горки. Рядом на скамейку плюхнулся Милен. Ирина скосила на него глаза, но головы не повернула. Она все еще делала вид, что сердится на него. Милен не повелся на ее уловку, он всегда руководствовался больше чувствами, чем разумом, поэтому был уверен, что негодование подруги напускное. Как и было наигранно сердитым во время их поездки из Калинова Посада в Кондузл.

— И когда ты собирался мне сказать, — возмущенно спросила она тогда, стоило им устроиться на мягких подушках в карете и она, мягко покачиваясь, тронулась с места. Их разговор сопровождался размеренным цокотом кавалькады, сопровождавшей их всю дорогу до столицы.

— Сначала я не знал, — виновато ответил Милен, исподлобья глядя на подругу. Хитрец сразу понял, о чем идет речь. — Потом появились догадки. Но, я же не мог его спросить: Ян, а не ты ли наш князь Себастьян? Ира, — простонал Милен, — я же его табуретом! А потом в открытую обвинил в убийстве жены, — парень почти плакал.

Эль, решив, что у ее любимого друга болит рана на голове, влезла с ногами на скамью рядом с ним:

— Больно? — и подражая Агние, гладила его по волосам и ласково приговаривала:

— Тш-ш, все пройдет, потерпи.

Ирина отстраненно подумала, что девочка рядом с отцом стала намного смелее. Раньше она при любых сильных проявлениях чужих эмоций, при громких звуках рядом с ней сжималась в комочек у Ирины под боком.

— Не понимаю, почему я еще не в Белецкой крепости? — простонал Милен. — Когда появился Исупов, он называл его Себ, ты заметила? — девушка кивнула. — Тогда я и понял, что мои подозрения подтвердились: наш Ян и князь Себастьян, одно и то же лицо. Представляешь, что я ощутил? Нет? Это была гремучая смесь эмоций: от страха до восторга. Ведь каков он, наш князь, а? Я ж не знал, что он такой, — в голосе парня было столько гордости, будто сам его сотворил. — Я ж теперь за него и в огонь и в воду, я ж теперь для него все…

— Ох, Милен, не сотвори себе кумира, — сказала Ирина со вздохом.

Как же Ирина тогда порадовалась, что не позволила себе перейти к более панибратским отношениям, как обычно происходило в привычном для нее обществе. Она избежала неловкости, которая бы неизбежно возникла. Разве мало намеков давала мне судьба, подумала девушка, пока Милен убеждал Эль, что с ним все в порядке. Каждая любительница фэнтази и фаталистка в одном лице по всем законам жанра сразу бы поняла, встретив в лесу одинокого ребенка в богатой одежде, окруженного стражей, даже несколько неживой, и няней, что ребенок, как минимум потерянная принцесса, дочь императора, или на худой конец, князя.

Ирина вдруг захохотала, удивив Милена и Эль. Она била себя руками по коленям, а когда истерика, наконец, захлебнулась, сказала Милену, еще не до конца успокоившись и вытирая выступившие от смеха слезы:

— Не бери в голову, это опять эмоции наружу лезут. Когда я их в последний раз выпускала?

— В день сватовства Тугорхана? — напомнил приятель.

— Да, что-то зачастили. Нужно взять себя в руки, — сказала Ирина, приводя себя в порядок. — У нас есть жанр литературы, — решила она все-таки пояснить, — по законам которого, девушка, попавшая в чуждую для нее среду, скажем, в чужое государство, встречается с принцем, он в нее обязательно влюбляется. Я просто провела параллели. Смешно. — Если бы не было так грустно, трепыхнулось сердце в ответ.

— То есть, если скажем, Аглашка попадет в твою страну, она обязательно встретит там князя и выйдет за него замуж?

— Ну, не совсем так, у нас нет князей и императоров.

— То есть как? Как нет? А как же вы там живете? А-а, ты опять шутишь, — с облегчением вздохнул парень.

— Ой, Милен, не морочь мне голову. Как же ты собирался жить, свергнув Яна с трона?

Парень укоризненно посмотрел на подругу:

— Попрошусь-ка я в седло, — он выглянул в окно кареты и помахал ближайшему всаднику.

— Азиза-ханум спросила меня сегодня, нашли ли мы родственников Эль, — Ирина не вслушивалась в ставшие уже привычным за последние дни жалобы Милена на дирижера княжеского оркестра, в который его взяли по протекции княгини и вопреки воле самого дирижера. Но замечание про директора школы насторожило.

— И что ты ответил? — спросила Ирина.

— Я растерялся. Вообще не был готов к такому вопросу. Правду говорить было нельзя, сказал — нет. Но очень уж неубедительно сказал. Актер я оказался не очень хороший. Тебе хорошо, сидишь в своей библиотеке, почти никого не видишь. И вообще, тебе досталась роль поинтересней.

— Мама, Карим опять насыпал мне песок на голову, — пожаловалась подбежавшая Мариэла.

— Да, это лучшая моя роль, — с сарказмом сказала Ирина, отряхивая простенькое пальтишко девочки. — Я боюсь, Милен. Хоть Ян и сказал, что люди, знавшие Эль в лицо либо удалены из дворца, либо не покидают его главного здания, я опасаюсь каждого нового встречного.

— Мы это уже много раз обсуждали. Посмотри на Эль. Кому придет в голову, что среди этих шумных чумазых цыганят играет княжеская дочь? Да в этой одежде выстави ее посреди дворцового холла, слуги и лично сам дворецкий выставят ее за дверь, как заблудившуюся бродяжку.

Идея выдать Мариэлу за дочь новой помощницы библиотекаря принадлежала Себастьяну. Узнав, что у себя на родине девушка работала в библиотеке, он обрадовался: они останутся рядом, и в тоже время не на виду. Ведь без особой надобности никто не посещал старые дворцовые постройки, одни из первых, с которых семьсот лет назад началось строительство на тот момент не дворца, а самого настоящего замка. Мечта Ирины побывать в княжеской библиотеке сбылась таким вот замысловатым способом.

Жилые покои, именно это слово возникло в голове у Ирины, когда она переступила порог, нашлись для всех троих недалеко от библиотечных залов. Помещение с закругленными углами, сводчатым потолком, который поддерживался колонной по центру и четырьмя маленькими витражными окнами. Они давали достаточно света, но располагались недостаточно низко, чтобы можно было любоваться видами, огромный камин, в который так и тянуло войти и глянуть в дымоход и, наконец, главная изюминка этих покоев — тысячи мозаичных плиточек, которыми было выложено все, вплоть от пола до потолка. У Ирины в глазах зарябило от яркости и пестроты красок.

Какой любитель старины из ее соотечественников не ухватился бы за возможность пожить не в витринном пропахшем архивной пылью музее, а во вполне себе обжитом старинном замке? Погрузиться в атмосферу средневековья, своими собственными ногами шлифовать каменные ступени узких темных лестниц, которые и до тебя и после тебя еще будут топтать и топтать тысячи башмаков? Правда, придется смириться с отсутствием элементарных удобств, преодолеть смущение, и что уж скрывать, брезгливость.

Своим новым шефом Ирина осталась довольна. Типичный представитель библиотечной братии, полностью погруженный в любимое дело. Встретив помощницу стоя на верхней ступеньке приставной лестницы, он, мазнув взглядом по Ирине и Эль, поздоровался и отправил девушку самостоятельно знакомиться с фондом, указав на шкафы с каталогами, а сам вернулся к работе.

Предки Себастьяна совершенно не думали о своих потомках и специальных помещений для библиотеки не предусмотрели. Под библиотечные залы переделали бывшую трапезную и зал, ранее используемый для приемов и балов. Тех, кто ожидал, открыв дверь, увидеть огромное помещение с уходящим вверх потолком и стремящиеся к небу многоярусные стеллажи, заполненные вековой мудростью, ждало большое разочарование. Невысокие залы заполняли вполне современные стеллажи и каталожные тумбы. Ирина, испытав толику разочарования, быстро утешилась, поняв, как соскучилась по своей работе, и отвлеклась только, когда Эль, до сих пор занятая книжками с картинками и рисованием, затеребила подол ее платья.