Выбор сердца

Глава 57

Со временем любопытство подруги приняло форму своеобразной игры, ставшей для них привычной забавой. А для Ирины как для любой влюбленной женщины это была возможность поговорить о своем любимом мужчине.

— Инопланетяне, — Славка входила в соседскую квартиру с новой версией Ирининого исчезновения.

— Ну и чем эта версия правдоподобнее моей?

— Хм, ты выиграла туристическую путевку? — вскоре выдавала она очередной вариант.

— На полгода? Скажи мне, где их разыгрывают, — смеялась Ирина.

— Нет, это был случайный билет со скидкой в Германию к маме, — Ирина закатила глаза к потолку.

— Ах, да, твоя мама же тебя тоже искала, — хмурила лоб подруга в поиске еще одного предположения. — Сбежала с возлюбленным, — эта версия казалась Славе самой жизнеспособной из-за беременности подруги.

— Угадала. И от кого же я, по-твоему, сбежала? От тебя или, может, от рабского труда в библиотеке?

Версии о личности возлюбленного тоже видоизменялись: то он был преступником в розыске, то шпионом, а один раз даже дипломатом. В конце концов, Ирина начала развлекаться от чистого сердца. Но вот что Слава не смогла вписать ни в одну из своих теорий — это поведение Эль: ее манеры и рассказы, которые полностью подтверждали Иринин рассказ.

— У тебя, конечно, было достаточно времени, чтобы научить ребенка всем этим реверансам и ханумам, но …зачем?

— А няня Зорина всегда говорила, что княжна должна быть это…, - девочка замялась и посмотрела на маму в ожидании подсказки.

— Красивой, — помогла та, Эль замотала головой. — Вежливой?

— Она не должна упрекать, вот, — наконец выдала малышка.

— Может, она должна быть безупречной? — пришла на помощь Слава.

— Да-да, точно, безупречной, — закричала от радости Эль.

— Хорошо, что мы с вами не княжны, — засмеялась Слава.

— Я — княжна, — гордо возразила Мариэль, — я должна быть безупречна.

— Значит, ты — княжна, а твой папа — князь? — девочка энергично закивала. Слава начала смеяться и махать руками. В конце концов, вытирая слезы, она побежала в туалет, зажимаясь. Ирина, глядя на подругу, вспоминала себя, какой она была еще год назад, и не обижалась на нее, слышала, как она там подвывает от смеха, а когда вернулась, все еще икала и укоризненно сказала Ирине:

— Ты меня сделала, подруга, верю. Я понимаю, конспирация и все такое. Кто он там у тебя, ФСБшник или еще кто? Но чему ты ребенка учишь? Над ней ведь другие дети смеяться будут.

Эль немного сердито повторила ей, что ее папа — князь.

— Хорошо-хорошо, малышка, пусть будет князем. Скажи, Ириш, ну зачем тебе князь? Вот твои читательницы зачитываются фэнтази о попаданках, — Слава не удержалась от пренебрежительного фырканья. — А почему? Не от того ли, что уже отчаялись найти любовь в нашем мире? Давай, больше не будем искать, а? — как то заискивающе посмотрела она на подругу, забыв, что говорила о читательницах. — Давай поработаем над тем, что есть в наличии? Ведь ваши доблестные попаданки получают куда худший начальный материал. Зачастую дикарей, властных, жестоких, эгоистичных насильников. А посмотри, что имеют на выходе? Наши же исходники изначально лучше.

— Мама, мам, — ныл Семка, дергая мать за рукав. — Ну, заберите от нас эту малявку. Она мешает нам играть. — До него с этой же просьбой прибегал Борис.

Слава смилостивилась, наконец, над сыном и, достав толстый, обтянутый синим бархатом семейный альбом, позвала Эль и, посадив ее в кресло, единственное свободное место в гостиной, вручила его ей.

— Бабушка с нами всегда так поступала, когда хотела отделаться. Сиди, мол, изучай историю семьи.

Стол, стулья и диван были завалены стопками детской одежды. Слава и Ирина перебирали старые детские вещички мальчишек, решая, какие покупки еще нужно успеть сделать до скорого появления Ирининого малыша.

— Тетя Слава. Ну, тетя Слава. — Эль положила тяжелый для нее альбом прямо на одну из стопок, и хлопала Славу по руке, пытаясь привлечь внимание. — Это бабушка Люба? — ткнула она пальчиком в одну из девочек на групповом фото.

— Хм, детка. Надо же, узнала. Это выпускной класс бабушки Любы. Почти сорок лет назад.

— А это ома Лена? — Она называла Иринину маму по-немецки, переняв это от ее внучек, с которыми общалась по видеосвязи.

— Вот дает ребенок. Даже я должна приглядеться, прежде чем найду маму, — удивилась Ирина.

— А это бабушка Ольга, — продолжила девочка, водя пальчиком по лицам одноклассников.

— Что за бабушка Ольга? — весело спросила Слава, пока не увидела Иринино лицо. Та смотрела на молоденькую девушку, голубоглазую блондинку. Она стояла между Любой и Леной, матерями Славы и самой Ирины. Она мало изменилась с того времени, как была сделана эта фотография. Во время приема Ирине удалось хорошо ее рассмотреть, прячась за спасительными колоннами террасы. Княгиня осталась такой же стройной, седина не тронула ее волосы, лишь морщинки в углах глаз выдавали ее возраст, да отсутствие жизнерадостности во взгляде, что у девушки на фото. Все девушки улыбались, это был последний школьный день, после которого следовали выпускные экзамены, и начиналась их новая жизнь. Иринин мир в очередной раз рушился. Она опустила голову на ладони и застыла. Непонимающая Слава несколько раз переспросила ее, но отстала и теперь пыталась выяснить у Эль, кто же такая бабушка Ольга? Эль, не мудрствуя лукаво, посмотрела на нее с недовольством королевы, и передернула плечиком:

— Моя бабушка.

— Я с ума сойду от всего этого, — Ирина решила на эмоциях не экономить. — Она вскочила с табурета, и заметалась по комнате. — Ну, как так-то, а?

— Может, ты мне все-таки объяснишь, что происходит? Что за Ольга такая?

— Княгиня Ольга, — Ирина отмахнулась от подруги и продолжала метаться.

— А, ну все понятно, мать князя Себастьяна. Как я, дура, сразу не догадалась, — хлопнула себя по лбу Слава. Пойду, матушке позвоню.

— Да, точно, нужно позвонить, — неожиданно согласилась Ирина.

— Узнаю, почему мать от меня всю жизнь скрывала, что она училась в одном классе с самой княгиней. Стоп, — Слава опять хлопнула себя по лбу, — мама не сознается. С нее взяли подписку о неразглашении. Как же иначе, в их советской школе — и княгиня, — продолжала ерничать Слава, но уже как-то без задора.

— Хватит шуток, Слава! Я устала уже тебе что-то доказывать! — Ирина закричала на подругу. — Поверь, все, что я тебе рассказала, правда! Прими это уже, наконец, — глаза ее были полны слез. Ирина схватилась за большой живот и привалилась к столу.

Слава сидела и молча таращилась на нее выпученными глазами. Она видела подругу плачущей, но никогда такой несдержанной, за всю их жизнь, а они были знакомы с детства. На крики прибежали Семка с Борькой и Славин муж Вадим.

— Я рожаю, — сказала Ирина удивленно, почувствовав, как по ногам потекла теплая жидкость. Слава отмерла и засуетилась, вызвала скорую. То, что происходило дальше, Ирина помнила очень смутно, через пелену боли: заплаканное и испуганное лицо Эль, которую Вадим, муж Славы пытался оторвать от нее, Слава, которая, взяв себя в руки, действовала спокойно и без суеты и, наконец, лица врачей.

Малыш на руках смешно хмурил лобик и причмокивал губками. Эль пристроилась на краешке больничной кровати и заворожено наблюдала за братишкой, осторожно касаясь маленьких пальчиков.

— Ириш, маме твоей позвонила. Она рвется приехать. Сказала, что мечтает понянчить своего первого внука.

Ирина слушала подругу, кивая и не отрывая глаз от сына. Дела подождут, хотелось насладиться этим моментом сполна.

— Ирина, ты меня слушаешь или нет? — дошел до нее голос Славы. — Я спросила свою и твою маму про Ольгу.

Ирина заинтересовалась и подняла голову, и Слава продолжила:

— Они обе рассказали, что это их подруга, которая пропала через несколько лет после окончания школы. Сначала она закончила консерваторию, собиралась замуж, и даже познакомила подруг с женихом. Он тоже был консерваторским, а потом случилась какая-то ужасная история. Того жениха даже какое-то время подозревали в ее убийстве, но доказать так и не смогли. В общем, жесть. Они, вроде с группой сокурсников поехали куда-то на шашлыки в лес. Утром хватились, что Ольги нет. Отошла девушка в кустики и не вернулась, вот такая история.

Слава не увидела на лице подруги потрясения, которое испытала сама, и даже ощутила от этого разочарование.

— Эль ошиблась, Ириш. Она просто очень похожа на ее бабушку. — Ирина затрясла головой.

— Слава, ты же и сама уже все поняла. Она пропала в лесу. Как и я.

— Но ты ведь вернулась?

— Честно? — Ирина подняла глаза на подругу. Та не отрывала от нее взгляда, боясь того, что может услышать в ответ. — Я была готова остаться.

На ее руках закряхтел малыш и обе женщины ухватились за возможность прервать щекотливый разговор.

— Как ты его назовешь? — спросила Слава. Ирина засмеялась, вспомнив Милена. Как же ей его не хватало! Его страстной любви к музыке, жизнерадостности, простодушия. Чтобы стать настоящими друзьями, какими они с Миленом стали всего за полгода знакомства, людям порой требуется вся жизнь.

— Назову его в честь Баха.

— Иоган Себастьян? — удивилась подруга.

— Иван, Ивашка.

Любуясь сыном, сердце кольнуло острой тоской о Себастьяне. Как он? Где? О чем думает в этот час? Перед глазами стоял его образ. Глаза цвета яркой зелени со смешинками в глубине, когда он на нее смотрел, привычно перебирая в руках четки. Все эти долгие месяцы она собирала, как жемчужины на нитку, воспоминания о нем, их встречах, взглядах и разговорах, чтобы перебирать потом в мыслях, когда больше ничего не останется.

— Да, Нина Герасимовна, я уже еду, буду через полчаса, — Ирина разговаривала с заведующей справочно-библиографического отдела ее родной областной библиотеки, в которой работала со дня окончания университета. — Да, взяла. Нет, оставила с подругой, может в следующий раз.

Эль стояла рядом, прижавшись к окну автобуса, и наблюдала за прохожими. Солнечные блики отражались на стекле и били в глаза, и девочка сердилась. На противоположной стороне улицы остановился автобус с яркой рекламой ее любимых конфет на кузове. В его утробе копошились люди, менялись местами, проталкивая себя к свободе и свежему воздуху. На фоне этого движения у окна неподвижно застыло лицо конопатого парня с рыжей шевелюрой на голове. Он приник к стеклу и как Эль щурился на солнце, всматриваясь в лицо девочки.

Эль дернула Ирину за рукав платья:

— Мам, мама, — Ирина, переложив телефон, обняла дочку свободной рукой:

— Подожди, милая, я сейчас не могу разговаривать.

Эль дернула настойчивей, ее лицо скривилось, готовая заплакать, она вплотную прижалась к стеклу и в упор смотрела на Милена, который, махнув рукой, вдруг отлип от окна и рванул к двери. Автобус, в котором ехали Ирина и Эль громко пыхнул выхлопной трубой и медленно тронулся с места. Ч и т а й на К н и г о е д. н е т

Через пять минут, Ирина закончила разговор и, потянув недовольную дочь за собой, вышла из автобуса. Эль вырвалась из ее рук и, сложив свои на груди, как делала всегда, когда была категорически с чем-то не согласна или сердита, молча шагала рядом.

— Эль, поможешь мне выбрать тортик для моих коллег? — Ирина хитро прищурилась, играя на слабости дочери. Та бросила на нее сердитый взгляд и, поджав губки, пошла дальше. — Ладно. Сама справлюсь. С безе или с белковым кремом, как думаешь?

Эль так и дулась всю дорогу до библиотеки, и выбор торта в ближайшей кондитерской ее не смягчил. Лишь Иринины коллеги, очарованные девочкой, присевшей в реверансе, смогли ее расшевелить, а подаренная книжка с картинками на время отвлечь от несостоявшейся встречи. Уже через полчаса, позвонила Слава, и сквозь требовательный детский плач, Ирине удалось расслышать слова подруги, что ставка на искусственное детское питание не сработала.