Выйти замуж за Уинтерборна

Глава 24

— Хелен, ты уверена, что всё в порядке? — спросила Кассандра после того, как они вышли из фамильной кареты. — Ты была такой молчаливой, и у тебя остекленевшие глаза.

— Просто голова немного побаливает.

— О, извини. Может, нам лучше сходить в музей в другой день?

— Нет, от того, что я останусь дома лучше мне не станет. Возможно, небольшая прогулка пойдёт на пользу.

Они взялись за руки и пошли дальше вместе, в то время как далеко впереди Пандора спешила к внушительному каменному портику Британского музея.

Леди Бервик раздражённо пыхтя, торопилась вслед за ней.

— Пандора, не скачи, словно почтовая лошадь!

Британский музей, представляющий собой здания в греческом стиле, выстроенные по периметру четырёхугольного двора в два акра, был настолько большим, что, несмотря на полдюжины посещений в прошлом, они увидели только треть его экспозиций. Когда леди Бервик небрежно предложила посетить музей вчера вечером, близнецы пришли восторг. Хелен, зная настоящую причину визита, была гораздо более сдержанной.

Купив билеты и взяв напечатанные карты в вестибюле, группа направилась к главной лестнице, которая вела на верхние этажи. На вершине, у входа в зоологические галереи, были искусно размещены три высоченных жирафа. Передние ноги самого крупного животного оказались даже длиннее, чем рост самой леди Бервик. Перед жирафами стояли небольшие деревянные ограждения, чтобы держать посетителей на расстоянии.

Женщины остановились, в благоговении разглядывая чучела животных.

Конечно же, Пандора начала приближаться к жирафам, выставив вперёд руку.

— Пандора, — рявкнула леди Бервик, — если ты будешь покушаться на экспонаты, мы больше не вернёмся в музей.

Обернувшись, Пандора умоляюще посмотрела на неё.

— Но жираф же стоит прямо перед вами, а когда-то бродил по африканской саванне, неужели вам не интересно, каков он на ощупь?

— Конечно, нет.

— Но здесь нигде не написано, что мы не можем их потрогать.

— Об этом свидетельствует ограждение.

— Но жираф так близко, — горестно проговорила Пандора. — Если вы на пять секундочек отвернётесь в другую сторону, я смогу без труда до него дотронуться… и тогда мне больше не придётся задаваться этим вопросом.

Вздохнув и нахмурившись, леди Бервик огляделась по сторонам, убеждаясь, что на них никто не смотрит.

— Только быстро, — отрезала она.

Пандора бросилась вперёд, потянулась через перила, потрогала ногу и морщинистое колено животного, а затем стремглав вернулась назад.

— Похоже на лошадиную шкуру, — с удовлетворением сообщила она. — Шерсть не длиннее полутора дюймов. Кассандра, хочешь пощупать?

— Нет, спасибо.

Пандора взяла близняшку за руку.

— Ну тогда… пойдём смотреть на копытных животных или на тех, что с когтями?

— С когтями.

Леди Бервик двинулась за девушками, но остановилась и ещё раз взглянула на жирафа. Сделав несколько поспешных шагов в сторону экспоната, она украдкой потрогала его ногу и виновато взглянула на Хелен.

Борясь с улыбкой, она опустила глаза на карту, притворяясь, что ничего не заметила.

После того, как графиня присоединилась к близнецам в южной галерее, Хелен направилась в северную, которая состояла из пяти обширных помещений, заполненных экспонатами в огромных стеклянных витринах. Отыскав второе помещение, она прошла мимо экспозиции с рептилиями. Хелен остановилась при виде ящерицы с большим воротником, который напомнил ей о рюшах вокруг шеи на платье королевы Елизаветы. Согласно табличке рядом с ней, рептилия могла раздувать воротник, чтобы выглядеть более угрожающей.

Не успела она подойти к следующей витрине с разнообразными змеями, как рядом с ней появился мужчина. Зная, что это мистер Вэнс, она ненадолго прикрыла глаза, мышцы в её теле напряглись из-за мгновенно подступившей неприязни.

Он изучал пару африканских хамелеонов. В конце концов, Вэнс пробормотал:

— Ваш аромат… тот же, что любила носить ваша мать. Орхидея Каланте и ваниль… никогда его не забывал.

Заявление о том, что он был так близко знаком с ароматом её матери, застало Хелен врасплох. Никто никогда не замечал того, что это был один и тот же парфюм.

— Я нашла рецепт в одном из её журналов.

— Вам идёт.

Хелен подняла глаза и встретилась с его оценивающим взглядом.

На таком близком расстоянии лицо Альбиона Вэнса, с высокими скулами, вылепленное с утончённостью, присущей женской, приковывало к себе внимание. Цвет глаз напоминал ноябрьское небо.

— Вы красивая девушка, хотя и не так прелестны, как она, — заметил он. — Похожи на меня. Она вас терпеть не могла?

— Я бы не хотела обсуждать мою мать с вами.

— Я хочу заставить вас понять, что она кое-что для меня значила.

Хелен опять переключила внимание на ящериц. Мистер Вэнс ожидал ответа, но она так и не смогла придумать ни одного.

Её молчание вывело его из себя.

— Конечно же, я бессердечный соблазнитель, — сухо сказал мистер Вэнс, — который бросил свою любовницу и новорожденную дочь. Но Джейн не собиралась покидать графа, и я этого тоже не хотел. Что касается вас… Я не мог ничего для вас сделать, как и вы для меня.

— Но теперь, когда я обручена с богатым женихом, — хладнокровно возразила Хелен, — вы, наконец-то, мной заинтересовались. Давайте не будем тратить время, мистер Вэнс. У вас есть список требований или вы бы предпочли назвать просто сумму?

Его изящные тёмные брови взлетели вверх.

— Я надеялся, что мы придём к договорённости, не переходя на грубости.

С напускной терпеливостью Хелен молча ждала, так пристально разглядывая его, что, казалось, это поставило его в неудобное положение.

— Ледяной темперамент, не так ли? — спросил он. — Есть в вас что-то непорочное. Отсутствие живости. Вот почему вы уступаете красотой вашей матери.

Она отказывалась поддаваться на провокацию.

— Чего вы хотите, мистер Вэнс?

— Среди множества благотворительных начинаний леди Бервик, — наконец сказал он, — существует организация, собирающая средства на пенсии слепым нищим. Я хочу, чтобы вы уговорили Уинтерборна пожертвовать двадцать тысяч фунтов в попечительский совет. Вы объясните, что его щедрый подарок будет использован на покупку права пожизненной аренды земли в Уэст-Хакни, которая будет приносить ежегодные дивиденды в пользу слепых пенсионеров.

— Но вместо этого, — медленно проговорила Хелен, — вы придумали план, как обогатить себя самого.

— Пожертвование должно быть сделано незамедлительно. Я срочно нуждаюсь в средствах.

— Вы хотите, чтобы я попросила об этом мистера Уинтерборна ещё до того, как мы с ним поженимся? — недоверчиво переспросила Хелен. — Я не думаю, что смогу убедить его это сделать.

— У женщин есть свои методы. Вы справитесь.

Хелен покачала головой.

— Он не отдаст деньги без выяснения точных целей этой благотворительности. Он всё узнает.

— Не будет существовать ни одного документа, который он мог бы обнаружить, — самодовольно ответил мистер Вэнс. — Он не сможет связать меня ни с благотворительностью, ни с собственностью в Уэст-Хэкни, все договорённости устные.

— А что произойдёт со слепыми пенсионерами?

— Какая-то часть денег достанется им, конечно, чтобы со стороны всё выглядело законно.

— Хочу прояснить для себя ситуацию, — сказала Хелен. — Вы шантажируете свою дочь, чтобы у вас была возможность обокрасть слепых бедняков.

— Никто не крадёт у бедняков, начнём с того, что это изначально не их деньги. И это не шантаж. У дочери существует естественное обязательство перед отцом, помогать ему, когда тот нуждается в поддержке.

— Чем я вам обязана? — изумлённо спросила Хелен. — Что вы для меня сделали?

— Я подарил тебе жизнь.

Видя, что он говорит совершенно серьёзно, Хелен кинула на него неверящий взгляд. Её душил неудержимый, полуистерический смех. Она прижала пальцы к губам, пытаясь сдержать хохот, но это только усугубило ситуацию. Не помогало и оскорблённое выражение лица мистера Вэнса.

— Вы считаете это смешным? — спросил он.

— П-простите, — пробормотала Хелен, пытаясь успокоиться, — но от вас особенно ничего не потребовалось. Кроме… своевременного спазма чресл.

Мистер Вэнс оглядел её с ледяным достоинством.

— Не принижайте наших отношений с вашей матерью.

— О, да. Она «кое-что значила» для вас, — дикий, безрадостный смех угас, и Хелен сделала неровный вдох. — Я полагаю и Пегги Крю тоже.

Вэнс пристально на неё посмотрел.

— Значит Уинтерборн рассказал вам об этом. Я предполагал, что он может.

Заметив женщину и трёх детей, идущих к стенду с ящерицей, Хелен была избавлена от необходимости отвечать. Она сделала вид, что переключила интерес на стеклянную витрину с черепахами и медленно побрела к ней, Вэнс проследовал за ней.

— У Уинтерборна нет причин питать ко мне бесконечную ненависть за то, что я сделал то, чем занимаются большинство мужчин. Я не первый, кто переспал с замужней женщиной и не буду последним, — сказал Вэнс.

— Из-за вас, — подчеркнула Хелен, — миссис Крю умерла в родах, и её муж, человек, которого мистер Уинтерборн любил как брата, тоже мёртв.

— Я виноват в том, что её муж был слабовольным и поэтому покончил жизнь самоубийством? Я виноват в том, что женщина не обладала достаточно крепким телосложением, чтобы родить? И вообще всей этой ситуации можно было бы избежать, если бы Пегги не раздвинула ноги. Я лишь взял то, что мне так охотно предлагали.

У Хелен перехватило дыхание от его чёрствости. Казалось, что даже акула совестливее его. Что сделало Вэнса таким? Она пристально разглядывала его, пытаясь найти любой намёк на человечность, какой-то проблеск вины, сожаления или печали. Но ничего не находила.

— Что вы сделали с ребёнком? — спросила Хелен.

Вопрос его удивил.

— Я нашёл женщину, которая за ней присматривает.

— Когда вы в последний раз её видели?

— Я никогда с ней не встречался. И не собираюсь, — мистер Вэнс становился нетерпеливым. — Это не имеет никакого отношения к делу.

— Вы не заинтересованы в её благополучии?

— А почему я должен, если семья её матери в этом не заинтересована? Никому нет дела до этого внебрачного ублюдка.

Естественно, о ней он думал также. Хелен почувствовала, как в ней просыпается мучительное, быстро растущее беспокойство за маленькую девочку, её сводную сестру. Воспитывали ли ребёнка, обучали? Пренебрегали им? Плохо обращались?

— Как зовут женщину, которая о ней заботится? — спросила Хелен. — Где она живёт?

— Это не ваша забота.

— Очевидно, что и не ваша тоже, но я бы хотела знать, — парировала Хелен.

Мистер Вэнс ухмыльнулся.

— Чтобы вы могли использовать её против меня? Попытаться меня опозорить?

— Зачем мне пытаться вас опозорить? В моих интересах избежать этого скандала так же, как и в ваших.

— Тогда я советую вам забыть про ребёнка.

— Как вам не стыдно, — тихо сказала Хелен. — Вы не только отказались от ответственности за своего собственного ребёнка, так ещё и пытаетесь помешать кому-то другому ей помочь.

— Я платил за её содержание все четыре года, что ещё прикажете делать? Лично кормить с ложечки?

Хелен пыталась думать, несмотря на порыв подступающей ярости. Она не узнает о благосостоянии сводной сестры, если не сможет выведать информацию у мистера Вэнса. Ломая голову, она вспомнила, как Рис когда-то рассказывал ей о деловых переговорах.

— Вы затребовали внушительную сумму денег и, как я полагаю, будете ожидать ещё большую в будущем, — сказала она, — но всё, что вы предложили взамен, это позволить мне сохранить то, что у меня и так уже есть. Я не соглашусь на сделку без небольшой уступки с вашей стороны. Вам ничего не будет стоить рассказать мне, у кого находится ваша дочь.

Прошло много времени, прежде чем мистер Вэнс ответил.

— Ада Тэпли. Она приходящая прислуга у родственников моего адвоката в Уэллинге.

— Где…

— Это деревня на пути в Кент, если ехать по главной дороге из Лондона.

— Как зовут девочку?

— Понятия не имею.

«Конечно, не имеешь,» — подумала Хелен, снедаемая гневом изнутри.

— Тогда мы заключили сделку? — спросил мистер Вэнс. — Вы убедите Уинтерборна сделать пожертвование, как можно скорее.

— Если я собираюсь за него замуж, то у меня нет выбора, — безжизненным голосом отозвалась она.

Его лицо немного расслабилось. Через мгновение он ухмыльнулся.

— Как же восхитительно, он думает, что купил себе чистокровную Рэвенел для производства потомства, а вместо этого будет продолжать мой род. Валлийские Вэнсы, боже, помоги нам всем.

В течение следующих нескольких минут после того, как он её покинул, Хелен всматривалась в витрину с искусно мумифицированными и представленными на общее обозрение созданиями. Их невидящие глаза были широко раскрыты с навсегда застывшим в них удивлением, будто они не могли понять, как здесь очутились.

Она, наконец, полностью осознала свою погибель, а вместе с этим на неё нахлынуло новое чувство. Ненависть к себе.

Она никогда не попросит Риса сделать так называемое благотворительное пожертвование. И замуж за него она не может выйти. Не теперь. Она никогда не навяжет ему общество Альбиона Вэнса или своё.

Рассказать Рису правду будет сущим кошмаром, намного ужаснее, чем она могла себе представить. Хелен не знала, как она найдёт в себе смелость сделать это, но выбора не было.

Над ней нависала тень горя, но не время сдаваться на его милость. Она ещё успеет предаться скорби.

У неё на это были целые года впереди.

Намного позже, в тот же день, вернувшись из музея, Хелен в одиночестве сидела за письменным столом в гостиной наверху и, опустив ручку в пузырёк с индийскими чернилами, начала письмо: