Выйти замуж за Уинтерборна

Глава 4

В течение нескольких секунд Рис не мог придумать ответ. Либо Хелен не поняла, что сказала, либо он неправильно расслышал.

— Здесь и сейчас, — уточнил он. — Ты позволишь мне, — он пытался подобрать приличное слово, — взять тебя, — продолжил он. — Как муж берёт жену.

— Да, — сказала спокойно Хелен, снова шокируя его. Её лицо было очень бледным, только скулы окрасились в алый цвет. Но она вовсе не выглядела неуверенной. Хелен имела в виду то, что сказала.

Должен быть какой-то подвох, какой-то подводный камень, который обнаружится позже, но он не мог представить, что это может быть. Она сказала «Да». Дело нескольких минут, и она будет в его постели. Обнажённая. Эта мысль выбивала из колеи. Сердцу и лёгким было мало места в сжимающейся груди.

Рису пришло в голову, что на этот раз это будет не обычным энергичным совокуплением. Хелен уязвима и невинна.

Они должны заняться любовью, а не трахнуться.

Он ничего не знал о том, как заниматься любовью.

Проклятье.

В тех редких случаях, когда он пользовался благосклонностью леди из высшего общества, они хотели, чтобы он брал их грубо, как примитивный самец, неспособный на нежность. Рис был признателен отсутствию притворной близости. Он не являлся ценителем поэтического соблазнения, в стиле Байрона. Он был валлийцем со стержнем. Что же касается приёмов и романтики, ну, очевидно, лучше всего это оставить французам.

Но Хелен — девственница. Будет кровь. Боль. Вероятно, слёзы. Что, если он не сможет быть достаточно нежным? Что, если для неё это будет слишком? Что, если…

— У меня есть два условия, — осмелилась сказать Хелен. — Во-первых, я бы хотела вернуться домой до обеда. И, во-вторых… — она покрылась румянцем цвета свёклы. — Я хотела бы обменять это кольцо на другое.

Его взгляд упал на её левую руку. В тот вечер, когда Рис сделал ей предложение, он подарил ей безупречный бриллиант огранки розой, размером с перепелиное яйцо. Бесценный камень был обнаружен в шахтах Кимберли в Южной Африке, вырезан знаменитым геммологом в Париже и филигранно вставлен в платину, ювелиром Уинтерборна, Полом Совтером.

Видя его озадаченное выражение лица, Хелен застенчиво объяснила:

— Мне оно не нравится.

— Но ты сказала иначе, когда я дарил его тебе.

— Если быть точной, я этого не говорила. Я просто не сказала, что оно мне не нравится. Но с этого момента я решила быть откровенной с тобой, чтобы избежать недоразумений в будущем.

Рис огорчился, узнав, что Хелен никогда не нравилось кольцо, которое он для неё выбрал. Но он понял, что теперь она пытается быть с ним прямолинейной, несмотря на то, что для неё это было мучительно.

В прошлом, мнение Хелен игнорировали или подавляли в семье. И, возможно, сам он был не лучше. Рис мог бы спросить её, какие камни и оправы она предпочитает, вместо того, чтобы самому решить, какое у неё должно быть кольцо.

Потянувшись к руке Хелен, он приподнял её, чтобы лучше разглядеть сверкающее кольцо.

— Я куплю тебе бриллиант размером с Рождественский пудинг.

— О боже, нет, — поспешно возразила Хелен, удивив его ещё раз. — Как раз наоборот. Оно слишком большое для моего пальца, видите? Оно скользит из стороны в сторону, и мне трудно играть на пианино или писать письмо. Я предпочла бы камень гораздо меньших размеров. — Она сделала паузу. — Что-нибудь другое, вместо бриллианта.

— Почему не бриллиант?

— Я просто не люблю их. Мне нравятся более мелкие камни, которые по форме напоминают капли дождя или маленькие звёзды. А крупные такие холодные и строгие.

— Ага, так и есть, это же бриллианты, — Рис язвительно посмотрел на неё. — Я сейчас же попрошу принести поднос с кольцами.

Её лицо озарила улыбка.

— Спасибо.

— Чего бы ещё тебе хотелось? — спросил он. — Карету и четвёрку лошадей? Ожерелье? Меха?

Хелен замотала головой.

— Должно же быть что-то ещё. — Он хотел осыпать Хелен щедрыми подарками, дать ей понять, на что он готов ради неё.

— Ничего не приходит в голову.

— Пианино? — почувствовав, как её пальцы невольно сжались, он продолжил: — Большое концертное пианино Бринсмида, с запатентованным действием проверки воспроизведения, в корпусе из красного дерева Чиппендейл.

Она напряжённо рассмеялась.

— Какое внимание к деталям. Да. Я хотела бы иметь пианино. После того, как мы поженимся, я буду играть для тебя, когда ты пожелаешь.

Идея захватила его. Он будет расслабляться по вечерам, смотря на неё за игрой на пианино. После этого он отведёт её в свою комнату, медленно разденет и поцелует каждый дюйм её тела. Казалось невозможным, что это создание из лунного света и музыки действительно будет его. Он чувствовал себя на грани паники, ему была необходима гарантия, что её не украдут у него.

Рис осторожно снял кольцо с её пальца и провёл большим пальцем по слабой отметине, оставленной золотым ободком. Прикасаться к ней было слишком приятно, ощущение нежности и сладости её тела переполняло его. Он заставил себя отпустить её руку прежде, чем дело закончится изнасилованием в его же офисе. Он должен думать. Сперва они должны обо всём договориться.

— Где твой кучер? — спросил он.

— На конюшне, позади магазина.

— Карета без знаков?

— Нет, фамильная карета, — последовал невинный ответ.

«Какая осмотрительность», — подумал невесело Рис и жестом предложил ей проследовать к своему столу. — Напиши записку, я прослежу, чтобы её доставили кучеру.

Хелен позволила Рису помочь ей сесть.

— Когда ему следует вернуться?

— Скажи ему, что он не понадобится до конца дня. Я прослежу за тем, чтобы ты благополучно вернулась домой.

— Могу я заодно отправить сообщение моим сёстрам, чтобы они не волновались?

— Ага. Они знают, куда ты отправилась?

— Да, и они были в восторге. Они тебя обожают.

— Или, по крайней мере, мой магазин, — сказал он.

Хелен боролась с улыбкой, беря лист бумаги с серебряного подноса.

По его приглашению, однажды вечером после закрытия, семья Рэвенел посетила универмаг Уинтерборн. Так, как они все ещё были в трауре по покойному графа, их выходы на публику были ограничены. За два часа близнецам, Кассандре и Пандоре, удалось охватить впечатляющий масштаб территории магазина. Они были вне себя от волнения от новейших, самых модных, товаров, витрин и прилавков, заполненных аксессуарами, косметикой и обрезками ткани.

Он заметил, что Хелен в недоумении смотрит на авторучку на столе.

— Там резервуар с чернилами внутри корпуса, — сказал он, обойдя вокруг стола. — Слегка надави на кончик, когда пишешь.

Осторожно взяв ручку, она провела ею и остановилась от неожиданности, когда перо прочертило гладкую линию на бумаге.

— Ты никогда не видела таких раньше? — спросил он.

Хелен покачала головой.

— Лорд Трени предпочитает обычное перо и чернильницу. Он говорит, что этот вид склонен к протеканию.

— Такое часто случается, — сказал он. — Но это новый дизайн, с иглой, которая регулирует поток чернил.

Рис наблюдал, как она экспериментировала с ручкой, выводя аккуратным почерком своё имя. Когда Хелен закончила, она изучала его некоторое время и зачеркнула фамилию. Рис склонился над ней позади, его руки упёрлись по обе стороны от неё, когда она снова начала писать. Они вместе уставились на бумагу.

Леди Хелен Уинтерборн.

— Чудесное имя, — услышал он приглушённый голос Хелен.

— Не такое благородное как Рэвенел.

Хелен повернулась в кресле и подняла на него глаза.

— Для меня будет честью носить это имя.

Рис давно привык слышать лесть от людей, которым что-то нужно было от него. Обычно он мог прочесть их мотивы так же легко, как если бы они были написаны в воздухе над их головами. Но взгляд Хелен был такой чистый и бесхитростный, как будто она действительно так думала. Она понятия не имела о том, каков этот мир на самом деле, и даже не подозревала, что за человек этот мужчина, за которого она собиралась выйти замуж, а когда поймёт, будет уже слишком поздно что-то исправлять. Будь у него хоть капля порядочности, он тут же отправил бы её прочь.

Но тут его взгляд упал на имя, которое она написала… Леди Хелен Уинтерборн… и это решило её судьбу.

— Устроим пышную свадьбу, — сказал он, — чтобы об этом говорил весь Лондон.

Казалось, эта идея особо не заинтересовала Хелен, однако возражений она не высказала.

Всё ещё не в силах оторвать взгляд от имени, он рассеянно погладил её по щеке кончиками пальцев.

— Подумай о наших детях, cariad. Крепких валлийцах в придачу с наследственностью Рэвенелов. Они покорят весь мир.

— А мне кажется, вы покорите его ещё до того, как у них хотя бы появится такая возможность, — сказала Хелен и потянулась за чистым листом бумаги.

Дождавшись, пока она напишет и запечатает две записки, Рис взял их и с порога позвал миссис Фернсби.

Секретарь появилась с необычайной поспешностью. Хотя вела она себя как обычно по-деловому, её светло-коричневые глаза за круглыми линзами очков излучали любопытство. Её цепкий взгляд мельком прошёлся по комнате позади него, но широкие плечи Риса не давали ей возможности разглядеть хоть что-нибудь.

— Да, мистер Уинтерборн?

Он передал ей две записки.

— Это нужно отнести на конюшню и передать кучеру Рэвенелов. Я хочу, чтобы их передали лично ему.

Услышав это имя, она дважды быстро моргнула.

— Значит, это леди Хелен.

Его глаза угрожающе прищурились.

— Никому ни слова.

— Конечно же, сэр. Будут ещё поручения?

— Отнесите это к ювелиру, — он бросил в её протянутую руку кольцо с бриллиантом.

У Миссис Фернсби перехватило дыхание при виде драгоценной ноши, сверкавшей в её ладони.

— Святые небеса! Я так понимаю вы имеете в виду ювелирных дел мастера, мистера Совтера?

— Ага, скажите ему подготовить несколько колец такого же размера, подходящих для помолвки. Я рассчитываю, что он прибудет в течение получаса.

— Должна ли я пригласить другого ювелира, если этот не сможет немедленно прибыть?

— Мне нужен Совтер, — повторил он, — в моём кабинете, через полчаса.

Миссис Фернсби рассеянно кивнула в ответ. Он представил, как поворачиваются шестерёнки в её рассудительном мозгу, пока она пытается собрать по кусочкам картину происходящего.

— Кроме того, — продолжил Рис, — отмените все мои встречи до конца дня.

Секретарь пристально на него посмотрела. Он никогда не давал таких поручений раньше, какие бы ни были обстоятельства.

— До конца дня? Что мне сказать по поводу причины отмены?

Рис раздражённо пожал плечами.

— Придумайте что-нибудь. И скажите домашней прислуге, что я намереваюсь провести тихий вечер дома с гостьей. Я не хочу видеть ни души, пока я не позову.

Он сделал паузу, одарив её твёрдым взглядом.

— Разъясните служащим офиса, что если я услышу хотя бы перешёптывания об этом, неважно от кого именно, я уволю их всех без каких-либо разъяснений.

— Я бы и сама их уволила за это, — заверила она его. Самостоятельно проведя собеседования и приняв на работу большинство офисных служащих, миссис Фернсби гордилась их успехами. — Однако их надёжность не подлежит сомнению.

Зажав кольцо в руке, она отвлечённо разглядывала его.

— Могу ли я предложить поднос с чаем? Леди Хелен, кажется, довольно утончённой особой. Лёгкая закуска может оказаться очень кстати, пока она ожидает ювелира.

Рис нахмурил брови.

— Мне следовало подумать об этом самому.

Она не смогла подавить самодовольную улыбку.

— Вовсе нет, мистер Уинтерборн. Для этого вы наняли меня.

Наблюдая, как она уходит, Рис отметил, что можно простить миссис Фернсби этот налёт самодовольства. Она действительно была лучшим личным секретарём в Лондоне, выполняющим свою работу лучше, чем подавляющее большинство мужчин-секретарей.

Многие бы сказали, что секретарь-мужчина был бы более уместен для человека в положении Риса. Но он пренебрёг мнением большинства в этом вопросе и доверился своей интуиции. Он мог чуять в людях такие качества, как амбициозность, решительность, напористость — все те качества, которые провели его длинным многотрудным путём вверх по социальной лестнице от мальчишки-посыльного в магазине, до делового магната. Когда дело касалось его сотрудников, Риса не волновали такие характеристики как происхождение, убеждения, культура или пол. Единственное, что было важно, это умение в совершенстве выполнять свою работу.

Миссис Фернсби вскоре вернулась с чайным подносом, присланным из ресторана внизу. Хотя секретарь старалась оставаться незаметной, ставя поднос на маленький круглый столик, Хелен вежливо заговорила с ней:

— Спасибо, миссис Фернсби.

Секретарь повернулась к ней в приятном удивлении.

— Всегда пожалуйста, миледи. Вам нужно ещё что-нибудь?

Хелен улыбнулась.

— Нет, спасибо. Всё чудесно!

Секретарь задержалась в офисе, настояв на том, чтобы сервировать стол для Хелен, как будто та была королевской особой. С помощью пары серебряных щипцов она достала из маленькой корзинки, украшенной белой лентой, крошечные сандвичи и пирожные, и выложила их на тарелку.

— Хватит лебезить, Фернсби, — сказал Рис. — У вас есть, чем заняться.

— Конечно, мистер Уинтерборн.

Секретарь послала ему сдержанный, но испепеляющий взгляд, положив серебряные щипцы.

Рис проводил миссис Фернсби до двери и задержался с ней у порога. Они понизили голоса, опасаясь быть услышанными.

— Вижу, вы в полном восторге, — пошутил Рис.

Выражение лица секретаря было полностью лишено признаков веселья.

— Несколько часов наедине с вами погубят её репутацию. Дайте мне слово, что вы восстановите её после этого.

Хотя Рис внешне никак не отреагировал, он был изумлён тем, что она посмела выставить подобное требование. Миссис Фернсби, самая преданная из его служащих, всегда закрывала глаза на все его кутежи.

— Вы ни разу не сказали ни одного чёртова слова о женщинах, которых я приводил к себе в дом, — заметил он холодно. — С чего вдруг этот внезапный приступ порядочности?

— Она — леди. Невинная. Я не буду принимать участие в её падении.

Рис одарил её предупреждающим взглядом.

— Я посылал за целым подносом обручальных колец, — сказал он отрывисто. — Но я не смогу восстановить её репутацию, если сначала не разрушу её. Возвращайтесь к своей работе.

Миссис Фернсби приосанилась, как воинственная наседка, продолжая смотреть на него с явным подозрением.

— Да, сэр.

Закрыв дверь, Рис вернулся к Хелен, разливавшей по чашкам чай. Она восседала на краю стула, словно проглотив аршин.

— Не желаете ли немного? — спросила она.

Он покачал головой, пристально глядя на неё. Миссис Фернсби была права: Хелен казалась очень утончённой, даже больше, чем он помнил. Её миниатюрные бледные запястья были такими тонкими, что казалось вряд ли были способны выдержать вес чайника. Возможно, ей и не хотелось, чтобы с ней обращались как с оранжерейным цветком, однако едва ли ей можно было придумать другое предназначение.

Господи! Как она выдержит те его требования, которые последуют позже?

Но затем её твёрдый взгляд встретился с его взглядом, и впечатление её хрупкости тут же испарилось. Что бы Хелен не испытывала к нему, но уж точно это не было страхом. Она пришла к нему, разыскала его в каком-то порыве желания и неожиданной дерзости.

Рис знал, что ультиматум, который он выставил ей, был просто безнравственным, в противоположность тому, к чему он на самом деле стремился. Но ему было на это наплевать. Только в этом случае, он мог быть уверен, что она не разорвёт помолвку. Он даже думать не хотел о том, во что он может превратиться, если потеряет её снова.

Хелен размешала кусочек сахара в своей чашке.

— Как давно Миссис Фернсби работает у вас?

— Пять лет, с тех пор как овдовела. Её муж скончался от изнурительной болезни.

Сожаление и участие отразились на её нежном лице.

— Бедная женщина. Как она попала к вам на работу?

Хотя Рис обычно не был склонен обсуждать личную жизнь своих сотрудников. Интерес Хелен побудил его продолжить.

— Она помогала управлять и вести дела в магазине её мужа, торговавшем чулками и перчатками. Это дало ей чёткое понимание того, как вести розничный бизнес. После смерти мужа она обратилась в поисках работы в «Уинтерборн». Она подала заявление на место секретаря для управляющего отделом рекламы, но этот управляющий отказался провести с ней собеседование, так, как считал, что только мужчина может справиться с такой ответственностью.

В выражении лица Хелен не было ни тени удивления или несогласия. Как и большинство женщин, она была воспитана с убеждением о мужском превосходстве во всём, что касалось бизнеса.

— Однако, — сказал Рис, — Фернсби бросила вызов руководителю, ответственному за набор сотрудников, попросив обратиться непосредственно ко мне. Ей тут же отказали. А когда я узнал обо всём этом на следующий день, тут же послал за ней и лично провёл с ней собеседование. Мне понравились её смелость и амбициозность, и я предложил ей место моего личного секретаря.

Ухмыльнувшись, он добавил:

— С тех пор она повелевает отделом рекламы.

Хелен размышляла над этой историей всё то время, пока ела сладкую сдобную булочку и пирожное, настолько маленькое, что оно могло уместить на себе лишь одну глазированную вишенку.

— Мне кажется странным то, что женщина занимает место в офисе наравне с мужчинами, — призналась она. — Мой отец всегда говорил, что женский мозг не годится для профессиональной работы.

— Значит, ты осуждаешь поступок Фернсби?

— Я всецело одобряю её, — без колебаний ответила она. — У женщины должен быть выбор, как ей жить дальше, помимо замужества или жизни с её семьёй.

Возможно случайно, но её слова, задели его. Рис одарил её мрачным взглядом.

— Может, вместо замужества мне следует предложить тебе место одного из секретарей в головном офисе.

Застыв с чашкой у рта, Хелен ответила:

— Я бы предпочла выйти за вас замуж. Это будет настоящим приключением.

Несколько успокоенный её словами он подхватил одной рукой небольшой стул и поставил его поближе к ней.

— На твоем месте я бы особо не рассчитывал на приключения. Я собираюсь присматривать за тобой и беречь.

Она взглянула на него поверх чашки. В её глазах светилась улыбка.

— Вообще-то, говоря о приключении, я имела в виду вас.

Рис почувствовал, как его сердце подпрыгнуло в груди. Он всегда наслаждался случайными женщинами, выказывающими свою благосклонность с непринуждённой лёгкостью. Но ни одна из них не вызывала у него такого мучительного страстного желания, которое Хелен, казалось, высвободила из самой глубины его души. Господи, помоги ему, если она однажды осознает, какую власть имеет над ним! Он будет полностью отдан на её милость.

Спустя несколько минут мистер Совтер, ювелир, вошёл в кабинет с вместительным чёрным чемоданчиком в одной руке и небольшим складным столиком в другой. Это был невысокий худой человек с преждевременно появившейся залысиной и острым проницательным взглядом. Хотя Совтер и был урождённым французом, прожив в Лондоне, начиная с двухлетнего возраста, он говорил совершенно без акцента. Его отец, преуспевающий стеклодув, поощрял творческие способности в сыне и по прошествии некоторого времени оплатил его обучение у золотых дел мастера. В результате, Совтер прошёл обучение в Парижской школе искусств, после окончания которой проработал дизайнером у Картье и Бушеро в Париже.

Будучи молодым человеком с большим желанием выделиться среди прочих мастеров, Совтер с радостью ухватился за возможность стать ювелиром у Уинтерборна. Он обладал непревзойдённым мастерством и убеждённостью, что его талант достоин уважения, но что не менее важно, он знал, когда следует держать язык за зубами. Хороший ювелир оберегает секреты его клиентов, и Совтер знал их в избытке.

Совтер ловко поклонился.

— Миледи.

Он опустил кожаный чемоданчик на пол и принялся устанавливать перед Хелен складной столик. Затем он поставил на него лоток с кольцами, который достал из чемодана.

— Как я понял, вы хотите взглянуть на обручальные кольца? Бриллиант пришёлся вам не по вкусу?

— Я бы предпочла что-нибудь поменьше, — сказала ему Хелен. — Кольцо, которое не будет помехой во время рукоделия или игры на фортепиано.

Ювелир и глазом не моргнул, услышав как бесценный бриллиант назвали «помехой».

— Само собой, миледи, мы подберём для вас что-нибудь более подходящее. А если нет, я создам новое кольцо, которое вам понравится. У вас есть какой-нибудь камень на примете?

Она отрицательно покачала головой. Её восхищённый взгляд скользил по сверкающим кольцам, упорядоченно выложенным вдоль дорожек из чёрного бархата.

— Возможно, есть какой-то особенный цвет, который вам нравится? — подсказал Совтер.

— Голубой, — отвечая, она осторожно взглянула на Риса, и он слегка кивнул в подтверждение того, что она может выбрать всё, что пожелает.

Склонившись над чемоданчиком, ювелир начал проворно выкладывать кольца на пустой лоток.

— Сапфиры… аквамарины… опалы… александриты… а это голубой топаз, очень редкий, добыт в Уральских горах России…

В течение, по крайней мере, получаса Совтер сидел перед Хелен, показывая ей различные кольца и обсуждая качества камней и оправ. Чувствуя себя уютно в присутствии ювелира, Хелен начала говорить с ним более свободно. По правде говоря, она стала очень разговорчивой с ним, обсуждая искусство и музыку и спрашивая его о работе в Париже.

Пожалуй, с Совтером она общалась более непринуждённо, чем когда-либо с Рисом.

Чувствуя, как ревность запускает в него свои когти, Рис шагнул к своему столу и достал из стеклянной банки мятную конфету. Банка, пополнявшаяся каждую неделю, постоянно стояла в углу его стола. Положив лакомство в рот, он подошёл к окну. Воздушная сладость, сделанная из яичных белков и сахарной пудры, ароматизированная мятной эссенцией, мгновенно растворилась во рту, оставив мятный привкус.

— Что это? — услышал он, как Хелен спрашивает у ювелира.

— Лунный камень в обрамлении бриллиантов.

— Как прекрасно! Что заставляет камень так сиять?

— Этот эффект называется «адуляресценция», миледи. Слои внутри лунного камня преломляют свет, в результате чего кажется, что камень светится изнутри.

Поняв, что кольцо пришлось Хелен по вкусу, Рис подошёл, чтобы взглянуть на него. Она подала ему кольцо, и он внимательно его осмотрел. Самоцвет представлял собой гладкий овальный кабошон[1] неопределённого цвета. Когда Рис поворачивал кольцо из стороны в сторону, рассеянный свет брызнул тёплыми и холодными голубыми искрами изнутри бледного камня.

Это было прелестное кольцо, но даже будучи окружённым бриллиантами, центральный камень был намного проще того, который он подарил ей раньше. Он не подходил жене Уинтерборна. Молча он проклинал Совтера за то, что тот принёс такое непритязательное украшение.

— Хелен, — сказал он отрывисто, — позволь ему показать тебе другие кольца. Это кольцо наименее ценное из всего того, что есть в чемодане.

— Для меня оно самое ценное, — сказала радостно Хелен. — Я никогда не сужу о ценности чего-либо по его стоимости.

— Очень мило, — заметил Рис. Как владельца огромного универмага, её слова задели его. — Однако, это кольцо не достаточно хорошо для тебя.

— Если желаете, я могу добавить больше бриллиантов в обрамление и расширить оправу… — дипломатично предложил ювелир.

— Мне нравится оно именно таким, — настаивала Хелен.

— Это полудрагоценный камень, — грубо оборвал её Рис. Любая из его прошлых любовниц просто высмеяла бы такой подарок.

Совтер прервал напряжённое молчание:

— Камень такого качества, мистер Уинтерборн, возможно, более ценный, чем вы можете предполагать. Например, он стоит больше чем средний сапфир или рубин не чистой воды…

— Я хочу, чтобы у моей жены было кольцо, которое её достойно, — сказал Рис, теряя терпение.

Хелен уставилась на него, не мигая.

— Но это кольцо именно то, что я хочу. — Её голос был мягким, а выражение лица нежным. Было бы так просто не принимать во внимание её мнение, особенно когда стало ясно, что она не понимает, о чём просит.

Рис уже был готов начать спорить, но что-то в её взгляде привлекло его внимание. Он понял, что она старалась не позволить ему запугать её.

Чёрт побери! Разве мог он ей отказать?

Зажав кольцо в кулаке, он послал ювелиру убийственный взгляд.

— Мы возьмём это, — сказал он резко.

Пока Совтер задвигал сверкающие лотки обратно в чемоданчик, Рис тихо бормотал проклятия на валлийском. Из предосторожности ни Хелен, ни ювелир не просили его перевести сказанное.

Закрыв свой чемоданчик, Совтер принял протянутую Хелен руку и склонился в почтительном жесте.

— Миледи, пожалуйста, примите мои поздравления по поводу вашей помолвки. Я надеюсь…

— Вам пора, — коротко сказал Рис, выпроваживая его.

— Но складной столик… — попытался возразить Совтер.

— Вы можете забрать его позже.

Ювелир вытянулся, чтобы взглянуть на Хелен через плечо.

— Если я могу быть вам полезным по любым другим…

— Вы уже достаточно помогли, — Рис толкнул его за порог и решительно захлопнул дверь.

— Спасибо, — сказала Хелен в тишине. — Я знаю, это не то, что бы выбрали вы, но это то, что сделало меня счастливой.

Она улыбнулась ему, как никогда прежде не улыбалась, с обаятельными морщинками в уголках её глаз.

Рис никак не мог понять, почему она была так довольна, обменяв бриллиант на лунный камень. Одно было ясно, её надо беречь от собственной наивности.

— Хелен, — сказал он угрюмо, — если у тебя есть власть, не стоит так легко жертвовать ею.

Она вопросительно взглянула на него.

— Ты только что обменяла дорогое кольцо на нечто, не стоящее и сотой доли его цены, — объяснил он, — это действительно плохая сделка. Ты должна потребовать что-то ещё, чтобы покрыть разницу в цене: ожерелье или тиару.

— Мне не нужна тиара.

— Тебе следует просить отступные, — упорствовал он, — чтобы свести баланс в книге учёта доходов и расходов.

— В браке не ведётся учёт.

— Учёт ведётся везде, — сказал Рис.

Он видел по выражению лица Хелен, что она с ним не согласна. Но вместо того, чтобы спорить, она побрела к банке с мятными конфетами и подняла крышку, вдохнув прохладный бодрящий аромат.

— Так вот, чем это пахнет, — сказала она. — Я ещё раньше ловила этот аромат в вашем дыхании.

— Я питаю к ним слабость с тех пор, как был ребёнком, — признался Рис, — когда доставлял пакеты из магазина сладостей на углу. Кондитер разрешал мне забирать себе те, которые потеряли товарный вид.

Он замешкался перед тем, как неуверенно спросить:

— Тебе не нравится этот аромат?

Она с детским любопытством заглянула в банку.

— Вовсе нет. Он… очень приятный. Можно мне одну?

— Конечно.

Она смущённо достала из банки небольшой белый шарик и осторожно положила его в рот. Мощная мятная волна от быстро растворившейся конфеты застала её врасплох.

— Боже. Это… — она откашлялась и засмеялась, её голубые как лёд глаза слегка увлажнились, — сильно.

— Стакан воды? — спросил он весело. — Нет? Тогда всё-таки позволь мне вручить тебе вот это.

Взяв её левую руку, он стал надевать лунный камень на её палец, но остановился в нерешительности.

— Как я делал тебе предложение в первый раз? — Тогда он нервничал, мысленно готовый к возможному отказу. Он едва мог вспомнить хоть слово из того, что говорил.

Её губы изогнулись в улыбке.

— Вы изложили преимущества этого брака для обеих сторон и объяснили, как хорошо сочетаются наши цели на будущее.

Рис принял эту информацию с досадой.

— Никто не смог бы назвать меня романтиком, — сказал он с сожалением.

— А если бы вы им действительно были, как бы вы сделали мне предложение?

Он задумался на мгновение.

— Я бы начал с того, что научил бы тебя нескольким валлийским словам. Hiraeth. В английском нет эквивалента этому слову.

— Hiraeth, — повторила она, стараясь произнести слово с чёткой «Р», как это сделал он.

— Ага. Это тоска по чему-то, что было утрачено или вовсе никогда не существовало. Это может быть человек или место, или период в жизни… это душевная печаль. Hiraeth напоминает валлийцу о себе, даже когда он на пороге счастья, мешая чувствовать себя целостным.

Она озадаченно нахмурила лоб.

— Именно так вы себя чувствуете?

— С тех пор как родился, — он посмотрел на её маленькое прелестное лицо. — Но не тогда, когда ты рядом. Вот почему я хочу жениться на тебе.

Хелен улыбнулась. Она потянулась вверх и обвила одной рукой шею Риса. Её прикосновение, такое же лёгкое, как шёлковая вуаль, скользнувшая по его коже. Встав на цыпочки, она притянула к себе его голову и поцеловала. Губы Хелен были мягче лепестков, словно нежный влажный шёлк, прильнувший к его рту. У него было странное ощущение, будто он сдавал позиции, какая-то пугающе тёплая сладость разлилась по телу, переворачивая всё внутри него.

Прервав поцелуй, Хелен опустилась на пятки.

— Ваши предложения совершенствуются, — сказала она ему и протянула руку, пока Рис неловко надевал кольцо ей на палец.