Взрослые

44

Патрик удивленно проводил взглядом Скарлетт, когда та карабкалась по ступенькам. Что? Никаких капризов? Никаких «еще минуточку» или «можно взять айпад»?

Алекс захлопала в ладоши.

— Чудесно, чудесно поете, — она махнула старичку с ведерком, чтобы входил. — У меня нет денег. Мэтт, ты что-нибудь дашь?

Мэтт вытащил кошелек из заднего кармана и бросил десятифунтовую купюру в ведерко.

Патрик сам себе удивился: ему стало жаль Мэтта.

— А еще у нас есть рождественский пирог, — предложила Алекс человечку с ведерком, — если хотите.

— Ох, нет, — старичок потер живот, — пироги в меня уже не лезут.

Когда все «спасибо» и «с Рождеством» были сказаны, Алекс закрыла за ним дверь.

— Спасибо, Мэтт, — сказала Клэр, откинувшись за столом. — Это было щедро.

— Мэтт необычайно щедрый, — Алекс обернулась к Клэр. — Хотя он ни разу не заплатил мне за съем дома, с тех пор как переехал ко мне два года тому назад. Видать, по рассеянности. А знаешь, что стало с деньгами, которые его родители откладывали на совершеннолетие Скарлетт? — Алекс широко развела руками. — Мэтт одолжил их Уолши! Как дальновидно, да?

Мэтт повернулся к Клэр:

— Это не так.

Алекс сделала большой глоток вина:

— А мы-то знаем, Уолши всегда возвращает все до последнего пенса.

Клэр с Мэттом уставились друг на друга.

Клэр отставила бокал с вином:

— Только не говори мне, что это правда.

Мэтт уперся ладонями в стол.

— Слушай, я верну деньги когда угодно — за мной должок, я все верну. Уолши надо было платить заем, а проценты там немыслимые, ему пришлось бы еще больше залезть в кредит. Это был, так сказать, вопрос денежного оборота.

Клэр провела языком по губам.

— Я же пообещал: верну. Не надо переживать, — сказал Мэтт, но Клэр не отвечала, и он добавил: — Не нервничай. Не нервничай, — повторил он дважды.

Клэр сверлила Мэтта глазами.

— Я этого так не оставлю, — произнесла она, и Патрик снова почувствовал жалость к Мэтту. — Мы не будем обсуждать это сейчас. Но мы обязательно — обязательно — поговорим об этом завтра.

Кто-то снова позвонил в дверь.

В этот раз Патрик опередил Алекс. На пороге стояла Николь. На ней был праздничный топ, который блестел, как рыбья чешуя. Она протянула бутылку вина.

— Я не слишком рано пришла? — Ее руки были покрыты мурашками. — Я могу зайти потом, когда вам будет удобно. Сейчас подходящее время для вина?

— Самое подходящее! — вскричала Алекс. Она махнула рукой — мол, входи. — Наилучшее время. Какое будешь пить?

Николь, улыбнувшись, посмотрела на Алекс и пробежала глазами по столу.

— Красное, например.

Алекс пошла на кухню за бокалом.

— Николь, — Николь протянула руку Клэр. — Мы с Патриком ходили в одну школу.

Клэр внимательно посмотрела в ответ:

— Я сначала не поверила, когда услышала. Удивительное совпадение. Приятно познакомиться. Я Клэр.

Николь взяла бокал вина, который ей поднесла Алекс, и села за стол.

— Дети уже спят?

— Ребенок. Только один, — сказала Клэр. — Скарлетт. И да, она спит.

— Здорово, — Николь окинула всех взглядом. — Я просто пытаюсь понять, кто есть кто, — она развела руками.

Алекс ослепительно улыбнулась.

— Мы одна большая счастливая семья. Дай я объясню. Мы живем вместе с Мэттом, раньше он был женат на Клэр, — она поочередно указывала рукой на каждого. — Клэр теперь живет с Патриком, и мы еще пару дней назад были незнакомы вообще, а теперь мы вместе съехались сюда, в этот маленький домик в богом забытом месте.

— Это прекрасная затея, — Николь улыбнулась в ответ.

Алекс глотнула вина:

— Так оно и есть. Любимый, передай бутылочку, пожалуйста.

Поколебавшись, Мэтт передал Алекс бутылку красного вина.

— Жаль только, бывшая жена Патрика не с нами, — наливая вино, Алекс полностью сосредоточилась на бутылке. — Они не в ладах.

Патрик посмотрел на Николь и беспомощно пожал плечами.

Николь сочувственно улыбнулась.

— Мне никогда не приходилось иметь дело с разводом. Должно быть, это тяжело.

Алекс отмахнулась, как бы говоря: «чепуха». Рукой она задела бокал, и тот закрутился на оси. Алекс придержала его ладонью.

Патрик продолжал улыбаться Николь, теперь уже фальшивой улыбкой.

— Каким был Пат в школе? — спросила Алекс у Николь.

— Гм… — Николь поглядела на Патрика. — Милым. Тихим. Прилежным.

— Неудивительно, — ответила Алекс. — Он до сих пор очень серьезный. Он знает все про процентные ставки и — как ты сказал, Мэтт? — кон-со-ли-ди-ро-ван-ны-е, — Алекс тщательно, по слогам, произнесла слово, — долговые обязательства.

Мэтт треснул кулаками по столу. Не говоря ни слова, он вышел в туалет.

Патрик, нахмурившись, обернулся к Алекс:

— На самом деле в этих штуках я не слишком разбираюсь. Я больше знаю о субстандартном ипотечном кредитовании, банкротствах и…

— А на виолончели играешь? — оборвала его Алекс.

— Нет.

Алекс махнула рукой и повернулась к Николь:

— А как у него было с девочками? Он был обаяшка?

— Это лучше спросить у него самого, — улыбнулась Николь.

— Нет, — коротко ответил Патрик. — Я был ботаником.

— Мы вращались в разных кругах, — Николь тепло улыбнулась Патрику. — Он был прилежным учеником, а я — прогульщицей, из тех, кто курит и красит ногти. Мы пересекались только в театральном кружке.

— Школа. Как давно это было, — Алекс откинулась на стуле. — В те времена все, кроме секса, казалось глупостью. Я потеряла девственность в пятнадцать, это было в ботаническом саду, я даже не знала фамилию того парня. Помню, меня удивило, насколько это скучно. Сильнее всего я чувствовала, как ветки впиваются мне в зад. — Она повернулась к Патрику: — Что скажешь, Пат?

Патрик сделал большой глоток вина.

— Каждому свое, — он посмотрел на Николь. Та опустила глаза и сжала губы, теребя ожерелье. Она уже не улыбалась.

В комнате повисло молчание; стало слышно, как Мэтт мочится в туалете.

Мэтт спустил воду и вернулся в гостиную.

Алекс обернулась к нему:

— А ты, любимый, был моложе меня, когда потерял девственность, правда? В четырнадцать, кажется? Под каруселью в луна-парке?

— Алекс, у тебя зубы уже красные, как у алкоголички, — ровно сказал Мэтт. — Ты как ужравшийся вампир. Может, лучше просто заткнешь пасть?

— Кто-нибудь еще хочет высказаться? — Когда все промолчали, Алекс вздохнула. — Я просто пытаюсь веселиться, — она обвела всех взглядом. — Ну ладно. Давайте посчитаем, со сколькими людьми мы все переспали. Я вот, — она наклонила голову, — кажется, с пятнадцатью. Но это приблизительно, погрешность в двадцать процентов.

— Алекс, — Мэтт понизил голос. — Ты же взрослый человек.

Алекс повернулась к Патрику.

— Как по тебе, это много? Мало? — Потом, вывернув шею, посмотрела на Клэр: — А ты что думаешь? Слишком много? Или слишком мало? Как тебе кажется?

Николь допила вино.

— Иди спать, — тихо, но твердо произнес Мэтт.

Патрик повернулся к Николь:

— Еще вина?

— Я сказала маме, что вернусь через десять минут, — Николь встала.

Патрик поглядел на ее праздничный блестящий топ, на бутылку вина, что она принесла.

— Разумеется.

Алекс по-прежнему впивалась взглядом в Клэр.

— Ведь некоторые врут, когда говорят о таких вещах. Разве не грустно, что кому-то приходится скрывать свое прошлое? Но ты бы не стала лгать, правда, Клэр?

Клэр выдержала ее взгляд.

— Поговорим об этом наедине, Алекс? — она поднялась. — Пойдем?

Патрик встал из-за стола.

— Николь, я тебя провожу.

— Тут ведь недалеко.

— Пат такой джентльмен, — заметила Алекс. — Благородный рыцарь из былых времен.

Николь встала. На ее лице застыла вежливая улыбка. Патрик проводил ее к двери.

— Ты даже не попробуешь рождественский пирог? — крикнула ей вслед Алекс.

— Спасибо. Но я не очень люблю такие пироги, — мило улыбнулась Николь.

— Да, — задумчиво произнесла Алекс и занесла нож. — Никто их не любит.

Двумя руками она воткнула нож в самый центр пирога. И оставила его внутри, так что ручка торчала наружу. Никто не шевелился.

Наконец Мэтт встал со стула:

— Алекс. Мы все старались сделать вид, будто ничего не происходит, чтобы тебе потом не пришлось краснеть. Но теперь все окончательно убедились, что ты совершенно невыносима, когда пьяная. Все, включая эту милую женщину, которая живет по соседству и с которой ты даже незнакома!

Патрик и Николь поторопились выбраться из домика на свежий воздух. Но и сквозь закрытую дверь они все еще слышали голос Мэтта.

— Иди спать, пока ты не натворила еще чего-нибудь, за что тебе будет стыдно. И молись, чтобы завтра хоть кто-нибудь с тобой разговаривал!

Патрик и Николь молча по хрустящей замерзшей траве направились к домику Николь.

Патрик засунул руки в карманы джинсов:

— Мне нужно извиниться.

— Не стоит. Все хорошо.

— Алекс обычно не пьет.

— Такие праздники легко могут обернуться скандалом. Любые семейные праздники. С тех пор, как мы приехали, мои дети ссорятся не переставая. Это очень напрягает. Впрочем, сейчас они спят, — Николь слегка улыбнулась Патрику. — Не хочешь зайти?

У них за спиной хлопнула дверь. Патрик обернулся и увидел, что Мэтт вышагивает по траве к озеру, ссутулившись в своем пальто.

Патрик взглянул на Николь. Она казалась такой маленькой. Такой тонкой.

— Мне стоит пойти проверить, как там Клэр. Нужно привести в порядок весь этот дурдом.

Николь скрестила покрытые мурашками руки на груди и потерла плечи ладонями. Патрик старался не обращать внимания на ее соски, твердые от холода и ясно просвечивающие сквозь чешуйчатый топ.

— Тебе лучше зайти в дом, Николь. Холодно, — Патрик заглянул ей в глаза. — Приятного вечера. И прости.

— Ты не виноват, — Николь в последний раз растянула губы в мучительно беззащитной улыбке и зашла в домик, тихо прикрыв за собой дверь.

Патрик, не оборачиваясь, побрел обратно. Он понимал, что дверь в другой мир для него теперь закрыта. И больше не откроется никогда.