Взрослые

5

Отправить письмо со стороны Клэр было очень предусмотрительно. Клэр вообще была предусмотрительной. (Алекс, конечно, едва ее знала, но старалась думать о ней только хорошее. А как иначе построить добрые отношения?)

Алекс кликнула на приложение к письму и пробежала глазами по странице.

Купальник. Резиновые сапоги. Полотенце. Плащи-дождевики. Шапка, шарф и перчатки. Фонарик.

Алекс пролистала в конец списка, где было указано, кто какие вещи берет.

Алекс и Мэтт: бумажные полотенца, тряпки, моющее средство, таблетки для посудомоечной машины, стиральный порошок, чай, кофе и сахар.

Клэр и Патрик: рождественские украшения, туалетная бумага, свечи, соль и перец, масло сливочное и растительное, травы и специи, хлеб и молоко.

Все очень рационально.

Но почему на Алекс накатила волна клаустрофобии, едва она открыла это письмо? Почему ей захотелось снять джемпер, ослабить повязку для волос и распахнуть окно?

Алекс отодвинула ноутбук и зажала пальцами нос. Она почувствовала, как подкатывает головная боль, какая обычно случалась перед грозой: как будто под глазами что-то распухало и толкало их наружу. Предсказывать грозу с помощью носовых пазух — это была ее суперсила, бесполезная суперсила, про которую не нарисуют комикс и которая не спасет планету.

За неделю до поездки у Алекс зазвонил телефон. Она была в душе, и трубку взял Мэтт.

Алекс вошла в спальню, вытирая волосы полотенцем, и улыбнулась ему.

— Но он не только для детей, — говорил Мэтт в телефон. — Там ведь и площадка для скейтборда, и все такое.

Он отнял трубку от уха:

— Это Руби. Тебе звонит.

Алекс взглянула на телефон, а потом обратно на Мэтта.

— Почему ты ей не сказала, куда мы едем на Рождество? — спросил Мэтт.

Алекс взяла у него телефон. И после долгих колебаний поднесла его к уху.

— Ох, как же так, Ал, — голос на том конце звучал саркастически. — Как же, как же так? Почему же ты не рассказала про Рождество?

Алекс попыталась улыбнуться Мэтту.

— Должно быть, просто по рассеянности.

Мэтт улыбнулся в ответ, видимо, пытался ее ободрить.

— Да. Потому что такой закидон я бы точно не забыла. Ты же говорила, вы едете к родителям.

— Правда? Я не помню.

— Или же, — сарказм в голосе Руби стал неожиданно ядовитым, — ты просто боялась такое рассказывать, ведь ты понимаешь, что Рождество у тебя будет капец какое стремное.

Алекс улыбнулась Мэтту:

— Пойду поговорю с ней на кухне.

Она помчалась вниз по лестнице, краем уха прислушиваясь к руладам в телефоне.

«Ты плохо поступила, что согласилась на такое, Ал», и «тебе иногда стоит интересоваться и собственным мнением тоже», и «мы точно еще обсудим это завтра».

Алекс попыталась сменить тему разговора:

— Ты умеешь готовить рождественский пирог?

— Что?! — голос Руби сорвался на крик. — Ты в своем уме?

— Я просто так спросила, — ответила Алекс.

На следующий день в обеденный перерыв Алекс и Руби, как обычно, дошли до своей любимой скамейки в парке. В лаборатории есть не разрешалось, а они не любили надолго отрываться от работы. Алекс и Руби обедали всегда в одно и то же время, срочной работы почти не было, и Алекс нравилось жить по расписанию, особенно с тех пор, как три года назад в лаборатории появилась Руби. В их распорядке дня было что-то почти сентиментальное: милая и не подлежащая обсуждению предсказуемость.

— Я понимаю, почему Мэтт считает это хорошей затеей, — Руби закатила глаза, чтобы выразить свое отвращение к беззаботности Мэтта, — но ты-то зачем ему поддакиваешь?

Алекс сидела на скамейке рядом с Руби и смотрела, как та открывает свою сумку.

— Деми Мур и Брюс Уиллис тоже отдыхали вместе со своими бывшими.

— Но ты не Деми Мур. А Мэтт — не Брюс Уиллис, — Руби разворачивала фольгу.

Алекс тоже достала сверток с едой и положила на колени.

— А что мне остается делать, Руби?

— Готова поспорить, что у Мэтта даже подходящей одежды нет.

Алекс соединила ладони в умоляющем жесте:

— Я уже сказала, что поеду. Теперь поздно отказываться. Пожалуйста, поддержи меня. Ты же моя подруга.

— Все это будет капец как стремно.

— Такое выражение и правда существует? Ты его все время повторяешь.

— Вот увидишь, не успеете вы покончить с закусками, как схватитесь за ножи, — Руби впилась зубами в сэндвич. — О чем задумалась, бедная крошка?

Алекс надкусила сэндвич и с трудом проглотила кусочек.

— Я тебя предупредила и потом по головке не поглажу, — сказала Руби. — Я не из тех, кто доводит друзей до беды, не такой я человек.

— Но ведь нужно поддерживать друзей, если они хотят поделиться тревогами. Чтобы они чувствовали себя лучше после разговора.

— Ну что я могу сделать, — Руби пожала плечами так, будто у нее и впрямь были связаны руки.

Это был не единственный раз, когда Алекс говорила со знакомыми о поездке.

До разговора с Уолши Алекс считала, что уикэнд — это два дня: суббота и воскресенье.

Но оказалось, что уик-энд — это многозначный термин. По крайней мере, по словам Мэтта (как передал его слова Уолши).

Как сказал Мэтт (как сказал Уолши), уик-энд — это растяжимое понятие, включающее любой промежуток времени. И если спросить у Мэтта, сколько длится уик-энд, то он, очевидно, пожал бы плечами и ответил: «Сколько вьется веревка?»

Как было заведено по четвергам — с тех пор как Мэтт перевез скейтборд и коллекцию кроссовок в дом к Алекс, — Уолши сидел на диване вместе с Алекс и ждал, пока Мэтт сбегает в магазинчик на углу, чтобы экстренно пополнить запасы спиртного.

Алекс смотрела, как Уолши доедает остатки начос с ее тарелки. Она хотела оставить мексиканские чипсы на потом, но Уолши был не из тех, кто отступает при виде груды еды. И не из тех, кто ограничивается едой на собственной тарелке. В конце концов, это он увлек Мэтта соревнованиями по скоростному поеданию и даже планировал снимать свою собственную версию на «Ютубе», пока не понял, что пироги и сосиски влетят ему в круглую сумму.

— Штука в том, — Уолши покрутил начос у рта, наматывая расплавленный сыр, — что Мэтт спутал тебя по рукам и ногам. Потому что ты уже согласилась ехать. Держу пари, что он даже не сказал тебе, что эта поездка — на пять дней.

— Пять дней? — нахмурилась Алекс. — Такого не может быть.

— Может. — Уолши взял еще кусочек начос и зачерпнул на него гуакамоле. — Я ему говорю: «Ты уверен, что Алекс поняла, что вы едете на пять дней? Потому что она мне сказала, что вы едете на один уик-энд». А он отвечает…

— Что ему кажется, мы это уже обсудили.

Уолши ткнул в нее кусочком начос, перемазанным в соусе.

— Бинго! — По подбородку Уолши потекло масло. — Нужно все уточнять сразу, я же сказал ему.

— Дать тебе салфетку?

— С другой стороны, — Уолши вытер рот тыльной стороной ладони. — Клэр — классная девчонка. Если бы я попал в такое неловкое положение, то лучше уж с Клэр, чем с кем-то еще.

Алекс попыталась изобразить улыбку.

— Угу, — она торопливо кивнула. — Клэр классная.

— Я огорчился, когда они расстались. Мне нравилось с ней веселиться. На вечеринках она была просто клад. Никогда нельзя было угадать, где окажешься к утру. Бесценная девчонка.

Алекс кашлянула:

— Как мило, что ты мне сейчас об этом рассказываешь.

Уолши засунул горсть начос в рот:

— Ты тоже классная девчонка, Ал.

— О, правда? И я тоже? Подумать только.