Я краснею. История девочки, ставшей красной пандой

Глава 17

На следующее утро мама повесила на ворота храма табличку: «Закрыто по семейным обстоятельствам». Все экскурсии и встречи она отменила. Впервые на моей памяти храм так вот закрылся.

Как мама мне потом рассказывала, пенсионеры с тай-чи жутко взъерепенились, что им дали от ворот поворот, и даже угрожали пикетом, если храм не откроется. Заходил господин Гао на нашу еженедельную партию в шахматы, но мама извинилась перед ним, дескать, я не могу. Тот отнёсся с пониманием, хотя и расстроился. Напоследок сказал маме нечто странное, мол, «это было неминуемо».

Родители оставались в эти дни дома, приводили в порядок гостиную с прихожей. Поскольку они опасались, что кто-то из соседей может меня увидеть («Не хватало нам ещё разборок с полицией»), они занавесили все окна в доме, заперли все входы-выходы. Мне же оставалось сидеть безвылазно в своей комнате и прикидываться, что меня не существует.

Родители раз за разом твердили, что любят меня по-прежнему и что всё будет хорошо. Но мне не верилось. Выходить из комнаты мне не разрешалось, даже к ним на завтрак. Мама или папа ставили мне еду в мисочке, а мисочку задвигали в комнату – «на всякий пожарный». Когда они со мной разговаривали, то отводили глаза. Вот так – на меня не могут смотреть собственные родители.

В одиночестве я сжимала Уилфреда и плакала. «Я чудовище, монстр, – рыдала я в матрас. – Вот бы этого не было. Вот бы меня не было!»

Контролировать свою панду я не могла никак. Иногда принимала человеческое обличье, но потом доносились расстроенные вопли мамы или меня начинало трясти от страха, что никогда больше не увижу друзей, – и пуфф! – я снова панда.

Мне хотелось только одного: снова стать нормальной. С громким «Аррррр!» я швыряла своё пандовое тело об стены, лишь бы уничтожить эти звериные лапы, хвост, уши. Кричала им: «Сгиньте!.. Ну пожалуйста...» Но как я ни старалась, они выскакивали из меня снова и снова.

Я взглянула на своего друга – моего единственного теперь друга. Уилфред, это что, навсегда?

Внезапно в окно постучали. Я в недоумении повернула голову. Что там такое?

– Мэй, это мы! Открой! – послышался шёпот Мириам. Под окном стояли мои Тауняшки.

«Черт, только не это!» – вырвалось у меня. Я как раз была целиком в обличье панды. Вскочив, я схватилась за занавески и попыталась ими прикрыться. Нельзя, чтобы они меня такой видели. В панике я погнала их прочь.

– С тобой там всё в порядке? Стукни, если нас слышишь! – подала голос Прия.

– Один раз, если да, два, если нет, – добавила Эбби.

Я обожаю «4-Тауняшек», девчонки для меня – всё, и я на многое готова ради них, но НЕ СЕЙЧАС!

– Мы думали, ты умерла от стыда! – донёсся голос Мириам.

Я прикинула, что можно сделать. Может, попросить маму их отогнать?

Но тут Эбби выкрикнула кое-что, от чего моё сердечко сделало счастливый кульбит.

– «4 Town», приезжают в Торонто!

– Что?!

Я распахнула занавески и вытаращилась прямо на лица моих вполне человекообразных подруг. Глаза у тех округлились, челюсти отвисли. А потом они завопили.

– Ш-ш, тихо вы! – я наскоро затащила их к себе в окно и утопила их крики в своей мягкой шерсти. Надо было как-то их утихомирить. – Всё нормально! Это я, Мэй! Спокойно, народ, всем расслабиться!

Они по-прежнему пялились на меня глазищами размером с теннисные мячики. Я осторожно предупредила:

– Сейчас я вас отпущу, но вы не будете дёргаться, тихо-мирно постоите, поняли?

Все трое медленно кивнули, не спуская с меня глаз. Я мягко ослабила хватку, и девчонки замерли, уставившись на меня и разинув рты. «Пожалуйста, только не пугайтесь, – подумала я. – Это по-прежнему я, Мэй. По-прежнему ваша пацанка».

Но им не верилось, что это по-прежнему я. Очень долго они стояли, не говоря ни слова.

– М-Мэй? – в конце концов спросила Мириам, как будто проверяла, точно ли я не мираж.

– Ты оборотень? – ляпнула Прия.

Так, что?

– Она красная панда! – взвизгнула Эбби. А потом с восторгом подбежала ко мне и зарылась лицом мне в живот. Из нас четверых Эбби больше всех любила животных. – Ты такая пуши-истая! – Она тыкалась в меня носом, тёрлась щеками. – Ты такая мяконькая!

И тут остальные девчонки последовали её примеру. Прия взялась за хвост.

– Всегда хотела иметь хвост! – с восхищением призналась она.

Э, я тебе не персонаж фэнтези, подруга.

Наконец Мириам спросила, что всё это значит.

Я набрала побольше воздуху и попыталась объяснить, оставив самую жесть за бортом.

– Э-это просто такая вот тупая... генетическая штука, от мамы передалась. – На глаза навернулись слёзы. Возможно, нормальной меня подруги больше и не увидят никогда. – Это пройдёт... наверное... – И я расплакалась.

Тауняшки бросились меня обнимать.

– Ненавижу это всё! – разразилась я сквозь рыдания. – Я грязное, вонючее животное... мама на меня даже не смотрит!

Какая от меня теперь польза? И именно сейчас «4 Town» приезжают в Торонто. Всю жизнь я мечтала их увидеть. Утирая слёзы лапой, я спросила, когда концерт.

– Восемнадцатого мая! Буквально на днях объявили! – провозгласила Эбби.

Сердце у меня упало. Я рассказала девчонкам про ритуал под кровавой луной, который пройдёт двадцать пятого.

– До этой даты у меня нет шансов. Идите без меня... Вступайте во взрослую жизнь... без меня.

Это конец.

– Мэй, да всё наладится, чего ты, – попыталась успокоить меня Мириам. Впустую. Откуда ей знать, чем всё закончится. Может, я навсегда останусь такой вот. От этой мысли слёзы снова брызнули у меня из глаз.

– Просто... оставьте меня одну, – выдавила я. Обняла Уилфреда и свернулась клубком на полу. Отныне нас только двое.

Я постаралась отгородиться от внешнего мира, но внезапно надо мной раздались знакомые звуки битбоксинга. К нему подключились два голоса. Я не верила своим ушам: «4-Тауняшки» выводили «Ты такая одна». Настоящий гимн нашей команды.

Они явно хотели, чтобы я тоже стала подпевать, только куда мне. Я больше не пацанка. Тогда Мириам запела слова, и постепенно подключились остальные. Я подняла глаза. Мои подруги танцевали. Пели в невидимые микрофоны. Господи, даже движения из клипа показывали!

Девчонки застыли, и Мириам вытянула ко мне руку с невидимым микрофоном, чтобы я продолжила. Я заколебалась, но они ждали. Тихо-тихо пропела я следующую строчку, не зная, чего от них ожидать. А Тауняшки дружно подхватили припев – совсем как раньше!

У меня внутри всё расцвело. Мы по-прежнему «4-Тауняшки»! Захотелось срочно обнять их всех разом. Я вскочила и влилась в общее пение, на этот раз уже по полной, и вчетвером мы станцевали весь танец и допели песню до конца, а потом дружно расхохотались.

– Спасибо вам, девчонки! Вы лучшие! – воскликнула я. Что и говорить, они и вправду лучшие.

Подруги окружили меня, и мне снова стало уютно на душе.

– Ты же наша пацанка, – сказала Прия.

– Да, что бы там ни было, – подтвердила Мириам. – Панда ты или кто.

Мы дружно обнялись, и меня захлестнула громадная волна благодарности. Совершенно неожиданно раздалось «пуфф», и нас окутало розовое облако.

Мириам ахнула, Эбби застыла.

– Вау, Мэй! – воскликнула Прия и разинула рот.

Я снова была человеком, с одним только красным отличием. Мириам моя шевелюра понравилась.

– Тебе так идёт красный! – заметила Прия.

Эбби метнулась ко мне, отпихнула Мириам и заелозила по мне глазами.

– А где панда? Что, всё?

Я постаралась объяснить, что превращусь в панду снова, если что-то слишком остро почувствую. Эбби тут же потянулась ко мне и ущипнула за щёку.

– Ай! Эбби, ты что?

Хоть бы спросила сначала.

Хотя погодите... Я разозлилась – но по-прежнему человек.

– Хм, – пробормотала я в замешательстве. – Что-то как будто бы изменилось.

И тут в мозгу забрезжила идея. А что, если это сработает?.. Надо было срочно проверить одну гипотезу.

– Эбби, ну-ка двинь мне.

У Эбби зелёный пояс по айкидо, так что можно не сомневаться, что она сумеет рассчитать...

Бам! Прямо в лицо.

Я распласталась по полу. Но в следующую же минуту, покачиваясь, однако оставаясь человеком, поднялась на ноги. Никакой панды.

– Ничего себе, у меня получилось сохранить спокойствие! Народ, вы каким-то образом блокируете во мне панду!

– О-о! Своей любовью, вот каким! – воскликнула Мириам.

– Мы твой тёплый мягкий пледик! – добавила Прия.

Я ещё раз всё обдумала и хорошенько взвесила, что мне это даёт. Это давало всё.

– Мне можно будет вернуть свою комнату... Мне можно будет вернуть свою жизнь!

– Бери выше! – подхватила мои мысли Мириам. – Тебе можно будет пойти с нами на концерт «4 Town»!

– Стоп, что? – Это ещё каким образом?

Оказалось, девчонки уже решили, что попросят сегодня у родителей разрешения пойти на концерт.

– Будем держаться до последнего! – заявила Прия.

Эбби аж перевозбудилась:

– Ты с нами или как?

Да что у них в голове? Мама меня ни за что не пустит.

– Я же шерстяная бомба запанденного действия, – напомнила я.

– Бомба милоты! – возразила Мириам. – А теперь ещё и контролировать это умеешь.

– Ну не знаю, мама боится, что...

– Мэй, – перебила меня Мириам. – Ты не только чья-то дочь. Ты ещё и одна из нас!

– Да, настоящая пацанка! – вскричала Эбби.

– А Тауняшки так просто не сдаются, – подхватила Прия. – Они не боятся трудностей.

– Или волков, – пошутила Мириам.

– Или медведей, – поддержала Эбби. Потом посмотрела на меня и добавила: – В смысле, это, без обид.

– Вообще-то красные панды не относятся к медведям, – заметила Прия. Ну конечно, надо ей и здесь позанудствовать.

Вдруг из коридора послышался голос:

– Мэй-Мэй?

Мама. Я забилась в панике. Надо срочно выталкивать народ из комнаты! Если мама узнает, что они сидят у меня, она разъярится хуже панды.

Мириам хотела ещё что-то сказать, но я поспешно спровадила её в окно.

– Мама и так тебя уже не любит, – вырвалось у меня.

– Погоди, серьёзно? – опешила Мириам.

Как только подруги исчезли, я захлопнула окно и задёрнула занавески. Ровно в тот момент, как мама открыла дверь, я рывком развернулась, затаив дыхание. С несколько тревожным видом мама осмотрела комнату и спросила:

– У тебя всё нормально? Мне показалось, я слышала какие-то...

Пришлось прервать её на полуслове. Решение созрело.

– Мам, кажется, у меня наметился прорыв.