Я краснею. История девочки, ставшей красной пандой

Глава 33

Храмовый двор совсем изменился. Никаких столов и стульев больше не было, темноту разгоняли многочисленные фонари и свечи. Чувствовался густой запах курящихся благовоний. Меня уже ждала вся семья вместе с господином Гао. Тётушки держали в руках древние китайские инструменты. В полумраке двора их лица сияли.

Господин Гао шагнул мне навстречу.

– Просто делай, как я говорю, да дыши поглубже.

И он отвёл меня в центр двора, где приказал опуститься на колени. Куском мела он очертил вокруг меня большой круг и запретил мне за него заступать.

Затем пояснил, что внутри круга откроется дверь в другой мир.

– Пока в небе кровавая луна, дверь в астральный мир будет открыта. Круг и есть эта дверь.

Господин Гао дал знак тёте Чень, и она ударила в гонг. Звонкое гудение задрожало в воздухе. Остальные подхватили на своих инструментах и затянули что-то нараспев по-кантонски. Звучало странно и загадочно.

– Что они поют? – спросила я у господина Гао.

– Дверь раскроется, только если они будут петь от чистого сердца. А что – не важно, – ответил он.

По его указу я попробовала сосредоточиться на их голосах. Нервы трещали от напряжения. Я закрыла глаза и постаралась расслабиться.

Господин Гао тем временем взывал к Сунь Йи:

– Проведи дочь своего рода сквозь ураган её естества!

Внезапно по двору прошёлся порыв ветра. Я ощутила кожей тепло, а затем жар в груди. Тело стало лёгким, как сам воздух вокруг, и я почувствовала, что ноги отрываются от земли. Я стала подниматься, тело накренилось назад, и... я парила.

Господин Гао приказал остальным распевать громче. Он воздел к кроваво-красной луне меч из монет, и из его конца к моему лбу заструился луч света.

– Верни дух панды туда, откуда он пришёл! – вскричал господин Гао.

Я зажмурила глаза покрепче. Вихри энергии завертелись вокруг меня. Казалось, будто я падаю в глубокий колодец.

Когда я раскрыла глаза, кругом шелестел густой бамбуковый лес. Воздух был чистый и влажный, и бамбуковые стебли вздымались на многие десятки метров над моей головой. Господин Гао и родные исчезли. Я оказалась одна.

Порывом ветра меня подтолкнуло вперёд, и я стала пробираться сквозь листву и стебли, пока не вышла на поляну. Сверху поляну заливал яркий свет, который на моих глазах стал приобретать форму.

– Сунь Йи, – выдохнула я. Она выглядела ещё безмятежнее, чем на картинках. Я поклонилась ей, и она поклонилась в ответ.

Затем она развела руки и сотворила из воздуха ленту. Эту ленту она замкнула в круг, и внутри образовалось зеркало. Я заглянула в него – на меня смотрело моё привычное отражение. Только у той Мэй волосы были, как обычно, чёрные. Красная шевелюра исчезла.

Мне захотелось коснуться зеркальной глади, но рука погрузилась в неё, точно в воду. А вместо неё наружу высунулась лапа красной панды.

Зеркало разделяет две мои стороны, поняла я и выдернула руку.

В поисках подсказки я оглянулась на Сунь Йи, но её лицо не выражало ровным счётом ничего. Мне предстояло пройти через это самостоятельно.

Я глубоко вдохнула и окунула в зеркальную гладь обе руки. Если уж это необходимо, чтобы избавиться от панды внутри, – так и быть. Я шагнула внутрь, и в тело со всех сторон точно ударили тысячи электрических разрядов.

– А-а-а-а! – закричала я и навалилась вперёд что было сил. Но пробиться дальше не получалось никак. Тело словно сковали. Раздался оглушительный вой. Я оглянулась и увидела дух красной панды: его вытесняло наружу, а он яростно сопротивлялся.

Перед глазами замелькали воспоминания о панде: как я пряталась от мамы в ванной, как Тауняшки полезли ко мне-панде обниматься, как я мчалась домой что есть духу после своих «встреч матлетов», как мы танцевали на камеру, как я в гневе напала на Тайлера.

Столько разных чувств связывало меня с пандой: счастье, огорчение, злость, волнение. Все они были частью меня. Каждый кусочек – фрагмент мозаики. Впервые в жизни увидела я себя во всей полноте.

И тут мне стало ясно: я не хочу с этим расставаться. Хочу сохранить всё как есть.

Я тут же перестала давить вперёд. Продолжать не было смысла. Я хотела остаться тем, кем была, со всем хорошим и плохим. В конце концов, это ведь и есть моя настоящая сущность.

Решение принято. Я вылезла из зеркала и покинула астральный мир.

В следующую секунду я шлёпнулась на землю, и клубы малинового дыма окружили меня. Прищурившись, я огляделась: вокруг – храмовый двор. И я... панда. Йес-с!

Остальные кашляли от дыма.

Как только клубы рассеялись, на меня в удивлении уставилась бабушка.

– Мэй-Мэй?..

Постепенно и до остальных дошло, что моя панда никуда не делась.

Мама тут же сказала:

– Всё в порядке, попробуем ещё раз, – и потянулась ко мне.

Но я покачала головой и отстранилась.

– Я решила оставить свою панду.

– Что-о-о?! – заверещала бабушка.

Тётки тоже не поверили.

– Да она спятила, – объявила одна из них.

– Я оставляю свою панду при себе, – повторила я. А потом обернулась и побежала прочь.

Взрослые погнались следом, стали ловить. «Что на тебя нашло?!» – кричала мама, пытаясь вцепиться. «Хватайте её!» – командовала бабушка. Тётки окружили, старались поймать, и на какое-то время у меня перед глазами замелькали только ярлыки брендовых шмоток, которые путались у меня в шерсти.

– Стой! Мэй-Мэй! ХВАТИТ! – проорала мама.

– Мэй-Мэй, послушайся мать! – приказала бабушка.

– НИ ЗА ЧТО! – проревела я и стряхнула их всех с себя.

Родительницы повалились на землю, послышался треск и звон. С маминой шеи пропал талисман.

– Я на концерт! – возвестила я, прыгнула к воротам храма и умчалась.

– А ну вернись, Мэй-Мэй! – крикнула мама мне вслед.

Но я не обернулась. Никакой Мэй-Мэй больше не было.