Я краснею. История девочки, ставшей красной пандой

Глава 37

Когда я открыла глаза, вокруг снова шелестел бамбуковый лес. Сквозь прочные стебли пробивался мягкий зеленоватый свет. Я втянула носом бодрящий свежий воздух, и на душе стало спокойнее. В прошлый раз я как-то не обратила внимания, до чего же умиротворяюще действует это место.

Однако я была здесь одна.

– Мам? Ма-ам!

Она ведь тоже должна была здесь оказаться.

Я стала пробираться вперёд, сквозь листву и стебли. Издалека доносился чей-то плач... Неужели это...

Я побежала на звук.

– Мам? Мама!

Она сидела на земле, сгорбив плечи. По ним распадались в беспорядке длинные красные волосы. Выглядела она подавленно.

Я тихо подошла к ней.

– Мам? Ты в порядке? Нам надо...

Она подняла глаза, и я ахнула. На меня смотрело не мамино лицо – не то лицо, которое знала я. Передо мной сидела девчонка всего на пару-тройку лет старше меня. В очках и сильно удивлённая моим появлением.

– Мам?

– Прости меня, – залепетала она. – Это всё я виновата... – и снова зарыдала.

Я опустилась рядом с ней на колени и постаралась успокоить.

– В чём, в чём виновата? Что случилось?

– Я... я её поранила... – проговорила она, утирая слёзы, робкая, точно зайчонок.

– Кого – её?

– Мою маму! – ответила она. – Я тогда очень рассердилась... и потеряла голову. – И она снова зарыдала.

Шрам. Вот откуда у бабушки шрам.

– Мне надоело во всём быть идеальной! – отчаянно вырвалось у девочки передо мной. – Мне всё равно никогда не стать такой, как она хочет. Как все хотят.

Почему она мне этого раньше не рассказывала? Столько всего могло пойти по-другому.

Я обняла её и погладила по волосам. Непривычно было видеть маму без идеальной укладки. Обычно у неё волосок к волоску.

– Знаю, оно всё время так кажется, – проговорила я, и по моей щеке тоже скатилась слеза. – Но на самом деле это неправда.

И мы обменялись слабыми улыбками.

– Думаю, ты, мам, и есть идеальная – для меня. И вместе мы – семья.

Я поднялась на ноги и протянула ей ладонь.

– Давай вставай, – мягко сказала я.

Мама взяла меня за руку, и я повела её вперёд через стебли бамбука. В памяти всплыло ощущение, как мы гуляли с ней вдвоём по улицам китайского квартала, когда я была маленькой. Я тогда держалась за неё своей маленькой ручонкой. А на этот раз роль взрослого играла я.

Пока мы шли через бамбуковый лес, мама менялась, точно времена года, из подростка в молодую девушку, а затем и в женщину, которую я знала как маму.

Наконец впереди послышалось кудахтанье тёток.

– Надо идти их искать! – повелевала бабушка.

Стоило нам с мамой показаться на краю поляны, как они бросились к нам. Все тётушки были в человеческом обличье, только с красными волосами, и все одновременно загалдели.

– Ты в порядке! – завопила тётя Пинь.

– Ну наконец-то! Скорей! – затеребила нас тётя Чень.

– Надо выбираться отсюда, – заявили тётя Хелен с тётей Лили.

– Так.

Все притихли, и из-за спин вперёд шагнула бабушка. Своей царственной походкой она приблизилась к нам. Мама стыдливо опустила глаза. Видно было, что она готовится к тираде.

Бабушка смерила маму взглядом. А затем без всяких прелюдий заключила её в объятия. От удивления мама застыла – но это было приятное удивление.

– Прости меня, – проговорила мама и обняла бабушку в ответ.

– Не надо извиняться, – ответила бабушка. – Всё-таки ты моя дочь.

А потом бабушка повернулась ко мне. Я затаила дыхание. Она кивнула мне и сказала:

– Да хранит и ведёт тебя по жизни мудрая Сунь Йи.

Кажется, всё обернулось хорошо в конце концов.

Перед нами возникло зеркало. Все по одному стали уходить вглубь него. Когда человек пропадал по ту сторону стекла, дух панды оставался по эту и убегал в бамбуковый лес.

Наконец наступил и мамин черёд.

Я сжала её ладонь.

– Давай. Всё будет хорошо.

Мама ступила в зеркало, и дух панды отделился. Но уже по ту сторону она оглянулась на меня через зеркало и не выдержала.

– Мэй-Мэй, нет? Пожалуйста? – Она протянула мне руку. – Иди сюда, ко мне!

Однако я не взяла эту руку. Я твёрдо знала, что не пойду туда.

– Я больше не та, что была, мам. И только сейчас начинаю понимать, кто я. Но... – из глаз у меня брызнули слёзы, – я очень боюсь, что это нас разлучит.

– Я тоже боюсь, – ответила мама. – Я же знаю тебя, Мэй-Мэй. Ты стараешься всем угодить, а к себе предъявляешь только требования. Прости, если это я тебя научила такому отношению.

Она больше не была такой же, как прежде. И я тоже не была.

– Не сдерживай себя, – закончила мама. – Ни перед кем.

Она приложила ладонь к зеркальной глади со своей стороны, а я со своей, и наши ладони соприкоснулись.

– Чем дальше ты пойдёшь... тем больше я буду тобой гордиться, – сказала мама.

Мне захотелось сказать ей то же самое.

Тьма рассеялась, и зеркало вместе с мамой исчезло. Я осталась в лесу одна.

Повернувшись, я увидела перед собой Сунь Йи.

– Надеюсь, мне не придётся об этом пожалеть? – спросила я.

Сунь Йи улыбнулась мне самой солнечной улыбкой на свете. А затем завертелась в вихре и обратилась великолепной красной пандой. Она прыгнула ко мне, и...

Пуфф! – тоже панда, я запрыгнула ей на спину, и она понесла меня высоко-высоко, под красавицей полной луной.