Завоевание Галлии

Глава 10

(Эдуйский город Бибракта)

«Амфора (мн. ч. Amphorae): большой керамический контейнер для хранения, обычно используемый для вина или оливкового масла».

Оппидум: типичный галльский горный город доримского периода. Окружённое стеной поселение, иногда довольно большое.

Фронтон был поражён размерами и сложностью Эдуйского оппидума. Он был не из тех, кто без причины называет каждого встречного неримлянина «варваром», но он встречал этих вождей эдуев и, возможно, ожидал увидеть скопление хижин и колодец. На самом деле, Бибракта занимала вершину целого холма, почти милю в ширину, окружённая широкой и высокой стеной из обтесанных камней и тяжёлых бревен. Город внутри, который Фронтон мог представить себе как город, был сложным и большим, с мозаикой пересекающихся улиц и тесно прижавшихся друг к другу домов. Город гудел от кузнечного дела, рыночных торговцев и болтовни народа.

Фронтон зашёл в винную лавку и был поражён, увидев там высококачественное римское вино из Кампании. Он купил амфору лучшего сорта и был удивлён ценой, которая была в лучшем случае той, которую он ожидал бы заплатить в Риме, а возможно, даже и дешевле. Хозяин лавки принял римские монеты и дал Фронтону сдачу монетами той же ценности, что и римские, отчеканенными в Бибракте с изображением эдуев. Он начал понимать, почему Цезарь поддерживал этих людей и почему римское правительство поддерживало этот союз. Они были не большими варварами, чем жители Помпеи или Путеол.

Сидя в небольшом тенистом саду возле местной таверны, среди зеленых деревьев и вьющихся растений, растущих над их головами, Фронтон, Бальб и Лонгин щедро пили вина, купленные ими на главной улице города.

Прошло всего два с половиной дня с момента катастрофы на холме, но казалось, что прошла целая вечность, пока они сидели на солнце, официально не при исполнении служебных обязанностей и отдыхали. Армия следовала за гельветами целый день, отставая от них меньше чем на три мили, но вчера рано утром отклонилась и направилась к этому месту – самому крупному и богатому из эдуевских городов, где, по случайности, жил Лиск, эдуй, пообещавший Цезарю зерно.

Все шесть легионов официально были не у дел. Эдуи радушно приняли римлян в свой город, и Цезарь великодушно отдал солдатам приказ взять отпуск, но при этом сохранять бдительность и оставаться вооруженными. Палатки легионов были установлены у городских стен. Сегодня будет собран и распределен урожай, а легионы отдохнут. Фронтон спросил Цезаря, двинется ли армия дальше следующим утром, обеспокоенный тем, почему не возведены оборонительные сооружения, но генерал лишь улыбнулся и постучал пальцем по своему большому носу.

Фактически, единственными, кто не был освобождён от обязанностей, были штабные офицеры, не приписанные к легиону, которым было поручено поддерживать связь с вождями эдуев и торговцами во время сбора зерна. Фронтон, вероятно, был бы с ними, если бы раны не дали ему повода не присутствовать на службе. Пока Лонгин рассказывал длинную и жуткую историю о женщине сомнительной добродетели, регулярно прерываемую смехом Бальба, Фронтон наблюдал, как мешки с зерном непрерывно перемещались по главной улице к секции снабжения римского лагеря снаружи. Мимо прошла группа рабочих с двумя спорящими торговцами в сопровождении Сабина, который обернулся и раздраженно нахмурился, глядя на легатов, пьющих и греющихся на солнышке. Фронтон радостно помахал ему рукой и улыбнулся.

Только завтра войскам должны были выдать паёк с зерном, поэтому Цезарь идеально рассчитал время визита. Лиск выполнил своё обещание, хотя и с небольшой задержкой. Когда римляне прибыли, они обнаружили, что городские купцы уже складывают зерно на телеги. Армия получила бы свой паёк всего на день-два позже, но теперь, благодаря организационной помощи штабных офицеров, зерно будет распределено на день раньше. К наступлению ночи весь личный состав получит положенное количество.

Фронтон внезапно заметил, что у входа в таверну стоит кавалерист, нервно покашливая и хрипло смотревший на него. Лонгин и Бальб, обмениваясь нелепыми историями, не заметили его появления.

«Лонгин, я думаю, ты нужен».

Лонгин обернулся к Фронтону и, заметив кавалериста, повернулся на скамье к молодому человеку.

«Солдат, можешь быть спокоен. Вся армия не на службе, и ты тоже».

Солдат нервно кивнул, но не попытался расслабиться. Он снова тревожно прочистил горло.

«Сэр, прошу прощения, но у меня плохие новости. Дежурный конюх в нашей ала сегодня днём не вышел на дежурство, сэр. Префект Эмилий провёл пересчёт, чтобы выяснить, не пропал ли он, и оказалось, что не хватает восьми человек. Похоже, у нас были дезертиры, сэр. Когда мы проверили, их лошади, вся поклажа и снаряжение исчезли».

Фронтон посмотрел на Бальба и Лонгина.

«Звучит серьезно».

Лонгин бросил предостерегающий взгляд на Фронтона, прежде чем снова повернуться к кавалеристу.

«Хорошо, солдат. Пришли ко мне Эмилия. Я хочу поговорить с ним».

«Сэр!» — полицейский еще больше вытянулся по стойке смирно и, резко повернувшись, побежал по главной улице к городским воротам.

Фронтон прищурился, глядя на Лонгина.

«Ладно. Что происходит?»

"Извините?"

Лонгин встретил его взгляд глазами, полными невинности.

Фронто хлопнул ладонью по столу, а затем поморщился, когда ударная волна прошла по его все еще чувствительной руке.

«Ты совершенно не удивился, когда этот солдат предупредил тебя о дезертирах. Ты, может, и справедливый офицер, но ты ужасный лжец. Что же происходит ?»

Лонгин еще мгновение пристально смотрел на Фронтона, а затем большим пальцем указал на стол в дальнем углу сада под огромным дубом.

«Если мы собираемся обсудить это, давайте пойдем туда».

Фронтон, ворча, пересел на другое место, неся кубок и кувшин вина, и Бальб последовал его примеру. Лонгин же вошёл внутрь. Фронтон услышал короткий, приглушённый разговор с трактирщиком, и через мгновение слуги таверны уже стояли у ворот, вне слышимости, и преграждали вход.

Лонгин взял свой напиток и присоединился к ним за дальним столом.

«Спасибо большое, Маркус. Ты только что заплатил мне кучу денег, чтобы купить нам немного уединения».

Фронто пожал плечами, поморщившись от боли.

«Научитесь лгать лучше. Это обойдётся вам дешевле».

Командир кавалерии нахмурился и понизил голос до шепота.

«Да, я хорошо знаю о дезертирах. Более того, я сам отослал их сегодня рано утром по приказу Цезаря».

Бальбус немного оживился.

«Почему Цезарь заставляет вас притворяться дезертирами?»

Фронто усмехнулся.

«Думаю, я могу ответить на этот вопрос, Квинт. И думаю, если ты сам это поймёшь, то тоже сможешь».

Бальбус на мгновение закрыл глаза.

«Дезинформация, как вы думаете?»

Фронто снова улыбнулся.

«Вот почему мы не на дежурстве и не разбили укреплённый лагерь. Вот почему Цезарь не сообщает мне, когда мы снова выступим. Он вообще не собирается выдвигаться из Бибракта».

Лонгин кивнул.

«Нам пришлось бы двигаться с бешеной скоростью, чтобы догнать гельветов после того, как мы зашли сюда за зерном. Мы не можем их догнать, поэтому генерал организует их прибытие к нам. Нам останется только перебраться на один из окрестных холмов, чтобы найти подходящую позицию».

Бальбус медленно начал улыбаться.

«Эти „дезертиры“, должно быть, говорят гельветам, что мы прекратили преследование и повернули назад, что мы бежим. Зачем нам это делать? Какая возможная причина?»

Лонгин цокнул языком.

«Подумайте, ребята. Мы отрезаны от снабжения, зерно от эдуев не поступает, а гельветы не знают, что мы нашли предателей среди наших союзников. У них есть все основания полагать, что мы возвращаемся к Соне».

Фронто снова ударил кулаком по столу, снова поморщившись. Казалось, он совершенно не мог представить себе последствий любого действия, которое он мог бы предпринять в отношении своих ран. Его голос становился всё громче по мере того, как нарастало возбуждение.

«Держу пари, Цезарь расставил разведчиков как минимум в радиусе пяти миль, ожидая появления гельветов. Вот почему мы не укреплённые. Цезарь хочет, чтобы всей армией было легко манёвренно манёврить при появлении врага. Всё это имеет смысл».

Он услышал, как Лонгин и Бальб размахивают руками, приказывая Фронтону говорить тише и заставляя его замолчать.

Фронтон ухмылялся, как безумный. Он продолжил, понизив голос:

«Значит, мы пробудем здесь несколько дней. Армия будет в режиме ожидания с завтрашнего дня, но мы всё равно останемся здесь. Ребята, думаю, мы можем немного расслабиться. Хватит гоняться за мерзавцами. Теперь нам остаётся только ждать их».

Бальб улыбнулся и кивнул. Лонгин поднялся со скамьи и подошёл к воротам, чтобы поблагодарить трактирщика за его благоразумие. Вернувшись, он снова обратился к остальным.

«Само собой, об этом ни слова. Цезарь не хочет никаких промахов, и подтверждение того, что всё сработало, мы получим как минимум завтра утром. А пока это совершенно секретно».

Оба легата серьезно кивнули, хотя улыбки продолжали появляться на их лицах, когда они снова опустили головы, чтобы выпить.

Взглянув на улицу, Фронтон увидел Сабина, поднимающегося обратно с рабочим, несущим четыре пустых мешка. Штабной офицер взглянул на легатов. Фронтон снова радостно помахал рукой, а Сабин что-то пробормотал себе под нос и невежливо махнул рукой праздношатающимся офицерам.

Фронто улыбнулся.

«Знаешь, мне этот Сабин очень даже нравится. Для старшего штабного офицера он не такой уж и бесполезный аристократ».

Лонгин ухмыльнулся.

«В отличие от тебя, конечно».

Бальб разразился хохотом, когда улыбка сползла с лица Фронтона. Он поднял кружку, осмотрел её и с силой опустил на костяшки пальцев Лонгина, которые лежали на столе.

«Упс».

Лонгин пробормотал что-то нелестное о происхождении Фронтона и подул на костяшки пальцев.

"Сволочь."

Фронто улыбнулся.

«Всё верно; я — ублюдок без чувства юмора, а не идиот из высшего общества».

Бальб поднял упавшую кружку и поставил её вертикально, бегло осмотрев на наличие трещин. Убедившись, что кружка цела, он наполнил её до краёв, вылив последние капли в кружку Лонгина, прежде чем поставить её на стол. Выглянув из-за угла, он позвал трактирщика, чтобы тот принёс ещё вина.

«Я знаю, что мы не были в полевых условиях с тех пор, как я более или менее постоянно служил в Массилии и Женеве, но по какой-то причине мне нравится это свободное от службы время больше, чем когда-либо в любом из этих мест».

Фронтон поднял кружку и произнес тост за Бальбуса.

«Я скажу».

На мгновение лицо старшего легата потемнело от грусти. «Кроме Корвинии. Я очень скучаю по ней».

«Ах, но подумай, что будет ждать героя-победителя, когда ты увидишь ее в следующий раз, а?»

Фронтон похотливо подмигнул Бальбусу.

Лонгин улыбнулся. Солнце проливалось лучами сквозь листву. Птичье пение наполнило воздух, перекрывая звон кузнечных инструментов на другой стороне улицы, и на короткое время в мире всё наладилось.

* * * * *

Фронтон резко проснулся от своего тёплого и уютного сна. Кто-то его тряс.

«Мваааах?»

«Я сказал, проснитесь, сэр. Вам стоит это увидеть».

Фронтон с трудом открыл глаза. Перед ним всплыло лицо Приска.

«Отвали Гней, он молодец».

Приск продолжал его трясти.

«Честно говоря, сэр, вам действительно захочется это увидеть».

Наконец, потеряв всякую надежду на сон, Фронтон схватил Приска за локоть здоровой рукой и помог ему подняться.

«Ладно. Найди мою тунику, и пойдём посмотрим, что тут за херня».

Через несколько минут пара появилась у входа в шатер. Где-то ночью начался небольшой дождь, и, хотя дождь всё ещё был лёгким и мелким, несколько часов осадков превратили землю в трясину. Пробираясь вдоль края шатра по более сухой и твёрдой земле, Фронтон и Приск сквозь морось добрались до края склона. Всего в десяти ярдах за шатром возвышались мощные стены Бибракты, а впереди, у подножия склона, располагались ряды палаток Десятого легиона.

Фронтон взглянул на Приска и пожал плечами.

«И что теперь?»

Приск указал сквозь мрак вдаль, за лагерь легиона.

Фронтон последовал за указующим пальцем примуспила и прикрыл глаза от мелкого дождя. Примерно в полумиле от края лагеря приближалась колонна воинов. Фронтон напрягся, пытаясь разглядеть вексиллум или опознать солдат.

«Не могу разобрать. Видишь?»

Прискус ухмыльнулся ему.

«Не нужно, сэр. Я знаю, кто они. Мы видели их примерно четверть часа назад, и разведчики были высланы. Это вспомогательные подразделения из Женевы, сэр».

«Женева? Какого чёрта они здесь делают ? Я думал, они там насовсем обосновались».

Прискус кивнул.

«Я тоже так думал, но теперь они здесь».

Фронтон потянулся, и настойчивые капли дождя стекали по его руке в тунику.

«Мне лучше одеться поприличнее и отправиться в штаб. Мне нужно выяснить, что происходит».

Через четверть часа Фронто снова вышел из палатки, обойдя постепенно разрастающуюся лужу у входа. Быстро шагая, плотно закутавшись в красный военный плащ и под дождём, Фронто пробирался сквозь палатки к штабу.

К тому времени, как он добрался до шатра Цезаря, предрассветное солнце уже робко пыталось пробиться сквозь завесу дождя. Обойдя трясину перед входом, Фронтон добрался до входа и столкнулся с одним из приближенных Цезаря.

«Не могли бы вы спросить Цезаря, могу ли я его увидеть?»

Служительница блаженно улыбнулась ему.

«Вас ждут, легат Фронтон. Пожалуйста, войдите».

Облезлый и замёрзший Фронтон вошёл внутрь. Цезарь сидел в своём походном кресле в глубине главного зала, рядом с ним находились несколько штабных офицеров, включая Сабина и Лабиена. Легаты других легионов тоже были здесь. В центре, промокший и измученный дорогой, стоял Тетрик, трибун Седьмого легиона. Он выглядел худым и слегка хрупким, но очень живым. Он повернулся к вновь прибывшему, и его лицо, слегка бледное и с впалыми щеками, расплылось в улыбке.

«Фронто».

Простое приветствие. Ничего лишнего. Фронтон шагнул вперёд, и они сцепились под руки, как встарь. Позади них Красс прочистил горло.

«Этого будет достаточно, трибун. Этот человек — старший офицер».

Когда Тетрик послушно убрал руку, Фронтон повернулся к другому легату.

«Этот человек — герой и друг. Можешь засунуть своё превосходство туда, куда не светит солнце, если только оно не слишком узкое!»

Не обращая внимания на хвалебные звуки Красса, он повернулся к Тетрику.

«Я… Мы все боялись, что ты мертв».

Прежде чем Тетрик успел ответить и прежде чем Красс наконец нашел в своем гневе паузу, достаточную для того, чтобы заговорить, Цезарь наклонился вперед в своем кресле, положив руки на колени.

Господа. Сегодня утром я проведу полный инструктаж для всего штаба, но, думаю, пришло время, особенно с прибытием женевских подразделений, прояснить некоторые моменты. Их присутствие здесь, несомненно, вызвало у вас вопросы.

Цезарь глубоко вздохнул.

«Я запросил присутствие вспомогательных войск, как только убедился, что Женеве больше не угрожают гельветы. Тетрик привёл большую их часть с собой, оставив лишь четыре отряда под командованием декурионов Женевы для защиты города от возможного вторжения германцев. Когда мы снова встретимся с гельветами, я хочу, чтобы битва была решающей».

Он оглядел собравшихся офицеров и, обращаясь к ним, указал на Тетрикуса.

«Здесь трибун доказал не только свою ценность как офицера, но и свою ценность как командира фортификационных инженеров, а также свою доблесть на поле боя. Пока он всё ещё нужен в звании трибуна, а более высокого командного состава нет, я предложил ему взять на себя полную ответственность за все основные фортификационные работы для армии».

Цезарь улыбнулся и собирался продолжить, но Фронтон поднял руку.

«Генерал, у меня был некоторый опыт общения с трибуном по работе, и я чувствую, что ценю его выше, чем некоторых других».

Он взглянул через плечо на Красса.

«Я хотел бы, если трибун даст свое согласие, ходатайствовать о его переводе в Десятый легион».

Красс снова разбушевался, его лицо слегка побагровело. Фронтон вздохнул. Ему просто суждено было нажить политических врагов.

Тетрик ухмыльнулся Фронтону.

«Мне бы этого очень хотелось, сэр».

Цезарь улыбнулся молодому офицеру, затем медленно дымящемуся телу Красса.

«Красс, я не стал бы переводить ни одного из твоих людей без твоего согласия. Есть ли оно у меня?»

Красс кивнул, его лицо помрачнело.

«Я бы не взял этого человека в свой легион, Цезарь, учитывая его отвратительные манеры и тревожные проявления преданности».

Генерал наклонился вперед на своем месте и ткнул пальцем в молодого легата.

«Ты можешь быть легатом, Красс, но это по моей прихоти. Твоё происхождение даёт тебе сильные позиции, но это не оправдывает грубости и обвинений. Тетрик служил лишь преданно и мужественно, и если Фронтон ценит его, то и я ценю его, всё просто. Я знаю Фронтона и доверяю ему дольше, чем ты живёшь на свете. Заботься о своём легионе и скройся с глаз моих».

Когда Красс поспешно ушел с расстроенным видом, Цезарь вернулся в комнату.

«Хорошо, как только эта встреча закончится, Тетрик явится к Фронтону и займёт своё место в Десятом. А теперь поговорим о других делах».

Цезарь указал на карту.

«Возможно, в последние дни ходили слухи о дезертирах среди вспомогательной кавалерии. Это были тщательно срежиссированные инциденты, которые позволили нам внедриться в ряды гельветов и снабдить их ложной информацией. Эти «дезертиры» вскоре снова присоединятся к колонне, как только их задача будет выполнена».

Фронто с некоторым удовлетворением заметил удивление на лицах своих коллег-офицеров.

«Их задача, как вы, возможно, уже догадались, состояла в том, чтобы убедить гельветов, что наша армия отступает из-за нехватки припасов, и вернуть их к нам, вынудив вступить в бой. Им это удалось. Мои разведчики докладывают, что гельветы находятся всего в дне пути от нас, что даёт нам сегодня время на подготовку, а сегодня – на отдых. К моменту прибытия гельветов армия должна быть полностью готова и отдохнувшей».

Фронтон тихо улыбнулся про себя. Возбуждённый гул офицеров красноречиво свидетельствовал о моральном духе армии.

Генерал откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.

«Я много думал о цели этой конкретной погони. Я всегда намеревался уничтожить гельветов как единое целое, сохранив выживших для продажи на рынке рабов в Риме. Однако мы находимся на галльской территории и можем оставаться там ещё какое-то время. Мы показали им, и ещё покажем, мощь Рима на поле боя. Возможно, теперь пора показать им, почему мы называем себя цивилизованными».

Несколько офицеров смотрели на Цезаря широко раскрытыми от удивления глазами. Только Лонгин высказался.

«Цезарь, гельветам нельзя доверять. Они навредили римскому народу и продолжают навредить остальным племенам этой отсталой земли. Их следует уничтожить ради блага всего человечества».

Цезарь устало улыбнулся.

«Я понимаю твою позицию, Лонгин, но я настроен решительно. Мы отомстили за зло, которое они причинили Риму. Фронтон позаботился об этом на берегах Соны. Их нужно сломить ради блага наших союзников, но я ни в коем случае не ожидаю и даже не желаю геноцида. Уничтожить все остатки племени означало бы не оставить никого, кто мог бы править, и некому было бы служить буфером против германцев. Нет, нам нужно окончательно сломить гельветов и вернуть их туда, где им место».

Цезарь оглядел шатер, увидев собравшихся офицеров. Слуги и прислужники занимались своими делами, почти невидимые для командиров. Генерал взглянул на слуг и указал на дверь.

«Вон. Все вы».

Офицеры на мгновение замерли, не понимая, кого именно генерал имел в виду: слуг или их самих. Когда слуги покинули шатер, Цезарь выглянул из двери и обратился к стражникам.

«Вы двое, переместите линию охраны на десять ярдов вниз по склону и не подпускайте никого к этой палатке».

Солдаты отдали честь и спустились по скользкому берегу. Когда они остались совсем одни, Цезарь снова сел.

Господа, я бы предпочёл пока сохранить кое-что в тайне, но, полагаю, вы скоро соберёте воедино всё, возможно, ошибочно, и я бы предпочёл, чтобы вы имели всю информацию, а не заполняли пробелы догадками. Учитывая вероятность решающей встречи с гельветами, мне нужно, чтобы все мои офицеры были готовы к дальнейшим действиям.

Пока офицеры вопросительно переглядывались, Фронтон обратил особое внимание на Тетрика. Тот выглядел усталым, но, конечно же, не удивлённым. Что бы ни происходило, Тетрик уже был в курсе. Он обернулся, поняв, что генерал снова заговорил.

«Как только мы разгромим гельветов, я намерен отправить их обратно в их земли близ Женевы. Однако это не означает окончания кампании. Следующая информация, конечно, на данный момент не содержит дальнейших подробностей».

Шатер наполнился кивками и утвердительными возгласами. Лишняя фраза, подумал Фронтон. У Цезаря было достаточно влияния и власти над этими легионами, чтобы офицеры предали доверие собственной семьи, прежде чем предали генерала, будь то из уважения или из страха. Он оглянулся на своего командира, когда тот продолжил.

«За последние несколько месяцев, пока мы вели кампанию против гельветов, на границе с Германией наблюдалось значительное движение. Подобно тому, как гельветы вторглись в Нижнюю Галлию и двинулись на запад, несколько германских племён под предводительством человека по имени Ариовист пересекли Рейн и обосновались на землях секванов к западу».

Цезарь наклонился вперед и снова развернул на столе большую карту кампании.

Эти германские племена уже много лет используются галлами в качестве наёмников, сражаясь на стороне секванов и арвернов против наших союзников, эдуев. То, что они отвернулись от своих бывших работодателей и поселились на их землях, нас не касается, но мы не можем игнорировать угрозу, которую они представляют для стабильности наших союзов в Галлии. Я ожидаю, что в ближайшее время определённые стороны попросят о помощи.

Генерал на мгновение замолчал, чтобы дать возможность всей этой новой информации усвоиться.

«Мы не позволим гельветам угрожать нашим союзникам, но и не дадим немцам полную свободу действий. Их нужно держать на их собственном берегу Рейна. Поэтому, господа, если только Ариовист не окажет чудесного влияния, мы продолжим нашу кампанию в обозримом будущем».

Снова раздался ропот. Цезарь подождал ещё минуту, а затем встал.

«Господа, мне потребуется ваше присутствие через два часа, когда мы подготовим стратегию на завтра и займёмся дислокацией войск. А пока найдите свои легионы и приступайте к выполнению своих обязанностей. Я хочу, чтобы вся армия была готова занять позиции к моменту окончания нашего следующего инструктажа. Свободен».

Когда офицеры почтительно вышли из палатки, Цезарь снова откинулся на спинку кресла.

«Фронто? Остановитесь на минутку, пожалуйста».

Легат дождался ухода последнего из штаба и закрыл полог шатра перед генералом. Когда он повернулся, Цезарь указал ему на стул.

«Маркус, мне нужен твой совет».

"Сэр?"

Цезарь беспокойно заерзал на стуле.

«Меня беспокоит Женева, Красс и целесообразность долгосрочного командования войсками, и мне нужны ваши честные мысли».

Фронтон вздохнул. Предстоял один из таких разговоров. Давно у него не было подобных разговоров с Цезарем.

«Во-первых, сэр, если вы действительно хотите получить мой честный совет, мне придётся говорить совершенно прямо и открыто, не опасаясь выговора. Вас это устраивает?»

Цезарь кивнул.

«Ты же знаешь, я всегда предоставлял тебе определенную степень независимости, которую не предоставляю остальным своим сотрудникам».

Фронтон поерзал на сиденье, отстегнул плащ, отпустив его на землю. Он протянул руку, взял кувшин вина со стола Цезаря, наполнил два бокала и предложил один полководцу, который с готовностью принял его.

«Что касается Женевы, сколько подразделений там дислоцировано?»

Цезарь потер подбородок, глубоко задумавшись.

«Остаётся четыре вспомогательных отряда: два пехотных, один кавалерийский и один смешанный. Ими командуют отдельные префекты под общим руководством декурионов Женевы».

Фронтон нахмурил брови.

«Если не будет полномасштабного немецкого вторжения, этого должно быть достаточно. Не думаю, что немцы в ближайшее время выйдут на территорию Гельветов. Они слишком заняты форсированием Рейна на севере. К тому же, если немцы начнут крупномасштабную операцию, даже десятикратное увеличение численности вряд ли их остановит».

Он вздохнул.

«На всякий случай, однако, я бы хотел послать сообщение в Аквилею и снова собрать такое же количество войск. Я бы назначил им подходящего офицера с базы в Аквилее и отправил бы всех в Женеву. Таким образом, у вас будет внушительный отряд под началом достойного командира, набор которого не потребует больших затрат и не потребует слишком многого от ваших резервов регулярных войск. Мне интересно, почему Тетрик здесь с большей частью отряда?»

Цезарь вздохнул.

Некоторое время назад, в наше время, у Соны, когда ты пытался в одиночку разбить гельветов, прибыл гонец. Тетрик получил известие о переправе Ариовиста через Рейн и подумал, что мне нужно знать. Он также считал, что Женеве совершенно ничего не угрожает, поскольку гельветы отсутствуют, а германские племена продвигаются на северо-запад. Он просил разрешения присоединиться к армии, поэтому я послал ему послание с просьбой как можно скорее присоединиться к нам и выслать вспомогательные войска. Это была его идея оставить небольшой оборонительный отряд в Женеве. Я не думал, что Тетрик нам особенно нужен там как командир, поэтому привёз его сюда. Насколько я понимаю, во время своего короткого пребывания в Женеве он очень быстро поправлялся после раны, но теперь я понимаю, что столь долгое путешествие, возможно, затормозило его выздоровление. Возможно, оглядываясь назад, мне следовало бы сказать ему не приезжать.

Фронто покачал головой.

«Теперь, когда он здесь, с ним всё будет в порядке. Путь из Женевы долгий и изнурительный, особенно для того, кто ещё не полностью оправился». Он посмотрел на свою руку. «Поверьте мне. С Тетрикусом всё будет хорошо. Вы, наверное, правы насчёт того, что в Женеве безопасно, но я бы предпочёл перестраховаться».

Цезарь нахмурился и приложил руку к виску — знак, который Фронтон распознал как предвестник одной из сильнейших головных болей полководца.

«Тогда моя главная проблема, вероятно, Красс. Стоит ли мне вообще спрашивать, что ты о нём думаешь?»

Фронто поморщился.

«Несмотря на мою личную неприязнь к нему, я считаю, что он заносчивый, высокомерный, мерзкий мелкий политик, воспользовавшийся славой своего отца».

Генерал снова потер виски и продолжил.

« Не обращая внимания на вашу личную неприязнь?»

Фронтон улыбнулся своей самой неприятной улыбкой.

«Красса недолюбливают товарищи, и это не могло ускользнуть от вашего внимания. Я не одинок в своём мнении. Седьмой его недолюбливает. Он излишне жёсток и назойлив с ними, и если не успокоится, может натворить бед. Из-за такого командования уже бунтовали целые армии. Я понимаю, что он молод и пытается проявить себя среди старших. Возможно, он даже хороший тактик, но ему придётся изменить своё отношение, если он хочет сохранить командование. Вы видели, как он обошелся с Тетриком. Если бы я не потребовал перевода, он превратил бы жизнь трибуна в ад, когда вернулся бы в свой отряд. Этого достаточно?»

Генерал печально кивнул.

Мне больно это говорить, но я с тобой согласен. Мне нужно поговорить с ним наедине и попытаться скорректировать его агрессивную тактику командования, но есть одна проблема. Я знаю, что ты знаешь гораздо больше, чем, вероятно, следовало бы, но я также знаю, что ты скрытен. Мне нужно, чтобы ты, когда мы говорим о Крассе, помнил, что его отец не только один из самых могущественных людей в Риме, но и во многом ответственен за то, что я сейчас там, где я. Я должен этому человеку много денег и гораздо больше. Я не могу позволить себе опозорить его сына. Он мне нужен там, где он сейчас, но мне придётся его успокоить. Видишь ли, даже я не гнушаюсь угождать людям.

Фронто кивнул. Это была слишком знакомая история.

«Мы сделаем всё возможное, чтобы помочь, как всегда, Цезарь, но, пожалуйста, не ждите, что я буду падать перед ним ниц. Я ему ничем не обязан, и если его нужно поставить на место, я, чёрт возьми, намерен это сделать».

Цезарь улыбнулся.

«Хорошо. Если меня ограничивают личные связи, возможно, ему будет полезно, если этим займётся кто-то другой. Однако у меня есть и другая мысль, связанная с этим. Меня беспокоит, что легионы слишком сильно привязаны к своим командирам. Что касается некоторых офицеров, особенно вас и Бальба, я чувствую себя в безопасности, зная, что вы подходите для этой работы. Однако других командиров я не так хорошо знаю. Мне кажется, что они могут быть более преданы своим командирам, чем мне или Риму. Я много думал об отказе от политики долгосрочных легатов и возвращении власти трибунам и временным командирам. Что вы думаете?»

Легат поднял глаза и сосредоточил взгляд на Цезаре.

«Сэр, легионы тесно связаны со своими командирами, но это хорошо , и легионы всегда будут тесно связаны с харизматичным лидером. Со всем уважением заявляю, что преимущества вашей необычной политики командования значительно перевешивают недостатки. Я предвижу день, когда у всех легионов будет постоянный командующий. Думаю, это единственно возможный путь вперёд. По-моему, вам не нужно беспокоиться о войсках, пока у вас есть хорошие и верные легаты. Именно за ними вам нужно присматривать. В конце концов… кто им всем платит? Ты, Цезарь, а не мы».

Цезарь улыбнулся.

«Ты всегда поднимаешь мне настроение, Маркус. Я чувствую уверенность в своих решениях, когда они одобрены тобой.

Фронто устало улыбнулся.

«Цезарь, шесть легионов уже давно и с готовностью и почти непрерывно двигаются, а новые вспомогательные войска не отдыхали с момента отбытия из Женевы. Я видел, какое впечатление на людей произвел выходной в Бибракте, и думаю, что, если исход битвы будет благоприятным, нам следует остаться здесь лагерем, возможно, на неделю. Легионам не помешает отдых, и это даст нам время подлечиться, исцелиться и восстановиться. Кроме того, нам ещё предстоит испытание Думнорига. Мы можем посвятить это время укреплению наших связей с эдуями».

Цезарь улыбнулся.

«Согласен. Время восстановления сил и политических маневров после окончания войны. Спасибо, Маркус. Как всегда, твой совет меня утешает. Теперь нам осталось только выиграть битву».

* * * * *

«Чертовски типично».

Приск взглянул на Велия и поднял брови.

"Что?"

«На передовой. Как обычно».

Прискус усмехнулся.

«Это даёт тебе шанс проявить себя, мужик».

"Хм."

Легионы расположились лагерем на холме примерно в полумиле от Бибракты. Согласно последним данным разведки, гельветы должны были прибыть вскоре после рассвета. Армии уже дали позиции, и не было ни времени, ни необходимости ставить палатки и строить укрепления; сегодня вечером никого не застанут врасплох. Вечер был сухим и довольно тёплым, дождь сменился солнцем задолго до обеда. Земля полностью просохла, и на холме царила странная атмосфера. Вместо предбоевого напряжения царило что-то вроде летнего похода. В сумерках солдаты шести легионов лежали, завернувшись в плащи и одеяла, под открытым небом. Те, кто ещё не спал, поедали остатки дичи и солёное мясо, приготовленные на небольших кострах, разбросанных по холму. Некоторые выпивали, чтобы подкрепиться перед следующим днём; другие играли в кости, чтобы отвлечься.

Приск, Велий и Фронтон сидели с флягой хорошо разбавленного вина на полпути к вершине холма, куда был назначен Десятый легион. Легион был организован (как и другие) в три ряда, с четырьмя когортами в передней линии и тремя в каждой последующей. Таким образом, полумесяц на холме составлял пятьдесят человек в глубину и, с четырьмя легионами бок о бок, четыреста человек в длину. Десятый легион был размещен как один из двух центральных легионов, рядом с Восьмым. Девятый занял левый фланг, а Седьмой – правый, бок о бок с людьми Фронтона. Одиннадцатый и Двенадцатый легионы, еще относительно неопытные, оставались на гребне холма со вспомогательными войсками, окружая обоз и штабных офицеров. Весь холм был покрыт людьми, так что под покоящимися телами практически не было видно земли.

Прошло очень много времени с тех пор, как армия такого размера где-либо выстраивалась в боевую линию. Кавалерия была видна на равнине у подножия холма. Они выступят до рассвета и вступят в бой с гельветами, притягивая их ближе и подстрекая. План был хорошо продуман и будет тщательно реализован.

Кавалерия теперь контролировала всех животных на поле боя. Цезарь приказал отвести своего коня, а также коней всех офицеров и всех вьючных животных в загон на самой вершине холма, окружённый повозками с багажом. Никому не будет предоставлена возможность легко сбежать с этого поля.

Велий поднял взгляд на Фронтона, отражая отблески пламени в его глазах и на металлических элементах мундира и доспехов. Фронтон сидел в тунике и штанах, но без кирасы. Он всё ещё страдал от травмы правой руки и, по словам врачей, будет страдать, вероятно, до зимы и окончания похода. Поэтому он не собирался принимать активного участия в битве, но и не хотел оставаться в стороне.

"Сэр?"

"Хм?"

Фронтон вдалеке погрузился в свои мысли. Велий поерзал на одеяле, скрестив ноги.

«Как думаешь, сколько у них людей? Я имею в виду гельветов».

Фронто нахмурился.

«Я помню, как старик оценивал их численность на одном из своих брифингов. Думаю, когда они покинули Женеву, их было около трёхсот тысяч, но, возможно, треть из них были мужчинами боеспособного возраста».

«Уф…»

Прискус свистнул.

«Я и не думал, что их так много. Они всегда выглядят такой неорганизованной толпой, когда двигаются, что забываешь, сколько их».

Велиус фыркнул.

«У всех них куча прямых кишок».

Фронтон и Приск повернулись к Велию, который пожал плечами.

"Что?"

Он продолжал сидеть, жуя кусок соленой свинины, пока двое других катались по полу от смеха.

«У тебя есть дар слова, мужик, я тебе уже говорил?»

Велиус усмехнулся.

«В любом случае, не знаю, почему мы рассчитываем на такое количество. Мы знаем, что четверть из них исчезла у реки».

Фронтон мрачно кивнул. Он не желал возвращаться на место той бойни, хотя оно иногда и преследовало его во сне. Пытаясь разрядить обстановку, он повернулся к Приску и указал на Велия крючковатым большим пальцем.

«Вы когда-нибудь замечали, что он разговаривает по-другому, когда находится в присутствии старшего офицера?»

Прискус ухмыльнулся.

«Сейчас он стоит перед старшим офицером, и мне он напоминает одного из тех бродяг, что спят под Эмилиевым мостом».

Фронтон рассмеялся, когда Велий нанес Приску сокрушительный удар по плечу.

«Посмейтесь над этим».

Лицо Приска приняло более серьезное выражение.

«И это всё, сэр? Мы что, разобьём их здесь и вернёмся домой в Аквилею?»

Фронто нахмурился.

«Ты же знаешь, Гней, я не могу дать тебе информацию о планировании будущей кампании, так что перестань выпытывать информацию».

«Нет, сэр. Честно говоря, не понимаю, что мы тут ещё задумали, после того как разгромим их. Может, заберём рабов, соберём добычу и вернёмся в Аквилею».

Фронто уклончиво пожал плечами.

«Всё возможно, но не стоит ни на что рассчитывать, пока мы завтра не разгромим врага. Даже с Ауксилией нас всего тридцать пять или сорок тысяч. У них, вероятно, ещё семьдесят тысяч боеспособных воинов, так что завтра лучше всего воспользоваться этим холмом. Они будут превосходить нас численностью вдвое. Надеюсь, Цезарь всё продумал как следует».

Кто-то позади Фронтона откашлялся. Обернувшись, он увидел легионера, сидевшего на одеяле. Этот мальчишка не был ветераном, ему было чуть больше двадцати.

«Да, парень?»

«Простите, что прерываю, сэр? Не хочу, чтобы вы подумали, что я подслушиваю, но я не могу заснуть и не мог не подслушать».

"Как дела?"

Молодой человек прошаркал вперед, в оранжевое свечение костра, вокруг которого сидели трое.

«Что ж, сэр, некоторые ветераны говорят, что вы лучший полководец этой армии, даже лучше Цезаря».

Приск ухмыльнулся Фронтону.

«Видишь, твоя слава распространяется со скоростью лесного пожара».

Он повернулся к молодому легионеру.

«Лучше не раздувай его самолюбие, солдат. У него и так большая голова, и завтра он её в каску не втиснёт».

Фронтон на мгновение задумался, разглядывая свои бинты и шрамы, а затем нанёс быстрый удар левым кулаком в то же самое место на плече Приска. Примуспилус, смеясь и держась за руку, упал на траву. Фронтон снова повернулся к юноше.

«Я изучил своих тактик, и у меня была возможность применить несколько планов на практике».

Легионер посмотрел на него широко раскрытыми глазами.

«Что бы вы сделали, сэр?

"Что ты имеешь в виду?"

«Как бы вы спланировали эту битву?»

Фронтон задумчиво посмотрел в огонь.

«Думаю, я бы для начала оставил весь обоз в Бибракте. Я бы разделил конницу на три отдельных отряда. Один — чтобы делать то, что задумал Цезарь, другой — в Бибракте в качестве резерва, а третий — спрятался за холмом».

Молодой человек восторженно улыбнулся.

«А сама армия?»

Три легиона на этом холме, выстроившись полумесяцем; вероятно, Одиннадцатый в центре, Десятый и Девятый по бокам. Двенадцатый на склонах под стенами Бибракты, а Восьмой я бы отправил форсированным маршем с большей частью разведчиков, чтобы занять позицию за гельветами. Седьмой в резерве, вокруг обоза.

«И что потом, сэр?»

Фронто улыбнулся.

А затем гельветы подошли бы сюда и вступили бы в бой с тремя легионами на холме. Вскоре после этого к ним подошёл бы Восьмой легион, и мы бы их загнали в ловушку. Как только они вступили бы в бой, я бы подал сигнал, и Двенадцатый легион с третьей частью кавалерии ринулись бы из Бибракта и ударили бы им во фланг. Их бы размололи в фарш между тремя фронтами. Их единственной надеждой было бы прорваться на другой фланг, а у нас остались бы два оставшихся кавалерийских крыла, чтобы преследовать их, когда они прорвутся.

"Ух ты."

Молодой солдат ухмыльнулся, как сумасшедший.

«Как вы думаете, этот способ сработает?»

Фронто кивнул.

«О, это сработает, и мы их победим. Надеюсь только, что противник не запланировал никаких неприятных сюрпризов. Мы разместим всю нашу армию в одном месте, без резервов, так что потери могут быть высокими, если мы облажаемся».

Он вдруг понял, что не стоит говорить это молодым, впечатлительным солдатам накануне важного сражения. Он обнял мальчика и утешающе похлопал его по плечу.

«Мы их победим. Мы уже всех победили в этой кампании, и мы римляне, так что победа — наша судьба. Как тебя зовут, парень?»

«Флорус, сэр».

Фронтон благосклонно улыбнулся.

«Ну что ж, Флор, найди меня завтра после битвы, и я угощу тебя выпивкой. Выпьем за славную судьбу Рима, а?»

Легионер снова усмехнулся.

«Да, сэр!»

Фронто повернулся к двум другим офицерам. Они ухмылялись друг другу.

"Что?"

Приск сложил руки в умоляющем жесте, его нижняя губа жалобно отвисла, а ресницы затрепетали.

«Пожалуйста, господин Фронто, вы наш герой !»

Велиус пролил свой напиток, когда покатился со смеху.

Фронто вздохнул.

«Выбросьте это из головы, ребята. Завтра будет долгий день».

Четверо мужчин сидели молча, глядя на пляшущие языки пламени угасающего костра.