Завоевание Галлии

Глава 3

(Вдоль берега Роны)

«Примус пил: главный центурион легиона. По сути, второй командир легиона».

«Капсарий: солдаты-легионеры, обучавшиеся на военных медиков, чьей задачей было оказывать помощь раненым в полевых условиях, пока они не доберутся до госпиталя».

«Вена: латинское название современного города Вьенна в долине Роны».

Фронтон и Тетрик осматривали дело рук своих. Зелёная насыпь тянулась на девятнадцать миль к западу отсюда. Высота неизбежно колебалась, но в целом составляла около пятнадцати футов. Всего ярд отделял стену от рва глубиной шесть футов, который, в свою очередь, находился всего в пяти-десяти ярдах от берега реки. Такова была оборонительная система, которую приказал построить Цезарь. Фронтон и Тетрик превзошли себя в своём творении. Ров был выложен смертоносным ковром из острых острейших лезвий, а лилии – небольшие скрытые ямы с заострённым колом – были стратегически расположены между валом и рвом. На вершине вала восьмифутовый частокол покрывал всю длину системы, имея всего три ворот, расположенных на расстоянии пяти-шести миль друг от друга. Вдоль стены на равном расстоянии располагались сооружения, похожие на форты, небольшие редуты, в которых можно было разместить большое количество солдат. В общем, это была система, которая устроила бы любого римского полководца. Любого, кроме Фронтона. Он повернулся к Тетрику.

«Что произойдет, если они приплывут через озеро на лодках?»

Тетрик вздохнул. Его начинал немного утомлять пессимизм Фронтона.

«Сэр, во всей провинции не хватит лодок, чтобы переправить такое большое племя через озеро такого размера».

«А если они пойдут вокруг озера?»

«Через враждебную им территорию? Тогда Третья Когорта сможет получить своё жалованье, не так ли, сэр?»

Фронтон раздраженно прочистил горло и топнул ногой. Утро было холодным, и недельный холод так глубоко пробрал его до костей, что он чувствовал, что уже никогда не согреется. Он уже был в своей толстой шерстяной тунике, шарфе и плаще. Штаны у него были особенно плотные и чуть длиннее, чем обычно, а сапоги он носил самые тяжелые.

Солдат взбежал по насыпи, хрустя под ногами замерзшей травы. Наверху он вытянулся по стойке смирно, тяжело дыша.

«Господин, сотник Велий просит разрешения ввести отряд на оборону».

Фронтон взглянул на солдата, несомненно, одного из новобранцев Велиуса. Он был хорошо экипирован и одет, держался очень официально, и только акцент выдавал его. Он вполне мог быть солдатом Десятого. Сомнений не было: Велиус знал свою работу и выполнил её превосходно.

«Хорошо, солдат, передай Велиусу, что его подразделению разрешено приближаться».

«Сэр!» Солдат резко повернулся и потопал обратно вниз по склону, оставляя за собой дугообразную дорожку следов на побелевшей траве.

Тетрик проводил его взглядом и повернулся к командиру.

«Думаю, нам стоит отправить Велиуса в турне по Империи. Через месяц у нас будет несколько миллионов хорошо обученных людей».

Фронтон улыбнулся. «Да, но кто бы делал вино и привозил его нам, если бы все были солдатами?»

Через несколько мгновений Велиус показался из-за угла ближайшего редута. За ним следовали два отряда, каждый с центурионом. Один отряд нес знамя Одиннадцатого, а другой — Двенадцатого. Отряды двинулись в усиленном темпе, строем к насыпи, где быстро выстроились. Велиус обратился к двум офицерам на стене.

«Сэр, прошу разрешения продемонстрировать приемы римской оборонительной инженерии этим людям, которые были отобраны в качестве первых инженерных подразделений Одиннадцатого и Двенадцатого полков».

Фронтон улыбнулся Тетрику, а затем повернулся с каменным лицом и обратился к инструктору.

«Продолжайте, сотник, мы все равно уходим».

Когда они вдвоем начали постепенный спуск по склону, Велиус отдал несколько приказов новым подразделениям, которые заняли более расслабленную позицию.

«Вы заметите высоту берега и достигнутый уклон…»

Голос Велиуса затих вдали, когда они вдвоем направились обратно к Форту.

Фронтон прикрыл глаза от солнца и посмотрел вперед, на лагерь.

«Восьмой почти готов к выдвижению? Я не очень хорошо вижу при таком освещении, но, похоже, все еще на месте».

Тетрик прищурился в том же направлении.

«Они почти готовы к выдвижению, сэр. Дайте им час, и они снимут все эти палатки. Проблема в том, что половина людей, которые всё это организуют, всё ещё нянчатся с Одиннадцатым и Двенадцатым полками. Полагаю, эти люди вернутся к своим подразделениям, как только все легионы будут на позициях».

Фронтон издал низкий ворчливый звук.

«Надеюсь, Гай. Цезарь пока ничего не пообещал, или, по крайней мере, не признаётся в этом. Каждый раз, когда я спрашиваю его о дальнейших действиях, он лишь постукивает по своему огромному носу и подмигивает. Он не любит, когда его опережают в чём-либо».

Пройдя через ворота лагеря, Фронтон с радостью убедился, что ошибся на расстоянии. Палатки действительно были всё ещё установлены, но оружие и снаряжение были уложены и готовы к отправке, и до отправления оставался, пожалуй, час. Он увидел, как примуспил Восьмого полка жестикулирует своим посохом, похожим на виноградную лозу, у туалетов.

«Хорошая работа, Бальвентиус».

Старший центурион кивнул. «Мы почти готовы. Я пытался получить разрешение убрать палатки и отправиться в путь, сэр, но не могу встретиться с нашим легатом. Он занят с генералом».

Фронтон кивнул в ответ. «Подготовься, разложи палатки и всё такое, но не начинай, пока не получишь вестей от Бальба или от меня. Мне сначала нужно пойти к Цезарю».

Фронтон полушел-полубежал в сторону штаба. Тетрик смотрел ему вслед с улыбкой на лице. Командир начинал нервничать, как и большинство офицеров и солдат. Сегодня было десятое апреля, и гельветы должны были вернуться в течение следующих двух дней. Это означало, что легионы должны были быть на месте самое позднее к завтрашнему утру, а Фронтон ненавидел ждать в обороне. Тетрик снова улыбнулся. Он знал командира недолго, но тот ему очень нравился. К вечеру Восьмой будет на месте, с двумя зелеными легионами в поддержку, на очень удобной позиции на стене. Тетрика назначили помощником Фронтона, и легат немедленно назначил его и Велия командирами Одиннадцатого и Двенадцатого. Он с нетерпением ждал этого. Он никогда не командовал полноценным легионом, и, хотя формально превосходил Велия по званию, был рад уступить ему командование. Велий получил свой первый боевой шрам ещё до рождения Тетрика. Солдаты новых легионов начинали напрягаться и спорить, но хороший бой всегда снимал напряжение.

«Ну что ж. Через пару часов мы будем готовы выдвинуться». Тетрик зашагал в сторону лагеря Одиннадцатого, который, должно быть, ждал его приказов.

Десять минут спустя Фронтон вошел в штаб гарнизонной крепости Восьмого легиона. В здании царило оживление и суета. Несмотря на отсутствие недавно присвоивших себе офицеров Одиннадцатого и Двенадцатого легионов, которые теперь находились в своих лагерях и готовили свои легионы к бою в конце дня, множество офицеров, администраторов и других служащих носились по зданию, неся стопки бумаг и списки. Дверь кабинета Цезаря была открыта, люди почти непрерывно сновали туда-сюда. Фронтон нетерпеливо ждал у противоположной стены, пока поредеет очередь входящих и выходящих писцов, постукивая пальцами по скрещенным рукам и издавая гортанные фыркающие звуки.

Рука на его плече заставила его вздрогнуть. Он обернулся и увидел измождённое, но улыбающееся лицо Бальбуса.

«Ты выглядишь как человек, готовый в одиночку броситься на варваров. Что тебя так напрягает?»

Фронтон вздохнул. «Как раз такой день, наверное. Вижу, Восьмой полк готов к выступлению. Бальвентиус пытался связаться с тобой, но я дал ему разрешение разбить палатки и подготовиться. Полагаю, это нормально?»

«Да, действительно. Здесь было немного суматошно, и у меня не было возможности уйти. Я видел Лонгина раньше. Он уже отправил всю мою кавалерию и вспомогательных всадников к дальнему концу стены. Не могу понять, то ли это тактический ход, то ли он просто пытается не вмешиваться в происходящее».

Фронто кивнул.

«Вероятно, последнее».

Он указал на дверь, поскольку движение транспорта снизилось до разумного уровня, и два легата вошли.

Цезарь стоял, прислонив свой походный стул к стене. На этот раз он был в полном доспехе, и слуга завязывал ленту вокруг кирасы. Фронтон, проведший большую часть жизни в полном доспехе, никогда не мог оценить привлекательность гламурных нарядов, которые обычно носили полководцы. Выбеленный нагрудник с рельефным декором был очень эффектен, но непрактичен в боевой обстановке. После испанской кампании Фронтону подарили богато украшенную кирасу, которую он оставил в Путеолах в сундуке. Сейчас он носил стальную кирасу с бронзовым покрытием и традиционным солдатским украшением – головой Медузы на груди. Удобно и практично.

Когда они вошли, Цезарь взглянул на них.

«А, господа. Полагаю, идут манёвры?»

Фронтон и Бальбус кивнули. «Восьмой полк уже ставит палатки и будет на позиции к закату, полностью развернув лагерь. Одиннадцатый и Двенадцатый полки опережают нас примерно на час и будут на позициях как раз к обеду, сэр».

«Хорошо. Хорошо. Я хочу, чтобы все доступные старшие офицеры были со мной, когда прибудут гельветы, так что, Бальб, тебе придётся пока оставить своего примуспила командовать Восьмым. С другой стороны, господа, это означает, что вы двое и Лонгин проведёте следующие два дня в роскошных апартаментах в Женеве вместе со мной и другими штабными офицерами».

Бальб лишь кивнул, но опасения Фронтона, что день окажется плохим, постепенно оправдывались.

«Сэр? Восьмому легиону всё ещё не хватает старших офицеров-инструкторов из-за неопытности двух новых легионов. Бальвентий хорош, но ему будет трудно удерживать разрозненный легион без надёжной командной структуры. Оставлять нас здесь не поможет. Бальб должен быть с Восьмым, а я — с новыми легионами, помогая Тетрику и Велию, когда им это понадобится. Я не посол, сэр, я солдат».

На лице Цезаря отразилось лёгкое раздражение. Слуга, завязывавший ленту, закончил и резко отступил назад.

«Легат, передай примуспилу Восьмого, чтобы он вернул своих офицеров-инструкторов. Они смогут помочь Одиннадцатому, находясь на стене. Уверен, он справится». Вздохнув, Цезарь сел на угол большого стола.

«Фронто, я знаю, ты это ненавидишь, но ты должен помнить, что у офицера есть ряд задач, выходящих за рамки сражения и командования отрядом. Нам нужно представить этим варварам единый и грозный фронт, и всем легионам в ближайшие день-два понадобятся офицеры, полностью осведомлённые о ситуации. Ты пойдёшь со мной на совещание и дашь младшим офицерам возможность выполнить свои обязанности. Тетрика переведут в штаб через год-два, и ему понадобится командирский опыт на случай, если ему придётся командовать легионом. У Велия и Бальвентия в общей сложности более ста лет командного опыта. Уверен, они справятся с любой задачей». Он видел, как Фронтон открыл рот и набрал воздуха, чтобы заговорить, поэтому многозначительно жестикулировал.

«Не заставляй меня спорить, Маркус, просто делай, как тебе говорят!»

Фронтон сидел у тёплого камина в покоях Бальба. Он вновь был глубоко благодарен легату Восьмого легиона за гостеприимство, оказанное им в последние два дня. Лонгин и многие его офицеры, как и все неуверенные в себе офицеры, всё время вертелись у ног Цезаря, словно комнатные собачки, пытаясь втереться к нему в доверие. Фронтон знал Цезаря достаточно давно, а Бальб был достаточно уверен в себе, чтобы понимать: лучший способ завоевать расположение полководца — оказаться рядом как раз перед тем, как он почувствует, что в тебе нуждается, и демонстративно отсутствовать всё остальное время. Таким образом, легаты Восьмого и Десятого легионов не упускали случая присутствовать на всех четырёх ужинах и стратегических совещаниях Цезаря, а остальное время провели в доме Бальба, обсуждая прошлые кампании, общие моменты и особенности военной жизни.

В свой первый вечер здесь Фронтон смутился, уплетая одно из очень вкусных пирожных, которые жена Бальба испекла для полководца, когда та их застала. Он пробормотал какие-то извинения за лишения, съев полные крошки, и Корвиния, к моему удивлению, сразу же прониклась симпатией к ворчливому легату. По-видимому, он напомнил ей Бальба двадцатилетней давности; это замечание заставило старшего легата поморщиться. С тех пор Корвиния, по-видимому, оставила всякую надежду на то, что Цезарь почтит её дом, и вместо этого взялась заботиться о Фронтоне. Ему не разрешали возвращаться в городские покои, и он ночевал в свободной комнате. Она закормила его до полусмерти, и Фронтон был убеждён, что ему придётся дважды пробежать вдоль стены, чтобы избавиться от двухдневного голода. Наконец, она призналась Фронтону, что ей не нравится видеть такого храброго, красивого и умного мужчину без хорошей жены, и позаботилась о том, чтобы всякий раз, когда ему что-нибудь понадобится, одна из её двух дочерей была рядом. Он по глупости спросил о третьей дочери и услышал, что она два года назад вышла замуж за какого-то важного солдата.

Несмотря на ощущение, будто он пытается переварить сигнальную вышку, и необходимость избегать и отвлекать внимание двух девочек-подростков и их настойчивой матери, Фронто был в самом расслабленном состоянии, какое он мог вспомнить за многие годы.

Прибыл гонец с сообщением к двум легатам о том, что легионы заняли позиции и выставлены наблюдательные посты. Бальвентий, Велий и Тетрик, по-видимому, хорошо о них позаботились, и Фронтон с удивлением осознал, что ни разу не подумал о них во время их путешествия и расположения на оборонительных позициях. Конечно, вскоре всё изменится.

Сегодня, по сути. Рассвет уже рассвело, и Цезарь сообщил всем офицерам, что они должны быть на позиции у северных ворот города через час после восхода солнца. Бальб сидел по другую сторону камина, один раб завязывал ленту вокруг его кирасы, другой шнуровал сапоги. Фронтон оглядел его с ног до головы. Бальб выглядел как настоящий закаленный воин. Он подозревал, что именно так он будет выглядеть в ближайшее время. Вероятно, именно так он и выглядит сейчас.

Фронтон был за то, чтобы выпить стакан разбавленного вина во время утренней трапезы, поскольку его отец всегда утверждал, что оно полезно для крови, хотя Корвиния и посмеялась над этим решением, предложив обоим легатам по стакану теплого козьего молока.

Фронтон сидел в своей военной форме, с красным плащом, сложенным и готовым к надеванию, когда он встанет. Он был глубоко благодарен Корвинии за то, что она выстирала и высушила его славный красный военный плащ. Цезарь ясно дал понять, что требуется полная форма, но, уходя, схватил Фронтона за плечо и шепнул ему на ухо: «Но не этот плащ».

Вчера вечером он снова попытался оторвать одного из херувимов от плаща и случайно порвал небольшую дырочку у одной из ножек. Он вздохнул. Плащ останется с ним до самой смерти, и, зная свою сестру, он будет похоронен вместе с ним и будет страдать от него вечно.

Бальб встал и жестом отпустил раба.

«Ладно, Маркус. Ты готов к встрече с варваром?»

«Я готов настолько, насколько это вообще возможно, Квинтус. Нам всё равно пора переезжать. Неделя здесь, во власти Корвинии, и я стану ленивым, пухлым человеком, впитывающим энергию, как губка!»

Бальбус рассмеялся и хлопнул своего коллегу по спине.

«Ну же, пойдём, пока одна из моих дочерей-гарпий не загнала тебя в угол».

На улицах города царила зловещая тишина. Фронтон всегда предполагал, что гражданские горожане просыпаются позже армии, но, учитывая утренний шум последних дней, обнаружил, что у военных нет монополии на ранний подъем. Однако сегодня обычные торговцы, ремесленники и торговцы отсутствовали. Ничего удивительного, ведь весть о крайнем сроке, назначенном Цезарю для гельветов, просочилась почти сразу. Горожане, конечно же, не могли беспокоиться о гельветах. Они должны были знать, что ни одно племя не сможет пройти сквозь такую оборону, удерживаемую тремя легионами. Более того, рост местного военного присутствия предвещал расцвет для многих местных торговцев и лавочников. Проблема заключалась в том, что жители Женевы осознавали, что, одержав победу, Цезарь возьмет с собой большую часть армии и двинется на юг, оставив Женеву беззащитной перед мстительными атаками. Это было разумное предположение в данных обстоятельствах, и Фронто вполне мог понять людей, не желавших, чтобы их видели частью этого.

Бальб и Фронтон первыми прибыли к северным воротам. Они замерли на мгновение, наслаждаясь утром. За последние два дня температура значительно повысилась, и, похоже, наконец-то наступила весна. Идеальная погода для военных действий, как назвал её Бальб. Недостаточно холодно, чтобы утомить воинов, но и не настолько жарко, чтобы утомить их. Земля была твёрдой, но сухой, что выглядело как подходящее место для боевых действий.

Они простояли молча пять минут, наблюдая, как Восьмой легион движется по ближнему концу оборонительного вала, и любуясь красотой пейзажа за ним.

Стук копыт вернул их к делу. Цезарь рысью ехал по главной улице города; Лонгин и Сабин, один из штабных офицеров, следовали за ним среди группы других офицеров. Фронтон и Бальб отдали честь прибывшему полководцу и затем присоединились к остальным офицерам.

Группа офицеров покинула город во главе с Цезарем на белом коне, а остальные следовали позади, сверкая красным, полированной бронзой и полированной сталью. Отряд спустился от ворот, прошёл вдоль берега озера к редуту, возведённому под руководством Фронтона у конца разобранного моста.

Когда офицеры прибыли на укрепление, их впустили солдаты Восьмого полка, уже занявшие позиции. Бальб кивнул центуриону, который ответил поклоном.

Цезарь прошёл к центру редута и спешился. Один из солдат Восьмого полка бросился ему на помощь. Поднявшись на возвышение, генерал взглянул на своих офицеров.

Вы все знаете, что гельветы, вероятно, вернутся сегодня. Мы не можем сказать, когда именно, и они могут опоздать даже на день или два. Поэтому армии придётся ждать на позиции, а мы, господа, останемся у этого укрепления на всё это время. Разведчики уже расставлены, так что мы будем предупреждены о прибытии противника как минимум за час.

Затем полководец обратился к Лонгину: «Я хочу, чтобы здесь были готовы гонцы, чтобы предупредить все легионы, как только гельветы выступят. Я также хочу, чтобы для Фронтона привели коня. Марк, во время этого сражения тебе потребуется быть очень мобильным, находиться среди всех легионов, быть моими глазами и ушами и контролировать стратегию армии».

Громче, чтобы его услышали офицеры и все солдаты Восьмого легиона, расквартированные у озера, Цезарь крикнул: «А теперь мы ждём. Взгляните на своих товарищей и на своё оружие. Помните, что вы римлянин, и Рим нуждается в вас сейчас. Они – варвары, и варвары никогда больше не будут топтать землю наших земель своими вонючими сапогами. Юпитер и Марс защитят солдат Восьмого легиона и других великих легионов, которые сегодня служат Риму!»

Радостный ликование прокатилось по редуту, прокатилось по всей стене и унеслось вдаль, словно волна. Фронтон улыбнулся. «Вот в чём он силён», – подумал он. «Вот почему он великий вождь, а не просто великий стратег». Даже у Фронтона кровь закипела, и он почувствовал окружающее его нетерпение. Даже этот осёл Лонгин обнажил меч и осматривал его лезвие. Легата охватила волна гордости. Он был римлянином, как и все окружающие его люди, и даже если горы сами наступят на стену, легионы сдержат их.

Велий стоял на возвышении за частоколом и смотрел вдоль стены на озеро. Вероятно, именно там они и нанесут первый удар. Возможно, они даже сражались за контроль над ним. Поскольку озеро находилось в восьми или девяти милях, он видел лишь тихую и мирную местность. Десять минут назад всадник донес до него весть, что Цезарь отказал гельветам в доступе и что они угрожали Восьмому легиону, прежде чем отступить и собрать племя. Велий не мог поверить, что перед лицом такой обороны какая-либо армия попытается их взять, не говоря уже о кучки немытых, волосатых варваров. Офицеры, похоже, рассчитывали, что они придут, и должны знать своё дело. Тем не менее, Фронтон сказал, что постарается провести как можно больше времени с двумя новыми легионами, и Велий желал, чтобы тот поторопился и добрался сюда.

Седой центурион знал, как командовать подразделением; знал, что делать, и что легион подчинится его приказам, но он знал, что им нужен здесь легат. Он хотел здесь легата. Погруженный в задумчивость, Велий через пару минут осознал, что один из центурионов Двенадцатого махал ему рукой и кричал с нескольких сотен ярдов вверх по реке. Прикрыв глаза и глядя в том направлении, Велий увидел, что центурион попеременно махал ему и указывал вниз, в реку. Следуя за его указующим пальцем, Приск почувствовал, как у него участился пульс. Тонкая, разбавленная красная струйка появилась в центре реки, и, пока он смотрел, как ледяная альпийская вода проносится мимо, пигмент наполнялся и разбавлялся все больше, пока вся река не окрасилась в розовый цвет.

Центурион-тренер выпрямился и глубоко вздохнул. «Вот оно, ребята. Оно началось выше по реке, но скоро доберётся и до нас. Легат прибудет сюда, как только сможет, но варвары могут добраться сюда раньше».

Велиус снова оглянулся вдоль линии в сторону озера.

Под грохотом копыт Фронтон испытывал смесь волнения, которого давно не испытывал, и тревоги из-за задержки, которую он потерпел на командном пункте Цезаря. Одиннадцатый и Двенадцатый легионы ждали его всего в нескольких милях, а часть гельветов активно сражалась с Восьмым легионом, метая метательные снаряды через реку, как правило, безвредные, в частокол, и время от времени небольшими группами пытаясь переправиться вплавь, несмотря на ледяную воду. Большая группа варваров отделилась ещё в самом начале и направилась вниз по реке, вне досягаемости метательных снарядов римских укреплений. В целом Фронтон нашёл позицию варваров смехотворной. Неподготовленные, они не могли рассчитывать на то, чтобы справиться с таким количеством сил, которое собрал Цезарь. Несмотря на приказ Цезаря сохранять присутствие по всей стене, Фронтон намеревался сразу же выехать к новым легионам и помочь Велию и Тетрику с принятием серьёзных тактических решений. Бальбу не составит труда командовать этим концом стены.

Спускаясь во весь опор по пологому склону сезонного ручья, а затем поднимаясь обратно на другой берег, Фронтон внезапно заметил, что происходит вокруг. Звуки криков и лязга металлического оружия постепенно доносились до него сквозь рёв коня. Натянув поводья, Фронтон оглядел местность. Один из редутов, занятый солдатами Одиннадцатого, находился примерно в пятистах ярдах впереди, а предыдущий, занятый Восьмым, – примерно в миле позади. Здесь же, на самой насыпи, расположилась лишь группа солдат недавно сформированного Одиннадцатого. Пройдет еще несколько миль, прежде чем он доберется до Двенадцатого или даже до командного подразделения Одиннадцатого. Бальб предполагал, что четырёхмильный разрыв между когортами полностью обученного легиона был разумным и мог быть перекрыт молодыми легионами под прицелом подразделений по обе стороны.

Фронтон подбежал к насыпи как раз в тот момент, когда над частоколом просвистел шквал метательных снарядов. Спрыгнув с коня как раз в тот момент, когда копьё перекрыло образовавшееся пространство, легат приземлился в мокрую, слегка грязную траву и, перекатившись, вскочил на ноги. Один из легионеров схватил поводья коня и повёл его обратно к редуту, к безопасному месту. Ещё двое легионеров подошли, чтобы помочь Фронтону подняться, но он отмахнулся от них.

«Где твой сотник? Что происходит?»

С вершины насыпи появилась фигура в лохмотьях кольчуги – всё, что осталось от доспехов. Шлема на нём не было, и не вся кровь, которой он был облит, была его собственной, несмотря на зияющие раны в руке и боку.

«Господин, я Бассиан, командую этой центурией».

«Что, черт возьми, происходит?»

Бассиан выпрямился, вытирая кровь из глаза. «Нас не предупредили, сэр. У них есть лучники. И чертовски хорошие, лучше тех нумидийцев, что были с нами, сэр. Они в кустах на другом берегу. Должно быть, были там с прошлой ночи. Они уничтожили больше половины моих людей на стене первым же залпом, ещё до того, как мы заметили их присутствие. Потом, пока мы пригнулись и разбирались с войсками, целая толпа их переправилась на лодках под прикрытием стрел. Всё это – подлая затея, сэр. Они и не думали спорить с Цезарем!»

«Как обстоят дела теперь, Бассиан, и где трибун Тетрик?»

«Не знаю, где трибун, сэр. Эти ублюдки под стеной, сэр, на этой стороне реки. Мы пока их прижали, но эти лучники всё ещё редеют мои ряды, да и своих переправляют. Рано или поздно нас будет меньше. Мы могли бы вызвать другие центурии из Одиннадцатого, но это растянет нас на какое-то другое место. По приказу Цезаря мы разместили около шестидесяти процентов легиона рядом с редутом Восьмого, так что нас здесь немного меньше, чем положено».

Центурион понизил голос до шепота.

«И прошу прощения, сэр, я знаю, что они новички, все хорошие парни, но они недостаточно сильны и обучены, чтобы справляться с грязной дракой, сэр».

Фронтон кивнул и крикнул человеку, ведущему его лошадь.

«Солдат, садись на коня и скачи вверх по течению к первому форту. Найди там центуриона и скажи ему прислать подмогу. Любые излишки войск из Восьмого полка, а также отряд критских вспомогательных лучников и испанских пращников, которых я видел в резерве. Передай ему, что легат Фронтон из Десятого полка просил об этом».

Он повернулся к Бассиану: «Вот что ты сделаешь. Отправь сюда всех резервистов, чтобы они забрали щиты у убитых. Ты вернёшь своих людей на стену, и пусть каждый второй будет с двумя щитами, защищая тех, кто между ними. Солдаты, которые будут между ними, возьмут все эти длинные копья, переброшенные через стену, и будут ими колоть варваров внизу. Тебе нужно лишь отвлекать их, не давать им слишком многого и защищать своих людей, пока не подойдут лучники из Восьмого полка. Затем используй их таким же образом, чтобы уничтожить их лучников на другом берегу. Я же направляюсь к Двенадцатому. Если найду кого-нибудь, кто сможет помочь, я отправлю их обратно. Если Двенадцатый полк не будет слишком стеснён, я организую подкрепление».

Когда Фронтон трусцой двинулся на запад, окружавшие его люди Одиннадцатого легиона начали собирать копья и щиты.

Велиус уже начал сомневаться, появится ли легат вообще. Он начинал сильно нервничать. Минут десять назад на другом берегу видели целую толпу гельветов, пробиравшихся между деревьями и подлеском. Что-то происходило, и, должно быть, это происходило по всей линии берега. Оттенок воды всё ещё был ярким, и он был слишком концентрированным, чтобы исходить издалека, с озера.

Где-то выше по течению, но не слишком далеко, должно быть, идёт бой. Велий сжал меч так, что костяшки пальцев побелели. Пожалуйста, только не на фланге Двенадцатого. Если там идёт бой, значит, что-то происходит и у лагеря Цезаря у озера. Раз уж здесь кипит бой, Велий готов поспорить, что и ниже по течению тоже кипит бой. Там, внизу, были броды, и отряды Двенадцатого вместе с двумя когортами Восьмого должны были их хорошо оборонять. Где-то там, на том конце, находился Лонгин со своей кавалерией. Этот человек промчался мимо на большой скорости вскоре после того, как Велий получил известие о начале боя. Он надеялся, что Лонгин готов к бою; надеялся, что он вообще ещё здесь, а не заблудился в лесу.

Что происходит с Одиннадцатым? В последнее время он ни от кого не получал донесений. Внезапно раздался скрип и оглушительный всплеск. Взглянув поверх стены, Велиус увидел высокое дерево, покачивающееся на воде, достигая середины реки. Пока он смотрел, ещё одно дерево с грохотом рухнуло, параллельно первому. Что, чёрт возьми, они задумали? Центурион был почти уверен, что не одинок в своём мнении, что эти варвары из тех, кто слепо бросается на врага. Он точно не ожидал инженерных решений.

Его худшие опасения оправдались, когда мгновение спустя по импровизированному пандусу начали скользить деревянные плоты, связанные верёвкой. Они строили чёртов мост! Велий мгновенно охватил гнев. Они использовали римские методы против легионов. Разве варвары не должны быть глупыми? Он взбежал на самую высокую точку.

«Поднимите все дротики сюда и вызывайте лучников из редута. Мне нужны все снаряды, которые мы забросили в те заросли на другом берегу, немедленно! Пока они не переправились через мост. Мне не очень нравится такой стиль боя, но будь я проклят, если они прорвутся мимо Двенадцатого. Я хочу, чтобы люди стояли по плечо на стене, а все резервы выстроились четырьмя сплошными рядами на берегу, готовые занять их место или, в худшем случае, отразить набеги. Я…»

Велиус замолчал, опустив голову и уставившись на торчащее из груди древко. С глубоким гулким звуком стрела вонзилась прямо под ключицу и вонзилась в тело, коснувшись внутренней стороны лопатки. Он осторожно коснулся её, его лицо не выражало ни боли, ни страха, лишь удивление. Кровь хлынула вокруг древка, когда оно двигалось. Другой рукой он снял шарф, обмотал его вокруг древка и обвязал вокруг руки и шеи, чтобы стрела не сползала. Временно закрепив шарф, он поднял взгляд.

Никто не пошевелился.

«На что ты, чёрт возьми, уставился? Давай, шевеливайся. Я же тебе приказ отдал».

Когда солдаты двинулись вперед, капсарий, призванный из Десятого легиона в Аквилее в новый легион, прибежал по склону к Велию.

«Похоже, рана глубокая, сэр. Рядом нет ничего жизненно важного, но нам нужно как можно скорее доставить вас в госпитальную палатку, чтобы избежать чрезмерной кровопотери».

Велий бросил на капсариуса безрадостную улыбку.

«Просто подложи подкладку, и мы отломим её на несколько дюймов. Я никуда не смогу пойти, пока здесь нет легата. Ты правда хочешь, чтобы я поставил командиром неподготовленного младшего?»

Капсарий вздохнул. «Хотел бы я, чтобы вы, офицеры, хоть иногда доверяли нашему суждению. Мы ведь не ради смеха этим занимаемся, понимаете, сэр?»

«Хмпф!»

Ещё один вздох. «Вы испытаете довольно серьёзные неприятные ощущения, сэр, и я настоятельно рекомендую вам, как только прибудет легат, обратиться к врачу».

Пять минут спустя Велиус снова был на вершине стены, размахивая посохом из виноградной лозы здоровой рукой, другую привязав к боку. Глядя вниз, он видел, что мост почти достиг берега, хотя огонь из кустов и деревьев практически исчез под непрерывным градом снарядов со стены.

На глазах у центуриона из кустов выбежал высокий и крепкого телосложения мужчина с рыжими волосами и бородой, развевающимися за спиной, словно грива. Он легко перепрыгивал с одного судна на другое, быстро передвигаясь. Велиус поднял руку, и стрельба прекратилась.

«Один выстрел от одного человека. В голову. Давайте дадим этим волосатым ублюдкам повод задуматься».

Легионеры на стене на мгновение зашептались, а затем один из немногих ветеранов Двенадцатого легиона, один из немногих, кто был бесценен в бою, вышел вперёд, держа дротик. Тщательно взвесив его и прищурившись, он поднял оружие и, стоя боком, приблизил остриё к подбородку.

«Дайте слово, сэр».

Варвар уже приближался к берегу, держа в каждой руке по мечу, один римский гладиус и один галльский клинок.

«Сейчас, я бы сказал».

Снаряд пролетел над стеной и застал варвара в прыжке между двумя плотами. Ударив его чуть ниже челюсти, остриё отбросило его назад в воздухе, пригвоздив к плоту. Небольшая группа гельветов, собравшихся у другого конца плотов, поспешно отступила под укрытие.

Велиус рассмеялся. «Молодец. Скажи интенданту, что я хочу, чтобы все тяжёлые камни, которые он сможет найти, были как можно скорее принесены к стене. И пока ты там, набери вина из запасов. Сегодня вечером ты освобождён от дежурства, и оно тебе понадобится».

«Камни, сэр?»

Ухмылка Велиуса стала злобной. Мне понадобятся тяжёлые камни, чтобы разбить эту штуковину, пока они на неё натыкаются. Сейчас это совсем неинтересно.

Ночь уже спускалась, когда Фронтон наконец прибыл к командному редуту Двенадцатого легиона. Раздались радостные возгласы, когда он, тяжело дыша и пыхтя, пробежал мимо первого из основных отрядов легиона. Он увидел квадрат догорающих факелов недалеко от центра палаток, у подножия склона. Велий стоял с тремя другими центурионами и несколькими солдатами, собравшимися вокруг него. Фронтон слышал, как он отдаёт приказы чётким, деловым голосом, приближаясь. Улыбнувшись, он нырнул за последнюю палатку и наблюдал, как Велий завершает свой инструктаж. Он был рад, что не оказался одним из тех, кто только что получил взбучку за нерегулярные доклады о ситуации. На мгновение он задумался, не звучит ли он так, когда проводит инструктаж.

Вероятно.

Велий закончил инструктаж и разрешил остальным удалиться. Когда Фронтон уже собирался выйти и объявить о своём присутствии, центурион повернулся к нему и крикнул так тихо, что его услышали только они двое.

«Для легата само по себе плохо отсутствовать целый день, занятый сражениями, но это еще и заставляет его выглядеть идиотом, когда он прячется за палатками, словно девчонка-подросток, подслушивающая под дверью».

«Рад тебя видеть, Луций». Фронтон вышел из-за палатки и вошел в круг света.

«Вижу, вы хорошо провели время», — сказал он, указывая на красный цветок, распустившийся на белых повязках на груди и плечах центуриона. «Новый шрам, чтобы показать дамам?»

«Не думаю, что кто-то был готов к этому бою, и это заметно. Они действовали очень хитро и тактически грамотно. Они использовали плоты, мосты и луки. Думаю, мы потеряли около сотни человек. Звучит немного, но ощущения были именно такими».

Фронто кивнул и направился к командной палатке.

«Видели бы вы это в нескольких милях выше по течению. Им действительно удалось добраться до стены, и Одиннадцатый застрял, пытаясь с ними справиться. Они тоже попали под обстрел. Как только я добрался до Двенадцатого, я послал отряд из центурии Геркулия, чтобы оказать им поддержку. У него там были лучники, так что они должны выстоять, особенно если Восьмой тоже кого-нибудь пришлёт».

Велиус кивнул. «Полагаю, мне следует предоставить вам отчёт».

«Оставь основную часть на потом, только важные факты. Я и так догадываюсь о большей части. Главное, что ты держался твёрдо, и всё под контролем. Не хочешь объяснить это сейчас?» — Фронтон многозначительно указал на повязку.

«Стрела. Довольно глубоко. Капсариус меня вылечил, и мне сказали, что мне нельзя покидать медицинскую палатку. Я ему сказал, чтобы он засунул это себе в задницу. Слишком много дел, чтобы поправиться».

Он вздохнул. «Знаю, тебе сейчас не всё интересно, но достаточно сказать, что они использовали ракеты, чтобы прикрыть строительство моста. Мы сбили немало из них, а потом забросали плоты тяжёлыми камнями, когда они переправлялись скопом. Не думаю, что они попытаются сделать это снова».

Он нахмурился, глядя на своего командира. «И вообще, какого чёрта ты так долго продержался? Лонгин прошёл мимо нас по пути к кавалерии за несколько часов до твоего возвращения».

Фронто сердито посмотрел на своего инструктора.

«Цезарь хотел поговорить со мной наедине, но это заняло целую вечность. Похоже, у него сложилось тревожное впечатление, что ты очень компетентен и способен командовать легионом без меня. Здесь разворачивается целый долгосрочный план, Луций». Он снова понизил голос, когда они прошли в пределах слышимости пары легионеров, складывающих щиты. «Это останется только между нами двоими, хорошо?»

Велиус кивнул.

«Мне бы хотелось, чтобы Приск был здесь и ты мог ему довериться. Мне становится не по себе, когда ты мне доверяешь. Я привыкла, что ты на меня кричишь».

Фронтон улыбнулся. «Тебе стоит сначала научиться фильтровать свои слова, тогда мне не придётся так регулярно тебя отчитывать! В любом случае, генерал совершенно уверен, что гельветы скоро сдадутся и уйдут в Галлию через другой проход. В этом он нас значительно опережает. Все три легиона выступят, как только он убедится, что гельветы ушли. Он ведёт нас на запад, Луций, в саму Галлию. Именно поэтому он привёз с собой все эти огромные силы. Не для того, чтобы напугать варваров, а чтобы мы были мобильны и готовы к действию. С нами пойдут Восьмой, Одиннадцатый и Двенадцатый легионы, а мы встретимся с Седьмым, Девятым и Десятым в Вене. В любом случае, это дело на потом, когда мы разберёмся с насущными проблемами».

Центурион стоял, глубоко задумавшись, устремив взгляд вдаль. Голос Фронтона вернул его к истокам, и он снова перевел взгляд на легата.

«Есть ли какие-нибудь новости с конца стены?»

Велиус усмехнулся. «До нас доходят редкие донесения. Насколько я понимаю, Шестая и Седьмая когорты Восьмого легиона держатся, присматривая за отдалёнными отрядами Двенадцатого. Наш дальний фланг находится под общим командованием примуспила этого легиона, человека по имени Бакул».

«Я слышал это имя. Он хороший человек из Девятого, если это тот самый».

«Ну, в любом случае, этот Бакулус пока что руководил всей работой там внизу».

Фронтон вздохнул: «Где же, чёрт возьми, был Лонгин?»

«Лонгин, если верить, повел отряд кавалерии за пределы стены, не давая им обойти нас с флангов».

Фронто нахмурился и почесал ухо.

«Лонгин — идиот, когда дело касается командования и стратегии, но я помню его в Испании, когда он был всего лишь военным трибуном. Он был хорошим наездником. Одним из лучших, на самом деле. Хорошее место для него. Если он продолжит в том же духе, он может стать полезным, а не обузой».

Из мрака показалась командная палатка, ее фасад освещали горящие факелы, а полог был открыт.

«Пойдем внутрь, Люциус. Мне нужно выпить, а если врачи тебя здесь застанут, они могут забыть о выздоровлении и просто усыпить».

Двое вошли внутрь, и вскоре к шуму дружного пьянства присоединился смех. Снаружи, в ночи, вдоль берега Роны шептали галльские голоса.

О втором нападении узнали, когда было уже слишком поздно. Один из легионеров, стоявших на страже на вершине частокола, внезапно вспыхнул и, словно падающая звезда, упал вниз по склону в канаву.

К тому времени, как прозвучал сигнал тревоги, пострадали и другие. Несколько человек, пронзённые и объятые огнём, упали в ров, забитый кольями. Другие откатились назад, скатившись с берега и в лагерь. Пара, которым не повезло выжить после первого удара стрел, теперь, ослеплённые и объятые огнём, сбились с пути, поджигая палатки и верёвки. Воцарился хаос.

Фронтон, всё ещё одетый только в тунику, штаны и сапоги, выбежал из-за угла и вбежал в центральное пространство, на бегу обнажая меч. Велий появился из переулка, также без доспехов.

«Когда, чёрт возьми, они начали использовать огненные стрелы? Что будет дальше? Баллисты? Катапульты?»

Велиус обнажил свой меч. «К стене, сэр».

Оглянувшись через плечо на бегу, сотник крикнул: «Кто-нибудь, принесите воды и потушите пожары!»

Поднявшись по склону к стене, Фронтон чуть не упал головой вперёд, обрушив тлеющее тело. Он схватил одного из них за руку. «Отведите всех в укрытие и убедитесь, что у всех есть щиты».

Дождь пылающих снарядов немного утих, лишь изредка отдельные стрелы просвистывали над стеной, а еще больше с глухим стуком врезалось глубоко во внешнюю поверхность частокола.

Велий и Фронтон добрались до вершины вала и, не поднимая голов, поднялись на парапет. Быстрый взгляд через стену дал ясное представление о ситуации.

Велиус пожал плечами. «На что они надеются? Они не собираются сжигать стену и знают, что, добравшись до этой стороны, окажутся в непосредственной близости как минимум с одним легионом».

«Черт», — Фронтон схватил Велиуса за плечи, его глаза пылали, как окружающее его пламя.

«Это отвлекающий манёвр. Должен быть. Войска увидят это за много миль отсюда. Это ослепительно чёртов отвлекающий манёвр. Ставлю десять к одному, что они вот-вот ударят по Одиннадцатому, где я их вчера оставил».

Он схватил проходившего мимо легионера.

«Садись на лошадь и скачи прямо сейчас в Одиннадцатый. Предупреди их, что у них могут быть проблемы».

На вершине аппарели появился молодой оптион. «Сэр, мы только что видели, как целая масса противника движется вверх по реке на другом берегу».

Пока легионер бежал на поиски коня, Фронтон и Велий снова выглянули за бруствер. Мимо просвистела пылающая стрела, достаточно близко, чтобы осветить лицо центуриона.

«Смотрите, сэр. Вон там. Их, наверное, тысяча».

Фронтон проследил за его жестом и увидел кучки людей, пригибающихся к земле.

«Они, вероятно, наступают с другой стороны, у холма, где заканчивается линия фронта. Должно быть, они пали духом после вчерашнего и понимают, что им никогда не удастся потихоньку нас атаковать. Им нужно сделать один большой рывок: всё или ничего. Держу пари, что большая часть племени собирается у того места, где Одиннадцатый наиболее слаб, на дальнем конце, в то время как Одиннадцатый посылает нам на помощь как можно больше людей. Хотелось бы знать, что происходит в других местах. Возможно, они пытаются переправиться через броды у конца стены. Надеюсь, Лонгин наверху. Держу пари, что у озера тоже происходит нечто подобное. Им придётся отвлекать Цезаря».

Велиус вытянулся изо всех сил, оставаясь ниже оборонительных сооружений. «Вы справитесь с любыми нападками, сэр. Центурионы знают, что делать, не хуже вас. Позвольте мне взять всех, кого мы можем выделить, и помочь Одиннадцатому. Тетрик, может быть, и старший офицер, но у него нет боевого опыта. Я отвечаю за них, пока они не пройдут полную подготовку и не смогут нести собственного орла».

Фронтон задумался лишь на мгновение.

«Хорошо, сотник. Сделай это».

Велий мчался вслед за гонцом, выкрикивая имена центурионов и оптионов, собирая все силы, которые, по его мнению, мог выделить легион. Несколько человек ходили по лагерю, тушили пожары, поливали всё, что могло воспламениться, вёдрами воды и убирали тела с глаз долой.

Стена была теперь заполнена легионерами в полном снаряжении, присевшими у подножия. Фронтон огляделся и увидел молодого оптиона, который обращался к нему ранее и с профессиональным видом отдавал приказы солдатам, то и дело пригибаясь, когда над его головой свистели снаряды. Он протянул руку и похлопал его по плечу.

«Как тебя зовут, вариант?»

«Хортиус, сэр».

«Кажется, вы на удивление собраны, учитывая сложившуюся ситуацию».

Опцион кивнул.

«В молодости я путешествовал с легионами повсюду, сэр. Мой отец был отставным центурионом и зарабатывал на жизнь кузнецом везде, где армия останавливалась на год или больше. Я видел практически всё, сэр».

Фронто усмехнулся.

«Держись рядом со мной, Хортиус. Мне может понадобиться твоя помощь».

Двое офицеров воспользовались ещё одной возможностью выглянуть из-за частокола. Лёгкий и быстрый отряд варваров уже скрылся из виду, направляясь к укреплениям Одиннадцатого. Лучники всё ещё были здесь и, судя по усилившемуся потоку снарядов, устраивались на ночь. Фронтон взглянул вниз. Пока они не предпринимали попыток переправиться через реку.

«Хортий, держи всех прижатыми к земле и открывай ответный огонь, где это возможно, но ни в коем случае не хочешь, чтобы выглядело так, будто мы их превосходим».

"Что?"

«У нас здесь отличная возможность. Мы хотим выглядеть прижатыми к земле, потому что они не знают, что мы подкрепляем Одиннадцатый и что они идут в ловушку. Если мы остановим их слишком рано, они начнут сомневаться, знаем ли мы об этом. Одиннадцатому нужно выглядеть неподготовленным, иначе гельветы могут просто сдаться, и это затянется надолго».

Брови Хортиуса сошлись на переносице, и Фронтон узнал в этом обеспокоенном взгляде. «Надеюсь, вы правы, сэр. Если мы отправим значительную часть наших сил на помощь Одиннадцатому, а они нападут на нас, у нас будут серьёзные проблемы».

Фронто кивнул. «Почти уверен. Я бы так и сделал».

Оглядываясь на пылающие стрелы вокруг лагеря, он подумал: «Лучше бы тебе быть таким же умным, каким тебя считает Цезарь».

Огонь в палатке Цезаря горел ярко, и свет отражался от кубка в руке полководца. Помимо самого полководца, в палатке находились только два штабных офицера, Сабин и Лабиен, и легат Бальб, тяжело дышавший после бега по стене.

«Легат, какие последние новости?»

Бальбус расслабился в кресле. Последний день был для него непривычно тяжёлым, и ноги немного дрожали.

«Было предпринято несколько попыток захвата бродов, обороняемых Шестой и Седьмой когортами, хотя они держались стойко. Лонгин проводит большую часть времени с конницей на другом берегу реки, сея хаос среди противника».

«Хорошо», — улыбнулся Цезарь. «И?»

Нам приходится иметь дело с небольшой флотилией лодок, пытающихся пересечь озеро и зайти нам в тыл. Очень эффектно, но не о чем серьезно беспокоиться. Я отправил несколько человек под командованием центуриона на подкрепление Одиннадцатому. У меня есть смутное подозрение, что там что-то не так. Полагаю, Фронтон думал о том же. Мой разведчик, которого я отправил с ними за донесением, сообщил, что почти четверть Двенадцатого полка отправлена на подкрепление Одиннадцатому.

Цезарь сложил пальцы домиком и улыбнулся Бальбу. «А Третья когорта у озера?»

«От них нет сигнала, так что проблем нет. Похоже, они полностью отключились».

«Хорошо. Думаю, противник сдастся после сегодняшнего вечера и попытается найти другой выход».

Бакул, примуспил Двенадцатого легиона, обеспокоенно нахмурился. С половиной легиона под его непосредственным командованием и рядом бродов в этом районе он ожидал серьёзного сражения. Его войска, хоть и неопытные, были готовы и жаждали кровопролития. Он понимал это. Они были новичками и хотели доказать свою состоятельность. Они видели нескольких варваров, двигающихся по противоположному берегу, и за последние несколько часов отбивали или уклонялись от нескольких метательных снарядов, но, похоже, о них забыли. Он вздохнул и снова внимательно наблюдал за рекой, высматривая любое движение.

Фронтон и Хортий сидели ниже уровня стены, играя в кости. Лагерь был теперь хорошо организован, и двадцать человек патрулировали его с вёдрами воды, прикрываясь щитами. Костра в лагере не было, а обстрел снова стих. Каждые полчаса Фронтон отдавал приказы о новой скоординированной атаке на скопление гельветов, напоминая им, что они всё ещё здесь, но теперь им оставалось только ждать. Как только стало известно о провале атаки гельветов, Двенадцатый легион мог за считанные минуты уничтожить лучников на другом берегу реки.

Бальб, устав от блужданий по стенам и наблюдения за гибелью то римлян, то варваров, спустился к берегу озера. Здесь уже четверть часа действовал отряд осадных машин Восьмого легиона, уничтожая лодки, пересекающие озеро. Почти каждый выстрел баллисты и катапульты попадал точно в цель. Легат обратился к центуриону, командовавшему крепостью.

"Как дела?"

«Проще простого, сэр. Ни один из них не приблизился к берегу ближе, чем на триста ярдов. Думаю, их осталось всего полдюжины. Восхищаюсь их духом. Они продолжают идти, не сдаваясь».

«Пусть остальные доберутся до пляжа. Если им удастся как следует подраться, боевой дух солдат поднимется. Эта возня сводит нас с ума».

Шестая и Седьмая когорты Восьмого легиона были сильно оттеснены у бродов. Четвёртая и Пятая когорты, находившиеся выше по реке, понесли незначительные потери, но спускали всё больше войск на помощь своим товарищам. Даже Марк Петрей, старший центурион на месте, был удивлён численностью и невероятной храбростью варваров, появившихся на виду, как только он получил известие об атаке Двенадцатого легиона. Они сражались за броды и всю ночь отвоевывали позиции. Солдаты Петрея продолжали отбиваться, но оборона постепенно становилась уязвимой. Варвары продолжали сбрасывать своих убитых в ров, и теперь заострённые колья на дне почти исчезли под грудой тел. Петрей достаточно хорошо знал свою тактику и своих людей, чтобы понимать, что у гельветов по-прежнему нет шансов, но Восьмой легион терял много людей, и при таком положении дел легион значительно поредел бы еще до того, как варвары сдадутся.

Он как раз подумывал о том, чтобы начать наступление, отправив пару центурий через брод, чтобы попытаться хоть как-то ослабить натиск, когда один из стоявших неподалёку легионеров крикнул и указал на другой берег. Следуя его указанию, Петрей задрожал от волнения.

Лонгин и его конница прибыли. Более того, они прорвались сквозь редкий лес и напали на задние ряды гельветов прежде, чем варвары успели осознать их присутствие. В одно мгновение варвары сменили яростную гордость паникой и страхом. Петрей приказал дать со стены слаженный залп дротиков и стрел, и гельветы, зажатые между конницей и стеной, пали, как пшеница под косой. Те, кто смог уйти на восток или запад вдоль берега реки, так и сделали, бежав беспорядочно. Остальные так и не вернулись к своим товарищам. Петрей повернулся к усталым и осаждённым воинам Восьмого легиона с безумной ухмылкой на лице.

«Вот оно, ребята. Открывайте ворота, сядем в эти броды и прольём нешуточную кровь».

Он снова обернулся, чтобы взглянуть на реку. В мерцающем свете Лонгин и его кавалерия двигались, словно птицы в полёте, их клинки то поднимались, то опускались, красные и сверкающие.

Велий и примуспил Одиннадцатого полка обозревали происходящее с вершины стены. В паре ярдов от них стоял старший центурион Восьмого полка.

Когда Тетрикус прибыл, он не обнаружил никаких признаков присутствия тамошнего шерифа, а когда Велий допросил старшего центуриона, ему сказали, что трибуна никто не видел уже больше часа.

Первоначальный шквал метательных снарядов с противоположного берега был ошеломляющим. Стрелы и копья, словно рой шершней, заполонили небо, чёрные на фоне тёмно-синей завесы ночи. Под обстрел попало немало солдат, и это продолжалось, хотя сила залпов начала ослабевать. Силы обороны, в три-четыре раза превосходившие по численности те, что ожидали гельветы, терпеливо и спокойно ждали под стенами, сцепив над головами щиты. Ожидая атаки.

Взгляд старшего центуриона Одиннадцатого постоянно задерживался на пропитанной кровью повязке на руке и груди Велиуса. Казалось, он был заворожён.

«Что случилось, сотник?»

Мужчина вздрогнул и встретился взглядом с инструктором Десятого. Несмотря на то, что официально он был старше Велиуса по званию, с момента их прибытия он вёл себя исключительно вежливо и почтительно.

«В своё время я участвовал во множестве сражений и видел, как такие раны выводили человека из строя на месяц. И вот вы здесь, спустя несколько часов, всё ещё на ногах и командуете людьми. Я просто впечатлён, вот и всё».

Велиус усмехнулся, хотя и без настоящих чувств.

«У меня нет времени терпеть раны. Нужно показать людям, что ты неуязвим. Только так они пойдут за тобой в пасть льва».

Велиус слегка пригнул голову для ещё одного залпа, затем ещё одного, и наконец, когда град стрел пробил себе путь по частоколу, из кустов в реку выскочила толпа варваров. Их было так много, что они напоминали муравьёв с вершины стены. Велиус размышлял о том, чего они надеются добиться, когда увидел верёвки. Множество воинов переплывали реку, но держали верёвки, которые тянулись по противоположному берегу и за пределы поля зрения в кустах.

Наконец, появились другие концы верёвок, четыре из которых тащили целый ствол дерева. Таран, как сразу понял Велий. Остальные тянули более мелкие ветки и грубо обтёсанные доски. Он повернулся к примуспилу.

«Они собираются засыпать ров деревом и попытаться пробить дыру в частоколе. Каковы ваши приказы, сэр?»

Примуспил Одиннадцатого, недавно переведённый из центурионата Седьмого, удивлённо поднял голову. «Как ты думаешь, что нам нужно делать? Ты же тренировал эту команду. Что мы можем сделать?»

Велиус схватил примуспилуса за шарф под подбородком и поднял его так, что их носы почти соприкоснулись.

«Трибун исчез, а ты — старший центурион. Значит, ты командуешь этим чёртовым легионом. Ты должен быть лидером. А теперь веди !» — прорычал он.

Примуспилус повысил голос, пытаясь скрыть легкую дрожь в нем.

«Все ракеты на стене сбивают этих пловцов».

Глаза Велиуса закатились.

«Хорошо. Вот что нужно сделать. Разделите всех, кто не на стене, на три отряда и убедитесь, что они вооружены до зубов и имеют щиты. Держите их наготове и вне поля зрения. Как только вы узнаете, где они собираются пересечь ров и пробить стену, позвольте им это сделать. Как только у них появится проход, они пройдут, и вы сможете окружить их тремя отрядами тяжёлой пехоты. Как говорится, «крысы в ловушке». Всё почти кончено».

Примуспил ухмыльнулся. «Видишь? Вот это мысли. Нам нужно поговорить, Велиус, когда всё закончится». Велиус поднял взгляд и увидел, как центурион из Восьмого легиона улыбается ему, и это было последнее, что Велиус увидел, прежде чем всё погрузилось во тьму, и явь ускользнула от него.