Завоевание Галлии

Глава 14

(Крепость Ариовиста в землях Секуани недалеко от Рейна)

«Субармалис: кожаная одежда, надеваемая под доспехи для предотвращения натирания и ржавчины, к которой крепятся птеруги».

«Карнарий: деревянная рама с крючками для подвешивания кусков мяса».

Фронтон угрюмо сидел в дверях хижины. После столь долгого пребывания в Бибракте он слишком привык к цивилизованному городу и к размеренной жизни. Даже при правлении секванов это место было бы суровым, унылым и отсталым. При немецких оккупантах для Фронтона это был пик культуры. Он вздохнул и сплюнул на грязную улицу. Дождя в этих краях не было уже много недель, и всё же из-за отсутствия санитарных условий всё поселение плавало в мутной жиже и воняло, как в отхожем месте.

Секвани, обитатели поселения, занимались своими делами с вечно хмурым видом, сгорбившись и почти не обмениваясь словами. В городе царило ощущение подавленности и угнетения. Ворота частокола были постоянно открыты. Германцам было совершенно всё равно, что случится с их подданными-секванами, лишь бы им самим ничего не угрожало. За отвратительной кучкой хижин располагался временный лагерь германского вождя Ариовиста.

На возвышении за дальними воротами был возведён новый частокол, окружавший территорию, превосходящую по размерам первоначальный город. Внутри немецкие воины жили в грязных кожаных палатках, всё ещё пахнувших дубильным веществом.

Уже почти две недели римляне были здесь, и ни от Цезаря, ни от Лонгина не было ни слова. С самого начала всё было напряжённо, но Лабиен преуспел в своей задаче. Он умудрялся быть достаточно небрежным, оскорбительным и возмутительным, чтобы его несколько дней подряд выгоняли из ограды вождя, но ни разу не оскорблял настолько, чтобы втянуть их в серьёзные неприятности. Баланс был идеальным. Если бы Лабиен продолжал играть так, они могли бы месяцами балансировать на грани разговора с Ариовистом, но так ничего и не добиться. Фронтон рассмеялся бы, если бы не провёл эти две недели в нищете здесь, в глубинке Галлии. Ему и Лабиену, как и префекту кавалерии, предоставили по хижине. Сами войска разместились в палатках за стенами поселения. Фронтону даже хотелось бы разбить лагерь вместе с ними, подальше от зловония.

Поднявшись с порога, он решил снова бежать. Потянувшись и коснувшись притолоки над дверью здоровой рукой, он оглядел хижину и содрогнулся. Его запертый дорожный сундук стоял в углу. Он не брал его из обоза с самого начала кампании, но теперь решил, что разумнее держать вещи под замком. Находясь так близко к большому вражескому войску, ему придётся хранить доспехи и снаряжение в хижине, но подальше от любопытных глаз и воровских пальцев. Лабиен, не беспокоясь о подобных вещах, оставил доспехи и оружие во Второй когорте за стенами. Фронтон, спохватившись, попытался ухватиться за притолоку правой рукой. Напряжение было болезненным, рука словно разрывалась на части, но впервые за два с половиной месяца он смог дотянуться обеими руками до такой высоты. Морщась, он ухватился за дерево и попытался оторваться от земли. Внезапная боль, словно жидкий огонь, пронзила всю руку, и, отпустив притолоку, он рухнул в хижину. Что ж, всё равно дело пошло быстрее, чем предсказывали медики.

Фронтон, хлюпая и хлюпая, вышел на улицу, снова благодарный за то, что захватил с собой из Аквилеи две пары удобных, закрытых кожаных сапог. Стараясь не встречаться с недовольными взглядами людей, он направился к открытым воротам, к лагерю легионеров за ними. Двое германских воинов стояли на страже (хотя Фронтон мог назвать это слово лишь в общих чертах) у прохода. По мнению Фронтона, они были очень похожи на гельветов, хотя их речь была значительно резче, а личные привычки вызывали у него содрогание. С другой стороны, нельзя было отрицать их храбрости. Однажды ночью Фронтон увидел толпу, собравшуюся на площади, и пошёл посмотреть, в чём дело. Он был впечатлён, увидев германского воина, безоружного и в одних штанах, отбивающегося от трёх разъярённых собак. Он отошёл, прежде чем дело дошло до серьёзных неприятностей, но услышал щелчки и визг, когда воин расправился со всеми тремя.

Один из стражников указал на Фронтона и произнёс что-то гортанное. Другой рассмеялся. Он на мгновение задумался, не вызовет ли перелом рук или ног инцидент, и, придя к выводу, что Лабиен не одобрит этого, мило улыбнулся двум стражникам, послав их на латыни куда подальше.

Лагерь сопровождавших римских сил охраняли солдаты Второй когорты. Ариовист запретил им укреплять это место, поэтому Велий, как всегда, распорядился организовать роту, которая обеспечивала чрезвычайно сильную и бдительную охрану вокруг лагеря. Он также не позволил кавалерии занять свой ход. Он считал кавалерию «феями», как выразился прошлой ночью. Они «нуждались в заботе» и «не могли завязать шнурки без помощи пехоты». Фронтон улыбнулся. Ничто не заставляло его смеяться так, как Велий.

Он с удовлетворением отметил, что, несмотря на тесные связи с Десятым, его остановили и потребовали пароль от стражи. Велий, вероятно, вскоре станет претендентом на должность примуспила. Фронтон подозревал, что одному из других легионов в ближайшем будущем понадобится примуспил, и он мог представить, что Цезарь назначит Велия на эту должность.

Кивнув в знак приветствия и назвав пароль, легат прошел мимо стражи и направился в преторий, где должен был расположиться лагерь Велия.

Центурион стоял в полном вооружении у знамен перед своим шатром. Его посох из виноградной лозы крепко зажат под мышкой, и он окидывал взглядом профессионала солдат, бродящих по лагерю. Велий относился к своей работе очень серьёзно.

С облегчением улыбнувшись и глубоко вдохнув свежий воздух римского лагеря, Фронтон кивнул Велию, который энергично отдал ему честь и затем снова занял свою позицию.

«Доброе утро, сэр».

Фронтон подошел к центуриону и спокойно остановился рядом с ним, потирая больную руку.

«За чем, во имя богов, вы так пристально наблюдаете?»

Велиус улыбнулся.

«Нам нельзя укрепляться, но эта позиция меня очень нервирует, поэтому я перестраховываюсь. Рука опять беспокоит?»

Фронтон вопросительно поднял брови.

«Пытался потренироваться, и, кажется, опять что-то порвал. Что ты имеешь в виду под «подстраховаться»?»

Центурион вздохнул и обвел рукой вокруг себя.

«Я распорядился, чтобы оружие и щиты были спрятаны в определённых местах по всему лагерю, вне поля зрения горожан. Ни одному солдату не разрешалось снимать доспехи, кроме как во время сна. Видишь ту большую палатку у городских ворот?»

Фронто кивнул.

«Это довольно большая палатка».

«Да, я получил его от кавалерии. Я уже четыре дня тайком подтаскиваю туда лес. У нас готово много оборонительных кольев, вязанок хвороста и веток, которые можно разжечь кремнем и трутом. Если мы получим уведомление раньше, чем за пару минут, мы сможем занять оборонительную позицию».

Фронто усмехнулся.

«Хорошая мысль. Мне это тоже не очень нравится. Хотелось бы, чтобы Лонгин прислал нам хоть какое-то известие. Армия уже должна быть готова к выступлению. Возможно, я тихо переговорю с Ингенуусом и отправлю гонца обратно в Бибракту. Мне нужно знать полную картину».

Центурион недовольно кивнул.

«Просто ненавижу быть настолько связанным с никчёмной бюрократией, что не могу выполнять профессиональные обязанности. Сейчас нам уже пора обосноваться в хорошо укреплённом походном лагере, а не ёрзать, как дети. Привет, Лабиен идёт».

Штабной офицер шагал по лагерю в одной тунике и субармалисе. На нём был только кинжал, висявший на поясе, а меч хранился в лагерном арсенале вместе с остальным снаряжением. Выражение его лица выражало гнев и разочарование, которые, как был уверен Фронтон, разделял каждый римлянин.

«Доброе утро, Титус. Ничего не изменилось, я полагаю?»

Лабиен поморщился.

«Кажется, мы катимся в пропасть. У Ариовиста кончается терпение. Клянусь, я ещё не успел договорить сегодня утром, как его стражники выпроводили меня. Я бы с удовольствием задал этому человеку хорошую взбучку. Я не привык к такому обращению».

Фронто нахмурился.

«Этот немец меня бесит до крайности. Мне так и хочется отдать приказ об укреплении, просто чтобы насолить ему. Мне порой было трудно вести войну с галлами, ведь некоторые из них кажутся такими цивилизованными, и, в конце концов, мы находимся на их территории, ведём военные действия, так что вы можете видеть это с их стороны. А эти германцы — они захватчики. Они заслужили всё, что мы можем им дать. Посмотрите, что они сделали с секванами».

Велиус решительно кивнул и постучал по ноге своим посохом-лозой.

«Они всего лишь варвары. С полным отрядом мы, вероятно, могли бы ворваться в этот лагерь и захватить их прежде, чем они узнают о нашем присутствии».

«Не будь глупцом, сотник».

Лабиен сердито повернулся к Велиусу.

«Ты там не был, ты просто видел издалека. Нас здесь, внизу, около тысячи. Там, наверху, как минимум в десять раз больше, а может, и больше. И не забывай, сколько других, более мелких сил этот безумец спрятал в других местах по землям секвани. Им не нужно экипироваться перед боем. Если ты на них нападёшь, они уже готовы. Они живут этим. Подумай, прежде чем открыть рот!»

Фронтон пристально посмотрел на Велия, лицо которого начало приобретать лёгкий багровый оттенок. Он знал этот взгляд и оттащил Лабиена в сторону, прежде чем Велий успел влипнуть в серьёзные неприятности.

«Титус, это было немного резко и несправедливо. Он сказал лишь то, что мы все думаем. Он не настолько глуп; он просто выплеснул свой гнев и разочарование. Я знаю этого человека, и, поверьте, если он сочтёт, что вы его оскорбляете, он вас разнесёт в пух и прах, независимо от вашего звания».

Лабиен вздохнул и искоса взглянул на Велия. Он мог поклясться, что тот был в ярости.

«Прости, центурион. Я просто чертовски раздражён всем этим дерьмом, которое мне приходится выносить, и не могу выместить его на немцах, а мне бы очень хотелось это сделать».

Велиус прочистил горло.

«Разрешите мне совершить обход, сэр?»

Фронто кивнул.

Лабиен с легким облегчением наблюдал, как центурион направляется к казармам.

«Я слышал столько хорошего об этом человеке, но не думал, что он такой сорвиголова. Удивлён, что он достиг таких высот в легионе».

Фронто усмехнулся.

«Возможно, но он один из лучших центурионов, которых я когда-либо встречал, а я знал немало. Он и других тренировал. Подумать только. Если он так пугает наших солдат, какой страх он вселяет во врага?»

Он быстро обернулся, услышав, как кто-то зовёт его по имени. Лабиен последовал за ним, и они увидели кавалерийского офицера, бегущего по тропинке из города к ним. Фронтон прикрыл глаза от солнца и разглядел лицо Ингенуя, префекта кавалерии. Лабиен неодобрительно покачал головой.

Когда Ингенуус остановился, тяжело дыша и покраснев, Фронтон пристально посмотрел на него.

«Префект, в присутствии людей называйте меня «сэр» или «легат», и уж точно не кричите это на весь лагерь, как торговка рыбой».

Ингенуус попытался отдышаться.

«Я... я знаю, сэр... Но мне... мне нужно было привлечь ваше внимание как можно быстрее...».

Внезапно насторожившись, Фронтон подошел и поддержал уставшего префекта.

«Что случилось, префект?»

Сделав несколько глубоких вдохов, офицер выпрямился.

«Я был возле их военного укрепления, сэр».

Лабиен потянулся к другому плечу.

«Почему? Я думал, я ясно дал понять, что армия должна держаться оттуда подальше».

«Да, сэр, но я был не на дежурстве и ходил смотреть их конюшни. У них прекрасные лошади».

Фронто цокнул языком.

«Неважно. Что случилось?»

«Они выдвигаются, сэр».

Лабиен прервал Фронтона, когда тот открыл рот, чтобы что-то сказать.

"Что ты имеешь в виду?"

Ингенуус указал через плечо в сторону города.

«Все они. Они собираются в центре своего лагеря. Там у них всё дорожное снаряжение, и кто-то пришёл забрать лошадей. Кажется, мы влипли, прошу прощения, сэр».

Лабиен взглянул на Фронтона.

«Вы здесь командир. Как лучше действовать?»

Фронто нахмурился от разочарования.

«Мы не можем стоять и держаться. Нас захлестнёт. Уверен, Цезарь захочет, чтобы мы присоединились к армии, особенно если он не знает, что они выдвигаются. Ингенуус, отправь небольшой отряд всадников на полной скорости обратно к армии и доложи Цезарю о ситуации. Мы уберёмся отсюда как можно скорее, а затем последуем за ними и посмотрим, куда они направляются. Тит, тебе лучше вернуться вместе с всадниками. Цезарь захочет поговорить с тобой. Вперёд!»

* * * * *

Вторая когорта строем отступала через покинутый лагерь, двигаясь быстро, но сохраняя строй и выстраивая боевую линию когорты в сторону города. Велий шёл рядом, выкрикивая приказы. Вдали, высоко над покинутым лагерем, Фронтон видел Лабиена и всадников, спешащих к Бибракте и армии Цезаря. Шестеро воинов с Фронтоном перебегали от стены к стене, словно воры в бедных районах Рима, легат постоянно оглядывался, чтобы убедиться, что когорта всё ещё в поле зрения. Велий не одобрял возвращения своего командира в поселение, но Фронтон настоял. В сундуке были упакованы не только все его лучшие доспехи и обмундирование, но и меч, и будь он проклят, если оставит такой прекрасный меч в руках этой германской черни.

Они достигли угла хижины, в которой он остановился, и опцион выглянул из-за угла, в то время как легионеры защищали Фронтона.

«Они у ворот комплекса, и ворота открыты. Велиусу придётся поторопиться, иначе тут будет адская схватка. Дайте мне ключ от сундука, сэр, и я схожу за вашими вещами».

Фронтон сердито взглянул на оптиона.

«Я сам принесу. Мне нужно надеть снаряжение. Лучше помоги мне, как можно быстрее, пока эти пятеро дежурят».

Оптион кивнул и выскользнул за угол хижины на улицу. Понимая, в какую опасную ситуацию он их всех поставил, Фронтон последовал за ним. Нервно поглядывая на собирающуюся у ворот толпу, он как можно быстрее прокрался в хижину. Оптион уже вытащил сундук на середину. Фронтон вбежал, шаря ключом.

Откинув крышку сундука, оптион вытащил кирасу и субармалис. Фронтон отбросил остальное в сторону, на мгновение задумавшись, стоит ли нести с собой запасные сапоги. Вздохнув, он сдался и швырнул их в угол комнаты. Он поднял взгляд, когда оптион протянул субармалис и поспешно накинул его на своего командира. Завязывая его сзади, Фронтон взял шлем и застегнул его. Опцион поднял тяжёлую кирасу, и Фронтон попытался, даже своей слабой рукой, удержать переднюю и заднюю пластины, пока младший застёгивал их. Наконец, пристегнув меч к боку, он заметил на дне сундука два своих плаща. Носить струящийся плащ в нынешней чрезвычайной ситуации означало бы риск запутаться и нарваться на неприятности, но он на мгновение задумался. Печально вздохнув, он захлопнул крышку, и богато украшенный плащ, который так много значил для его сестры, исчез из виду.

«Оптио, давай уберемся отсюда как можно быстрее».

Оптион кивнул и тихо подошёл к двери. Бросив взгляд в сторону, он втянул голову обратно и встал, прижавшись к стене.

«На улице полно немцев. Они уже идут. Мы в ловушке».

Фронто оглядел хижину. Окна были слишком малы, чтобы пролезть внутрь. Хотя конструкция хижины была сделана некачественно, и они, вероятно, смогли бы проломить стены за считанные секунды, шум и беспорядок привлекли бы слишком много внимания и почти наверняка привели бы к гибели всех.

«Оптио, залезай под кровать. Спрячься и сиди тихо».

Оптион замялся, неуверенно кивнул и опустился на пол. Понимая, что времени мало, Фронтон наклонился к окну и тихонько свистнул.

"Сэр?"

В проеме показалось лицо одного из легионеров.

«Всем пятерым из вас нужно немедленно спрятаться».

«Да, сэр».

Легионеры отошли от хижины как можно тише и скрылись в переулке. Фронтон оглядел хижину. С оптио под кроватью других удобных укрытий не было. Он отчётливо слышал топот ног и гортанные голоса германских воинов на улице. Глубоко вздохнув, он потянулся к балкам крыши. Морщась от предвкушения и надеясь, что крыша не рухнет под его тяжестью, он подтянулся к вонючим, грязным, затянутым паутиной карнизам хижины. Правую руку жгла мучительная боль, и, чтобы не закричать, он так сильно прикусил губу, что кровь потекла по подбородку.

Зацепив ноги за балку, он крепко ухватился левой рукой за верхнюю часть дверной перемычки, а правой оперся на туловище. Один промах – и он с грохотом рухнул. Он старался дышать как можно тише и неглубоко. Пылинки опустились на землю, когда он повернул голову, увидев ноги в брюках, топающие мимо двери хижины. Он коротко помолился Фортуне, надеясь, что Велиус проявил инициативу и как можно быстрее вывел войска. Ему следовало сразу же, как только город скрылся из виду, зайти под углом и практически вернуться обратно. Немцы могли бы искать часами, но вряд ли их найдут. Впрочем, это сработало бы только в том случае, если бы он выдвинулся до того, как немцы доберутся до лагеря.

Немцы снова и снова проходили мимо хижины небольшими кучками, беспорядочно и с криками. Фронтон чувствовал, как мышцы в руке начинают невыносимо гореть от постоянного напряжения, вызванного поддержанием веса всего тела. Он взглянул в сторону и с удовлетворением увидел, что оптио окончательно скрылся из виду.

Проходило всё больше и больше немцев, и Фронто начал по-настоящему задумываться о том, насколько же велика эта армия. Стиснув зубы и на мгновение закрыв глаза, он перехватил притолоку, чуть не выпустив её из рук. Пыль осыпалась на пол. Тяжело, но медленно дыша, он немного расслабился.

Внезапно вспыхнув и издав гортанный крик, несколько воинов отделились от колонны и ринулись к хижине. Фронтон сжал губы и изо всех сил старался стать невидимым. Толпа германцев на главной улице редела. Большая часть армии уже прошла, а конницы не было, значит, они двинулись другим путём. Конечно, это могло обернуться неприятностями для Велиуса и его отряда, но об этом он подумает позже.

Полдюжины немцев добрались до двери хижины. Двое слонялись снаружи, весело смеясь на своём непонятном языке, а затем ушли. Остальные четверо вошли в хижину; их спутанные волосы и рогатые бронзовые шлемы оказались всего в нескольких дюймах от груди Фронтона, который висел над ними. Воины оглядели хижину, и двое из них направились к сундуку. Третий направился к кровати, а последний отошёл в угол, чтобы осмотреть брошенную пару сапог.

Крепче вцепившись в притолоку, Фронтон выглянул в окно. Толпа воинов прошла, и лишь немногие отставшие двигались по улице. Он знал, что долго так не продержится. Если кто-нибудь из воинов поднимет голову, его тут же найдут. Он прокрутил в голове эту сцену, планируя, что делать, если возникнет проблема.

Однако первым беда пришла к оптиону. Воин, осматривавший кровать, откинул простыню и пошарил внутри. Роясь в постельном белье, он заметил что-то под ним. Он обернулся и издал гневный крик на своём грубом языке. Опцион, должно быть, был готов, хотя, возможно, и недостаточно. Мгновение спустя остриё меча солдата высунулось из-под кровати, рассекая мышцу голени германца. С коротким криком варвар рухнул на землю, из раны брызнула кровь. Остальные трое повернулись к кровати, схватившись за мечи.

Фронтон одним плавным движением перевернулся и отпустил притолоку пальцами. Он вытянул здоровую руку в сторону, согнул её в локте и описал дугу. Сильный удар шлема о плечо самого высокого воина, но воин потерял равновесие и, упав на раненого, с тошнотворным звуком ударился головой об пол. Третий немец, стоявший у груди, получил локтем легата прямо в лицо и рухнул с хрустом костей.

Протянув руку и схватив упавшего немца, Фронтон отцепил колени от балки и довольно неловко приземлился на пол. Оптион подтянулся к краю кровати, откуда Фронтон мог его видеть, и отчаянно размахивал мечом, нанося рваные раны и порезы двум мужчинам, лежавшим перед ним на полу.

Поднявшись на ноги, Фронтон обнажил меч и двинулся на воина в углу, который выхватил большой меч в кельтском стиле. Делая ложные выпады собственным клинком, он осторожно приблизился, остро ощущая дальность удара большого, размашистого клинка в руках германца. Не отводя взгляда, он обратился к своему младшему.

«Оптио, быстро прикончи этих троих».

Смутно слыша влажные звуки, вздохи и скуление, когда оптион перерезал горло трём лежащим на полу, Фронтон сосредоточился на оставшемся воине. Он выглядел нервным; как будто ему пришлось столкнуться с двумя римскими офицерами в одиночку. Удивительно, но он молчал. На его месте Фронтон кричал бы во весь голос, пытаясь привлечь внимание воинов неподалеку по улице. Он никак не мог распотрошить воина, когда между ними болтался этот огромный клинок. У него просто не было возможности дотянуться. Жаль, что у него нет Кельтского Клинка, который Приск приберег для него. Он не мог дождаться, пока оптион встанет и присоединится к нему, иначе тот успеет опомниться и начать кричать. Только отвлечение могло сработать.

Оптион с изумлением наблюдал, как Фронтон перестал наносить удары клинком и поднял его вертикально перед собой левой рукой. Он тепло улыбнулся германцу и указал на клинок повреждённой рукой. Смущённый и заинтригованный, он замедлил размашистое движение кельтского клинка, его владелец не сводил глаз с клинка в руке Фронтона. Изящным жестом легат отбросил меч в угол комнаты. Взгляд германца проследил за дугой падения сверкающего меча и снова метнулся к противнику, как раз вовремя, чтобы увидеть, как кулак Фронтона летит в его сторону.

Немец сполз по стене хижины без сознания и с разбитым носом. Фронтон прикусил уже разбитую губу, чтобы не вырваться невольному крику, потёр кулак и скривился. Бормоча что-то себе под нос, уверенный, что снова сломал несколько костей, он пошёл за мечом и остановился посреди комнаты.

«К черту их».

Он подобрал свой богато украшенный плащ и сунул его под мышку. Вложив меч обратно в ножны, он выпрямился.

«Ладно, опцион. Пойдём найдём твоих людей».

Оптион кивнул, и два офицера двинулись к двери хижины. Фронтон осторожно выглянул из-за угла и увидел отставших у ворот поселения. На холме виднелась масса немецких сил, быстро удаляющихся от города. С ними была и германская кавалерия, так что когорта, по-видимому, добралась до безопасности. Фронтон и оптион покинули хижину и бросились обходить хижину, в сторону городских улочек. Он посмотрел на оптиона и сделал жест, намекающий на поиски. Оптион пожал плечами. Они постояли немного, и легат улыбнулся. Прислонившись к стене, он начал насвистывать призыв к оружию Десятого легиона. Ухмыляясь, оптион присоединился, и они вдвоем одарили пустую улицу двумя мощными гудками призыва.

Через пару минут из-за угла улицы осторожно выглянула голова легионера.

«Сэр? Слава богу. Я думал, это опять эти ублюдки. У нас было пару стычек, и они гнались за нами полгорода».

Фронтон жестом пригласил его выйти из-за стены.

«Все в порядке?»

Легионер покачал головой.

«Мы потеряли двоих, сэр, и Манниус выглядит совсем плохо».

Фронто поморщился и вздохнул. Они добились большего, чем имели право.

«Ну, теперь всё должно быть в порядке. Отведите нас к остальным. Лучше всего собрать мёртвых и вернуть их в отряд. Не хочется оставлять их на растерзание этим варварам».

Кивнув, легионер обернулся.

* * * * *

На лице Велия отразилось явное облегчение при виде своего командира. Фронтон и его небольшой отряд спустились по насыпи на лошади и повозке, украденных из почти опустевшего города секванов; два трупа лежали в кузове, между более удачливыми товарищами. Небольшая группа прошла мимо разведчиков и через линию пикета, не встретив сопротивления.

Когда Фронтон спешился, оптион спустился с другой стороны и встал по стойке смирно перед своим центурионом. Когда остальные легионеры отдали честь, Фронтон повернулся к небольшой группе.

«Свободен. Похороните этих двоих и приготовьте еду. Мы скоро переедем».

К счастью, его патруль отступил, забрав с собой тела, лошадь и повозку. Фронтон повернулся к Велию.

«Как видите, успех был переменным. Полагаю, у вас всё прошло без сучка и задоринки?»

Велиус кивнул и открыл рот, чтобы что-то сказать, но его прервал стук копыт и крики.

«Что за чёртов шум? Если не заткнёшься, я тебя вздерну и оставлю здесь на растерзание следующим чёртовым немцам!»

Говоря это, Велий обернулся на шум и увидел, как трое всадников спешиваются. Одним из них был Ингенуус, префект. Он снова повернулся к Фронтону, подняв глаза к небу.

«Видишь, о чём я? Кавалерия — пустая трата плоти. Надо бы солдат рыть канавы и сожрать этих чёртовых лошадей».

Улыбка Фронтона расплылась в улыбке так же быстро, как и появилась, когда он увидел выражение лица префекта кавалерии. Ингенуус был бледен и выглядел измученным, да и двое других кавалеристов выглядели столь же несчастными.

"Ингенуус. Что случилось?"

Префект указал вниз, на долину.

«Мы только что разведывали обстановку и нашли… кое-что. Думаю, вам стоит это увидеть, сэр».

Фронтон кивнул. Он хотел бы присесть на минутку, но, судя по выражению лица префекта, решил, что это будет важнее. Ингенуус действительно показал себя таким же проницательным и храбрым, каким его помнил Фронтон, и если увиденное так сильно его задело, нужно было разобраться.

«Велиус, пусть твой заместитель здесь всем управляет. Мы с тобой пойдём с префектом».

Центурион кивнул и выкрикнул приказ опциону, прежде чем снова повернуться к префекту.

«Как далеко мы пойдём? Нам нужна лошадь?»

Ингенуус покачал головой, тяжело сглотнув.

«Можешь взять этих двух лошадей. Их всадники докладывают в ала. Это… это примерно в полутора милях отсюда, я бы сказал».

Фронтон и Велий взяли поводья у двух всадников и вскочили на коней, брыкая их пятками и следуя за Ингенуусом, спускавшимся рысью с холма. Долина была длинной и неглубокой, с сочной зелёной травой и множеством других растений. Если бы не цель поездки, Фронтон, возможно, наслаждался бы ею. Однако верхом путешествие было коротким, и вскоре Ингенуус остановился перед ними на небольшом возвышении. Когда двое других подошли к нему, он указал вниз, в низину.

«Точно такими мы их и нашли».

Фронтон и Велий на мгновение покачнулись в седлах, прежде чем медленно спуститься по пологому склону и увидеть жуткое зрелище. Запах был невыносимым, а жужжание мух настолько громким, что мешало думать.

Полдюжины больших деревянных кольев, даже веток, были воткнуты в землю. К каждому были привязаны мужчины: римляне и, судя по их туникам, кавалеристы. Их доспехи и оружие исчезли, как и лица и руки ниже локтей. Их головы были лишены плоти, но не зверями, а грубым, похожим на нож инструментом. Их туловища были вскрыты, и содержимое вываливалось на землю перед ними кучами, которые, несмотря на несколько дней, провисевших там, всё ещё блестели. Фронтон почувствовал, что у него кружится голова, и подумал, что теперь он, наверное, такой же бледный, как Ингенуус. Велиус тоже выглядел неважно.

«Ты их знаешь? Они из твоего ала?»

Префект покачал головой.

«Ни один из наших не пропал. К тому же, как мы их опознаем, даже если они мои? Но это ещё не всё…»

Ингенуус указал на лощину, за телами. Там был довольно большой костер, хотя пламя давно прогорело, и остатки костра остыли. Глядя на костер, Фронтон начал различать в пепле какие-то очертания. Ему потребовалось немало времени, чтобы понять, что это лошади.

«Минерва, спаси нас! Они выпотрошили и изуродовали всадников, а потом сожгли лошадей? Что это за звери такие, эти люди? Это что, какой-то немецкий карнариум?»

Лицо Ингенууса приняло особенно суровое выражение.

«Немцы, сэр. И мерзавцы. Мы заставим их заплатить, да?»

Велиус кивнул.

«О да. Мы их за это накажем. Но кто они, если не наши?»

Фронто постучал себя по виску указательным пальцем.

«Кто они , по-твоему , такие? Кто они, как не гонцы, которых нам присылали Лонгин и Цезарь? Неудивительно, что мы ничего о них не слышали. Должно быть, их держали в заточении, пока они не были готовы к переезду, а потом сделали с ними вот что».

Ингенуус снова сглотнул.

«Я попрошу своих ребят приехать, убраться здесь и провести надлежащие похороны».

Велиус покачал головой.

«Не думаю, что это хорошая идея. Пусть этим занимается пехота. Это кавалеристы, а мои ребята, мне кажется, более отстранённые. Не хочу, чтобы у них возникли глупые мысли о мести».

Фронто кивнул.

«Он прав. Думаю, нам пока не стоит сообщать вашим людям об этом. Вспомните, что случилось с гельветами. Мы не хотим, чтобы они так сильно нервничали, что сами навлекли бы на себя беду. Но я хочу, чтобы мы втроём сначала обыскали это место. Мы заберём всё военное или личное, что найдём, прежде чем кто-нибудь уберётся».

Троица начала перемещаться среди беспорядка, осматривая землю в поисках чего-нибудь ценного или важного. Через несколько минут поисков Велиус позвал их к костру.

Там, среди останков животных и обугленных вещей солдат, лежала груда обгоревших свитков с восковыми печатями, расплавленными на обугленной бумаге. Велиус уже собирался наклониться и поднять один из них, когда Ингенуус схватил его за запястье.

«Их не подберёшь. Они просто превратятся в пыль в твоих руках. Попробуй разглядеть, что сможешь, там, где они. Мы сможем что-нибудь из них сделать».

Все трое ходили вокруг груды обгоревших бумаг, щурясь на беспорядок и пытаясь разобрать слова, видневшиеся лишь в виде темных пятен на угольно-сером фоне.

«Здесь что-то говорится о свевах. Разве они не германское племя?»

Фронто кивнул, благодарный за то, что он так внимательно изучил информацию о племенах, находившихся в командной палатке за последние несколько месяцев.

«Свевы — многочисленное племя, но они не у Ариовиста».

Велиус покачал головой, указывая на пергаментный свиток.

«Скоро будут. Они переправляются через Рейн. Кажется, Цезарь с армией отправился им навстречу. Вот как это выглядит».

Ингенуус кивнул.

«Вот вам приказ, сэр. Вам приказано убираться оттуда к черту и встретиться с армией где-нибудь. Не могу сказать где. Остальное уже слишком далеко зашло. Что вы намерены делать, сэр?»

Фронто нахмурился.

«Если свевы присоединятся к отряду, у Цезаря будет полно дел. Ингенуус, ты хорошо изучил эту местность. Что это за дорога?»

Он указал в направлении, куда двинулась армия Ариовиста.

Префект кавалерии надолго задумался.

«Сейчас ничего не предвидится. И уж точно ничего, по крайней мере, на десять миль вокруг. Хотя в том направлении есть большой город, довольно далеко. Думаю, это столица секвани».

Фронто ударил себя по лбу.

«Везонтио!»

Он повернулся и схватил Ингенууса за наплечник.

«Везонтио огромен, его очень легко оборонять, и, вероятно, снабжение там лучше, чем в Бибракте. Если Ариовист захватит Везонтио, а к нему присоединятся свевы, потребуются все силы Рима, чтобы сместить его. Чёрт! Цезарь идёт не в том направлении. Он разобьёт свевов, но к тому времени Ариовист будет в лучшей позиции в Восточной Галлии! Нам нужно…»

Ржание прервало его на полуслове. Двое германских воинов верхом только что поднялись на гребень хребта. Они огляделись, затем заметили римлян и повернули коней. Фронтон крикнул остальным:

«Им не уйти. Велий, возвращайся в когорту и отправь разведчиков к Цезарю с этими новостями. Префект, мы начинаем!»

Когда Велиус поскакал к отряду, Ингенуус стремительно вскочил на коня, быстро обогнав Фронтона, который был менее искусен в седле. Они помчались вверх по холму вслед за германцами. Пока они ехали, Фронтону пришла в голову мысль, что это, возможно, плохая идея. Что, если они последуют за ними прямиком в ожидающие их объятия тысяч германских всадников?

Поднявшись на холм, они увидели впереди двоих. Фронтон, подгоняя коня, старался не отставать от префекта. Они начали медленно приближаться к немцам, когда внезапно тот, что слева, резко отвернул от своего товарища. Фронтон выругался и крикнул Ингенуусу.

«Продолжай по другому. Я возьму этого».

Наклонившись в седле, Фронтон изо всех сил погнал своего коня. И снова, постепенно, он начал отставать. Немец то и дело оглядывался через плечо на преследователя и, не заметив подъёма, чуть не упал с коня. Его конь взбрыкивал и ржал, пытаясь удержаться на коварном склоне, и Фронтон понял, что теперь он настиг своего противника.

Уговаривая лошадь, он поскакал вниз по склону с той скоростью, с которой животное могло справиться, отставая всего на несколько ярдов от своей добычи. Понимая, что коротким пехотным клинком ему не достать противника, он подтянулся к нему как можно ближе, оценил расстояние и, подтянув колени так, чтобы ступни упирались в седло, бросился на ошеломлённого немца.

Двое упали на землю, Фронто приземлился на мужчину. Он поспешно выхватил клинок, готовый зарубить немца прежде, чем тот успеет как следует отбиться, но, поднимая меч, заметил, под каким неприятным углом лежала голова мужчины, и струйку тёмной крови, стекающую из уголка его рта.

Он встал и, приложив немного усилий, вытащил обеих лошадей. Перекинув тело немца на одну из них, он привязал поводья к луке своего седла и поехал обратно вверх по склону.

Примерно через четверть мили он увидел Ингенууса, ведущего запасную лошадь.

«Что с ним случилось?»

«Он упал в реку, сэр. Несколько острых камней и удар мечом. Его смыло далеко вниз по течению, прежде чем я успел спешиться. Думаю, мы можем считать его погибшим, сэр.

Фронто улыбнулся без тени юмора.

«Хорошо. Давайте вернёмся к людям и пойдём по следу Ариовиста. Мы должны встретиться с Цезарем в Везонтионе или хотя бы по эту сторону, если полководец получит наше сообщение и сделает крюк. Главное, чтобы мы добрались туда раньше германцев».

«А если нет?»

«Если мы этого не сделаем, то столкнемся с огромной проблемой».