Знакомство.

Глава 1

На берегу моря у края крутого обрыва стоит мужчина. Он довольно молод по людским меркам, как никак на днях ему исполнилось всего-то, двадцать восемь лет. Длинные и прямые до плеч тёмно-каштановые волосы, слегка вытянутое бледное лицо с зелёными глазами выдают породу. Правую часть лица мужчины пересекает вертикальный шрам, однако он его не портит. Это барон Эдуард Милсон второй сын Артура Милсона.

Да, когда-то у него был старший брат, который и должен был стать наследным бароном рода Милсон. Однако судьба распорядилась иначе и Бэйнон погиб в бою вместе с отцом ровно двенадцать лет назад. Эдуард искренне скорбел о гибели брата. По сути, в тот момент, он остался последним в своём роду, и это было страшно. Нет, это был не тот страх, что сковывает члены и даже не тот, что сводит людей сума. Это был страх одиночества. Ведь ещё буквально на днях у тебя были родные и близкие, на которых ты мог положиться. Имелась возможность спросить совета у отца или попросить помощи у брата. Прийти послушать историю, которую рассказывает мама. Ну или если уж совсем нечего делать, можно было сходить, и выслушать брюзжание бабушки, что была вечно не довольна всеми. И вот в один не самый лучший день ты узнаёшь, что все они мертвы и теперь ты сам по себе. Совершенно один в этом сложном и жестоком мире. Да, теперь он барон Милсон, владетель Западного удела в королевстве Акдемат. Южнее находятся бескрайние степи, населённые дикими кочевниками, что живут грабежом. Севернее лежат владения графа Отто Блейшауна – достойный потомок своих великих предков, что верой и правдой служат короне уже триста лет. Правда другой короне служил этот род, но это не отменяет вышесказанного. Блейшаун являлся человеком слова и это само по себе вызывало уважение. Восточнее же лежат земли самого короля Кайлиса третьего, да продлятся его годы. Ибо только глупец может желать зла столь мудрому и рачительному правителю.

Эдуард стоял и любовался заходящим за горизонт солнцем, что опускалось прямо в море, знаменуя этим окончание дня. Он любил восходы и закаты. Было в них, что-то жизнеутверждающее и заставляющее даже в самые тёмные и сложные времена вставать и делать то, что должно. Даже если, кажется, что надежды уже нет. Сегодня был хороший повод полюбоваться этим чудесным зрелищем. Прошедшей ночью практически на рассвете у него родился сын, его первенец, долгожданный наследник. Они с Лилианной его супругой решили назвать мальчика в честь отца Эдуарда Артуром. Западный свежий ветерок с моря ласкал лицо и трепал волосы барона. Он стоял зажмурившись, наслаждаясь мигом счастья.

- Господин! Мой господин!

Откуда-то из-за спины долетели слова капитана замковой стражи Хардина Олири. К барону улыбаясь, приближался один из самых доверенных людей в его жизни. В своё время Хардин был вольным рыцарем, который присягнул на верность молодому барону. Сам он был третьим сыном барона Олири и не имел ничего кроме коня и меча. Эдуард не спешил отвечать на приветствие и когда капитан приблизился, лишь слегка насмешливо поднял правую бровь.

- Простите, господин, что опоздал и не смог первым поздравить вас с рождением наследника, - склонился капитан, подойдя ближе к хозяину этих земель.

- Брось, Хардин, - отмахнулся Эдуард, и уже не скрывая радостной улыбки произнёс. – Повитуху ты бы всё равно не опередил.

Мужчины рассмеялись потому, как поводов для радости в этот замечательный день было предостаточно. Ещё одним служил сам факт возвращения Хардина, так как оно означало, что все предварительные договорённости в силе и можно приступать к основному делу. А дело предстояло непростое. Ибо пришла пора закладывать порт в единственном городишке на побережье, что был на землях баронства. Его величество Кайлис третий Акдемат заключил договор о торговле с империей Цихао, которая распростёрлась далеко на востоке. Настолько далеко, что и подумать страшно, сколько времени пришлось бы добираться туда посуху.

Уже по дороге в замок, барон с капитаном начали обсуждать разного рода детали того, что король велел передать на словах своему вассалу. Идти было всего ничего, каких-то несколько сотен метров до ожидающего барона сопровождения и потому урона чести в той прогулке для Эдуарда не было. Да и кто бы смог ему, что-то сказать сегодня?

Королевство Акдемат. Западный удел.

Спустя десять лет.

На берегу речушки под названием «Тихая» сидел парнишка лет восьми на вид и беззаботно что-то, напевая, кидал камушки в реку. Но вот что странно, к камням ребёнок не прикасался.

- Не нужен нам берег Турецкий и Африка нам не нужна!

Удивительно было вспомнить себя в пять лет и понять, что это не первая твоя жизнь. Кем я был в первой? Да какая теперь к лешему разница. Русским я был и этого вполне достаточно. Вот уже три года живу с мамой осознанно так сказать. Она у меня просто замечательная если честно. О такой маме можно только мечтать. Мы с ней не похожи на местных жителей. Тут живут типичные европейцы, а мама у меня азиатка. Узкий разрез глаз и кожа немного темновата, хотя всё едино светлее чем у наших соседей. Вот и я получился тоже с раскосыми зенками и чёрными как смоль волосами. Я не жалуюсь. Слава ЯЙЦАМ, хоть пацан, а то читывал я про всякое. Бррр! Тут царит сплошной феодализм. Короче жопа полная! Для особо одарённых поясню. Феодализм – это не балы и разного рода охоты, а тупо рабовладение одним процентом населения всеми остальными. Что феодал повелел то ты и будешь делать.

- Ааа! Говоришь, не будешь?

Ну, тогда добро пожаловать на порку, а если руку попробуешь поднять на местного землевладельца, тебя просто убьют в назидание остальным непокорным. И как бы всё нормально, и никто ничего не скажет поперёк.

- Поднял руку на владетельную особу? Сам дурак!

Это и есть феодализм во всей его красе.

Хотя вот конкретно на местного барона грех жаловаться. Человек он вроде бы нормальный и даже вполне вменяемый. В обнимку с ним разгуливать само собой не получится, но и «поджопника» говорят получить от него можно, только сильно нагадив. А это показатель! На самом деле я его видал всего один раз где-то год назад. Мужик как мужик. На коне в окружении воинов и одет он куда лучше остальных, но тут ничего удивительного. Всё-таки барон – это вам не там. Ого-го! Да хрен с ним с бароном с этим. Самое главное, что я узнал так это то, что в этом мире есть магия. Да, да! Самая настоящая. Прямо как в сказках разных там и прочих фентезятинах.

- Как узнал?

Да очень просто. Полез на дерево за… Блин, не помню уж и зачем. Да и плевать! В общем, залез на дерево, и как полагается любому полоротому начал терять равновесие, а забрался я уже высоко. О! Вспомнил, зачем я полез. За желудями! Захотелось идиоту, жареных желудей. Ну, в общем, в тот момент даже подумал: «Писец котёнку!» Потеряв равновесие, сорвался и полетел вниз, зажмурившись и вереща как бабуин. И каково же было моё удивление, когда вместо удара о землю я на неё мягко лёг. Будто что-то поддержало и плавно опустило на траву тело «придурка». То бишь меня. Странные были ощущения если честно. Само собой бегать и орать на каждом углу я об этом не стал. Ну его к лешему! Нет! Сжечь меня бы не сожгли, как какого-нибудь одержимого или ещё что там. Решил, что буду в тихую пытаться развить какой-нибудь навык. Если, конечно, он найдётся. Первое, что пришло в голову это телекинез. Если кто не в курсе сей термин обозначает способность передвижения предметов, не прикасаясь к ним.

- «Крутотень!» - подумал я тогда.

Оказалось, что таки да! Имеются у меня способности двигать предметы, не прикасаясь к ним. Умение реально опупительное, что уж тут скрывать. Не, я не в одном месте не магистр ордена Джедаев и огромные валуны двигать не могу, а вот пролевитировать ветку там или камень какой, тут я мастер без ложной скромности. Ну, теперь мастер. Сразу понял, что надо это умение развивать. Вот и занимаюсь в любое свободное время от работы, и пока нет рядом никого.

Да, мне восемь лет и да, у меня есть работа. Сейчас скорее всего набежали бы разного рода правозащитники и начали орать.

- Детский труд?! Это недопустимо! Как же так можно?!

И так далее и тому подобное. Но тут вам ни фига не просветлённые двухтысячные года, в которых благодаря Большевикам, между прочим, тема рабского и детского труда поднята и осуждена всеми разумными людьми. До их появления помнится мне как «просветлённые» Европейцы и не думали о подобном и тупо эксплуатировали всех подряд, даже наркотой приторговывали в Китае. Опиумные войны вели для того, чтобы продолжить травить тамошних обитателей, когда те взбрыкнули.

При феодализме жизнь проста. Чего наработал того и пожрал. Вот и всё. Опять же вспоминая разного рода попаданцев, мне стоило бы, наверное, обидеться на судьбу. Не принц, не герцог, не граф и, блин, даже не барончик какой-нибудь захудалый. За то я вольный. А это уже до хрена по местным меркам. То есть меня нельзя купить или продать и в рабство тоже нельзя. Таков закон! Хотя разного рода разбойнички плевать хотели на все эти законы, но их тут почти и не осталось. Повывели эту весёлую братву задолго до моего рождения. Слава королю и прочим местным олигархам! Но тут есть степняки. При чём, мы живём не так уж и далеко от вольных пастбищ. Миль этак десять за реку на юг и вот она та самая степь. Местные монголы и прочие печенеги пошаливают временами, но не столь уж и часто. Да и барон держит воинов на границе со степью. О людях печётся! Без них денег не будет! Глянув на солнце, понял, что пора домой, а то можно и по заднице отхватить.

- Мне?! Такому великому и ужасному и по заднице? А что тут удивительного? Вот интересно, а Иллидана там или прочих «героев» пороли в детстве? Думаю да.

Домик у нас небольшой. Обычная избушка на краю деревни. Мы ж не местные. Хоть так и то неплохо. В принципе люди здесь хорошие и даже довольно мирные. Что удивительно учитывая беспокойных соседей с равнины. У нас даже живность есть и это как раз моя работа. Десяток куриц с петухом.

- Чтоб он сдох падла в страшных муках!

Две козы присутствуют, собственно, это и всё наше хозяйство, не считая небольшого огородика. Мама у меня знатная травница и ещё где-то алхимик. Варит разного рода зелья и мне передаёт знания потихоньку. Это не запрещено. Яды там и прочую хрень вари, сколько хочешь. А вот если отравишь кого …? Ну, тогда уж не взыщи. Придут и спросят по всей строгости местных законов. Даже барон закупается временами у нас. Не самолично ясен пень, но всё же показатель.

В доме наклонившись над небольшим котелком стояла женщина, и плавно помешивая содержимое, что-то приговаривала.

- Мааа, я дома, - раздался голос сына от двери.

- Вот и молодец, - даже не обернувшись, произнесла Вильрима. – Скоро будем ужинать.

- Великолепно, а то я голоден как волк. Того и гляди сейчас зарычу, – и мальчик шутейно оскалился.

Женщина улыбнулась, услышав слова сына и, сняв котелок с огня, отставила его в сторону, накрыв тряпицей.

- Иди руки вымой и умойся за одно, «волк», а то я смотрю снова весь грязный, как поросёнок, – кивнула она в сторону умывальника, начав выставлять еду на стол.

Спустя полчаса мы уже сидели на небольшой скамеечке у дома и наслаждались тишиной летнего вечера. В кронах деревьев щебетали птицы, а с поля доносился стрёкот кузнечиков. Было так хорошо, что даже не верится. Взгромоздившись с ногами на скамейку, я улёгся головой на колени к маме и слегка прищурившись, смотрел на облака.

Называть Вильриму мамой мне было легко и даже приятно. Не было у меня мамы в прошлой жизни. Сирота я. Сейчас и вспоминать не хочется через, что пришлось пройти.

- «Да тьфу на них, на эти мажорные мысли!»

Я потянулся, не поднимая головы с коленей матери.

- Тянешься, значит, растёшь! - нравоучительно произнесла она и взъерошила мои волосы.

Вильрима искренне любила своего единственного ребёнка. Жалела ли она о том, что ей пришлось бежать из родных мест и сменить имя? И да, и нет. Слишком многое она видела и знала. Через слишком многое пришлось ей пройти: потеря родителей, смерть брата и младшей сестры, и ужасная битва сопровождающих её верных людей отца, от которых не осталось никого с преследователями. Выжил только один воин и тот был сильно ранен. Повезло, что удалось сесть на корабль, идущий на северо-запад.

Ли ДжиХун так звали её последнего слугу. Умер он, ещё до рождения сына. Да, он был уже стар, но всё же если бы не, то ранение, мог бы прожить ещё лет пятнадцать или даже двадцать. Однако её знаний в зельеварении оказалось недостаточно чтобы полностью исцелить полученные им раны. Погребли ДжиХуна на местном погосте по-местному же обычаю. Не к чему лишний раз будоражить людей, решила она тогда. Они приняли их по добру и даже помогли со строительством дома.

- Мааам, - вырвал женщину из воспоминаний голос сына. – О чём задумалась?

- Да так… Не обращай внимания, - отмахнулась Вильрима, - Хороший сегодня день, правда?

Она улыбнулась, а я рассмеялся и поудобнее устраиваясь на её коленях. Так мы и просидели почти до темноты. Я любующийся небом в перистых облаках и моя мама задумчивая и с еле заметной грустинкой в уголках глаз.

Уже лёжа дома на лавке, именно на лавке, а не на пуховых перинах в постели, я размышлял. Почему она не хочет рассказывать мне о том, откуда она и вообще есть ли у нас ещё родня? Пытался выспрашивать, интересно же, но она всегда отвечала, что та жизнь прошла и не к чему ворошить прошлое. В принципе да, она, наверное, права. Всё и так хорошо. Но временами бывает любопытно.

У меня здесь есть и куда более серьёзные проблемы чем отсутствие информации о предках. Жопу вытереть нечем. То есть не совсем нечем, но уж больно мал выбор. Либо лопухом подтирайся, либо водичкой подмывайся. А с моей любовью к чистоте это, блин, настоящая проблема. Бумаги я тут в принципе не встречал, хотя этому удивляться не стоит. По большому счёту я тут ещё ничего не встречал. Видел только море, городок прибрежный, лес и деревеньку нашу с её обитателями. Ну, ещё издали замок местного феодала созерцал.

Староста местный, конечно, говнюк старый и ворчливый, но так-то мужик вроде и ничего. Рассказывает, бывает вечерами истории о временах, когда служил в дружине предыдущего барона. Он ветеран последней войны между нашим королевством и степью. Знатная заруба была тогда. Домой вернулись не все. Да какое там не все! Хорошо, если одна треть и те почти все покалеченные были. Кто без руки, кто без ноги, а кто и без уха.

Сосед у нас тут есть кличут его Веривером. Он тоже с той войны вернулся с потерями. Ухо ему оттяпали. Ну до чего же вредный дед! Я как-то залез в его садик за яблоками. Так этот маньяк одноухий гонялся за мной потом по всей деревне с вицей в руках, и орал что всю жопу излупцует воришке. То есть мне. Жалко ему, видите ли, яблок. Не золотые же они у него? Ну, если, по правде, говорить уж очень они у него вкусные. Вот я и решился на данное «страшное преступление». Вся деревня наблюдала, как этот «садовод» за мной гонялся, и ведь не одна собака даже и не подумала заступиться. Пока не пришла моя мама. Веривер под её взглядом как-то аж присел, когда она появилась, а я как настоящий «герой» спрятался за её юбкой. Не, а чего такого?

Мне всего на всего семь лет тогда было. Тягаться пусть и с дедом, но всё же превосходящим меня массой этак раз в пять я не мог. Вот и решил, что тактическое отступление вполне разумно. Отбросив вицу, Веривер проворчал уже уходя.

- Надери уши своему оболтусу сама, а то и так всю деревню насмешили пока я за ним бегал, - и он махнул рукой в сторону любопытных рож соседей, обсуждающих переполох, что мы устроили.

- Извини, Веривер, - покаялась за меня Вильрима и бросила в мою сторону очень недобрый взгляд.

Я даже поёжился. Бития моих бренных телес, впрочем, не последовало, но уж лучше бы выпорола. Первый раз в жизни видел столь разочарованный взгляд мамы, когда она меня отчитывала.

- Зачем ты полез в огород к Вериверу? Что мало своих яблок? Мой сын - вор! - подытожила она и сокрушённо покачала головой.

- Я не вор! – тут уже возмутился я.

- А кто?

- Извини, мам, такого больше не повторится, - быстро скис под разочарованным взглядом матери.

- Не передо мной тебе надо извиняться, сынок, - сказала она, глядя прямо мне в глаза.

А я сидел и молчал. А что тут скажешь? Было крайне неловко и, откровенно говоря, стыдно. Сходил потом к Вериверу извинился и даже стал иногда помогать ему по хозяйству. Он живёт один, так что лишние руки бывают совсем нелишними.

Замок барона Милсона.

Поздний вечер.

В большой комнате с камином сидят Эдуард и его супруга Лилианна, ведя неспешную беседу.

- Дорогой, его величество дал своё согласие?

- Да, душа моя. Он дал своё согласие на брак нашего сына с Виолеттой.

Услышавшая такой ответ женщина улыбнулась и подняла бокал, наполненный красным вином. Мужчина не замедлил с ответным жестом, и пара сделала по несколько глотков за столь прекрасное завершение их планов. Пока хоть и предварительных, но всё же на этом этапе вполне удачных.

- Как полагаешь…? - начавшая уже было говорить женщина, неожиданно замерла, а затем встала и поставив бокал на стол, подошла к массивной портьере и отдёрнула ту в сторону.

- И как это понимать, юная леди? – суровым тоном задала она вопрос своей дочери пяти лет от роду, которая пряталась за портьерой и явно подслушивала родителей.

Звали девочку Эммой и была она любимицей всех обитателей замка.

- Что понимать, мамочка? – елейным голоском спросила в ответ мелкая проныра и захлопала глазками.

- Ты нас подслушивала! - грозно сведя брови произнесла Лилианна.

- Ну что ты, мамочка. Я просто играла здесь, а потом, когда пришли вы, решила не мешать, - развела руками малышка и добавила. - Вот и всё.

- Ну да, ну да, - подхватывая дочку на руки, произнесла Лилианна и вернулась в своё кресло.

- Ты о чём-то ещё хотела меня спросить, дорогая? – обратился Эдуард к супруге, когда дамы заняли соседнее с ним кресло.

- Потом спрошу, когда этой хитрюги не будет рядом, - произнося эти слова женщина, немного потормошила дочку.

- А почему это без меня?! – слегка надувшись возмутилась Эмма.

- А потому что вы ещё слишком маленькая юная леди и негоже в таком нежном возрасте слушать взрослые разговоры, - ответила Лилианна.

- Я не маленькая! - возмутился ребёнок, и надулся как хомяк, а затем, что-то вспомнив, задал вопрос.

- А у Артура уже есть невеста? А её зовут Виолетта? А сколько ей лет? А когда я её увижу?

Как оказалось, вопрос был не один. Барон, с улыбкой наблюдавший за дочерью рассмеялся, а госпожа баронесса лишь закатила глаза к потолку и затем бросила взгляд на мужа. Тот, заметив это, замахал руками, как бы говоря: «Не, не, не – это без меня».

- Я завтра тебе всё расскажу, а сегодня уже пора в постель, - разглаживая складку на платье дочки, ответила баронесса.

В этот момент распахнулась дверь, и в комнату влетел, весь взъерошенный Артур и подбежав к родителям, затараторил размахивая руками.

- У меня получилось! Представляете? У меня всё получилось! Я столько времени не мог сделать эту связку, а тут раз и всё! Представляете?

Вслед за мальчиком в помещение зашёл Хардин и, прикрыв распахнутую дверь, приблизился к супругам.

- Господин, - лёгкий поклон барону.

- Госпожа, - такой же поклон баронессе.

- Хардин, скажи им! - Артур потянул мужчину за руку поближе к родителям.

- Всё именно так, как и говорит юный господин, - произнёс Хардин подтверждая сказанное мальчиком.

- Это просто превосходно! - воскликнул барон, впрочем, немного наигранно.

Видимо, чтобы поддержать энтузиазм сына.

- Скоро, - вкрадчиво начал паренёк, но закончил он куда более пафосно и громко, – я стану самым великим воином и тогда все узнают кто такой Артур Милсон!

- Даже не сомневаюсь в этом, сын, - поддержал настрой юного воителя Эдуард.

- Но для начала молодой человек вам стоит сходить и ополоснуться, - прозвучал ещё один голос уже от двери. – А то от вас несёт как от конюха.

Неожиданно для всех к беседе присоединилась матушка Лилианны, которая поселилась в замке Милсонов после смерти своего супруга. Женщина она была властная и очень волевая. Нет, она не стала наводить свои порядки в доме зятя. Подобное было не принято. Однако её побаивались все, включая самого барона и было от чего. Ведь помимо железной воли которой обладала эта женщина она ещё являлась обладательницей дара. Дара света. Людей с такими способностями очень уважали и берегли, потому что в мире встречались разного рода чудовища, нечисть и даже нежить. Избранные светом люди были способны им всем противостоять. В юности Элнириан, так звали эту женщину, отправилась на обучение в орден «Серебряного Рассвета» и закончила его с блеском. Однако она не согласилась стать жрицей и покинула стены обители, но знания и умения, полученные в период обучения, остались при ней. Такое происходило нечасто, но всё же случалось.

Подойдя к Лилианне, бабушка взяла на руки притихшую внучку и снова обратила своё внимание на внука.

- Артур мой мальчик, иди, ополоснись и ложись спать. Уже поздно, я отведу Эмму в её покои. Ей тоже пора в постель.

- Да, дети, ступайте, - вставила свои пять монет в монолог матери Лилианна.

Барон молчал всё это время как лазутчик на допросе и пялился на огонь в камине. Хардин благоразумно отошёл к окну и вообще не отсвечивал. Только Артур, насупившись с недовольством, поглядывал на бабушку, которая опять испортила всё веселье, но также как и отец благоразумно промолчал и поплёлся ополаскиваться. Когда, наконец, дети и Элнириан ушли, раздался тройной выдох. Да такой громкий, что все трое переглянулись и на их лицах появились улыбки.

- Хардин, тот торговец…? Когда он сказал прибудет первая партия камня? – обратился барон к капитану.

- Через декаду, господин, а строительный лес будет только через две декады.

- Хорошо, - кивнул своим мыслям Эдуард и отпустил Хардина.

Когда за мужчиной закрылась дверь, какое-то время ещё стояла тишина, которую разорвал барон, задумчиво произнеся как бы в никуда.

- Дожил. Опасаюсь собственную тёщу.

- Дорогой? – недоуменно подняв брови, вопросила супруга.

- Нет-нет, любимая. Всё в порядке. Это я так, - покрутил Эдуард рукой пытаясь сформулировать фразу. - Разные глупые мысли вслух. Не обращай внимания и вообще пошли лучше тоже спать. У нас скоро будет слишком много дел.