Знакомство.

Глава 21

Земли, давным-давно облюбованные и занятые чародеями.

Эллиот Парсонс мужчина видный. Вниманием женщин не обделённый. Хотя некоторые скажут, что он довольно странный. Именно так окружающие люди воспринимали этого уже немолодого, но до сих пор великолепно выглядящего человека. Высокий лоб и прямые брови над красивыми глазами, а также каштанового цвета волосы, убранные в хвост, придавали ему щеголеватый вид. Аккуратная окладистая бородка с пробивающейся сединой лишь добавляла солидности. Вроде бы что может помешать какой-нибудь красавице заполучить такого завидного жениха?

- Ничего, - скажет любой разумный и в общем то будет прав.

Однако… О да! Всегда присутствует это пресловутое: однако. И в случае с мистером Парсонсом потомственным магом чей род тянется от самого Армана Парсонса. Того самого Парсонса что много столетий назад уничтожил «Падшего» вместе со своими друзьями. Этим «однако» был факт того, что профессор Эллиот Парсонс являлся увлечённым теоретиком и местами даже практиком в магии. Порой он умудрялся перепутать который сегодня день. Эллиот был способен прийти на лекции в выходной и вполне искренне удивиться.

- И где носит этих нерадивых студентов? – сетовал он пока ему кто-нибудь не укажет на оплошность.

- Эллиот подожди, - увещевала своего старого друга и по совместительству коллегу и даже немного более Элизабет Коул профессор зельеварения.

Действие происходило в холле школы чародейства и волшебства «Мирабило». Это учебное заведение было основано в незапамятные времена, и время стёрло из своей памяти её создателей. Осталось название, выгравированное над главными воротами. Это никого не смущало. Ведь уже более двух тысячелетий и это как минимум данная школа выпускала из своих стен величайших волшебников и волшебниц всего континента. С этим разумеется не соглашались выпускники ещё пары существующих школ магии, расположенных в далёких от этих мест землях. Но кто их спрашивает?

- Да постой ты! - догнав наконец коллегу и схватив его за рукав мантии выдохнула Элизабет.

Немного отдышавшись, женщина из-под бровей посмотрела на свою «добычу».

- Почему каждый раз я должна тебя вылавливать как какого-то зайца, когда речь заходит о походе в гости к уважаемым людям?

За всё время погони Эллиот не проронил ни единого словечка. Он вообще хотел бы избежать этой встречи. Чем, собственно, и занимался всё это утро и весь день. Надо отдать ему должное до сего мгновения вполне успешно занимался. До этой минуты. Грустно вздохнув как большой печальный слон мужчина всё же ответил на претензию.

- Элизабет, дорогая. Ну какие гости? Какие могут быть гости право слово, когда я почти смог обойти один упрямый закон, из-за которого никак не получается создать устойчивый контур на моём экспериментальном артефакте?

Профессор Коул нахмурилась и тут же черты лица её заострились, сделав женщину отдалённо похожей на гарпию.

(Гарпии – полуженщины-полуптицы отвратительного вида, олицетворение различных аспектов бури. У этих безобразных полуженщин-полуптиц, пахнущих гнилью, тело и голова отвратительных ведьм, а крылья и хвост, как у хищного грифа (птица-падальщик). Где бы гарпии ни оказались, они оставляют после себя грязь и зловоние. Считается, что они похищают души мёртвых и уносят их в бездну.)

Эллиот дёрнулся и сделал рефлекторный шаг назад. Он не был слабовольным человеком, но спорить с женщинами, находящимися в бешенстве, не мог. Не мог просто потому, что он вменяемый. По крайней мере Парсонс искренне верил в то, что он вменяемый. Некоторые с такой постановкой вопроса не согласились бы, но их сейчас здесь нет.

- Хорошо, - подняв перед собой руки в защитном жесте быстро выпалил Эллиот. – Ко скольки ты говорила нужно быть?

- К семи вечера, - немного расслабилась профессор зельеварения.

- Эм, - смущённо выдал Парсонс. - А не напомнишь мне куда мы собираемся?

- Да ты издеваешься! – взорвалась Элизабет, не выдержав, по её мнению, изощрённой формы издевательства над здравым смыслом. – Идём к Мейсонам! Мы приглашены к Мейсонам!

- Незачем так кричать! – вспылил уже Эллиот.

Да. Он понимал, что не стоит ссориться с дамой, находящейся в гневе, но всему есть предел.

- Извини, - тут уже слегка сбавила обороты Элизабет. – Просто устала. Дел столько что голова кругом идёт. Эти ещё …! Из конклава. Вновь прислали изменения в процесс обучения.

- Что? – искренне удивился Эллиот. – Снова изменения? И что на этот раз выдумали наши «великие» мыслители из совета?

- Хотят ограничить объём передаваемых знаний студентам, не входящим в число чистокровных семей, - произнеся это профессор зельеварения поморщилась.

Она никогда не разделяла своих студентов на чистокровных и полукровок. Да и к студентам из семей простых людей она относилась всегда благожелательно. Даже к тем, кто был неграмотным.

- Мерзость! – скривился Парсонс и задумался.

- Профессор Парсонс, - услышали они знакомый голос, донёсшийся из-за их спин.

К ним приближался директор школы чародейства и волшебства «Мирабило» Абсолон Сандерс. На сегодняшний день господин директор преодолел отметку в триста лет жизни, что являлось не то, чтобы редкостью среди чародеев, но всё же встречалось нечасто. Роскошная серебряная борода и такого же цвета волосы создавали образ благообразного старца. Лёгкий прищур глаз и морщинки разбегающиеся от них во все стороны располагали собеседника к общению с этим человеком. Абсолон занимал этот пост вот уже семьдесят лет и пока ещё не собирался на покой. Злые языка поговаривали что он останется директором даже после смерти если эта «костлявая дура» когда-нибудь сможет подобраться к этому волшебнику. Директор относился к подобным слухам с добродушной иронией. Делал он это, потому что ещё помнил времена своей учёбы в стенах данной школы. Что-то подобное говорили про тогдашнего директора, и они с одноклассниками, а потому он не обращал внимания на досужие сплетни детишек.

- Эллиот, мой мальчик. Я рад, что успел застать тебя, пока ты снова не унёсся по своим делам, - улыбнувшись произнёс Абсолон и переведя взгляд на профессора зельеварения добавил. – Профессор Коул, вы сегодня просто обворожительны. Кстати, вас искали студенты из выпускного класса.

- Ой! - совсем по-детски вдруг пискнула Элизабет и устремилась вдаль по коридору бросив себе за спину. – Спасибо, что напомнили, господин директор. Как же я могла забыть?!

Мужчины проводили взглядами удаляющуюся женщину думая каждый о своём. Когда шаги профессора зельеварения стихли вдали вновь заговорил Абсолон.

- У меня к тебе будет небольшая просьба, Эллиот.

- Да, господин директор, - тут же согласился Парсонс.

Он безмерно уважал своего бывшего учителя по заклинаниям и всегда был готов помочь в случае необходимости хоть необходимости и случались довольно часто.

- Пришло письмо от верховного шамана орков. Ты ведь помнишь Каругата?

Ещё бы Эллиот не помнил его. В своё время этот самый Каругат преподал хороший урок заносчивому юнцу, возомнившему себя всезнающим чародеем. Как же было стыдно в тот момент. Но Парсонс не был бы собой если бы не прошёл через тот миг унижения с высоко поднятой головой. Ну, он искренне надеялся, что ему это удалось.

- Я готов, сэр, - ответил Эллиот.

При всех своих знаниях и могуществе будучи чародеем Абсолон до сих пор не смог в достаточной степени освоить письменность орков. Толи это была лень, толи банальное отсутствие интереса, но по сей день господин директор так и не научился нормально читать на языке этого воинственного народа.

Находясь в кабинете директора школы чародейства и волшебства «Мирабило» и расположившись в одном из двух удобных кресел Эллиот развернул полученное из рук директора письмо на пергаментном свитке углубившись в чтение. Сам же Абсолон уселся на роскошный резной стул с прямой спинкой за свой рабочий стол. Кабинет господина директора находился в одной из четырёх башен замка в котором и была школа. Парадоксальный момент заключался в том, что лишь три из четырёх башен были открыты и изучены его обитателями. Вход в четвёртую башню был наглухо запечатан неизвестным заклинанием, которое не смогли развеять за все столетия, что этот замок являлся школой. Да что уж говорить о запечатанной башне если и по сей день никому не известно кто был создателем замка. Сама школа располагалась в глуши Шиорских лесов на берегу гигантского озера, соединённого с морем Туманов, омывающем западные края материка Вэраэл что с эльфийского переводится как: великий мир.

По мере чтения выражение лица профессора Парсонса менялось. Если поначалу оно было безмятежно-отстранённым, то уже к середине текста приняло озабоченный вид. Кода Эллиот закончил читать лицо его выражало немалую обеспокоенность и толику неверия.

- Что же написал нам уважаемый Каругат? – оставаясь абсолютно спокойным спросил директор.

- Если то, что здесь написано правда, - Парсонс махнул рукой с зажатым в ней пергаментным свитком, – то боюсь, господин директор нас всех в скором времени ждут большие проблемы.

- Не тяни, мой мальчик, - добродушно улыбнулся Абсолон.

- Старый шаман пишет, что одна из провидиц его народа предсказала возвращение «Падшего».

После сказанного в кабинете на некоторое время наступила тишина. На лице директора школы не дрогнул ни один мускул, но Элиот заметил, как изменился взгляд одного из могущественнейших чародеев этого времени.

В распахнутое настежь окно влетела сова и приземлившись на небольшую жёрдочку уставилась на хозяина кабинета. Поняв, что на неё не обращают внимания птица возмущённо ухнула и вытянула лапку с привязанным к ней письмом. Не глядя на своего питомца Абсолон, протянул руку и забрал небольшой свёрточек, который сам прыгнул в его раскрытую ладонь.

- Конклав, - бросив мимолётный взгляд на пергамент произнёс господин директор, но разворачивать послание и не подумал.

Вместо этого он встал и заложив руки за спину начал расхаживать по кабинету явно задумавшись. Эту привычку он приобрёл совсем недавно. Годы взяли всё-таки своё, и тело стало деревенеть от долгого сидения на одном месте. Эллиот молчал, погрузившись в свои мысли, а мысли эти были совсем невесёлые. Ведь всё что он слышал или когда-то читал о «Падшем» сводилось к одному. В скорости их всех ждут страшные и даже, пожалуй, ужасные времена.

- Как ты смотришь на то, чтобы отправиться в гости к оркам? – остановившись неожиданно спросил Абсолон, посмотрев на своего бывшего ученика.

- Если необходимо, то я готов, господин директор, - немедля ни секунды ответил Эллиот.

- Вот и прекрасно. Тогда я полагаю медлить не будем.

- «Элизабет — это не понравиться», - подумал Парсонс поднимаясь на ноги. – Пойду собираться в дорогу, господин директор.

- Ступай, а я пока напишу в орден «Серебряного рассвета». Полагаю им стоит знать об этом прискорбном известии.

Не то чтобы Абсолон Сандерс верил в предсказания. Скорее нет, чем да, но даже одно упоминание «Падшего» заставляет любого волшебника насторожиться. Великие беды принёс этот чародей много веков назад. Именно из-за него было принято решение не вмешиваться в дела простых смертных. Так же существует с тех давних времён категорический запрет на то, чтобы вставать во главе каких-либо государств или даже частей государств для любого одарённого. Не имеет права чародей вступать в наследное владение. Кто нарушит этот запрет ждёт суровая кара. Конечно, находились порой хитрецы, решавшие, что умнее всех, но рано или поздно их суть становилась известна Конклаву чародеев и ордену «Серебряного рассвета». Как только весть о том, что кто-то из одарённых вставал во главе страны или маленького куска земли и начинал править за ним тут же отправляли отряд, состоящий из нескольких паладинов, жреца света и парочки чародеев. Сопротивляющихся отступников убивали на месте. Тех же кто подчинялся решению Конклава заключали под стражу на приличный срок в тюрьме, что стоит в землях ордена. Делалось это не из жестоких побуждений, а в назидание другим. Сбежать из этой тюрьмы невозможно по одной простой причине. Стены места заточения одарённых поглощают любую магию и подавляют возможность чародея использовать свои силы. Довольно неприятное местечко эта тюрьма, потому что возможность пользоваться магией для любого одарённого равна способности дышать. Многие сходили с ума оказавшись в заточении. Впрочем, находились и те, кто, отсидев положенный срок выходили на свободу с чистой совестью.

Существовал давным-давно ещё один способ наказания для преступивших законы. Довольно своеобразный надо сказать способ. Тех, кто преступал закон могли превратить в животное на длительный срок, а иногда и бессрочно. Опять же в назидание иным желающим испытать свою удачу. Правда надо сказать, что данный способ не применяли уже лет сто пятьдесят если не больше.

В деревушке неподалёку от школы чародейства и волшебства «Мирабило» жила старая волшебница по имени Петула. Характер у старой Петулы был прескверный. Все соседи знали это, а потому крайне редко посещали её, но оно ей было и не надо. Единственным её другом был кот. На первый взгляд самый обычный представитель рода кошачьих. Чёрный окрас и гладкая шерсть — вот, собственно говоря, и всё что можно было сказать об этом домашнем животном.

- Бонифейс! – позвала своего любимца Петула, зайдя в дом.

Ответом ей была тишина.

- Ну, где ты есть то, мелкий негодник? И ведь так каждый раз, - ворча себе под нос сетовала Петула разуваясь в прихожей. – Нет чтобы сразу бежать к своей хозяйке? Да куда там.

Женщина повесила плащ на небольшую вертикальную вешалку и отправилась на кухню разбирать свои покупки.

Тем временем на лужайке за домом возле небольшого садика Бонифейс занимался привычным для всех котов делом. Он крался к ничего не подозревающей добыче – маленькой синичке, что спустилась на землю. Казалось, вот-вот и птичку уже ничто не спасёт. Мягкая поступь крадущихся лап замедлилась. Кот ещё больше прильнул к земле и был готов совершить финальный прыжок как вдруг раздался детский смех. Это мимо дома старой Петулы пронеслись детишки местных жителей.

- Моя очередь! – выкрикнула какая-то девочка.

- Нет моя! – ответил ей мальчишеский голос.

- Да ну вас! – вплёлся в спор третий детский голосок.

Синичка взмахнула крыльями и моментально поднялась в воздух опережая охотника на долю мгновения. Пролетев мимо добычи Бонифейс, врезался в ствол оной из молодых яблонь посаженых Петулой год назад.

- Мряу! – выдал он крик хорошо приложившись боком об обрезанный сучок, а затем тихонечко прошипел. – «Мелкие недоразумения! Чтоб вам всем пусто было!»

- Бонифейс! – долетел до его ушей крик Петулы.

- «Неужели уже вернулась с рынка?» - подумал кот и забыв об упущенной добыче рванул к дому. – «Надеюсь на этот раз будет что-то получше почти протухшей рыбы?»

Находясь уже на пороге, он фыркнул, вспомнив вкус той форели, что в прошлый раз принесла Петула с рынка.

- «Гадость какая», - подумал он и снова фыркнул.

Подбежав к хозяйке дома, Бонифейс потёрся о её ногу изображая вселенскую любовь. Разумеется, ни о какой привязанности к старой чародейке, по сути, и речи не шло, но нужно же где-то жить? Он уже напутешествовался за свои немалые сто пятьдесят лет.

- Держи, мой хороший, - улыбаясь подала Петула крутящемуся у её ног питомцу свежую рыбину, только что купленную у крохобора Карбрея.

Именно так она называла торговца рыбой, что каждый раз пытался заломить цену на свой товар.

- Совсем совесть потерял! – посетовала старая чародейка, заходя в комнату с камином, вспомнив эту неприятную рожу.

И так порой Петула называла Карбрея. Надо отдать ей должное в том, что лицо старого рыбака и правда было своеобразным.

Бонифейс тем временем отправился на улицу лакомиться полученным угощением. Устроившись на давно облюбованном месте рядом с оградой, он приступил к поглощению своей вкусняшки. Вновь пронеслась толпа ребятишек весело что-то обсуждая, но уже в обратную сторону. Кот проводил их настороженным взглядом. Он не беспокоился о своём обеде. Его просто раздражали дети сами по себе. Суетливые и излишне назойливые они мешали ему просто фактом своего существования.

- «И не приведи «Великая мать» ещё приставать начнут?» - подумал Бонифейс. – «Мелкая чернь.»

Прикончив рыбку и умывшись, он растянулся на траве нежась в лучах тёплого летнего солнца.

Никто из тех, кто сейчас живёт в деревушке не знал главного секрета питомца Петулы. Да и сама старая волшебница не подозревала о том, что когда-то её кота звали совсем иначе.

Ровно сто пятьдесят лет назад он носил имя Оллин и являлся наследным графом Баррингтоном. Сейчас эту фамилию помнят немногие, а всё, потому что он был последним представителем своего рода. Оллин не желал отказываться от власти, принадлежащей ему по праву рождения. Да и его отец считал так же. Являясь единственным сыном графской четы Беррингтон, мальчик был избалован вниманием и заботой. Когда же в нём проснулась магия родители не пожелали отдать его на обучение и скрыли своего сына от вездесущих глаз ордена «Серебряног рассвета» и конклава магов. Они пригласи дикого мага и тот передал если не все, то большинство своих знаний их отпрыску. Разумеется, сделал он это не безвозмездно, но деньги Беррингтонов не волновали особенно в случаях, когда речь заходила об их единственном сыне. Вся эта авантюра длилась двадцать лет пока в один не самый лучший день Оллину в открытую не пришлось применить магию.

- «Будь ты проклят, Бишоп!» - в который уже раз подумал Бонифейс и перевернулся на другой бок.

Аарон Бишоп был владетелем земель из соседнего государства, с которым страна Оллина вела войну. В одном из сражений Оллин применил чары щита, чтобы остановить стрелу, выпущенную из баллисты и летящую прямо в него. Сделал он это, рефлекторно даже не задумавшись о том, что находится не только среди своих людей. Буквально в тот же день весть о том, что граф Оллин Беррингтон является скрытым магом долетела до Конклава магов и ордена «Серебряного рассвета». За ним пришли спустя две недели прямо в замок. Боя как такового не получилось. Его словно котёнка спеленали два чародея, а паладины со жрецом света контролировали людей Оллина дабы те не наделали каких-нибудь глупостей. Как же он хотел их всех поубивать в тот момент. О да! Желание было просто нестерпимым. Впрочем, его крики и угрозы пропали втуне.

Когда его доставили в земли ордена «Серебряного рассвета» он уже не кричал и не угрожал поняв, что всё это бесполезно. Смирился ли он со своей судьбой? Разумеется нет! По крайней мере тогда. Что же до сегодняшнего дня?

- «Бессмысленно», - подумал Бонифейс и перевернулся на спину подставляя тёплым лучам своё пузо.

Он много раз пытался расколдоваться и даже один раз обратился к дикому магу. Тот, разумеется, наобещал ему великие горы и прочее, но в итоге Бонифейс еле унёс ноги от того психа.

- «Придурок! Подчинить меня захотел», - фыркнул кот и выпустил когти. – «Я сам всех подчиню, когда смогу вернуться в нормальное состояние!»

По дороге, идущей рядом с домом Петула двигался экипаж приближаясь к дому старой волшебницы. В окне экипажа мелькнула голова директора школы чародейства и волшебства «Мирабило». Увидев единственного человека, который мог его опознать Бонифейс одним прыжком оказался за кустом и уже оттуда проводил взглядом удаляющуюся опасность.

- «Вот козёл старый! И чего ему в школе не сидится?» - возмущался кот возвращаясь на облюбованное место.

Прятался он от Абсолона Сандерса, потому что тот присутствовал на приведении его приговора в исполнение и как полагал Бонифейс, директор мог помнить, как выглядит животное в мелочах. Оллин запомнил тогда ещё довольно молодого мага и не жаждал встречи с ним. Не жаждал потому как сбежал много лет назад из земель ордена «Серебряного рассвета». Узнай его директор...? Бед не оберёшься!