14-я колония

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Люк выскочил из французских дверей и заметил Аню Петрову, которая исчезла за изгородью высотой по грудь. Он побежал за ней, перепрыгивая через кусты, как бегун с препятствиями в олимпийскую жару. Он обогнул дом Хедлунда и, войдя во двор, увидел, что Петрова мчится к той же машине, на которой все еще были шрамы от их встречи в Вирджинии.

«Ты не уйдешь», — крикнул он ей.

Ее голова повернулась, и их глаза встретились. Он хотел выстрелить, но она была в сотне ярдов от него, а теперь запрыгнула на водительское сиденье и завела двигатель.

И он услышал последнюю команду Стефани.

«Верни ее живой».

Поэтому он решил повернуть к Побегу, который привел его и Стефани на восток от Вашингтона. Он прыгнул внутрь и завел двигатель, отъехал от проезжей части и ускорился в том направлении, куда ушла Петрова. В жилом районе были широкие улицы, такие как те, что были построены давно, когда еще была разрешена парковка у обочины. Несколько машин воспользовались этой возможностью, и он объехал их, добавляя скорости. Впереди он заметил, что Петрова, не обращая внимания на знак «стоп», резко повисла направо. Он последовал за ней, колеса «Побега» скользили по холодному асфальту. Он сказал себе быть осторожным. Перевернуть будет несложно.

Он бросил пистолет на пассажирское сиденье в пределах легкой досягаемости.

Если бы он мог ее поймать, он бы ее остановил.

Она прорвалась через другую развязку, на которой, к счастью, было мало машин. Он увидел оживленный бульвар. При приближении она на мгновение замедлила ход, затем рванула в поток машин, вылетела из полосы движения и пересекла двойную полосу движения на встречное движение. Рудели рожки, и он услышал скрип резины по асфальту, когда машины съезжали с ее пути. Она входила и выходила в аккуратно выполненных маневрах, которые заставляли ее двигаться вперед. Ему придется поддерживать темп, иначе он потеряет ее, но он не хотел подвергать кого-либо ненужному риску. Поэтому он осторожно приблизился к перекрестку, оценил ситуацию, затем промчался мимо застывшего транспортного потока, используя крайнее левое плечо с максимальным преимуществом.

Петрова ехала жестко, но, похоже, не привыкла к скорости в таких тесных условиях, допускала небольшие ошибки, использовала больше тормозов, чем акселератора, неверно оценивала повороты, чрезмерно исправляла занос задним ходом. Его «Спасение» вздрогнуло, словно он ехал по булыжнику, не рассчитанный на такую ​​интенсивную езду.

Но он был.

На участке открытой дороги он нажал на педаль акселератора. Маршрут здесь был теперь четырехполосным и разделенным от встречного движения. Он мельком увидел, как она вырывается из ручья в полумиле впереди.

Потом возникла беда.

Мигающие синие огни, переход на позицию позади Петровой.

Ее нашел солдат штата Мэриленд.

В зеркало заднего вида он увидел, что у него есть собственный эскорт, плотно сидящий на заднем бампере, мигающие огни и рев сирены.

Он достал из кармана значок разведывательного управления Министерства обороны США. Крепко держась за руль одной рукой, он нажал кнопку, чтобы окно со стороны водителя опустилось, и высунул значок, чтобы идиот позади него мог видеть. Солдат свернул в левую полосу и ускорился параллельно, пассажирское окно патрульной машины было опущено.

Люк указал вперед и крикнул: «Остановите ее».

Солдат кивнул и набрал скорость, приближаясь к своему коллеге, следовавшему за Петровой. У них, конечно, было преимущество в виде радио, поэтому он надеялся, что местная помощь хоть раз окажется продуктивной.

Обе руки вернулись к рулю, и он не отставал от солдат. Машины подчинились им тем, что двигались влево и вправо на плечи, создавая широкий путь. Они направлялись на восток, за город. Ряд зданий, окружавших его по обе стороны дороги, выглядел правительственным. Он знал, что военно-морская академия была где-то впереди, рядом с Чесапикским заливом.

Они проехали добрых две мили, затем солдаты впереди вышли параллельно друг другу, по машине в каждой полосе, и притормозили. Это дало Петровой пространство для бега вперед. Он знал, что они делали. Как загонщики, гоняющие животное на ружье. Роликовый блокпост, способ сдержать движение позади них.

Он понял, что это значит.

Он повернул руль вправо, и «Побег» на узкой мощеной обочине, где у него было достаточно места, чтобы проскользнуть мимо солдат. Он резко дернул руль влево и нырнул обратно на проезжую часть. Теперь между ним и Петровой ничего не стояло, солдаты замедляли скорость и блокировали все, что приближалось с тыла. Движение по-прежнему было четырехполосным и разделено бетонной серединой. Здания закончились, дорога вела прямо, немного под гору, в длинную гору и к массивному мосту.

Потом он увидел их.

Еще четыре машины солдат на мосту наклоняются примерно на полпути, преграждая путь вперед с обеих сторон.

Проклятие. Эти парни быстро двигаются.

На противоположной полосе движения не было, и офицеры пропускали впереди идущие по этой полосе машины, готовые перебить их, как только останется Петрова.

Что и случилось.

Теперь ей некуда идти, кроме как прямо через блокаду или 180, пересекающего срединную часть, обратно в противоположном направлении, где два солдата позади него наверняка перережут ее.

Он видел, как прицелились орудия.

Он не этого хотел. Он нуждался в ней живой, но он не мог остановить то, что вот-вот должно было случиться. Все было как в кино. Там, но далеко, не реально. Тем не менее это было. Он понял, что местные жители отрабатывают только такие сценарии. Вот, наконец, настоящая вещь. Ни в коем случае они не позволят этой возможности упустить. Он услышал стрельбу. Видимо из-за шин, поскольку машина Петровой внезапно свернула налево, направо, а затем ударилась о перила моста.

Полетели искры.

Импульса вперед было достаточно, чтобы снять вес с задней оси, которая запустила машину вверх, превратив ее в снаряд, реагирующий теперь только на законы движения и гравитации.

Он пошел за борт.

Он развернулся, остановился и рванулся, обнаружив разбитые перила в тот момент, когда машина внизу наткнулась на первую линию деревьев, ведущих к воде. Ничто не могло остановить штурм. Масса прорвалась, как пушка, поднялась вверх и, сделав полный круг, Петрова вылетела наружу. Он услышал клочья крика, затем глухой удар. Автомобиль, слишком тяжелый, чтобы остановиться, сложился, как телескоп, его передняя часть исчезла, наконец, оседая на крыше, колеса вращались, двигатель завывал, а затем закашлял в последней судороге. Петрова была брошена в воду в нескольких футах от берега.

Он перепрыгнул через перила и промчался через спутанный подлесок, сползая по крутой насыпи, почти теряя равновесие, используя обнаженные корни, чтобы остановить свои ботинки и удержать равновесие, пока он не оказался в нескольких футах от того места, где она лежала. Солнце входило и выходило из облаков, отбрасывая резкие движущиеся тени. Она плавала, наполовину погруженная в кашицу из грязи, воды и льда, ее туловище повернулось набок.

Двое солдат последовали за ним.

«Держись оттуда подальше», — крикнул один из них.

Он был не в настроении и нашел свой значок: «Глупые придурки. Кто тебе сказал это сделать?»

Солдаты остановились в нескольких футах от них.

Он взглянул на Петрову. Острые углы ее шеи и ног свидетельствовали о ее смерти.

«Кто ты, черт возьми?» — спросил один из солдат.

Он повернулся к ним и с отвращением покачал головой. «Я федеральный агент, который надерет тебе задницу за убийство единственной зацепки, которая у меня была».