14-я колония

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

Стефани изучала Овальный кабинет, комнату, в которой теперь нет ничего общего с администрацией Роберта Эдварда Дэниэлса-младшего. Уорнер Скотт Фокс принял присягу, как предписано Конституцией, вчера в 12:00. Она стояла у входа в Голубую комнату и смотрела, как все транслируется в прямом эфире на весь мир. Все это время и она, и Эдвин гадали, разлетятся ли все они в пыль в результате подземного ядерного взрыва, но ничего не произошло.

Коттон сделал свое дело.

Что позволило провести вторую церемонию сегодня возле Капитолия. Фокс говорил на холоде полчаса с удивительным красноречием, энергией и храбростью. Новому президенту понравился инаугурационный парад, а затем он вернулся в Blair House, чтобы подготовиться к вечеру в городе, когда он и его жена переходили с одного бала на другой. Но сначала Дэнни попросил поговорить с ним, выбрав здесь, в своем старом убежище, для последнего разговора.

Вся банда была там.

Коттон, Кассиопея, Эдвин Дэвис и она сама.

Она сообщила обо всем Дэнни вчера, сразу после приведения к присяге. Она хотела сказать Фоксу, но Дэнни наложил вето на эту идею.

«Еще нет», — сказал он.

Она знала, что был предоставлен частичный отчет об инциденте с Джейми Келли и четырех обнаруженных случаях. Она представила, что эта информация вызовет у Фокса дрожь. Люк чувствовал себя хорошо, он хотел выписаться из больницы, но врачи сказали ему еще один день. Однако младший Дэниелс был проинформирован о том, что произошло, и был рад, что все наладилось.

Дверь открылась, и президент Фокс вошел в кабинет один, одетый в черный галстук и фрак и выглядел довольно шикарно.

«Знаешь, — сказал Фокс с улыбкой Дэнни, — тебе действительно нужно уйти в какой-то момент».

Воскресный сдвиг в обстановке сделал обычный уход уходящего президента событием, не заслуживающим освещения в СМИ. Обычно сразу после церемонии Капитолия бывшего президента видели махающим рукой репортерам и вылетающим с базы ВВС Эндрюс. Не в этот раз. Вчера Дэнни видел, как Фокс принес присягу, провел последнюю ночь в Белом доме, а сегодня во второй раз таращился, прежде чем отступить сюда, чтобы уйти со своими вещами.

«Я уже выхожу за дверь», — сказал Дэнни. «Но сначала нам нужно поговорить».

«Я чувствую себя немного в меньшинстве», — сказал Фокс. «Следует ли мне попросить своих сотрудников присоединиться к нам?»

«Давай оставим это между некоторыми из нас».

«Я чувствую, что все здесь знают то, что мне следует».

«Мы пытались сказать вам, что все было плохо, и вы не слушали», — сказал Дэнни. «Вместо этого ваши люди пошли за моей спиной и пытались завербовать мою девушку в качестве шпиона. И, да, по моему приказу, она их играла».

Фокс ничего не сказал. Но такие люди, как он, не любили, когда их загоняли в угол. Фактически, они всю жизнь избегали прямых углов. Но это был классический Дэнни Дэниелс. Пытки Теннесси, как назвали это члены Конгресса и правительства.

«Вы имеете в виду четыре захваченные вчера бомбы?» — спросил Фокс. «Я был проинформирован. Они даже не были активированы».

«Они были приманками, — сказал Дэнни.

И Секретная служба проделала хорошую работу, отвлекая от них общественное внимание, заклеймив Джейми Келли как своего рода эксгибициониста, пытаясь доказать свою точку зрения, которая в итоге погибла. Найденные «бомбы» были поддельными. «Группы безопасности выполняют свою работу» также объясняли посадку вертолета на Северной лужайке.

«Была бомба, — сказал Дэнни. «Шесть килотонн, размещены прямо под Белым домом в старом туннеле».

«И мне не сказали?» — спросил Фокс.

«Я хотел эту привилегию».

«Мне придется поговорить с Секретной службой об их лояльности. Со вчерашнего полудня я здесь главный».

«Не на этой операции. Вы сказали нам разобраться с этим. Мы сделали. Теперь все кончено, поэтому мы отчитываемся, как вы и просили».

С этой логикой трудно поспорить, поскольку все это было правдой.

«Хорошо, Дэнни. Я понимаю вашу точку зрения. Что касается найма Стефани, это был явный просчет со стороны моего генерального прокурора. Когда он рассказал мне, что он сделал, я был недоволен. Это не в моем стиле».

Дэнни кивнул. «Я понимаю. У меня тоже были «Одинокие рейнджеры».

«Пара даже пыталась убить его, — подумала она.

«Но мне интересно, — сказал Фокс, — как никто не знал, что под этим зданием существует туннель».

Стефани почти улыбнулась. Фокс пытался набрать несколько очков самостоятельно.

Дэнни потянулся к столу Решительного и взял дневник Талмэджа, который она передала ему вчера. «Это интересное чтение».

А Дэнни рассказал Фоксу об Обществе Цинциннати, а затем сказал: «Все началось с войны 1812 года. Мы хотели, чтобы Канада стала нашей 14-й колонией, частью великих Соединенных Штатов. Но англичане не хотели, чтобы это было у нас. Мы сожгли Торонто, поэтому они пришли и сожгли Вашингтон. Мы провели некоторую проверку и обнаружили, что давным-давно мы знали о туннеле. Записи показывают, что он был закрыт во время гражданской войны. К тому времени он рухнул под Белым домом, поэтому они запечатали его с этого конца, затем перешли в Сент-Джонс, выкопали его из подвала и замуровали ту сторону. Никто в церкви даже не знал о его существовании. Не желая привлекать к себе внимание во время гражданской войны, они просто незаметно избавились от него. Если бы не тот факт, что Общество Цинциннати вело запись, о нем бы забыли. И если бы не отличная работа людей в этой комнате вместе с моим племянником, который из-за всего этого находится в больнице, мы были бы мертвы. Коттон остановил бомбу за несколько секунд до того, как она взорвалась.

Фокс взглянул на Малоуна, но ничего не сказал.

Дэнни продолжил. «И в довершение всего, парень, которого вы специально хотели в качестве посредника, чтобы держать вас в курсе, решил, что он хочет стать президентом. Значит, он не сказал вам, что там была бомба. Вместо этого он побежал, как собака в огне, и ушел так далеко отсюда, как только мог».

На лице Фокса появилось удивление. «Что ты имеешь в виду?»

Стефани сказала: «Я позвонила из вертолета и сказала Личфилду предупредить вас и всех остальных. Тогда было время уйти. Но Литчфилд использовал это время для себя. Если бы мы все погибли в результате ядерного взрыва, он был бы президентом прямо сейчас. Он был на церемонии приведения к присяге, видел, что все госсекретаря, казначейства и министерства обороны присутствовали — каждый из них опережает его в очереди на престолонаследие, — поэтому, когда я позвонил и рассказал ему, что происходит, он просто ушел.»

Последствия ударили по себе.

«Этот жалкий сукин сын».

«Можете себе представить», — сказал Дэнни, явно наслаждаясь этим. «Назначенный выживший выходит из своего укрытия, готовый принять командование, затем появляется Литчфилд и говорит: «Извините, я все еще здесь, и вы не тот». AG опережает вас в списке, а закон о наследовании гласит, что побеждает человек с высшей квалификацией». Думаю, он рассчитывал, что вернет нам обеим деньги.

«Он уволен».

Дэнни усмехнулся. «Он еще хуже».

Фокс выглядел озадаченным.

«Коттон нашел его несколько часов назад, — сказал Дэнни. «Он был должен ему за то, что хотел оставить его гнить в Сибири. Так что я заставил его передать как свое собственное, так и наше коллективное недовольство. Сколько сломанных ребер?»

«Более одного, — сказал Коттон. «У нас была оживленная дискуссия о преемственности президента. Попутно мистер Литчфилд решил, что он будет использовать другие возможности для карьерного роста, и подал в отставку. Затем он пошел искать врача».

«Вы избили его?» — спросил Фокс Коттона.

«Абсолютно.»

Новый президент выглядел довольным. «Тогда вот и все. Все связано».

«Не совсем так», — сказал Дэнни. «Стефани здесь вчера уволилась, вы можете знать, а можете и не знать».

«Мне сказали.»

«Она нужна тебе, Уорнер».

Глубокий тон Дэнни изменился. Ниже. Более примирительный.

«Это шейкдаун?» — спросил Фокс.

Что ей тоже было интересно.

Дэнни пожал плечами. «Называй это как хочешь. Но я не думаю, что вы хотите, чтобы я рассказывал миру, что все мы пришли в тот момент, когда испарились сотни тысяч людей, и все потому, что вы хотели быть приведенными к присяге в прямом эфире в Белом доме в полдень. Не говоря уже о том, что ваши люди активно пытались помешать текущему расследованию, направленному на раскрытие заговора. Затем, когда я добавляю заговор с Литчфилдом и его предательство, ничего себе, у нас есть телесериал. Он будет транслироваться в течение нескольких недель в каждом новостном агентстве страны. Что ты сказал в субботу? «Мы никогда не получим сообщение».

Дэнни не объяснил, что планировал, но она подозревала.

«Коттон», — сказал Дэнни, — «Личфилд предоставит себя для интервью, верно?»

«Он дал мне все гарантии, что, как только боль утихнет, он будет в нашем распоряжении».

«Видеть? Вот ты где. У нас даже есть свидетель».

Фокс улыбнулся. «Мне сказали, что ты можешь быть ужасно убедительным, когда захочешь».

«Вы узнаете, что это ценный навык, которым можно обладать здесь».

Фокс задумался на мгновение, прежде чем сказать: «Итак, мы ясно, я не прыгнул на ваш парад в субботу, потому что вы не представили никаких конкретных доказательств чего-либо. Я не забывал о рисках, просто я не был готов ставить все на твои инстинкты. Но я был готов переехать, когда и если у вас были доказательства. В случае с Литчфилдом это была моя ошибка. Мы его слушали. Мой генеральный директор был абсолютно неправ, и, как описывает мистер Мэлоун, у нас состоялась оживленная дискуссия, только без насилия». Фокс посмотрел на Стефани. «Литчфилд убедил нас, что вы были кем-то другим, чем то, чем вы действительно являетесь. Приношу свои извинения за это неправильное предположение. Magellan Billet будет восстановлен без вмешательства меня или нового AG. И хотя все мы знаем, что эта идея была навязана мне, я полностью согласен с Дэнни. Я хочу, чтобы ты следил за моей спиной.

«Я сделаю все, что в моих силах, господин президент», — сказала она, решив, что небольшая уступка ей нужна. «Ты найдешь мне верного солдата».

«И кто я такой, чтобы спорить с человеком, покидающим офис с рейтингом одобрения 65 %?» — сказал Фокс.

«Я не знал, что ты фанат», — сказал Дэнни.

«Поскольку здесь только мы», — сказал Фокс. «Позвольте мне сказать, что я считаю, что вы хорошо поработали, управляя этой страной. Я даже голосовал за тебя. Дважды. Конечно, политкорректность не позволяет мне говорить об этом публично. То собрание здесь в субботу было шоу для моего народа. Все мы время от времени должны это делать. Но я хочу сохранить эту страну в безопасности, как это было последние восемь лет. Для меня это работа номер один в этом офисе. Я знаю, что новичок в этой лиге, но я быстро учусь».

Она ценила непривычную для президентов mea culpa.

Уорнер Фокс определенно не был Дэнни Дэниелсом.

Но только время покажет, хорошо это или плохо.

«Всем вам», — сказал Фокс. «Спасибо. Отличная работа.» Фокс указал на Коттона и Кассиопею. — Особенно вам, мистер Мэлоун. Тебе нужно получить медаль».

Коттон покачал головой. «Просто заплати мне за мое время и дай мне отдохнуть несколько дней. Этого будет более чем достаточно».

Малоун вышел из Белого дома под северный портик. Лезвия острого солнечного света пронзили удаляющиеся холодные облака. Город по-прежнему гудел от первой лихорадки, парка Лафайет и пешеходных зон за забором, заполненных посетителями с фотоаппаратами. Кассиопея стояла рядом с ним, Дэнни и Стефани быстро следовали за ним.

«Я не хотел ничего говорить внутри, — сказал Дэнни, — поскольку это наш маленький секрет. Но приятель Стефани из парка был прав. В Москве быстро умирают люди. Это началось вчера. Три убийства. Еще несколько часов назад. Разные министры, одни на высоком уровне, другие на среднем уровне. Я полагаю, сообщение звучит там громко и ясно».

Дэнни обнял его и Кассиопею, нанося им нежные удары по плечам.

«Спасибо вам обоим за то, что вы сделали. Отличная работа. И я не был там чушью. Вы все нужны этой новой администрации. Помогите им, если сможете».

Под портиком ждал темный седан.

Дэнни достал связку ключей. «Я одолжил это. Я долго этого ждала. Наконец-то я за рулем.

«Что секретная служба скажет по этому поводу?» — спросила Стефани. «Тебе назначена деталь, верно?»

«Я взял пример с первого Джорджа Буша и отказался от дальнейшей защиты. Не хочу их. Они мне не нужны. С этого момента только я».

Стефани покачала головой. «Да поможет нам Бог. Он свободен в мире без присмотра взрослых».

«Я бы так не сказал», — сказал он. «Вот ты». Он указал на машину. «А не ___ ли нам?»

«Куда мы идем?»

«Больница в Вирджинии, чтобы увидеть Люка. Завтра вы можете приступить к восстановлению Magellan Billet. Мне также нужно пожать руку храброму лейтенанту флота по имени Сью Бегин.

Стефани держала дневник Tallmadge, который он велел ей принести из Овального кабинета. Дэнни указал на него и сказал: «Нам нужно вернуть это старшему Бегину. Наши люди прошли через это и больше не могут найти секретов, которые доставили бы нам проблемы».

Она обрадовалась, услышав это. «И я в долгу перед Обществом Цинциннати этой библиотекой из поместья Харон».

«Это уже решено», — сказал он. «Мне сказали, что, как ни удивительно, он пережил пожар». Дэнни потянулся к дверце машины. «И у меня есть подарок для племянника. Я отремонтирую его машину, как новую. На меня.»

Она знала, что Люку это понравится.

Они забрались внутрь, и двигатель завелся. Перед тем, как уехать, Дэнни опрокинул окно и сказал: «Вы двое, берегитесь. И не будьте чужими».

Машина отъехала и направилась к южным воротам, скрываясь за поворотом в деревьях.

«Что он имел в виду, — спросил он Кассиопею, — когда сказал Стефани: «Это ты»?»

«Это длинная история. Но я думаю, что это нормально сказать тебе сейчас».

Он был заинтригован.

«Я сомневаюсь, что мы в последний раз видели или слышали о Дэнни Дэниелсе», — сказала она.

Он согласился. Ни за что.

Они вышли из здания к пешеходным воротам в северном заборе. RA-115 был извлечен из туннеля, и эксперты подтвердили, что, как сказал Дэнни внутри, он был всего в секундах от срабатывания. Подземный холод затянул процесс еще на несколько мгновений, чтобы его можно было обезвредить. Осмотр также показал, что это оружие, как и четыре других, было полностью жизнеспособным. Секретная служба уже замуровала вход в туннель под церковью тоннами бетона и планировала залить все остатки под Северной лужайкой.

Они пошли по мощеной дороге к посту охраны. Он не мог не смотреть на ухоженный газон озимой ржи. Вчера он был заключен под ним. Ни один из них не сообщил ничего, кроме того, что бомба была обнаружена и обезврежена. Так что только он и Кассиопея знали, что произошло на самом деле.

«Ты знаешь, что можешь сказать мне все, что угодно, — сказала она, — я надеюсь, что это правда для тебя».

Он повернулся к ней лицом. «Всегда.»

Они оба видели друг друга наиболее уязвимыми. Он с ней в Средней Азии, потом снова в Юте. Она, буквально вчера, в земле под их ногами. При этой мысли его охватил стыд. Но он был рад, что его услышала Кассиопея. Он все еще чувствовал ее успокаивающую хватку на своих лодыжках, грязь окутывала его, как мумию. Ничто больше не успокаивало его. Он был удивлен тем, насколько эмоциональными стали его мысли. Но она так на него подействовала.

Как он сказал. Он любил ее.

А что в этом было плохого?

Он указал за ворота в сторону парка Лафайет. «Отель Hay-Adams находится прямо за деревьями, через дорогу от церкви Святого Иоанна. Я всегда хотел остаться там. Роберт Ладлам любил использовать это место в своих романах — какой-то шпион всегда пил в баре в Хей-Адамс. Это звучало так загадочно».

«Я слышал, что секс с макияжем в отеле тоже довольно хорош».

Он улыбнулся. Она знала, как с ним работать. Но это было нормально. Ему нравилось, когда она работала с ней.

«Как вы планируете снять комнату?» спросила она. «Это день инаугурации».

«У нас есть высокопоставленные друзья. Когда я выходил из Овального кабинета, Фокс подсунул мне это». Он показал ключ-карту от Хей-Адамсов. «Он открывает Federal Suite. Он сказал, что это лучшая комната в доме. У нас есть это на две ночи, комплименты новому президенту Соединенных Штатов, который, пока мы говорим, переносит свою одежду оттуда в Белый дом. Последние несколько дней отель был его временным помещением.

Ей понравилось его предложение, но она должна была сказать: «Вы вполне уверены в себе, соглашаетесь на все это, не спрашивая меня».

Он предложил свою руку, и она согласилась.

«Это я».