Алекс Делавэр - 6-10

Произошло столкновение. Пострадавших нет. «Наверное, ее отправили в АА или в какую-то специальную клинику».

«Может быть, именно поэтому она изменилась».

'Измененный? В каком отношении?

«Похудела, начала краситься, носить модную одежду. Образ молодой, амбициозной женщины. «В ее офисе есть дорогая кофемашина, которая умеет готовить настоящий эспрессо».

'Возможно. Крепкий кофе часто употребляют бывшие алкоголики.

«Чтобы заменить напиток».

Я подумал об этом флирте с бутылкой и сказал: «Как ты думаешь, это что-нибудь значит?»

'Что? Арест за вождение в нетрезвом виде? Видели ли вы какие-либо доказательства того, что она все еще пьет?

«Нет, но я тоже не обратил внимания».

«Существует ли четкая связь между алкоголизмом и синдромом Мюнхгаузена?»

«Нет, но какая бы проблема у вас ни была, пьянство всегда ее усугубляет. «И если у нее типичное прошлое Мюнхгаузена — насилие, инцест, болезни, — я могу понять, почему она пристрастилась к бутылке».

Он пожал плечами. «Этим вы сами ответили на свой вопрос. По крайней мере, это значит, что ей хотелось бы что-то забыть. «И это ничем не отличает ее от большинства из нас».

OceanofPDF.com

20

Когда мы вышли из ресторана, Майло сказал: «Посмотрю, что смогу узнать о Дон Герберт. Какую бы ценность эта информация ни представляла. «Каков будет ваш следующий шаг?»

«Визит на дом. «Возможно, я смогу получить некоторое представление об этом случае, если увижу их в естественной среде обитания».

«Мне это кажется разумным. Пока вы там, возможно, вам захочется немного побродить по интернету. У вас есть для этого идеальное прикрытие».

Стефани уже это сказала. Она полушутя предложила мне повнимательнее осмотреть аптечку.

'Почему нет? Вам, мозгоправам, платят за то, чтобы вы совали свой нос во все дела. Для этого даже ордер на обыск не нужен».

По дороге домой я остановился в доме Эшмора, так как меня все еще интересовал Хюненгарт, и я хотел узнать, как поживает вдова. На входной двери висел черный похоронный венок, но когда я позвонил, никто не ответил.

Я вернулся в машину, включил стереосистему и сумел не думать о смерти и болезнях всю оставшуюся дорогу домой. Я позвонил на автоответчик. Робин сказала, что вернется около шести.

Утренняя газета все еще лежала на обеденном столе, аккуратно сложенная, как она всегда ее оставляла.

Вспомнив высказывания Дэна Корнблатта в кафетерии, я пролистал газету и попытался понять, что его так расстроило. Ничего на первых страницах различных разделов. Но на второй странице финансового раздела все попало в точку.

Обычно я никогда не читаю этот раздел, но если бы я это сделал, статья могла бы ускользнуть от моего внимания. Маленький, внизу в углу, рядом с курсами валют.

Заголовок гласил: ЧАСТНЫЙ СЕКТОР ЗДРАВООХРАНЕНИЯ: ОПТИМИЗМ

УМЕНЬШАЕТСЯ. По сути, в статье утверждалось, что больницы, которые стремились получить прибыль и которые Уолл-стрит когда-то считала богатым финансовым источником, на самом деле не получали никакой прибыли.

Это утверждение было проиллюстрировано с помощью примеров

больниц и медицинских центров, которые обанкротились, и интервью с финансовыми экспертами, включая Джорджа Пламба из Western Pediatrics Medical Center в Лос-Анджелесе, который ранее работал в MGS Healthcare Consultants в Питтсбурге.

Питтсбург… Компания Bio-Dat, которая перевела библиотеку больницы на устаревшую компьютерную систему, располагалась в Питтсбурге.

Передавался ли мяч друг другу? Я читаю дальше.

Основные жалобы финансовых экспертов, по-видимому, касались вмешательства правительства и «ограничения рынка».

фиксированные сборы. Однако они также сообщили о проблемах со страховыми компаниями, огромных расходах на новые технологии, высоких требованиях к зарплатам врачей и медсестер и о том, что больные люди отказываются вести себя как статистические данные.

«Один больной СПИДом может обойтись нам в миллионы», — сообщил один человек, работающий на Восточном побережье. «И мы до сих пор не видим света в конце этого туннеля. Когда строились планы, никто ничего не знал об этой болезни. Правила изменились в середине игры».

Несколько экспертов упомянули эпидемию ВИЧ, как будто кто-то злонамеренно придумал ее, чтобы ввести в заблуждение актуариев.

Это была одна длинная история о гриппе. Особый вклад Пламба в эту работу касался проблем управления больницей в центре города, обусловленных «неблагоприятными демографическими условиями и социальными проблемами, которые проникают в больницу из близлежащих районов». «Добавьте к этому быстро ухудшающееся местоположение и снижающиеся доходы, и станет ясно, что платящий потребитель и его работодатель мало заинтересованы в контракте с такой больницей».

Когда его спросили о решениях, Пламб предположил, что, возможно, в будущем следует двигаться в сторону «децентрализации, заменив крупные городские больницы небольшими, более простыми в управлении медицинскими центрами, стратегически расположенными в растущих пригородах».

«Это правда, — предостерегающе продолжил он, — что перед планированием такого гигантского проекта необходимо провести тщательный экономический анализ». Это также следует учитывать.

вещи, не имеющие никакого отношения к деньгам. «Многие устоявшиеся институты могут рассчитывать на высокую степень лояльности со стороны тех, чьи воспоминания связаны со старыми добрыми временами». Это звучало подозрительно, как пробный шар, запущенный для проверки общественного мнения, прежде чем предлагать радикальные меры: переезд в более благоприятные условия в пригородах. Если бы Пламба подвергли испытанию, он всегда мог бы сказать, что представил экспертный, нейтральный анализ проблем.

Комментарий Корнблатта о сносе больницы и продаже земли стал казаться менее параноидальным и больше похожим на рассчитанную авантюру.

Конечно, Пламб был не более чем рупором. Он говорил от имени человека, которого я только что изобразил как человека, который мог нанять киллера и быть соучастником жестокого обращения с детьми.

Я вспомнил, что Стефани рассказывала мне о прошлом Чака Джонса. До того, как стать председателем совета директоров Western Peds, он занимался управлением портфелем акций больницы. Кто лучше знает, сколько стоят западные пешеходы, включая землю, чем человек, который ведет бухгалтерские книги?

Я представил себе его, Пламба и двух седовласых вычислителей, Робертса и Новака, сгорбившихся над заплесневелым файлом, словно хищники из мультфильма Томаса Наста.

Может ли тяжелое финансовое положение больницы быть вызвано чем-то большим, чем просто неблагоприятная демографическая ситуация и снижение доходов? Неужели Джонс неправильно распорядился деньгами Western Peds, что привело к кризису, и теперь он планирует покрыть убытки, продав землю?

Планировал ли он также заработать за это солидные комиссионные?

Стратегическое расположение в растущих пригородах.

Как пятьдесят участков, которые были у Чипа Джонса в Западной долине?

Передавать мяч друг другу?

Но чтобы осуществить нечто подобное, нужно было соблюсти приличия. Затем Джонс и Ко. должен демонстрировать непоколебимую преданность городскому динозавру, пока он не умрет последним

выдохнул.

Запрет на лечение внучки председателя совета директоров в западной педиатрии не вписывался бы в эти рамки.

Однако в то же время можно предпринять шаги, чтобы ускорить гибель динозавра.

Прекратить клинические программы. Не поощряйте научные исследования. Зарплаты заморожены, в департаментах не хватает персонала.

Побуждая пожилых врачей уходить и заменяя их неопытными людьми, врачи частной практики утратили доверие к больнице и перестали направлять туда своих частных пациентов.

Если восстановление невозможно, произнесите страстную речь о неразрешимых социальных проблемах и необходимости бесстрашно смотреть в будущее.

Уничтожьте больницу, чтобы спасти ее.

Если бы Джонс и его пешки могли это сделать, их бы считали финансовыми мудрецами. Провидцы, у которых хватило смелости спасти институт, шатавшийся на самом фундаменте, от его нищеты и заменить его институтами, в которых высший класс среднего класса мог бы исцелиться.

В этом была какая-то жестокая красота.

Мне снова вспомнились хищники. Мужчины с тонкими губами, которые готовили войну на истощение с помощью графиков, балансов и компьютерных распечаток.

Компьютерные распечатки…

Хюненгарт, который конфисковал компьютеры Эшмора.

Неужели он искал данные, не имеющие никакого отношения к детской смертности или отравлению детей?

Эшмора не интересовала забота о пациентах, но его очень интересовали финансовые вопросы. Случайно ли он раскрыл махинации Джонса и Пламба… Случайно ли он подслушал что-то на том подвальном этаже или случайно наткнулся на не ту базу данных?

Пытался ли он воспользоваться этим знанием и пришлось ли ему за это заплатить?

«Большой скачок», — сказал бы Майло.

Я вспомнил, как мельком увидел кабинет Эшмора, прежде чем Хюненгарт закрыл дверь.

Какие токсикологические исследования можно провести без пробирок и микроскопов?

Эшмор, который пережевывал цифры и умер из-за этого... А как насчет Доун Герберт? Почему она запросила файл на мертвого ребенка? Почему ее убили за два месяца до Эшмора?

Отдельные случаи?

Какой-то тайный заговор?

Большой скачок... Даже если часть из этого была правдой, какое отношение это имело к аду, через который прошла Кэсси Джонс?

Я позвонил в больницу и попросил палату 505. Никто не ответил. Я позвонила еще раз и попросила перевести меня в отделение медсестер Чаппи. Ответившая медсестра говорила с испанским акцентом. Она сообщила мне, что семьи Джонс нет на этаже, поскольку они ушли на прогулку.

«Что-нибудь новое о ее статусе?» Я спросил.

Я не уверен. Вам следует проконсультироваться по этому вопросу с лечащим врачом.

Я считаю, что доктор...'

«Это доктор Ивс», — сказал я.

«Да, это так. Я здесь нахожусь по долгу службы и не знаком с этим делом.

Я повесил трубку и посмотрел в окно кухни на верхушки деревьев, сереющие под заходящим солнцем цвета лимона. Некоторое время я размышлял о финансовых аспектах.

Я подумал о ком-то, кто мог бы просветить меня на этот счет. Лу Сестаре, некогда вундеркинд рынка акций и облигаций, после Черного понедельника стал гораздо более осторожным человеком.

Он не предвидел краха этого рынка, и это не пошло его репутации на пользу. Он все еще страдал от последствий. Но для меня он оставался экспертом, он был на первом месте в моем списке.

Много лет назад я сэкономил немного денег, работая по восемьдесят часов в неделю и тратя мало. Лу обеспечил мне финансовую безопасность, вложив мои деньги в прибрежную недвижимость до начала роста цен, продав ее в нужный момент с хорошей прибылью и реинвестировав деньги в отличные акции и облигации, за которые мне не нужно было платить налоги. Он не спекулировал этим, потому что знал, что я никогда не разбогатею, занимаясь своей профессией, и поэтому не мог позволить себе понести большие убытки.

У меня по-прежнему был стабильный доход от этих инвестиций, и мой капитал постоянно рос за счет того, что я зарабатывал всякий раз, когда проводил судебно-медицинские консультации. Я никогда не смогу купить картины французских импрессионистов, но если бы я вел разумный образ жизни, мне, вероятно, не пришлось бы работать, если бы мне этого не хотелось.

Лу, с другой стороны, был очень богатым человеком, даже потеряв большую часть своих денег и почти всех своих клиентов. Теперь он делил свое время между лодкой в южной части Тихого океана и поместьем в долине Уилламетт.

Я позвонил в Орегон и поговорил с его женой. Она, как всегда, звучала спокойно, и я задался вопросом, было ли это потому, что у нее был сильный характер, или она умела сохранять хорошую мину. Мы немного поболтали о том о сем, а потом она рассказала мне, что Лу находится в штате Вашингтон, совершает пеший поход в районе горы Рейнир вместе с сыном, и его не ждут дома до следующего вечера или утра понедельника. Я дал ей список того, что я хотел узнать. Для нее это не имело большого значения, но я знал, что они с Лу никогда не говорили о финансовых вопросах.

Я пожелал ей всего наилучшего, поблагодарил и повесил трубку. Затем я выпил еще чашку кофе и стал ждать, когда Робин вернется домой и поможет мне забыть этот день.

OceanofPDF.com

21

Она прибыла как раз вовремя с двумя чемоданами в руках и с веселым видом.

В ее новом пикапе был третий чемодан. Я схватила его и наблюдала, как она распаковывает все вещи и развешивает одежду, заполняя пространство в шкафу, которое я оставляла пустым более двух лет. Она села на кровать и улыбнулась. «Вот и всё».

Мы немного поцеловались, понаблюдали за рыбой и отправились за бараниной в тихое заведение в Брентвуде, где мы были самыми юными гостями. Вернувшись домой, мы провели остаток вечера, слушая музыку, читая и играя в джин-рамми. Это было романтично, старомодно и очень приятно. На следующее утро мы отправились на прогулку по окрестностям, делая вид, что ищем птиц, и придумывая названия для крылатых существ, которых видели.

В то воскресенье обед состоял из гамбургеров и холодного чая, подаваемых на террасе. После того как мы мыли посуду, она сидела, поглощенная кроссвордом из воскресной газеты, кусая карандаш и часто хмурясь. Я лег на носилки и сделал вид, что расслабляюсь. Вскоре после двух она отложила пазл и сказала: «Я могу об этом забыть. «Слишком много французских слов». Она легла рядом со мной.

Мы наслаждались солнцем, пока я не заметил, что она становится беспокойной.

Я наклонился и поцеловал ее в лоб.

«Хммм… Могу ли я что-нибудь для вас сделать?» спросила она.

«Нет, спасибо».

"Вы уверены?"

'Хм.'

Она попыталась заснуть, но стала еще более беспокойной.

«Я хотел бы сегодня поехать в больницу», — сказал я.

'Отлично. «А потом я, пожалуй, пойду в свою студию и закончу несколько дел».

Комната Кэсси была пуста, кровать была раздета, шторы задернуты. Следы пылесоса на ковре. Ванная комната была пуста и продезинфицирована; на сиденье унитаза было бумажное покрытие.

Когда я выходил из комнаты, голос сказал: «Подожди минутку!»

Я столкнулся лицом к лицу с охранником. Треугольное лицо с кожей, похожей на наждачную бумагу, мрачные губы, очки в черной оправе. Тот же герой, которого я встретил в первый день, проверяющий соблюдение закона об удостоверениях личности.

Он заблокировал дверной проем. Казалось, они готовы атаковать холм Сан-Хуан.

«Могу ли я пройти?» Я сказал.

Он не двинулся с места. Он стоял так близко ко мне, что я едва мог прочитать имя на его удостоверении личности. Сильвестр. АД Он посмотрел на меня и отступил на шаг. Частичная абстиненция, но недостаточная, чтобы позволить мне ходить по коридору.

«Вы видите, что у меня новая карточка?» Я сказал. «Совершенно новый и блестящий, в цвете. Не могли бы вы сейчас отойти в сторону, чтобы я мог сделать свою работу?

Он несколько раз переводил взгляд с фотографии на мое лицо. Затем он отошел в сторону и сказал: «Этот отдел закрыт».

«Я это понимаю. Как долго?'

«Пока они снова не откроют его».

Я прошел мимо него к тиковым дверям.

«Вы искали что-то конкретное?» спросил он.

Я остановился и повернулся к нему. Одна рука лежала на кобуре, другая держал дубинку.

«Я хотел навестить пациента», — сказал я, едва сдерживая спокойствие в голосе. «Раньше их здесь лечили».

В другом крыле пятого этажа я воспользовался телефоном-автоматом, чтобы позвонить в администрацию. Оказалось, что Кэсси действительно выписали из больницы часом ранее. Я спустился по лестнице на первый этаж и купил в торговом автомате водянистую колу. Когда я проходил через большой зал, мой путь пересекся с путем Джорджа Пламба и Чарльза Джонса. Они смеялись и шли так быстро, что короткие, кривые ноги Джонса, казалось, качались. Какой заботливый дедушка!

Джонс увидел меня и тут же замолчал. Через несколько секунд его ноги перестали идти. Пламб также остался стоять, прямо позади своего начальника. Розовый цвет его лица стал более выраженным, чем когда-либо.

«Мистер Делавэр», — сказал Джонс. Его хриплый голос напоминал предупреждающее рычание.

«Мистер Джонс».

«У вас есть минутка для меня?»

Я не ожидал такого вопроса. «Конечно», — сказал я.

Он взглянул на Пламба и сказал: «Джордж, увидимся позже». Пламб кивнул и пошёл прочь, размахивая руками.

Когда мы остались одни, Джонс спросил: «Как поживает моя внучка?»

«В последний раз, когда я ее видел, она выглядела лучше».

'Хороший. Я сейчас же к ней пойду.

«Ее выписали из больницы».

Густые седые брови поднялись, каждая в своем направлении.

Под бровями я увидел шрамы. Его глаза сузились.

Впервые я заметил, что они водянисто-коричневого цвета. Ах, да?

Когда?'

«Час назад».

'Блин.' Он сжал сломанный нос и повернул кончик слева направо. «Я приехал сюда специально, чтобы увидеть ее, потому что вчера у меня не было возможности. Весь день этих жалких совещаний. Знаешь, она моя единственная внучка. Симпатичная девушка, да?

'Да она. «Было бы хорошо, если бы она тоже была здорова».

Он пристально посмотрел на меня, засунув руки в карманы и постукивая ботинком по мраморному полу. Зал был почти пуст, и я услышал эхо этого стука. Его поза стала немного менее напряженной, но он быстро ее изменил. Слезящиеся глаза, казалось, слипались.

«Давайте найдем место, где мы сможем спокойно поговорить», — сказал он и быстро пошел по коридору, снова полный уверенности. На ходу он позвонил. Крепко сложенный мужчина, который выглядел так, словно неуверенность в себе не была частью его ДНК.

«У меня здесь нет собственного офиса», — сказал он. «Из-за всех этих финансовых проблем и нехватки места я не хочу, чтобы сложилась репутация человека, который не заботится об этом».

Когда мы проходили мимо лифтов, один из них просто остановился. Удача магната. Он сразу вошел, как будто забронировал номер, и нажал кнопку подвала. «Что вы думаете о столовой?» сказал он.

«Закрыто».

Я знаю это. Я ограничил часы работы.

Дверь лифта открылась. Он широкими шагами направился к закрытым дверям столовой. Он достал из кармана связку ключей — источника звенящего звука — и выбрал ключ. Мы начали расследование

«Оказалось, что в это время там почти никого не было». Он отпер дверь и оставил ее открытой.

«Это одна из привилегий руководства», — сказал он. «Не очень демократично, но в таком учреждении демократия не работает». Я вошел внутрь. Там было совсем темно. Я нащупал выключатель на стене, но он сразу же подошел к нему и включил свет.

Он указал на небольшой столик в центре комнаты. Я села, а он подошел к крану, чтобы налить стакан воды, в который добавил ломтик лимона.

Затем он взял сэндвич и положил его на тарелку. Он двигался быстро и уверенно, словно возился у себя на кухне.

Он вернулся, откусил кусочек, отпил глоток и с удовлетворением выдохнул. «Она тоже должна быть чертовски здоровой», — сказал он. «Я действительно не понимаю, почему ее там нет, и никто не смог мне объяснить, почему».

«Вы говорили с доктором Ивсом?»

«Ивс, остальные, все. Кажется, никто ни черта не знает. «Можешь ли ты сделать меня мудрее?»

"Боюсь, что нет."

Он наклонился ко мне. Чего я не понимаю, так это зачем они вас сюда привели. «Это не лично мое мнение, но в ее случае я не вижу смысла в психологе».

«Я действительно не могу обсуждать это с вами, мистер Джонс».

«Чак. «Mr. Jones» — это песня того кудрявого парня... как его зовут? Боб Дилан? Легкая улыбка. «Ты удивлен, что я это знаю, не так ли? Ваша эпоха, не моя. Но это семейная шутка, которая зародилась давным-давно, когда Чип учился в старшей школе. Он действовал мне на нервы и ни с чем не соглашался. «Вот так все и было в те времена». Он сделал из рук крючки, сцепил их вместе и изо всех сил старался разъединить их, как будто они были склеены. «Вот это были деньки», — сказал он, внезапно улыбнувшись. «Он был моим единственным ребенком, но что касается его бунтарства, он был моим единственным ребенком. Каждый раз, когда я пытался заставить его сделать что-то, чего он не хотел, он начинал поднимать голову и говорить, что я веду себя как парень из его песни.

«Вы не знаете, что происходит, мистер. Джонс». Затем он выключил звук на полную громкость. Я никогда толком не вслушивался в текст песни, но я понял, что он имел в виду. В настоящее время мы с ним очень хорошие друзья, и мы

«Теперь можно посмеяться над тем временем». Я улыбнулся и подумал о дружбе, скрепленной недвижимостью.

«Это человек, на которого можно положиться», — сказал он. «Серьга и волосы — всего лишь часть его образа. Ты ведь знаешь, что он преподает в колледже, да?

Я кивнул.

«Молодые люди, которых он обучает, без ума от подобных вещей. «Он очень хороший учитель, за это он получал награды».

'Действительно?'

«Очень много. Но вы никогда не услышите этого из его собственных уст. Он всегда был таким. Скромный. Я должен похвастаться от его имени. Еще будучи студентом, он уже выигрывал призы. Поступил в Йельский университет. Всегда имел склонность к преподаванию. Давал уроки другим студентам, чтобы помочь им наверстать упущенное. Также занимался репетиторством со старшеклассниками, за что получил почетное упоминание. «Это дар, как и многое другое».

Его руки все еще были переплетены, два коротких, толстых крюка. Он разобрал их и положил на стол, растопырив пальцы.

Затем он соединил пальцы и поцарапал пластик. «У меня сложилось впечатление, что вы им очень гордитесь», — сказал я.

«Конечно, я прав. Также о Синди. Милая девочка, без претензий. Они построили что-то прочное, и Кэсси — тому доказательство. «Я знаю, что я необъективна, но эта маленькая девочка очаровательна, красива, умна и имеет свой собственный характер».

«Нелегкий подвиг, учитывая обстоятельства», — сказал я.

Он не смотрел на меня. Закрыл глаза, а затем снова открыл их.

«Вы знаете, что до нее мы потеряли ребенка? Красивый мальчик…

смерть в детской кроватке. Они до сих пор не знают, почему такое могло произойти, не так ли?

Я покачал головой.

Это был ад на земле, мистер Делавэр. Вот так просто. «Один день он был там, а на следующий... Я просто не могу понять, почему никто не может мне сказать, что не так с этим ребенком».

«Никто не знает, Чак».

Он проигнорировал этот комментарий. «Я до сих пор не понимаю, зачем они вас сюда привели. Опять же, не принимайте этот комментарий на свой счет. Я знаю, вы слышали всевозможные ужасные истории о том, почему мы закрыли психиатрическое отделение. Однако правда в том, что это не имело никакого отношения к одобрению или неодобрению психиатрической помощи. Я это, безусловно, одобряю. Как бы кто-то, кто

может отклонить? Некоторым людям нужна помощь. Но дело в том, что слабые братья, которые руководили этим отделом, понятия не имели, как составить бюджет и придерживаться его. Не говоря уже о том, что они были некомпетентны в своей работе. Другие врачи дали мне понять, что их коллеги в этом отделении не выполняют свои обязанности должным образом. Конечно, они все уже стали гениями, а мы разрушили блестящий психиатрический центр».

Он позволил своим глазам закатиться. Это не имеет значения. Я надеюсь, что однажды мы сможем открыть новое, хорошее и надежное отделение психиатрии, где будут работать врачи, принадлежащие к высшему слою своей профессии. Ты ведь раньше здесь работал, да?

'Много лет назад.'

«Вы когда-нибудь рассматривали возможность возвращения?»

Я покачал головой.

«Почему ты ушел?»

«По нескольким причинам».

«Свобода частного сектора? «Будь сам себе хозяином?»

«Это была одна из причин».

Так что, возможно, сделав шаг назад, вы сможете быть объективными и понять, что я имею в виду. О необходимости быть эффективным.

Если быть реалистом. В целом я считаю, что врачи, имеющие частную практику, это понимают. Потому что управление практикой похоже на управление бизнесом. Только те, кто живет за счет карманов… Ну, это теперь не имеет значения. Давайте поговорим об этом еще раз, как вы связаны с моей внучкой. Неужели никто не осмелится сказать, что все ее проблемы у нее в голове?

«Чак, я действительно не могу обсуждать детали».

«Почему бы и нет?»

«Тогда я нарушу оказанное мне доверие».

«У Чипа и Синди нет от меня секретов».

«Сначала я должен услышать это от них. «Так предписывает закон».

«Вы не простой человек».

«Ничего особенного». Я улыбнулся.

Он улыбнулся в ответ. Снова переплел руки. Выпил теплую воду.

'Хорошо. Это действительно ваше дело, и вы должны соблюдать свои собственные правила.

«Значит, мне придется попросить у них записку, дающую вам разрешение обсудить со мной это дело?»

'Я так думаю.'

Он широко улыбнулся. Зубы у него были коричневые и кривые.

«Могу ли я вам кое-что сказать?»

«Естественно».

Он пристально посмотрел на меня, изучая мое лицо со смесью интереса и скептицизма, словно это был квартальный отчет. «Я просто предполагаю, что никто не считает проблемы Кэсси психическими, потому что это просто безумие».

Тишина. Интенсивный взгляд. Надеетесь на невербальную подсказку?

Я постарался не пошевелить ни единым мускулом.

«Единственное объяснение, которое я могу придумать, почему они вас сюда привели, это то, что кто-то считает, что с Синди или Чипом что-то не так.

«И это смешно».

Он откинулся на спинку сиденья. Продолжал меня изучать. На его лице появилось торжествующее выражение. Я был уверен, что даже не моргнул. Мне было интересно, увидел ли он что-то или просто пытался что-то выяснить хитрым способом.

Я сказал: «Психологи не нанимаются только для анализа, Чак. «Мы также оказываем поддержку людям, подверженным стрессу».

«Наемный друг?» Он снова повернул кончик носа, встал и улыбнулся. «Ну, тогда я надеюсь, что ты станешь для них по-настоящему хорошим другом». Они славные дети. Все трое».

OceanofPDF.com

22

Я уехал, пытаясь понять, что он хотел узнать и дал ли я ему эту информацию.

Хотел ли он, чтобы я видел в нем заботливого дедушку?

У Чипа и Синди нет от меня секретов.

Однако Чип и Синди не удосужились сообщить ему, что Кэсси выписывают из больницы. До меня дошло, что за все время общения с ними обоими его имя прозвучало лишь однажды.

Человек, который, казалось, мог думать только о бизнесе. Даже в те несколько минут, что мы провели вместе, он смешивал семейные дела с больничными.

Он не тратил ни секунды на спор, ни разу не попытался изменить мое мнение.

Вместо этого он решил задать направление разговора.

Даже выбор места, где мы беседовали, был продуман: столовая, которую он закрыл и теперь использовал как свою личную столовую. Купите себе что-нибудь поесть и попить, а не мне.

Размахивая связкой ключей, он дал мне понять, что может открыть любую дверь в больнице. Дайте мне знать, что он был слишком честен, чтобы требовать офисное помещение, как бы хвастливо это ни звучало.

Открыто говорить о своей предполагаемой враждебности к человеку, который закрыл отделение психиатрии, а затем пытаться нейтрализовать меня, выдвигая предложение, сформулированное настолько тонко, что его можно было бы истолковать как небрежное замечание.

Я надеюсь, что однажды у нас появится новое, хорошее и надежное отделение психиатрии. можно начать с врачей, которые принадлежат к высшему слою своей профессии…

Вы когда-нибудь рассматривали возможность возвращения?

Когда я ответил отрицательно, он тут же прекратил разговор. Похвалил мой здравый смысл, а затем использовал его для подкрепления своей собственной позиции.

Если бы он был свиноводом, он бы нашел способ

обнаружили, что они используют их крики в своих интересах.

Я должен был поверить, что он быстро договорился бы со мной об интервью, если бы мы случайно не столкнулись друг с другом.

В его глазах я была слишком незначительна, чтобы беспокоиться о том, что я о нем думаю.

За исключением Кэсси, Чипа и Синди.

Он хотел узнать, что мне удалось узнать о его семье. Это означало, что он, вероятно, хотел что-то скрыть, и не был уверен, обнаружил ли я это уже.

Я подумал о Синди, которая боялась, что люди сочтут ее сумасшедшей.

Были ли у нее когда-нибудь нервные срывы в прошлом?

Вся семья боялась любопытного психиатра?

Если да, то какой выбор был бы более подходящим, чем больница без психиатрического отделения?

Это также причина не везти Кэсси в другую больницу. А потом Стефани все испортила, пригласив фрилансера. Я вспомнил удивление Пламба, когда она рассказала ему, кто я по профессии.

Теперь его начальник лично меня осмотрел.

Нарисовал радужную картину Чипа и Синди. В основном от Чипа. Я понял, что он мало времени проводил с Синди.

Отцовская гордость? Или он хотел отвлечь мое внимание от своей невестки, потому что о ней лучше было говорить как можно меньше?

Я остановился на красный свет на перекрестке Сансет и Ла-Бреа.

Мои руки крепко сжимали руль. Я проехал несколько километров, даже не осознавая этого. Когда я вернулся домой, у меня было плохое настроение. Я был рад, что Робина там не было и он этого не видел.

Девушка на автоответчике ответила: «Ничего, мистер Делавэр. Разве это не мило?

«Еще бы!» Мы пожелали друг другу хорошего дня.

Не в силах выбросить из головы Эшмора и Дон Герберт, я поехал в университет, повернул на север, в тихий воскресный кампус, и продолжил путь на юг, пока не добрался до Медицинского центра.

Новая выставка, посвященная истории кровососания, заполнена

стены коридора, ведущего в биомедицинскую библиотеку: средневековые гравюры, изображающие пациентов, которых кормят резиновыми паразитами. Главный читальный зал был открыт еще два часа. Библиотекарь, симпатичная блондинка, сидела за стойкой.

Я просматривал Index Medicus за последние десять лет в поисках статей Эшмора и Герберта и нашел пять его статей.

Его самая ранняя статья была опубликована в бюллетене Всемирной организации здравоохранения. Это было резюме исследования, проведенного Эшмором в области инфекционных заболеваний в южной части Судана. Он подчеркнул, насколько сложно проводить научные исследования на территории, охваченной войной. Его стиль письма был классным, но злость все равно присутствовала.

Остальные три статьи были опубликованы в биоматематических журналах. Первым стало расследование катастрофы на канале Лав, инициированное Ashmore и ставшее возможным благодаря гранту Национального института здравоохранения. Вторым было финансируемое из федерального бюджета исследование способов применения математики в реальной жизни. Последнее предложение Эшмора: «Есть ложь, наглая ложь и статистика».

Последняя статья была посвящена работе, которую описала г-жа Эшмор: анализу взаимосвязи между концентрацией пестицидов в почве и детской лейкемией, опухолями головного мозга, раком печени и лимфоцитарным раком. Результаты оказались не слишком впечатляющими: небольшая численная связь между химическими веществами и раком, которая не имела статистической значимости. Однако Эшмор утверждает, что исследование было бы оправданным, если бы оно спасло хотя бы одну жизнь.

Довольно остроумно для научной статьи и не совсем лишено корысти. Я посмотрел, кто финансировал последнее исследование. Институт химических исследований Ферриса-Диксона, Норфолк, Вирджиния.

Номер обмена: 37958.

Это звучало как промышленный фронт, хотя положение Эшмора не делало его очевидным кандидатом на щедрые пожертвования от химической промышленности. Я задавался вопросом, означает ли отсутствие дальнейших публикаций, что учреждение перестало давать ему деньги.

Если да, то кто оплачивал его счета в Western Peds? Я пошёл

к библиотекарю и спросил, есть ли списки грантов, предоставленных частными лицами на научные исследования.

«Да, определенно», — сказала она. «Науки о жизни или естественные науки?»

Я не был уверен, в какую рубрику поместить работу Эшмора, и ответил: «В обе».

Она встала и быстро пошла прочь. Чуть позже она вернулась с двумя толстыми книгами в мягких обложках.

Это самые последние. С этого года. Предыдущие годы уже переплетены, и вы можете найти их там. «Если вы ищете стипендии, предоставляемые федеральным правительством, вы должны оказаться справа».

Я поблагодарил ее, отнес книги на стол и прочитал то, что было написано на обложках: КАТАЛОГ ЧАСТНЫХ ФИНАНСИРОВАННЫХ

НАУЧНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ, ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: БИОМЕДИЦИНСКИЕ И

ИССЛЕДОВАНИЯ В ОБЛАСТИ НАУК О ЖИЗНИ, ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ТЕХНИЧЕСКАЯ

НАУКИ, МАТЕМАТИКА И ЕСТЕСТВЕННЫЕ НАУКИ. Я открыл первый раздел и поискал список людей, получивших гранты. Тот был сзади. Лоуренс Эшмор, средний балл.

Ссылка на список лиц, предоставивших гранты. Я поискал информацию.

ИНСТИТУТ ХИМИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ ФЕРРИСА ДИКСОНА

НОРФОЛК, ВИРДЖИНИЯ

В текущем учебном году институт профинансировал только два проекта:

37959: Эшмор, Лоуренс Аллан, Западный педиатрический медицинский центр, Лос-Анджелес, Калифорния. Токсичная почва как фактор этиологии новообразования у детей: последующее исследование. 973 657,75 долл. США, три года.

37960: Зимберг, Уолтер Уильям, Мэрилендский университет, Балтимор, Мэриленд. Непараметрическая статистика против корреляций Пирсона в научном прогнозировании: исследовательская ценность, эвристическая и прогностическая ценность априори определение образцов . 124 731,00 долл. США, три года.

Второе исследование было трудным для прочтения, но Феррис Диксон явно не платил за каждое слово. Эшмору было выделено почти девяносто процентов от общей суммы имеющихся средств.

Почти миллион долларов за три года.

Большие деньги за проект, который должен был быть реализован одним человеком и по сути представлял собой последующее исследование. Мне хотелось узнать, что нужно, чтобы произвести впечатление на людей в Ferris Dixon. Но было воскресенье, и даже люди, у которых было много денег, отдыхали.

Я пошла домой, надела удобную одежду и бездельничала, как будто тот факт, что сейчас выходные, что-то для меня значил. В шесть часов я больше не мог продолжать эту комедию и позвонил домой семье Джонсов. Пока звонил телефон, Робин вошел через парадную дверь. Она помахала мне рукой, остановилась на кухне на мгновение, чтобы поцеловать меня в щеку, а затем пошла в спальню. Как только она скрылась из виду, я услышал голос Синди. 'Привет.'

'Привет. «Вы разговариваете с Алексом Делавэром».

«О. Привет. Как вы?'

'Хороший. А ты?'

«О… довольно». Ее голос звучал напряженно.

«Синди, что-то не так?»

«Нет… Не могли бы вы остаться на линии?»

Она закрыла рукой микрофон трубки, и когда я снова услышал ее голос, он был настолько приглушенным, что я не мог разобрать, что она говорит. Я услышал другой голос, тихий, почти наверняка Чипа.

«Мне жаль», — сказала она. Мы только обустраиваемся. Мне показалось, что я услышала Кэсси. «Она поспит».

Определенно напряженный.

«Устали от поездки?» Я спросил.

«Да, и отсюда корректировка. Она много ела, включая десерт, а потом устала. Я стою в коридоре напротив ее комнаты и держу ухо востро... Вы поняли.

«Да», — сказал я.

«Я оставляю дверь из ее комнаты в нашу ванную комнату открытой, потому что она соединена с нашей спальней. «Я оставляю ночник включенным в ее комнате, чтобы иметь возможность регулярно проверять ее».

«А ты сам еще спишь?»

«О, это сработает. Когда я устаю, я ложусь спать, пока она спит.

«Поскольку мы так часто вместе, у нас как бы выработался одинаковый график».

«Вы с Чипом когда-нибудь меняетесь?»

«Нет, я не мог этого сделать. В этом семестре он был очень занят на работе. Ты скоро приедешь к нам в гости?

«Что ты думаешь о завтрашнем дне?»

'Завтра? Хороший. Эм... четыре часа дня вас устроят?

«А можно раньше?» — спросил я, думая о пробках, которые всегда образовывались на главной дороге в это время.

'Хорошо. Половина четвертого?

«Я думал кое о чем еще раньше, Синди. Например, час или два».

«Хорошо… Но завтра мне нужно кое-что сделать. Половина третьего вас устраивает?

'Отлично.'

«Прекрасно, мистер Делавэр. Мы с нетерпением ждем вашего приезда.

Я зашла в спальню и подумала, что дома ее голос звучит гораздо более нервно, чем в больнице. Усиливало ли ее тревожность пребывание дома и не приведет ли это к повторной манипуляции Мюнхгаузена?

Но даже если она была совершенно невинна, неудивительно, что дом действовал ей на нервы. Дома всегда случались плохие вещи. Робин только что надела маленькое черное платье, которого я никогда раньше не видела. Я застегнул ее и на мгновение прижался щекой к теплому месту между ее лопатками. Мы поехали в итальянский ресторан в торговом центре к югу от Малхолланда. Так как у нас не было брони, нам пришлось ждать в холодном баре из оникса. В тот вечер было много одиноких людей, много загорелых и групп по три человека.

Нам нравилось не быть частью этого, нравилось молчание между нами. Я действительно начал верить в наше воссоединение: думать об этом было приятно.

Через час нас усадили за угловой столик, и мы сразу же сделали заказ, пока официант не успел уйти. В течение мирного часа мы ели телятину и пили вино. Затем мы поехали домой, разделись и сразу легли спать.

Несмотря на вино, наше объединение произошло быстро и почти весело. Затем Робин наполнила ванну, вошла в нее и крикнула, чтобы я подошел к ней. Как раз когда я собирался это сделать, зазвонил телефон.

«Мистер Делавэр, это Джени из телефонной службы. У меня есть разговор

для вас от некоего Чипа Джонса.

'Спасибо. Пожалуйста, соедините нас.

«Мистер Делавэр?»

«Привет, Чип. Что такое?

'Ничего. Ничего медицинского, слава богу. Надеюсь, я не звоню вам слишком поздно?

'Нисколько.'

«Синди только что позвонила мне и сказала, что ты приедешь к нам завтра днём. Я хотел узнать, хотите ли вы, чтобы я тоже был там.

«Это было бы здорово, Чип».

'Хм.'

«Есть проблема?»

Боюсь, что да. В половине второго я все еще преподаю, а потом у меня запланирована встреча с несколькими студентами. Ничего сверхъестественного, но по мере приближения экзаменов студенты начинают паниковать с опасной скоростью.

«Нет проблем», — сказал я. «Тогда увидимся в следующий раз».

«Договорились встретиться. Если возникнет вопрос, о котором вы захотите меня спросить, позвоните мне. Я ведь дал тебе свой номер, не так ли?

'Да.'

«Хорошо, тогда все улажено».

Я повесил трубку. Его телефонный звонок обеспокоил меня, но я не был уверен, почему.

Робин позвала меня из ванной, и я пошла к ней. Свет был тусклым, и она была по шею в пене, ее голова покоилась на краю ванны. В ее прическе я также увидела несколько пузырьков, сияющих, как драгоценности. Ее глаза были закрыты, и она держала их закрытыми, когда я вошел.

Она прикрыла грудь и сказала: «Дрожь, дрожь… Надеюсь, ты не Норман Бейтс».

«Норман предпочитает душ».

О да, именно так. «Значит, это медитирующий брат Нормана».

«Больше похож на своего мокрого брата, Мермана».

Она рассмеялась. Я лег рядом с ней в ванну и тоже закрыл глаза. Она положила свои ноги на мои. Я опустился глубже в воду и помассировал ей пальцы ног, пытаясь расслабиться. Но я продолжал думать о разговоре с Чипом, и именно поэтому я не смог этого сделать.

Синди только что позвонила мне и сказала, что ты можешь прийти к нам завтра днем. приходит.

Что означало, что его не было дома, когда я звонил.

Что это был не тот человек, с которым, как я слышал, разговаривала Синди. Это напряжение…

Робин спросил: «Что происходит? «Такое ощущение, что плечи сделаны из бетона». Я ей рассказал.

«Возможно, ты вкладываешь в это слишком много смысла, Алекс. «Это мог быть родственник, приехавший к ней в гости, ее отец или брат».

«Ни у кого из них этого нет».

«Тогда это был двоюродный брат или дядя. Или электрик, или сантехник.

«Назовите это».

«Попробуйте заполучить одного из этих парней в воскресенье вечером», — сказал я.

Они богаты. «Богатые люди получают то, что хотят, и тогда, когда хотят».

«Возможно, это действительно объяснение... И все же мне показалось, что она нервничает. «Как будто я ее ограбил».

«Хорошо, допустим, у нее есть любовник. Вы уже подозреваете ее в отравлении своего ребенка. По сравнению с этим прелюбодеяние является незначительным правонарушением».

«Провести время с любимым человеком в первый день после выписки из больницы?»

«Мой муж, судя по всему, не возражал против того, чтобы в тот первый день сразу вернуться в свой офис. Если это его обычное поведение, то она, вероятно, одинокая женщина. Он не дает ей то, что ей нужно, поэтому она получает это в другом месте. В любом случае... Может ли супружеская измена иметь какое-либо отношение к этому синдрому Мюнхгаузена?

«Все, что заставляет человека с такими наклонностями чувствовать себя беспомощным, может оказать влияние. Но это еще не все, Робин. Если у Синди роман с другим мужчиной, это может быть мотивом. Избавься от мужа и детей, чтобы освободиться для своего любовника.

«Есть более простые способы отдалиться от остальных членов семьи».

«Мы говорим о ком-то, кто болен».

«Действительно больной».

«Мне не платят за то, чтобы я имел дело со здоровыми умами». Она наклонилась и коснулась моего лица. «Все начинается с тебя»

«овладеть полностью».

'Да. «Кэсси настолько зависима, и, похоже, никто не может ничего для нее сделать».

«Ты делаешь все, что можешь».

'Я так думаю.'

Мы остались в воде. Я снова попытался расслабиться и в итоге довольствовался расслаблением мышц и напряжением ума.

Мыльная пена собралась вокруг плеч Робина, словно горностаевая накидка. Она выглядела прекрасно, и я ей об этом сказал. «Земир, ты льстец», — сказала она. Но она рассмеялась, искренне и от всей души. По крайней мере, я заставил кого-то почувствовать себя хорошо.

Мы вернулись в постель и взяли воскресную газету. Сейчас я внимательно его прочитал, пытаясь найти что-нибудь о западных педиатрах или Лоуренсе Эшморе. Однако я ничего не нашел. Без четверти одиннадцать зазвонил телефон.

Робин взял трубку. «Привет, Майло».

Он сказал что-то, что заставило ее рассмеяться. «Определенно», — сказала она. Она передала мне телефон и вернулась к разгадыванию кроссворда.

«Приятно снова услышать ее голос», — сказал он. «Наконец-то ты проявил здравомыслие». Его голос был слышен отчетливо, но казалось, что он зовет издалека.

'Где ты?'

«Переулок за магазином кожаных изделий, где недавно были украдены некоторые вещи. Пока никаких результатов не дало. Я что, мешаю чему-то?

«Семейное счастье», — сказал я, поглаживая руку Робина. Она полностью сосредоточилась на головоломке, держа карандаш в зубах. Но ее рука переплелась с моей.

«У меня есть для тебя кое-что», — сказал Майло. «Господин Хюненгарт создал интересную модель. Действующие водительские права, действительный номер социального страхования, но адрес на этих водительских правах оказывается почтовым ящиком в Тарзане. Ни номера телефона, ни кредитных карт, ни налогового регистрационного номера. В армейских досье его нет, и он нигде не указан как имеющий право голоса. Нечто подобное можно увидеть у человека, который только что освободился после длительного тюремного заключения.

Тот, кто не голосовал и не платил налоги. Однако он также не значится в списках службы пробации, так что компьютер мог допустить ошибку, или я мог допустить ошибку. «Я позволю Чарли попробовать еще раз завтра».

«Призрак больницы», — сказал я. «Какое чувство безопасности, что он — глава службы безопасности».

Робин на мгновение подняла глаза, а затем снова сосредоточилась на кроссворде.

«Да», — сказал Майло. Вы удивитесь, как много странных типов оказываются в таких компаниях. Сумасшедшие, которые пытаются поступить на службу в полицию, но не проходят психологический тест. Держите его на расстоянии, пока я не узнаю больше. Я также еще раз просмотрел дело Герберта и планирую поговорить с барменом, который давал показания в качестве свидетеля».

«Есть ли у него что-нибудь новое, что он может сообщить?»

«Насколько я знаю, нет, но, на мой взгляд, Гомес и его партнер не копали достаточно глубоко. Мужчину уже много раз арестовывали за употребление наркотиков, и они посчитали его ненадежным свидетелем. Поэтому они не задавали достаточно вопросов. Я поговорил с его девушкой по телефону, и она сказала мне, что он получил работу в клубе неподалёку, который относится к агентству Newton. Я подумал, что ты захочешь пойти со мной, но, очевидно, у тебя есть дела поважнее.

Робин поднял глаза. Я понял, что мои пальцы почти раздавливают ее пальцы, и расслабил мышцы.

«Когда ты его увидишь?» Я спросил.

«Примерно через час». Я планировал быть там сразу после полуночи, когда все самое интересное только начиналось. Я хочу увидеть его в своей стихии, но прежде, чем все станет слишком напряжённым. Наслаждайтесь своим счастьем».

'Сторожить. Мне тоже есть что вам рассказать. У тебя есть на это время?

«Естественно. В этом переулке я не вижу ничего, кроме кошек. «Просто скажи это».

«Сегодня дедушка Чак остановил меня, когда я хотел покинуть больницу. Он рассказал мне целую историю о своей счастливой семье. Защитил честь клана. Предложил мне работу. У меня сложилось впечатление, что он хотел посоветовать мне вести себя прилично и не копать слишком глубоко».

«Не так уж и тонко».

«На самом деле он представил это очень тонко. Даже если бы и была сделана магнитофонная запись, он не мог бы на ней попасть. Не то чтобы предложение стоило многого, потому что работа в западных странах не предлагает

«Более того, еще больше уверенности».

Я рассказал ему об интервью с Пламбом, опубликованном в газете, и о своих подозрениях относительно финансового мошенничества, что побудило меня немного глубже изучить расследование Лоуренса Эшмора. Когда я упомянул Институт Ферриса Диксона, Робин отложил кроссворд и внимательно слушал.

«Вирджиния», — сказал Майло. «Был там несколько раз в связи с федеральными курсами. Хороший штат, но я думаю, что влияние федерального правительства там очень велико».

Институт включен в список частных компаний.

«Но я думаю, что на самом деле за этим стоит крупная компания».

«Что это была за ярмарка?»

«Это было предоставлено для исследования пестицидов в почве. У Эшмора не было практически никаких дел, кроме повторного анализа старых данных. Слишком много денег за что-то подобное, Майло. Я планировал позвонить в этот институт завтра, чтобы узнать что-нибудь еще. Я также попытаюсь связаться с миссис Эшмор. «Я хочу знать, навещал ли ее этот таинственный Хюненгарт».

«Алекс, пожалуйста, будь осторожен».

Не волнуйся. Я решу этот вопрос по телефону. Завтра днём я пойду к Чипу и Синди попрактиковаться в своём ремесле. «Возможно, не все так радужно в этих отношениях».

Я рассказал ему о своих подозрениях и о комментариях Робина. "Что вы думаете?"

Кто знает? Может быть, у нее протекал кран, а может быть, она — Эстер Принн из долины Сан-Фернандо. Я могу вам сказать одно. «Если она оступится, значит, она будет неосторожна, позволив вам услышать голос своего возлюбленного».

«Возможно, это не было ее намерением. Она не ожидала моего звонка и почти сразу же закрыла трубку рукой. На самом деле я услышал только несколько низких нот. «Если она относится к типу Мюнхгаузена, то флирт с опасностью иного рода был бы ей вполне по душе».

«Низкие тона. Ты уверен, что это не телевизор?

'Да. Это был настоящий разговор. Синди что-то сказала, и мужчина на это отреагировал.

Я предположил, что это Чип. «Если бы он не позвонил мне позже, я бы никогда не узнал, что это был не он».

'Хм. Что это значит? Я имею в виду Кэсси?

Я повторил свою теорию о возможном мотиве.

«Не забудь деньги Чипа», — сказал Майло. «Это тоже может быть чертовски хорошим мотивом».

«Если все это выйдет наружу и последует неприятная процедура развода, это будет очень неприятно для семьи.

Может быть, Чак пытается скрыть от меня правду. Он сказал, что Чип и Синди построили что-то прочное, назвал Синди милой девушкой, хотя она не показалась мне тем типом девушки, которую хотел бы видеть в качестве невестки мужчина в его положении. С другой стороны, судя по его зубам, я склонен предположить, что ему самому было трудно подниматься по социальной лестнице. Так что, возможно, он не сноб».

«Его зубы?»

Зубы изменили цвет и стали кривыми. Никто никогда не платил ему за услуги ортодонта. На самом деле, его манеры довольно грубы».

«Человек, который всего добился сам», — сказал он. «Возможно, он уважает Синди, потому что она сделала то же самое».

Кто знает? Узнали ли вы что-нибудь о том, почему она ушла из армии?

'Еще нет. Я попрошу Чарли еще раз рассмотреть этот вопрос. Хороший. Я свяжусь с вами снова завтра.

«Если этот бармен хочет вам сказать что-то особенное, немедленно позвоните мне».

Мой голос звучал напряженно; мои плечи снова стали как бетон. Робин дотронулся до них и спросил: «Что случилось?»

Я положил руку на мундштук и повернулся к ней лицом. «Он обнаружил зацепку, которая может быть связана с этим делом, а может и нет».

«И он позвонил и спросил, не хочешь ли ты пойти с ним».

«Да, но…»

«И ты хочешь пойти с ним».

«Нет, я…»

'Это опасно?'

«Нет, просто разговор со свидетелем».

Она легонько подтолкнула меня. «Тогда иди с ним».

«В этом нет необходимости, Робин».

Она рассмеялась. «Просто иди с ним».

«В этом нет необходимости. «Это очень вкусно».

«Семейное счастье?»

«Суперсемейное счастье». Я обнял ее.

Она поцеловала его и убрала.

«Алекс, иди сейчас же. «Я не хочу слышать, как ты ворочаешься».

«Я этого не сделаю».

«Ты знаешь, что так и будет».

«Ты предпочитаешь быть один?»

«Это буду не я. Не в моих мыслях. Не теперь, когда мы снова вместе».

OceanofPDF.com

23

Я уложила ее спать и пошла в гостиную ждать. Незадолго до полуночи Майло тихонько постучал. Он нес портфель и был одет в рубашку-поло, брюки из твила и ветровку, все черного цвета. Пародия на хипстерский ансамбль, созданная среднестатистическим гражданином.

«Ты пытаешься раствориться в ночи, Зорро?» Я спросил.

Мы заберем вашу машину. «Я не планирую ехать туда на Porsche».

Я открыл «Севилью». Он положил чемодан в багажник, сел рядом со мной и сказал: «Поехали!»

Следуя его указаниям, я направился на запад через Сансет к шоссе 405, сливаясь с грохочущими грузовиками и людьми с покрасневшими глазами, направлявшимися в аэропорт. На перекрестке с шоссе Санта-Моника я повернул в сторону Лос-Анджелеса и продолжил движение на восток по левой полосе. Главная дорога была пустыннее, чем я когда-либо ее видел, ее смягчил теплый, влажный морской бриз, превратив в нечто импрессионистское.

Майло опустил стекло, закурил сигару и выпустил дым в сторону города. Он выглядел уставшим, как будто после телефонного разговора у него закончились темы для разговора. Я тоже чувствовал усталость и молчал. В Ла-Бреа мчавшийся красный спортивный автомобиль буквально врезался мне в бампер, мигнув фарами, прежде чем проехать мимо нас со скоростью около ста миль в час. Майло внезапно сел — рефлекс полицейского — и стал смотреть вслед проезжающей машине. Затем он удобно сел и уставился в лобовое стекло.

Я проследил за его взглядом до луны цвета слоновой кости, круглой, но не совсем полной, с несколькими облаками тут и там перед ней. Казалось, он висит перед нашими глазами, как огромное йо-йо, из слоновой кости, покрытой медно-зеленым лаком.

«Три четверти полной луны», — сказал я.

Скорее семь восьмых. Это значит, что почти все сумасшедшие выходят на улицы.

Просто продолжайте движение по Ten до перекрестка, а затем сверните на Santé Fe.

Он продолжал давать указания тихим голосом, ведя нас в большую тихую зону, полную складов, литейных цехов и оптовиков. Нет

уличные фонари, никакого движения. Единственные транспортные средства, которые я видел, находились за прочными железными воротами, которые вполне подошли бы для тюрьмы.

По мере того, как мы удалялись от океана, морской туман рассеялся, и силуэт города снова стал отчетливо виден. Но здесь я уже с трудом различал очертания. В тишине было что-то мрачное, безжизненное. Как будто географические границы Лос-Анджелеса лежат за пределами энергетического поля города. Он заставил меня сделать ряд быстрых, резких поворотов на полосах асфальта, которые могли быть улицами или переулками: лабиринт, в котором я бы никогда не смог найти дорогу обратно самостоятельно.

Его сигара погасла, но в машине все еще чувствовался запах табака. Хотя ветерок был теплым и приятным, он начал закрывать окна.

Прежде чем он успел договорить, я понял почему: новый запах, сладкий и горький одновременно, металлический, но гнилостный. Он прошёл сквозь стекло. Как и шум: холодный и гулкий, словно где-то далеко хлопают гигантские стальные руки. «Консервные заводы», — сказал он. «Восточная часть Лос-Анджелеса, вплоть до Вернона, но звук разносится далеко». Когда я только поступил на службу в полицию, я патрулировал здесь по ночам на патрульной машине. Иногда в это время забивали свиней. Затем можно было услышать, как они скулят и сильно натыкаются на предметы.

Было слышно, как звенят их цепи. Думаю, сейчас они под кайфом... Здесь поверните направо, а затем сразу налево. «Пройдите еще одну улицу и припаркуйтесь, как только увидите свободное место».

Лабиринт заканчивался узкой прямой полосой, окруженной с обеих сторон метровыми заборами. Тротуаров нет. Сорняки сквозь смолу, как волоски у крота. Автомобили по обеим сторонам улицы, близко к забору.

Я свернул на первое попавшееся свободное место, за старым BMW.

чей контейнер был полон отходов. Мы вышли из Севильи. Стало прохладнее, но вонь бойни все еще чувствовалась, волнами, а не постоянно. Скрежет машин теперь заменила музыка: пронзительный визг электронных органов, бас и тона где-то посередине, которые могли исходить от гитар. Если и был какой-то ритм, то я его точно не уловил. «Вечеринка», — сказал я. «Какой танец недели?»

«Ламбада из «Вора»», — сказал Майло. «Встаньте рядом со своим партнером и обыщите его/ее карманы». Он засунул руки в карманы и ссутулился.

Мы пошли по улице. Он закончился у большого здания без окон.

Стены были окрашены в светлый цвет, который благодаря нескольким лампам приобретал розовый оттенок. Три этажа, состоящие из кубов все меньшего размера, поставленных друг на друга.

Плоская крыша, стальные двери, асимметрично расположенные под случайным количеством окон с закрытыми ставнями. Рядом с фасадом расположены пожарные лестницы, похожие на чугунный плющ. Когда мы приблизились, я увидел огромные выцветшие буквы над погрузочной площадкой: BAKER FERTILIZER AND

ПОТАШ КО.

Музыка стала громче. Тяжелое, медленное соло на клавишных. Стали слышны голоса. Когда мы приблизились, я увидел, как люди выстроились в длинную S-образную линию перед одной из дверей: пятнадцатиметровая цепочка муравьев заполонила улицу.

Мы прошли мимо. Лица были повернуты к нам, как живые костяшки домино. Черная старая одежда была униформой, угрюмый вид — маской.

Цепи на ботинках, сигареты, легальные или нет, бормотание, шарканье и ухмылки, тут и там неконтролируемые жесты, вызванные употреблением амфетамина. Время от времени попадались участки голой кожи, белее лунного света. Было сделано небрежное замечание в унисон с органом, и кто-то рассмеялся.

Возраст участников варьировался от восемнадцати до двадцати пяти лет, причем представителей первой возрастной группы было меньше, чем представителей второй. Позади себя я услышал рычание кошки, а затем еще больше смеха. Адский променад-концерт. Дверь, которая привлекла к себе толпу, представляла собой металлический прямоугольник цвета ржавчины с засовом. Перед ним стоял высокий мужчина в черной водолазке без рукавов, шортах для серфинга с зелеными цветами и высоких ботинках на шнуровке. Ему было чуть больше двадцати, у него было пухлое лицо, мечтательные глаза и кожа, которая уже была бы красной, если бы не красный свет над его головой. Его черные волосы были коротко острижены на макушке; боковые части его черепа были лысыми. Я заметил несколько пучков пушистых волос, как будто он восстанавливался после химиотерапии. Но его тело было огромным и крепким. Волосы на затылке у него были длинные и завязаны в сальный хвост, свисавший на одно плечо. Оба плеча были покрыты прыщами. Стероидная сыпь: это объясняет облысение. Молодые люди в начале очереди что-то сказали ему, но он не ответил.

Он либо не заметил, что мы приближаемся, либо решил проигнорировать это.

Майло подошел к нему и сказал: «Добрый вечер, приятель».

Вышибала продолжал смотреть в другую сторону.

Майло еще раз пожелал ему доброго вечера. Мужчина быстро повернул голову и зарычал. Если бы он не был таким большим, я бы рассмеялся. Люди в первых рядах были впечатлены.

Кто-то сказал: «Отлично, кунг-фу». Вышибала улыбнулся, снова отвернулся, хрустнул костяшками пальцев и зевнул.

Майло быстро подошел, встал прямо перед ним и поднес свой полицейский значок к его толстому лицу. Я не видел, как он вынимал его из кармана.

Вышибала снова зарычал, но в остальном оставался спокойным. Я оглянулся через плечо. Девушка с волосами цвета крови, из которой выкачали весь кислород, высунула мне язык и пошевелила им. Мужчина, ласкавший ее грудь, сплюнул. Майло помахал своим значком перед вышибалой. Мужчина последовал за ним, словно загипнотизированный.

Майло остановил его, и вышибала пристально посмотрел на него.

Кто-то выругался. Кто-то еще завыл, как волк. Вскоре все так и поступили, и улица стала похожа на сказку Джека Лондона.

Майло сказал: «Открой его, или мы проверим документы, Спайк».

Хор волков стал звучать громче, пока музыка не стала почти неслышной. Вышибала поднял брови, осознавая это объявление. Это казалось болезненным. Затем он рассмеялся и спрятал руку за спину.

Майло схватил его за запястье. Его пальцы едва могли дотянуться до сустава. 'Не принимайте близко к сердцу!'

«Я просто хотел открыть дверь, чувак. «С ключом», — сказал вышибала.

Его голос был неестественно низким, как медленно проигрываемая пленка, но в нем также было что-то плаксивое.

Майло отступил назад, давая мужчине немного места, не сводя глаз с его рук. Вышибала вытащил ключ из своих шорт для серфинга, вставил его в замок на защелке и потянул вверх.

Дверь приоткрылась. Появились тепло, свет и шум.

Стая волков быстро приближалась.

Вышибала рванулся вперед, сложив руки в нечто вроде ножей для каратэ, и оскалил зубы. Толпа

постоял на месте, а затем снова пошел назад. Протестов было мало.

Вышибала высоко поднял руки в воздух и сделал царапающие движения. Свет над ним окрасил его радужки в красный цвет. Подмышки у него были выбриты. Там тоже прыщи. «Отвали, черт возьми!» крикнул он.

Волки замолчали.

«Впечатляет, Спайк», — сказал Майло.

Вышибала не отрывал глаз от очереди людей. Его рот был открыт, он тяжело дышал и ругался. Звук продолжал выходить через трещину.

Майло положил руку на задвижку. Тот запищал и привлек внимание вышибалы. Он посмотрел на Майло.

«Пусть лопнет», — раздался голос позади нас.

«Мы сейчас пойдем внутрь, Спайк», — сказал Майло. «Успокойте этих идиотов». Вышибала закрыл рот и громко выдохнул через нос. Насморк из одной ноздри.

«Меня зовут Джеймс», — сказал он.

Майло улыбнулся. Хорошо. Ты делаешь хорошую работу, Джеймс. Вы когда-нибудь работали в Mayan Mortgage?

Вышибала вытер нос рукой и сказал: «А?»

Занят обработкой этого вопроса.

"Забудь это."

Вышибала выглядел обиженным. Что ты сказал, приятель? Серьезный?'

Я сказал, что тебя ждет блестящее будущее, Джеймс. «Если ты когда-нибудь станешь слишком стар для этого, ты всегда сможешь баллотироваться на пост вице-президента».

Комната была большая, ярко освещенная за счет установленных прожекторов, но в остальном темная. Полы были сделаны из цемента; стены, которые я мог видеть, были кирпичными и окрашенными. На поврежденном потолке видна сеть труб, блоков и шлангов. Бар слева.

Деревянные двери на козлах и металлическая стойка, полная бутылок. Рядом с этой полкой стоят шесть белых банок, наполненных льдом. Блестящие фарфоровые горшки с поднятыми крышками, унитазы.

Двое мужчин были постоянно заняты утолением жажды несовершеннолетних. Они наполнили стаканы, добавили газированной воды и достали кубики льда из банок.

Никаких кранов. Газировку и воду нам приносили из бутылок.

Остальная часть комнаты была занята танцполом. Ничто не отделяло толпу у бара от толпы, которая совершала бурные движения на танцполе.

изготовление было похоже на ловлю рыбы на суше. Вблизи музыка казалась еще более бесформенной. Но достаточно громко, чтобы у людей, заинтересованных в шкале Рихтера, были руки заняты.

Гении, создавшие эту музыку, стояли в глубине импровизированной сцены. Пять человек со впалыми щеками в обтягивающих свитерах, которые могли бы быть наркоманами, если бы выглядели более здоровыми. За ними — стена из черного бархата. Большой барабан сказал: ОТХОДЫ.

Высоко на стене за усилителями висела табличка с надписью «БЕЙКЕР».

УДОБРЕНИЕ частично скрыто от глаз рукописным баннером, висящим по диагонали перед ним. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ДЕРЬМО ДОМ.

Сопутствующие рисунки были еще более очаровательны.

«Творчески», — сказал я достаточно громко, чтобы почувствовать вибрацию нёба, но неслышно.

Майло, должно быть, умел читать по губам, потому что он усмехнулся и покачал головой. Затем он опустил голову и пробрался сквозь толпу танцоров к бару.

Я нырнул за ним.

Мы прибыли в синяках, но в остальном невредимыми. Чаши с неочищенным арахисом стояли рядом с листами туалетной бумаги, служившими салфетками.

Верхняя часть бара остро нуждалась в чистке. Там, где земля не была мокрой и скользкой, были корки.

Майло удалось пробраться за стойку бара. Оба бармена были худыми, смуглыми и бородатыми. На них была надета серая майка без рукавов и свободные белые пижамные штаны. Ближайший к Майло мужчина был лысым. Другой был чем-то вроде замаскированного Румпельштильцхена. Майло подошел к лысому мужчине. Бармен пытался удержать его одной рукой, пока наливал Jolt Coke в стакан, на четверть наполненный ромом. Теперь рука Майло обхватила запястье. Он перевернул его, удар был коротким и сильным, недостаточно сильным, чтобы ранить человека, но его глаза и рот открылись. Он отложил банку с колой и попытался вырваться.

Майло продолжал держать его и снова показал значок, на этот раз незаметно. Он держал его так, чтобы люди по ту сторону бара не могли его видеть. Из толпы высунулась рука и выхватила ром с колой. Другие начали стучать по барной стойке. Несколько ртов открылись в безмолвном крике.

Лысый мужчина бросил на Майло панический взгляд.

Майло что-то сказал ему на ухо.

Мужчина что-то ответил.

Майло продолжал говорить.

Лысый мужчина указал на другого мастера микса. Майло отпустил его. Лысый человек подошел к Румпельштильцхену, и они посоветовались. Румпельштильцхен кивнул, и лысый мужчина вернулся к Майло с покорным выражением лица.

Я прошел позади них, сквозь потных, борющихся танцоров, частично вокруг танцпола. Это было медленное действие, отчасти напоминающее балет, отчасти поход по джунглям. Наконец мы добрались до дальней части комнаты, за усилители и клубок кабелей. Мы прошли через деревянную дверь с надписью «ТУАЛЕТ».

За ним находился длинный коридор с цементным полом, усыпанным бумагой и грязными лужами. Несколько пар целовались в тени. Несколько человек сидели на земле, положив головы на колени.

Марихуана и рвота боролись за честь первенства вонючести. Шум стал тише, снизившись до уровня взлетающего реактивного самолета.

Мы прошли мимо дверей с надписями «ПИСЫВАЮЩИЕ КОРОБКИ» и «КАКАШКИ», перешагивая через ноги и пытаясь не наступить на мусор. Лысый мужчина был хорош в этом; Он двигался легко и плавно, его пижамные штаны развевались. В конце коридора была еще одна дверь из ржавого металла, идентичная той, которую охранял вышибала.

Мы выходим на улицу. Хорошо?' — пискнул лысый.

«Что там, Роберт?»

Бармен пожал плечами и почесал подбородок. «Задняя часть этого здания». Ему было где-то между тридцатью пятью и сорока пятью годами. Борода была почти не стрижена и почти не скрывала лицо. Это было лицо, которое стоило скрывать: скупое и ворчливое, задумчивое и подлое.

Майло толкнул дверь, выглянул наружу и схватил бармена за руку.

Мы зашли на небольшую огороженную парковку, где были припаркованы двухтонный грузовик и три легковых автомобиля. На земле лежат кучи мусора, иногда достигающие высоты фута, развевающиеся на ветру. Над забором почти полная луна.

Майло отвел лысого мужчину на относительно чистое место в центре парковки, на некотором расстоянии от машин. «Это Роберт Гэбрей», — сказал он мне. «Исключительный миксолог». Бармену: «У тебя быстрые руки, Роберт».

Бармен пошевелил пальцами. «Мне нужно работать».

«Старая протестантская этика?»

Пустой взгляд.

«Вам нравится работать?»

«Так и должно быть. Они за всем следят.

'ВОЗ?'

«Владельцы».

«Они там за тобой следят?»

«Нет, но у них есть глаза».

«Похоже на ЦРУ, Роберт».

Бармен ничего не сказал.

«Кто платит тебе зарплату, Роберт?»

«Пара парней».

«Какие парни?»

«Владельцы этого здания».

«Какое имя указано в вашем расчетном листке?»

«Это не расчетные листки».

«Оплатили наличными, Роберт?»

Кивок.

«Вы обманываете налоговые органы?»

Гавриил скрестил руки на груди и помассировал плечи. «Да ладно, что я наделал?»

«Ты ведь знаешь лучше меня, Роберт?»

«Владельцы — арабы».

«Имена».

«Фахризад, Нахризад, Нахришит, я не знаю».

«Звучит по-ирански». «Не арабский».

«Это вполне может быть».

«Как долго вы здесь работаете?»

«Пару месяцев».

Майло покачал головой. Я в это не верю. Роберт. Хотите попробовать еще раз?

'Что?' Гэбрей выглядел удивленным.

«Попробуй вспомнить, где ты на самом деле был несколько месяцев назад, Роберт».

Гэбрей снова помассировал плечи.

«Тебе холодно, Роберт?»

'Нет. «Хорошо, я поработаю здесь несколько недель».

«Ага», сказал Майло. «Это звучит лучше».

'Полагаю, что так.'

«Недели, месяцы. Вы все одинаковые?

Гавриил не ответил.

«Казалось, прошли месяцы, не так ли?»

'Полагаю, что так.'

«Время летит, когда тебе весело?»

'Полагаю, что так.'

«Две недели», — сказал Майло. «Это гораздо ближе к истине, Роберт. Вы, должно быть, хотели это сказать. У вас не было ни малейшего намерения усложнять мне жизнь. Вы просто случайно совершили ошибку, не так ли?

'Да.'

«Вы забыли, что два месяца назад вы нигде не работали, так как оказались в сложной ситуации после ареста за мелкое правонарушение, связанное с хранением «Мэри-Джу-Анны».

Бармен пожал плечами.

«Очень умно, Роберт, проехать на красный свет с этой штукой в багажнике машины».

«Это было не мое».

'Ага.'

«Это правда, чувак».

«Ты пошёл на риск ради кого-то другого?»

'Да.'

Ты просто хороший парень. «Настоящий герой». Пожимаю плечами. Снова массировали плечи. Одна из рук Габрея поднялась еще выше, и он почесал голую кожу на макушке.

«Зуд, Роберт?»

«Со мной все в порядке».

«Ты уверен, что тебе не холодно из-за того, что тебе нужны наркотики?»

«Я чувствую себя отлично, чувак».

Майло посмотрел на меня. «Роберт умеет смешивать не только напитки, но и порошки. Химик-любитель. «Правда, Роберт?» Еще одно пожатие плечами.

«У тебя есть работа в течение дня, Роберт?»

Он покачал головой.

«Знает ли служба пробации, что вы здесь работаете?»

«Почему мне не разрешают здесь работать?»

Майло наклонился к нему немного ближе и терпеливо улыбнулся. «Потому что вы, человек, который был неоднократно осужден, даже за незначительные правонарушения, должны держаться подальше от дурного влияния, а эти люди там не кажутся мне слишком уж здоровыми».

Гавриил втянул щеки и уставился в землю. «От кого вы узнали, что я здесь?»

«Роберт, избавь меня от вопросов».

«Эта цыпочка, да?»

«О какой цыпочке ты говоришь?»

«Ты это прекрасно знаешь».

'Действительно?'

«Так и должно быть. «Ты знал, что я здесь».

«Ты злишься на нее, Роберт?»

'Нет.'

«Правда, нет?»

«Я никогда не злюсь».

«Кем ты тогда станешь?»

'Ничего.'

«Вы просто собираетесь заставить ее заплатить?»

'Можно я закурю?' спросил Гавриил.

«Роберт, она внесла за тебя залог. В моих глазах это делает ее героем».

«Я женюсь на ней. Можно я закурю?'

«Конечно, Роберт. Вы свободный человек. По крайней мере, до суда. Потому что эта девчонка внесла за тебя залог.

Гэбрей достал из пижамных штанов пачку Kools. У Майло уже была готова спичка.

«Роберт, давай поговорим о том, где ты был три месяца назад».

Гэбрей курил и выглядел мутным.

«За месяц до вашего ареста, Роберт. В марте».

'Что ты имеешь в виду?'

«Ипотека майя».

Гавриил курил и смотрел на небо.

«Ты помнишь это, Роберт?»

'Что ты имеешь в виду?'

«Вот почему».

Майло достал что-то из кармана рубашки. Фонарик и цветная фотография. Он поднес фотографию к глазам Габрея и направил на нее фонарик. Я встал позади Габрея и заглянул через его плечо. То же лицо, что и на фотографиях, которые мне дали Мерто. Ниже линии роста волос.

Выше этого череп был настолько плоским, что мозг не мог в него поместиться. От волос осталась только липкая красно-черная масса. Кожа цвета яичной скорлупы. Черно-красная цепь вокруг горла. Глаза были похожи на два фиолетовых баклажана.

Гэбрей посмотрел на него, выдохнул дым и сказал: «Ну и что?»

«Ты помнишь ее, Роберт?»

«А стоит ли?»

Ее зовут Дон Герберт. Ее убили недалеко от Майя, и вы сказали детективам, что видели ее с каким-то парнем.

Габриэль стряхнул пепел с сигареты и улыбнулся. В этом ли дело? Да, я действительно так сказал.

«Вы в это верите?»

«Прошло так много времени, чувак».

«Три месяца».

«Это долго, чувак».

Майло подошел ближе к Габрею и уставился на невысокого мужчину. Вы готовы мне с этим помочь? Да или нет?' Он помахал фотографией в воздухе.

«Что случилось с другими копами?»

«Они рано вышли на пенсию».

Гавриил рассмеялся. Где они сейчас? «В Тиа Ванна?»

«Поговори со мной, Роберт».

«Я ничего не знаю».

«Ты видел ее с парнем».

Пожимаю плечами.

«Роберт, ты солгал этим бедным, трудолюбивым детективам?»

'Я? Никогда.' Улыбка. 'Представлять себе!'

«Тогда скажи мне, что ты им сказал».

«Разве они этого не записали?»

«Просто скажи мне».

«Прошло так много времени».

«Три месяца».

«Это долго, чувак».

«Конечно, Роберт. Девяносто дней. И подумайте вот о чем. Учитывая ваше прошлое, даже небольшая доза травки может привести вас за решетку на срок в два-три раза больше. Подумайте о трехстах холодных днях. У тебя в багажнике было много подобных вещей.

Гэбрей посмотрел на фотографию, отвернулся и затянулся сигаретой.

Это было не мое. «Трава».

Теперь Майло рассмеялся. «Вы планируете использовать это в качестве своей защиты?»

Гэбрей нахмурился, зажал сигарету и затянулся дымом. «Вы хотите сказать, что можете мне помочь?»

«Это зависит от того, что вы мне расскажете». Я видел ее.

«С парнем?»

Кивок.

«Расскажи мне все, Роберт».

"Вот и все."

Расскажите это как историю. Давным-давно…'

Гэбрей усмехнулся: «Да, хорошо. Однажды я увидел ее с парнем. Конец.' «В клубе?» ,

'Снаружи.'

«Где снаружи?»

«В нескольких улицах отсюда».

«Это был единственный раз, когда вы ее видели?»

Гавриил задумался. «Может быть, в другой раз». Внутри.'

«Она приходила туда регулярно?»

«Может быть».

Майло вздохнул и похлопал бармена по спине. «Роберт, Роберт, Роберт».

Гэбрей каждый раз вздрагивал, когда произносили его имя.

«Это не очень хорошая история».

Гэбрей затушил сигарету и схватил другую. Он ждал, что Майло даст ему прикурить, а когда этого не произошло, он достал коробок спичек и сам обеспечил себя прикуриванием. «Возможно, я снова ее увидел. Ничего больше. Я проработал там всего несколько недель».

«У тебя проблемы с сохранением работы, Роберт?»

«Мне нравятся перемены, чувак».

«Странствующий подмастерье».

«Я не против».

«Дважды за несколько недель», — сказал Майло. «Похоже, ей это понравилось».

«Идиоты. «Все они», — вдруг страстно сказал Гэбрей. «Все богатые, тупые идиоты, которые хотят поучаствовать в уличной жизни некоторое время, а затем вернуться на Родео-Драйв».

«Производила ли Дон Герберт впечатление богатой стервы?»

«Они все одинаковые, чувак».

«Вы когда-нибудь разговаривали с ней?»

Страх в глазах бармена. 'Нет. Как я уже сказал, я видел ее всего один раз, может быть, два. Вот и все. Я ее совсем не знала. Я не имею к ней никакого отношения и вообще не имею к этому никакого отношения». Он указал на фотографию.

«Ты это точно знаешь».

«Да, определенно, чувак. Я такими вещами не занимаюсь».

«Расскажите мне подробнее о том, когда вы видели ее и того парня».

«Как я уже сказал... Я работал там однажды, вышел покурить и увидел ее. Единственная причина, по которой я это помню, — это тот парень. Он не был одним из этих парней».

«Один из кого?»

Вот идиоты. Она была, а он нет. Он выделялся.

«В каком смысле?»

'Порядочность.'

'Бизнесмен?'

'Нет.'

«Что тогда?»

Гэбрей пожал плечами.

«Роберт, он был в костюме?»

Гавриил затянулся сигаретой и задумался. 'Нет. Так же, как и ты. Сирс Робак. «Такая вот куртка». Провел руками по талии.

«Ветровка?»

'Да.'

«Какого цвета?»

«Не знаю... темно». «Прошло так много времени…»

«Назад», — добавил Майло. «Во что еще он был одет?»

«Брюки, обувь, что угодно. «Он был похож на тебя». Улыбка. Затянитесь сигаретой.

«Каким образом?»

"Я не знаю."

'Набор?'

'Да.'

«Мой возраст?»

'Да.'

«Мой рост?»

'Да.'

«Такие же волосы, как у меня?»

'Да.'

«У тебя два члена?»

«Да… А?»

«Больше никаких глупостей, Роберт. Как выглядели его волосы?

'Короткий.'

«Лысая или густая шевелюра?»

Габрий нахмурился и коснулся своей лысой головы. «Он ее имел».

«Борода или усы?»

Я не знаю. «Я не мог этого видеть с такого расстояния».

«Но вы не можете вспомнить бороду или усы?»

'Нет.'

Сколько ему было лет?

Я не знаю. «Сорок, пятьдесят, как хотите».

«Тебе двадцать девять, а он был намного старше тебя?»

'Двадцать восемь. «В следующем месяце мне исполнится двадцать девять».

Заранее поздравляю. Он был старше тебя?

«Намного старше».

«Достаточно ли он тебе в отцы годится?»

'Может быть.'

'Может быть?'

«Нет, недостаточно стар. Сорок, сорок пять».

«Цвет волос?»

«Я не знаю... Коричневый».

«Возможно или точно?»

'Вероятно.'

«Светло-коричневый или темно-коричневый?»

Я не знаю. «Была ночь».

«Какого цвета были ее волосы?»

«У вас есть ее фотография».

Майло поднес его к носу бармена. «Она выглядела так, когда вы ее увидели?»

Гавриил отступил назад и провел языком по губам. «Э-э... э-э... У нее были другие волосы».

«Естественно. «Когда вы ее видели, ее череп был еще цел».

«Да... нет... я имею в виду цвет. Желтый. Понимаете, действительно желтый… как яичница-болтунья.

«Вы могли бы видеть при свете?»

«Она стояла под фонарем?»

«Я так думаю, да. Они оба стояли под уличным фонарем. Даже. Пока они не услышали меня и не разошлись».

«Вы не рассказали другим детективам об этом фонаре».

«Они меня об этом не спрашивали».

Майло опустил фотографию. Гэбрей затянулся еще дымом и отвернулся.

Майло спросил: «Что делали миссис Герберт и этот приличный мужчина под уличным фонарем?»

«Чтобы поговорить».

«Его волосы не были светлыми?»

«Я уже говорила тебе, что у нее светлые волосы. «Ты бы понял, чувак... Желтый, как банан». Гавриил усмехнулся.

«А его был коричневый».

'Да. «Эй, почему бы тебе не записать это, если ты считаешь это таким важным?»

«Что еще ты можешь вспомнить об этом человеке, Роберт?»

'Ничего.'

«Средний возраст, темная ветровка, темные волосы. Не так уж много данных для переговоров, Роберт.

«Я просто рассказываю тебе то, что видел, чувак».

Майло повернулся спиной к Габрею и посмотрел на меня. «Ну, мы попытались ему помочь».

«У тебя кто-то в руках?» спросил Роберт.

Майло стоял к нему спиной. «Что ты имеешь в виду, Роберт?»

«Я хочу знать, есть ли у вас веские доказательства. «Я не хочу рассказывать тебе то, что заставит какого-то парня начать меня искать».

«Роберт, ты мне почти ничего не рассказал».

«У вас уже есть кто-то в крепкой хватке?»

Майло медленно повернулся и посмотрел на него. Ты тот, кого я

Я крепко держу тебя, Роберт. Вы пытаетесь скрыть улики, а в багажнике вашей машины также были наркотики. Думаю, минимум шесть месяцев. Если вы ошибетесь с судьей, речь пойдет о годе или около того».

Гавриил протянул руки. «Эй, я просто не хочу, чтобы кто-то меня искал. «Этот парень был...»

'Что?'

Гавриил молчал.

«Кто это был, Роберт?»

Преступник. Хорошо? Я думаю, это очень сложный вопрос».

«Вы могли бы увидеть это с такого расстояния?»

«Некоторые вещи ты просто знаешь. Верно? То, как он стоял. Не знаю. «На нем были большие, уродливые ботинки, похожие на те, что выдают в тюрьме».

«Вы видели его обувь?»

Не вблизи. В свете уличного фонаря. Но они были большими.

Я уже видела такую обувь. Чего ты хочешь от меня? Я пытаюсь помочь».

«Роберт, не волнуйся. Пока никого за это не арестовали».

«А что если?» сказал Гэбри.

«А что, если предположить?»

«Это я вам говорю, и поэтому вы его арестуете». Как я могу знать, что он не выйдет снова и не придет меня искать?

Майло снова поднял фотографию. «Роберт, посмотри, что он натворил.

Что вы думаете? Что мы снова его освободим?

Для меня это ничего не значит, чувак. «У меня нет доверия к системе».

'О, нет?'

'Нет. «Я видел так много парней, которые сделали что-то не так, а потом их отпустили из-за формальных проблем».

«Боже мой, что станет с этим миром?» сказал Майло.

«Слушай, гений, если мы его найдем, он не выйдет. И если ты сможешь рассказать мне что-нибудь, что поможет мне найти его, ты останешься свободен.

Вы получаете десятку со звездой. Сможете ли вы совершить еще несколько мелких правонарушений, не попав в тюрьму? Гэбрей затянулся сигаретой, постучал ногой по земле и нахмурился.

«Что случилось, Роберт?»

«Я думаю».

'Ага.' Мне: «Давайте будем вести себя тихо, как мыши».

«Его лицо», — сказал бармен. Я это видел. Но не больше секунды».

'Действительно? Он был зол или что-то в этом роде?

«Нет, он разговаривал только с ней».

«И что она сделала?»

'Слушать. «Когда я их увидел, я подумал, что это безумие, что эта панк-девушка разговаривает с таким приличным парнем».

«Порядочный парень? Ранее вы говорили о преступнике.

«Да, но он все равно не вписывался в эту среду. В это время там можно увидеть только сумасшедших, трансвеститов и чернокожих. И копы. Сначала я подумал, что это коп. Тогда я подумал, что он похож на преступника. «Та же разница».

«О чем он говорил?»

«Я этого не слышал, чувак. Я стоял...'

«Он что-то держал?»

'Как что?'

«Назовите это».

«Что-то, что могло бы ее где-то открыть? Я этого не видел. «Вы действительно думаете, что он убил ее?»

«Как выглядело его лицо?»

«Обычно... э-э... довольно квадратный». Гэбрей вставил сигарету в рот и сложил руками нечто вроде прямоугольника.

«Цвет кожи?»

«Это был белый человек».

«Бледный, загорелый… смугленький?»

Я не знаю. «Просто белый парень».

«Такого же цвета кожа, как у нее?»

Она нанесла макияж. С этой белой штукой, которую они считают такой красивой. Он был темнее. В остальном — нормальный белый человек».

«Цвет глаз?»

«Я не мог этого увидеть с такого расстояния, чувак».

«Как далеко вы от них находились?»

Я не знаю. «Полквартала».

«Но вы могли видеть его обувь?»

«Может быть, они стояли немного ближе... Я действительно не разглядел цвет их глаз».

Какого он был роста?

«Выше тебя».

«Выше тебя?»

'Может быть. Немного.'

'Какой у вас рост?'

«Один метр семьдесят восемь».

Какого он тогда был роста? Шесть футов ростом? «Один метр восемьдесят два?»

'Я так думаю.'

«Крепкого телосложения?»

«Да, но не толстый, понимаешь».

«Если бы я знал, я бы тебя об этом не спрашивал».

«Тяжелый… большой… Как будто он проделал много тяжелой физической работы».

«Мускулистый».

'Да.'

«Узнали бы вы его, если бы увидели?»

'Что ты имеешь в виду?' В его глазах снова появился страх. «Вы уже кого-нибудь арестовали?»

'Нет. Узнали бы вы его на фотографии?

'Конечно.' Беспечный. «У меня хорошая память. «Просто поставь его в ряд с другими, я его выберу, и тогда ты будешь со мной любезен».

«Роберт, это попытка подкупа?»

Гавриил улыбнулся и пожал плечами. «Мне нужно заняться своими делами».

«Мы начнем это делать сейчас», — сказал Майло.

Мы провели Габрея через парковку, прошли через канаву, полную мусора, с восточной стороны здания и снова вышли на улицу. Очередь у двери не стала намного меньше. Теперь нас увидел вышибала.

«Привет, грязный ублюдок Кинг-Конг», — тихо сказал Гэбрей.

«Этот парень у миссис Герберт был такого же роста, как Джеймс?» спросил Майло.

Гэбрей рассмеялся: «О нет». Это уже не человек. «Эта штука, должно быть, вышла прямиком из гребаного зоопарка».

Майло толкал его еще сильнее, продолжал задавать вопросы, пока они шли к машине, но ничего не мог от него добиться. «Хорошая машина»

сказал Гэбрей, когда мы остановились у «Севильи». «Купил на аукционе или что-то в этом роде?»

«Оплачено упорным трудом, Роберт. «Старая протестантская этика».

«Чувак, я католик. По крайней мере, я был таким. «Все эти религиозные разговоры — полная чушь».

«Заткнись, Роберт», — сказал Майло, открывая багажник.

Он взял портфель, усадил Габрея на заднее сиденье и сел рядом с собой, оставив дверь открытой, чтобы обеспечить достаточно света. Я стоял на улице и смотрел, как он открывает портфель. Внутри была книга под названием «Композиционные рисунки». Майло показал Габрею рисунки черт лица. Гэбрей выбрал несколько и разместил их рядом, как кусочки пазла. Когда он закончил, я увидел пустое лицо с отсутствующим выражением. Лицо из первой книги для чтения для студентов первого курса. Чей-то отец.

Майло уставился на карту, что-то записал, а затем попросил Габрея отметить нужные места на карте желтым фломастером. Задав еще несколько вопросов, он вышел из машины, за ним последовал Габрай. Несмотря на теплый ветерок, я заметил мурашки на голых плечах бармена.

'Хорошо?' сказал он.

«Пока что да», — сказал Майло. Я уверен, что мне не нужно вам этого говорить, но я все равно скажу. Не двигайся. Оставайтесь там, где я смогу вас найти.

'Без проблем.' Гаври хотел убежать.

Майло вытянул правую руку, чтобы остановить его. «А пока я буду писать письма. «Один — в службу пробации, чтобы сообщить им, что вы работаете здесь без их официального разрешения, и один — г-ну Фахризаду и его приятелям, чтобы сообщить им, что вы слишком много говорили и что пожарная служба собирается закрыть их заведение, и третий — в налоговую инспекцию, чтобы сообщить им, что вы получаете зарплату наличными уже не знаю как долго и что вы не заполнили налоговую декларацию».

Гаври согнулся пополам, словно у него внезапно начались желудочные спазмы. «О, чувак…»

«Плюс отчет для прокурора по вопросу о травке».

Я дам ему знать, что вы не желаете сотрудничать. Напротив.

Что вы попытались скрыть информацию и поэтому вряд ли имеете право на смягчение приговора в обмен на признание. Я не люблю писать письма, Роберт, это делает меня сварливой.

Если мне придется тратить время на твои поиски, я стану еще более сварливым и доставлю все эти письма лично. Если вы будете вести себя хорошо, я разорву их на части. «Понимаю!»

«Эй, чувак, это подло. Я уже...'

«Роберт, если будешь вести себя хорошо, никаких проблем не возникнет».

«Да, да».

«Будешь ли ты вести себя хорошо?»

'Да. Могу ли я теперь идти? «Мне нужно вернуться к работе».

«Ты слышал, что я тебе сказал, Роберт?»

'Да. Не двигайся и не веди себя как чертов бойскаут. Оставайся на прямом и узком пути, ладно? Могу ли я теперь идти?

«Еще одно, Роберт. «Эта твоя леди».

'Да?' — сказал Гэбрей резким голосом, который превратил его в нечто большее, чем просто нытик, прирожденный неудачник. «Что в этом такого?»

Ее больше нет. Я готов. Даже не думай преследовать ее. И даже не думай причинить ей боль за то, что она поговорила со мной, потому что я бы все равно тебя нашел. «Тебе не в чем ее винить».

Глаза Габрея расширились. 'Ушел? Что вы имеете в виду?

'Ушел. «Она хотела уйти, Роберт».

«Ну, черт…»

Когда я с ней заговорил, она уже паковала чемоданы. «Меня очень расстроила ваша идея семейной жизни».

Гавриил ничего не сказал.

Майло сказал: «Ей надоело, что ее избивают, Роберт».

Гэбрей бросил сигарету и с силой затоптал ее.

«Она лжет», — сказал он. «Вот грязная сука».

«Она заплатила за тебя залог».

Она была мне должна. «Она по-прежнему для меня».

«Оставь ее в покое, Роберт, и помни эти письма».

«Да», — сказал Гэбрей, топнув ногой по земле. 'Хорошо. Я всегда спокоен.

«Это хорошее отношение в этой жизни».

OceanofPDF.com

24

Когда мы оставили лабиринт позади и ехали обратно в Сан-Педро, Майло схватил фонарик и посмотрел на составной рисунок. «Как вы думаете, ему можно доверять?» Я спросил.

«Невелика беда, но это может нам помочь в маловероятном случае, если мы когда-нибудь поймаем настоящего подозреваемого».

Я остановился на красный свет и посмотрел на рисунок. «Это не сразу заметно».

'Нет.'

Я взглянул на рисунок немного внимательнее. «Это мог быть Хюненгарт, только без усов».

'Действительно?'

«Хюненгарт моложе человека, которого описал Габрай, ему где-то около тридцати пяти, и его лицо несколько круглее. Но он крепкого телосложения, и стрижка у него как раз подходящая. Возможно, после марта он отрастил усы. Возможно также, что тогда он уже имел это свойство. Это очень светлые усы, и издалека их, возможно, не видно. Вы сами сказали, что этот человек мог видеть внутреннюю часть тюрьмы.

'Хм.'

Загорелся зеленый свет, и я выехал на главную дорогу.

Он усмехнулся.

«Что такое?»

Я думал. Если мне когда-нибудь удастся раскрыть убийство Герберта, мои проблемы только начнутся. Тайно пронесла свое досье, проникла на территорию Центрального округа, предложила Габрею защиту полиции.

«От меня ждут выполнения административной работы».

«Разве раскрытие убийства не произведет впечатление?»

«Нет, но если до этого дойдет, думаю, я что-нибудь придумаю. Сделайте Гомесу и Уикеру подарок, пусть они примут на себя ответственность и надеются на половину золотой звезды. «И если информация, которую нам дал Габрай, верна, он тоже выиграет от этого».

Он отложил составной рисунок.

«Я говорю как чертов политик», — сказал он.

Я выехал на подъездную дорожку главной дороги. Все полосы были пусты, а главная дорога напоминала один гигантский след от заноса.

«Оставить без работы нескольких негодяев должно быть достаточно приятно, не так ли? «То, что вы называете внутренней мотивацией».

«Совершенно верно», — сказал я. «Будьте добры ради добра, и Санта-Клаус вас не забудет».

Мы прибыли ко мне домой вскоре после трех. Он уехал на «Порше», а я как можно тише заползла под простыни. Робин все равно проснулся и схватил меня за руку. Мы уснули, переплетя пальцы.

Прежде чем я успел еще раз оглядеться, она уже ушла. На моем месте за кухонным столом стоял кекс и стакан фруктового сока.

Я поглощал это, планируя свой день.

День для семьи Джонс.

Утро перед телефоном.

Но телефон зазвонил прежде, чем я успел позвонить.

«Алекс», — сказал Лу Сестаре. «Какие интересные вопросы».

«Как прошел поход?»

'Длинный. Я все время думал, что мой ребенок устанет, но он хотел играть за Эдмунда Хиллари. «Зачем вам знать все это о Чаке Джонсе?»

«Он является председателем совета директоров больницы, где я раньше работал, а также управляет ее портфелем акций. Я по-прежнему остаюсь частью коллектива, и судьба больницы мне очень дорога.

«В финансовом отношении дела там идут неважно, и ходят слухи, что Джонс намеренно позволяет делам идти под откос, чтобы закрыть больницу и продать землю».

«Это не в его стиле».

«Вы его знаете?»

Я встречал его несколько раз на вечеринках. Привет и до свидания. Он меня не вспомнит. Но я знаю его стиль».

«А какой у него стиль?»

«Строить, а не разрушать. Алекс, он один из лучших финансовых менеджеров. Не обращает внимания на то, что делают другие, выбирает солидные компании, акции которых может купить по хорошей цене. Настоящие выгодные предложения, о которых мечтает каждый. «И он лучше, чем кто-либо другой, умеет находить выгодные предложения».

'Как?'

«Он может узнать, как идут дела у компании. Это означает нечто большее, чем просто чтение квартальных отчетов. Как только он обнаруживает акции, которые недооценены, но имеют потенциал быстрого роста в цене, он покупает, ждет, продает и повторяет процесс. «Всегда идеальный момент».

Думаете ли вы, что он использует информацию от кого-то из такой компании? Из предшествующих знаний?

Тишина. «Вы пришли так рано утром с таким обвинением?»

«И он этим пользуется».

«Алекс, подобные практики раздуты до невероятных масштабов. По-моему, никто никогда четко не сформулировал, что в этом отношении допустимо, а что нет».

«Давай, Лу».

«Не могли бы вы это сформулировать?»

'Конечно. «Я считаю неприемлемым, когда кто-то использует информацию, которая не всем доступна, для принятия решения о покупке или продаже акций».

'Хорошо. Что бы вы подумали об инвесторе, который приглашает ключевого руководителя на ужин, чтобы выяснить, правильно ли работает его компания? Кто-то, кто находит время, чтобы узнать обо всем, что происходит в такой компании? Это коррупция или такой человек просто добросовестно работает?

«Если есть взяточничество, значит есть и коррупция».

«Вы имеете в виду пригласить кого-нибудь поесть?» Чем это отличается от того, как репортер приукрашивает источник информации? Или полицейский, угощающий свидетеля пирожным и чашкой кофе? Я не знаю ни одного закона, запрещающего деловые ужины. Теоретически это может сделать любой, если приложить достаточно усилий. Но никто никогда не удосуживается этим заняться, Алекс. В этом-то и суть. Даже профессиональные исследователи часто полагаются на графики, таблицы и цифры, которые они получают от самой компании. «Многие из этих людей даже не удосуживаются посетить компанию, которую они анализируют».

«Я думаю, это зависит от того, какую информацию получит инвестор во время такого ужина».

'Действительно. Если этот чиновник скажет ему, что кто-то сделает серьезное предложение о поглощении в такую-то дату, это будет наказуемо. Но если то же самое

Если чиновник сообщает ему, что финансовое положение компании таково, что поглощение возможно, то это важная информация. Эту границу очень трудно провести. Вы понимаете, что я имею в виду? Чак Джонс делает свою домашнюю работу, вот и все. «Он бульдог».

«Каково его прошлое?»

«Я не думаю, что он когда-либо учился в колледже. Начинал как бедняк, а стал богатым. В молодости он подковывал лошадей или что-то в этом роде. Вам это не нравится? Он вышел из Черного понедельника героем, потому что продал свои акции за несколько месяцев до краха и вложил деньги в казначейские векселя и драгоценные металлы.

Несмотря на то, что стоимость принадлежавших ему акций быстро росла. Если бы кто-нибудь об этом узнал, его бы сочли сумасшедшим. «Но после краха он смог снова купить акции по бросовым ценам и таким образом накопил еще одно состояние».

«Почему об этом никто не знал?»

«Потому что он очень обеспокоен своей личной жизнью. Его стратегия во всех отношениях зависит от этого. Он постоянно покупает и продает, но никогда не делает этого в огромных количествах и никогда не торгует через компьютер. «Я сам это обнаружил лишь несколько месяцев спустя».

'Как?'

«Сделав из двух два, оглядываясь назад, пока мы все зализывали раны».

«Как он мог предсказать крушение?»

«Благодаря предвидению. У лучших игроков они есть. Это сочетание глубоких фактических знаний и своего рода экстрасенсорного восприятия, которое вы приобретаете, играя в игру в течение длительного времени. Раньше я думал, что у меня это есть, но меня наказали за эту идею. Это было неплохо.

Жизнь начала надоедать, а восстанавливать ее гораздо интереснее, чем просто плыть по течению. Однако Чак Джонс обладает такой дальновидностью. Я не говорю, что он никогда не терпит потерь. Это случается со всеми. «Но он получает прибыль гораздо чаще, чем терпит убытки».

«Чем он сейчас занимается?»

Я этого не знаю. Как я уже сказал, не в его стиле выносить что-либо на публику. Инвестирует только для себя и поэтому не имеет отношений с акционерами. «Но я не думаю, что он активно занимается недвижимостью».

'Почему?

«Потому что недвижимость неинтересна людям, которые ищут быстрой прибыли. По крайней мере, на данный момент. Некоторое время назад я тоже продал свою недвижимость и снова начал покупать акции. Джонс умнее меня, поэтому он сделает это даже раньше, чем нижеподписавшийся».

«Его сын владеет большим участком земли в Долине».

«Кто сказал, что мудрость передается по наследству?»

Сын преподает в колледже. «Я не думаю, что он смог бы сам заплатить за пятьдесят участков».

Может быть, у папы есть для него отложенные деньги. Не знаю. Вы все еще не убедили меня, что Чак разбирается в недвижимости. Больница находится в Голливуде, верно?

«Да, и земля занимает несколько акров. Куплен давно. Больница существует уже семьдесят лет, так что, вероятно, на нее больше не распространяется ипотека. «Даже сейчас, когда рынок рухнул, продажа все равно принесет чистую прибыль».

«Да, но эти деньги пойдут в больницу. «Какую выгоду от этого получит Джонс?»

«Комиссионный сбор».

«О скольких акрах идет речь и где именно расположена больница?»

«Пять или около того». Я дал ему адрес Western Peds.

'Хорошо. Тогда речь идет о десяти-пятнадцати миллионах. Может быть, даже двадцать, поскольку есть прилегающие участки земли. С другой стороны, такие большие участки земли иногда бывает сложно продать, и их приходится делить на более мелкие участки. Это может занять время, поскольку требует слушаний, разрешений и действий со стороны людей, заботящихся об окружающей среде. Не вызвав ажиотажа, Чак мог бы собрать максимум двадцать пять процентов от этой суммы, но я думаю, что десять процентов более вероятны. «Нет, я действительно не могу себе представить, чтобы Чак развлекался за такие гроши».

«А что, если на этом дело не остановится?» Я сказал. «А что, если он не только планирует закрыть больницу, но и планирует построить новую больницу на земле своего сына?»

«Алекс, я сомневаюсь, что этот человек вдруг захочет начать торговать больницами.

«Здравоохранение также является рискованным для инвесторов».

Я знаю это. Но, возможно, Джонс думает, что он сможет добиться успеха, несмотря ни на что. Ты сам только что сказал, что он не обращает внимания на то, что делают другие.

делает.'

«Все возможно, Алекс, но тебе придется доказать мне и это». «Откуда у вас вообще все эти теории?» Я рассказал ему о комментариях Пламба, опубликованных в газете.

«Ага, еще одно имя в вашем списке. Я никогда раньше о нем не слышал, поэтому нашел его во всех имеющихся у меня списках. Изучал деловое администрирование, работал менеджером на нескольких должностях и все дальше и дальше поднимался по карьерной лестнице. Первая работа в национальной бухгалтерской фирме: Smothers and Crimp. Затем был переведен в их головной офис.

'Где?'

'Подождите минуту. Я это где-то записал. Вот оно у меня.

Пламб, Джордж Хаверсфорд. Родился в 34-м году. В 1958 году женился на Мэри Энн Чамплин. Двое детей, бла-бла-бла... В 60-м окончил факультет делового администрирования. С 1960 по 1963 год в партнерство входили Смотерс и Кримп. С 1963 по 1965 год он работал казначеем на заводе Hardfast Steel в Питтсбурге. С 1965 по 1968 год занимал ту же должность в компании Readilite Manufacturing, Рединг, Пенсильвания. Повышение до должности генерального директора в Baxer Consulting, где он проработал до 1971 года. С 71 по 74 год

работая в Advent Management Specialists, сам основал Plumb Group, которая действовала с 1974 по 1977 год. Затем в 1978 году вернулся в корпоративный мир, где до 1981 года работал генеральным директором в компании Vantage Health Planning...

«Этот парень был довольно нервным».

Не совсем, Алекс. Для таких людей характерна смена работы каждые несколько лет с целью получения как можно большего разнообразного опыта.

Это одна из причин, по которой я быстро покинул тот мир.

Это горе для твоей семьи. Множество постоянно улыбающихся женщин, которые пьют, и множество детей, которые превратили совершение мелких правонарушений в форму искусства... Где я остановился? Vantage Health до 1981 года.

После этого он, судя по всему, специализировался на медицинском оборудовании.

«NeoDyne Biologicals, три года, затем MGS Healthcare Consultants, та компания в Питтсбурге, которую вы просили меня изучить».

«Что вы узнали об этом?»

«Малая и средняя компания, в первую очередь занимающаяся продажей оборудования для оказания неотложной медицинской помощи в малых и средних городах северных штатов». Основана в 1982 году группой

врачи, стали публичными в 1985 году. Дела с акциями шли неважно.

В следующем году приватизация состоялась снова. Его выкупил синдикат и закрыл».

«Зачем синдикату покупать такую компанию, а затем закрывать ее?»

«Это могло произойти по ряду причин. Возможно, они поняли, что покупка была ошибкой, и хотели минимизировать свои потери. Или им не нужна была сама компания, но им было нужно все, что с ней связано».

'Как что?'

«Устройства, инвестиции, пенсионный фонд. Другая компания, о которой вы меня спрашивали, Bio-Dat, изначально была дочерней компанией MGS, где проводился анализ данных. До приобретения MGS компания Bio-Dat была продана другой компании, Northern Holdings в Миссуле, штат Монтана. «Эта компания продолжает существовать».

«Это публичная компания с ограниченной ответственностью?»

«Нет, частный».

А как насчет других компаний, в которых работал Пламб? Ты знаешь кого-нибудь из них?

«Ни одного».

«Является ли одна из этих компаний публичной компанией с ограниченной ответственностью?»

'Подождите минуту. Я могу вам сказать это прямо сейчас... Мой компьютер уже включен. Стоит ли мне вернуться к бухгалтерам Смозерсу и некоторым другим?

«Если у вас есть время».

«Сейчас у меня больше времени, чем раньше. Подождите минуту.'

Я ждал и слушал стук клавиатуры.

«Ладно, поехали».

Бип. «Ничего об этой фирме в Нью-Йорке».

Бип. «Ни один из них не фигурирует в списке Amex. Давайте посмотрим на Nasdaq…'

Бип. Бип. Бип. Бип.

«Нигде не найти, Алекс. Я запрошу список частных компаний с ограниченной ответственностью.

Бип.

«Кажется, они тоже не собираются этого делать». В его голосе чувствовалось легкое напряжение.

«Что означает, что никого из них больше не существует?»

«Это определенно так выглядит».

«Вы находите это необычным?»

«Ну, есть довольно много компаний, которые быстро разоряются. Но этот Пламб, похоже, разрушил компании, в которых он работал».

«Чак Джонс пригласил его управлять больницей, Лу.

Вы готовы пересмотреть свое мнение о его намерениях?

«Вы ведь не думаете, что этот человек — чистый лист?»

«Что случилось с другими компаниями, с которыми был связан Plumb?»

Это трудно определить. «Все они были небольшими, и если бы они были частными компаниями, у них не было бы акционеров, и о них мало что публиковалось бы в деловой прессе».

«А как насчет местной прессы?»

«Если закрытие предприятия привело к тому, что многие люди оказались на улице, у вас есть шанс. Но я желаю вам удачи в отслеживании таких статей.

'Хорошо. Спасибо.'

«Это действительно важно, Алекс?»

«Не знаю».

«Мне было бы гораздо проще разобраться, потому что я знаю, за какие ниточки дергать», — сказал он. «Позвольте мне сыграть Тарзана и повиснуть на лианах».

После того как он повесил трубку, я позвонил в Национальную разведывательную службу Вирджинии и узнал номер телефона Института химических исследований Ферриса Диксона. Ответил приятный женский голос. «Феррис Диксон».

Добрый день. Могу я чем-нибудь помочь?'

«Вы разговариваете с доктором Швейцером из Западной педиатрической больницы в Лос-Анджелесе. Я являюсь коллегой доктора Лоуренса Эшмора.

«Одну минуточку, пожалуйста».

Долгая пауза. Музыка. Голливудские струны, которые делают «каждое твое движение»

в исполнении Полиции.

Голос вернулся. 'Могу я чем-нибудь помочь?'

«Ваш институт финансировал исследования доктора Эшмора».

'Да?'

«Мне было интересно, знали ли вы, что он умер».

«О, какой ужас», — сказала она, но в ее голосе не прозвучало удивления. Однако, я

«Боюсь, что человек, который может вам в этом помочь, в данный момент недоступен».

Я не просил о помощи, но и не делал никаких комментариев по этому поводу. "Кто это?"

«Я точно не знаю. Я должен спросить.

«Не могли бы вы это сделать?»

«Да, но это может занять некоторое время. Пожалуйста, дайте мне ваш номер телефона, и я вам перезвоню. «До меня нелегко дозвониться. Могу ли я вам перезвонить?

'Конечно. Желаю вам приятного...'

«Теперь, когда мы разговариваем по телефону, — прервал я ее, — возможно, вы могли бы рассказать мне немного больше о вашем институте. «В целях моего собственного исследования».

«Что бы вы хотели узнать?»

«Какие проекты вы предпочитаете финансировать?»

«Это техническая проблема, и, боюсь, с ней я вам тоже не смогу помочь».

«Можете ли вы прислать мне брошюру? Список предыдущих исследований, которые вы финансировали?

Боюсь, что нет. «Мы довольно молодое агентство».

'Действительно? Насколько молод?

«Одну минуточку, пожалуйста».

Еще одна долгая пауза. Еще фоновая музыка. Затем она снова была на связи.

«Мне жаль, что мне пришлось так долго ждать, и, боюсь, мне придется положить трубку, так как у меня еще несколько входящих звонков». «Если вы перезвоните нам позже и зададите все свои вопросы, нужный вам человек обязательно сможет вам помочь».

«Нужный человек», — сказал я.

'Действительно. «Желаю вам приятного дня», — сказала она очень весело. Щелкните.

Я перезвонил. Линия была занята. Я попросил оператора повесить трубку, сказав, что это экстренный вызов, и подождал, пока она снова поднимет трубку.

«Прошу прощения, сэр, но это устройство сломалось».

Я сидел там и все еще слышал приятный голос.

Плавно… обученный.

Одно слово, которое она использовала, особенно поразило меня.

Агентство.

Странный выбор слов для частного учреждения.

Вирджиния. Я думаю, что влияние федерального правительства здесь очень велико. большой.

Я снова набрал номер. Все еще в процессе разговора. Я просмотрел свои заметки о других исследованиях, которые финансировал институт.

Зимберг, Уолтер Уильям. Мэрилендский университет, Балтимор. Что-то связанное со статистикой в научных исследованиях.

Медицинский факультет? Математика? Общее здравоохранение? Я попросил номер телефона университета и набрал его. На медицинском факультете не известно ни одного Цимберга. То же самое относилось и к отделу Mathematica.

Когда я позвонил в General Health, трубку взял мужчина. «Профессор Зимберг, пожалуйста».

«Зимберг? «Он здесь не работает».

«Извините, мне, должно быть, дали неверную информацию. У вас есть расписание занятий факультета?

«Одну минуточку... У меня здесь есть профессор, Уолтер Зимберг, но он преподает экономику».

«Вы можете соединить меня с его офисом?»

Щелкните. Женский голос. «Экономический факультет».

«Профессор Зимберг, пожалуйста».

'Минуту, пожалуйста.'

Щелкните. Еще один женский голос. «Офис профессора Зимберга».

«Профессор Зимберг, пожалуйста».

«Боюсь, его нет в городе, сэр».

«Он в Вашингтоне?» Я догадался.

'Хм. «С кем я разговариваю?»

«Профессор Швейцер, его старый коллега. Уол... Профессор Зимберг ездил на съезд?

«О каком съезде вы говорите?»

«Национальный съезд биостатистиков в Capital Hilton. Я слышал, что он собирался представить там что-то новое в области непараметрических данных. Исследование финансируется Институтом Ферриса Диксона.

«Я... Сэр, я ожидаю звонка от профессора почти в любую минуту. Если вы дадите мне свой номер телефона, я попрошу его позвонить вам.

перезвонить».

«Спасибо за предложение, но я через минуту сажусь в самолет. Вот почему я не смог присутствовать на этом съезде. Написал ли профессор краткое изложение своих выводов перед уходом? Что-нибудь, что я смогу прочитать, когда вернусь?

«Вам следует спросить об этом профессора».

«Когда вы ожидаете его возвращения?»

«Профессор в отпуске на год».

'Действительно? Я ничего об этом не слышал. Знаете ли вы, куда он отправится дальше?

«Не совсем так, профессор…»

«Швейцер».

«Профессор Швейцер совершит еще несколько поездок, но, как я уже говорил вам, он звонит регулярно. Если вы дадите мне свой номер, я попрошу его вам перезвонить.

Почти буквальное повторение того, что она только что сказала.

Почти буквальное повторение того, что другой дружелюбный женский голос сказал мне пять минут назад из святая святых офиса Института химических исследований Ферриса Диксона.

OceanofPDF.com

25

Александр Грэхем Белл может лопнуть.

Я поехал в святая святых, которую мог увидеть и потрогать.

На парковке у здания администрации университета нашлось свободное место. Я вошла и попросила индийскую сотрудницу в персиковом саронге разыскать данные Дон Кент Герберт.

«Простите, сэр, но нам не разрешено разглашать личную информацию».

Я показал свою карточку медицинского факультета. «Я не хочу знать ничего личного, просто в каком отделе она зарегистрирована. Это связано с работой. «Нам нужно проверить информацию о ее образовании».

Молодая женщина посмотрела на мою карточку, попросила меня повторить имя Герберта и ушла.

Чуть позже она вернулась. «Она была зарегистрирована здесь как аспирантка Школы общественного здравоохранения, сэр, но она снялась с учета».

Я знал, в каком здании находится школа, но никогда там не был. Я положил еще несколько монет в парковочный счетчик и пошел в южную часть кампуса, мимо здания факультета психологии, где я учился дрессировать крыс, и вошел в здание медицинского факультета, расположенного рядом со стоматологическим факультетом.

На стенах по обе стороны коридора я увидел групповые фотографии людей, окончивших вуз в разные годы. Совершенно новые врачи, похожие на детей. Белые халаты, идущие по коридору, выглядели такими же молодыми. К тому времени, как я добрался до Департамента общественного здравоохранения, в длинном коридоре стало тише. Из офиса вышла женщина. Я придержал для нее дверь и вошел внутрь. Еще одна стойка, еще один человек, которому приходится работать в небольшом пространстве. На этот раз это была очень молодая чернокожая женщина с выпрямленными волосами, окрашенными хной, и улыбкой, которая казалась искренней. На ней был шерстяной свитер лимонно-желтого цвета с вышитым на нем розово-желтым попугаем. Птица тоже улыбнулась.

«Я доктор Делавэр из Западной педиатрической больницы», — сказал я. «Один из ваших аспирантов работал в нашей больнице, и я хотел бы

«Хотелось бы узнать, кто был ее наставником здесь».

'Отличный. Как ее зовут?

«Дон Герберт».

Никакого ответа. «Где она училась?»

«В этой школе».

Улыбка стала шире. Вот и все. Но эта школа разделена на разные отделения. Она взяла брошюру из стопки у моего локтя, открыла ее и указала на оглавление.

ОТДЕЛЕНИЯ ШКОЛЫ

БИОСТАТИСТИКА

ОБЩАЯ ТЕОРИЯ ЗДОРОВЬЯ

ТЕОРИЯ ЗДОРОВЬЯ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ

НАУКА ОБ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЕ

ЭПИДЕМИОЛОГИЯ

УСЛУГИ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ

Я подумал о работе, проделанной Эшмором, и сказал: «Биостатистика или эпидемиология».

Она отошла и взяла папку с отрывными листами в синей тканевой обложке.

На обороте было написано: БИОСТАТ.

Вот оно у меня. Она является аспиранткой по биостатистике, ее наставником является г-жа Янос.

«Где я могу это найти?»

«Этажом ниже, офис номер триста сорок пять. Мне позвонить и узнать, там ли она?

'Пожалуйста.'

Она сняла трубку и набрала номер. «Миссис Янос? Привет. ТЫ

разговаривает с Мерили. Здесь врач из больницы, который хочет поговорить с вами об одной из ваших аспиранток... Дон Герберт... О... Конечно.

Хмуриться. Мне: «Как тебя зовут?»

'Делавэр. Из Западной детской больницы».

Она повторила это имя. «Да, конечно, госпожа Янос. Господин Делавэр, можете ли вы представиться?

Я снова достал свою факультетскую карточку.

«Да, миссис Янос». Она произнесла мое имя. «Хорошо, я ему передам».

Она повесила трубку и сказала: «У нее мало времени, но она может принять вас прямо сейчас». Это прозвучало сердито.

Когда я открыл дверь, она спросила: «Её убили?»

«Боюсь, что да».

«Это действительно ужасно».

Сразу за офисом находился лифт, рядом с темным лекционным залом. Я спустился на один этаж и направился в отведенный мне кабинет. Закрыто и заперто. На табличке было написано: ЭЛИС ДЖАНОС, магистр общественного здравоохранения, доктор философии.

Я постучал. Между первым и вторым ударами раздался голос: «Одну минуточку, пожалуйста».

Стук каблуков. Дверь открылась. Женщина лет пятидесяти сказала: «Мистер Делавэр».

Я протянул руку. Она нажала на них коротко и сильно. Она была невысокой, пухлой, светловолосой. Круглая прическа, красиво уложенная. Одета в красно-белое платье, которое, судя по всему, было сшито на заказ. Красные туфли, такие же ногти, золотые украшения. Лицо у нее было маленькое и привлекательное, как у белки. В юности ее считали самой милой девочкой в школе.

"Войдите." Европейский акцент. Интеллектуальная сестра Габор.

Я вошел в офис. Она оставила дверь открытой и пошла за мной. Комната была чистой и аккуратной, с минимальным количеством мебели. Здесь пахло духами, а стены были увешаны художественными постерами в хромированных рамах. Миро, Альберс и Стелла, а также одна по случаю выставки Гватми-Сигеля в Бостонском музее.

На круглом стеклянном столе открытая коробка шоколадных трюфелей. На небольшом столике, перпендикулярном письменному столу, стояли компьютер и принтер, оба накрытые чехлом на молнии. Стол был сделан из металла, на нем лежала кружевная салфетка. А также промокашка из лиможского фарфора с цветочным мотивом и семейными фотографиями. Большая семья. Муж, похожий на Альберта Эйнштейна, и пятеро славных детей студенческого возраста.