Алистер Кроули

9. РАССВЕТ (1905–1906)

В Каире Кроули сделал достижение самадхи условием установления своего собственного порядка. Вселенная будет иметь лучший смысл, если превзойти ее, поскольку долина лучше всего видна с самой высокой точки. Взгляд на Землю из космоса изменит мир; представьте, что видите вселенную снаружи. Невозможно, не правда ли?

* * *

1905 год начался с семейного праздника в Борнмуте, за которым последовала длинная вечеринка в Болескине. Кроули укрылся в своем домашнем храме революции, снова и снова повторяя «Аум Тат Сат Аум», но ни к чему не пришел[116]. Он изучал ведантическую раджа-йогу: древняя тантра-йога риши Махатмы Джняны Гуру Йоги Сабхапати Свами (Лахор, 1880). Свами достиг самадхи в 29 лет — в возрасте Кроули. Началось увлечение Кроули философией Тантры, известной в простонародье как «йога секса»[117].

В мае, разочарованный йогой и Великобританией, он сел на лайнер Мармора, направлявшийся в Сидней через Бомбей. В Порт-Саиде он отправился в плавание. с мужчиной, сексуальное свидание, отмеченное в стихотворении «Саид», написанном «на прекрасной груди Нила»[118]. К началу июля Кроули был на границе Сиккима и Непала и, сосредоточив внимание на Канченджанге в бинокль, он отмечал недостатки в официальных обзорах. Перед ним был приз; «Пять священных сокровищ» Канченджанги поднимались на ослепительные 26 208 футов, всего на 42 фута ниже K2. Кули боялись не высоты, а бога горы, который хранил ее сокровища.

У Кроули была не лучшая команда. Потерпевший кораблекрушение в Красном море, доктор Джейкот Гиллармонд прибыл с опозданием на месяц. На должность транспортного менеджера Кроули нанял итальянского менеджера отеля Дарджилингс Драм Друид Альчести С. Риго де Риги. Гиллармод привел двух офицеров швейцарской армии, Алексиса Пашу и Шарля Реймонда. 4 августа они подписали контракт, выполняя приказы Кроули. Четыре дня спустя они отправились в путь под ливнем с 6 слугами и 79 носильщиками. В опасной местности 50 миль казались 200, но Кроули был уверен. Поднявшись к 21 августа на высоту 15 000 футов, Кроули начал восхождение на юго-запад через ледник Ялунг. Богатый на лавины, с преобладанием гранитных обрывов, это был прямой путь.

Кули были обеспокоены. Кроули предупредил Гиллармода, что его жалобы деморализовали их. Лагерь IV располагался на высоте 19 000 футов. Один из кули Паши сбежал и разбился насмерть. При нехватке продовольствия, снежной слепоте и недостатка кислорода Кроули героически продолжал действовать. Будучи преисполнен решимости побить рекорд высоты К2 в 21 653 фута, он установил лагерь V на высоте 21 000 футов.

Гиллармод и де Риги присоединились к Кроули без припасов 1 сентября, обвинив его в избиении носильщиков. Он отрицал это. Они уехали. Паша последовал за ним позже, но в конце дня что-то произошло. Слышались крики. Реймонд, вопреки совету Кроули, ушел расследовать. Чувствуя себя преданным, Кроули заснул и, проснувшись утром, увидел, что пройдено 20 футов пути. Носильщик потерял равновесие, унося с собой Пашу и двух кули. Результат: лавина. Шестеро человек были связаны друг с другом веревкой, с Гиллармодом впереди и, по глупости, самыми слабыми сзади. Сбитые с ног, Гиллармод и де Риги выжили.

Выжившие увидели спускающегося Кроули с первыми лучами солнца. Они позвали его, но он либо ничего не слышал, либо предпочел не слышать. Кроули позже сказал, что слышал голоса в лагере IV, ответил, но не получил отзыва. Истории противоречивые.

Кроули с отвращением обвинил команду. Они разорвали контракт. Но он выбрал Гиллар-мод вопреки совету Экенштейна. Как художник, отбрасывающий испорченный холст, Кроули ушел в Дарджилинг.

Приглашенный на охоту на крупную дичь в королевстве Орисса махараджей Мохарбханджа, неудачник висел там, как мертвый альбатрос. Он писал Джеральду Келли из Калькутты: «Я хочу богохульства, убийства, изнасилования, революции, чего угодно, плохого или хорошего, но сильного». Где-то в его мозгу бурлил дух «Книги Закона»; сентиментальный гуманизм был путем лавины. Его оставили в покое, а «команда» вела себя как лемминги. Он мог интерпретировать катастрофу как отражение культурных слабостей той эпохи, но что-то случилось с ним на горе, какой-то ужас на ветрах, которые хлестали Канченджангу, как колючие кнуты. Позже он называл тяжелые приступы астмы «фобией канченджанги» или «демоном бури». Он был напуган.

* * *

Когда святой Кроули не был мессией, он мог быть очень непослушным мальчиком. В конце октября, исследуя квартал красных фонарей Калькутты, он вошел в узкий переулок. Шесть человек окружили его. Он выстрелил из револьвера калибра.38; мужчины убежали, волоча за собой раненых. Палец Кроули был на спусковом крючке. Роза прибыла через два дня; «Как раз вовремя, чтобы увидеть, как меня повесят», — пошутил он. Эдвард Торнтон посоветовал ему покинуть Индию, чтобы избежать затяжного судебного процесса. Кроули отнесся к этому несерьезно: «Я очень горжусь этой историей. В этом месяце европейцы совершили дюжину оскорблений, и я был единственным возмущенным, кто одержал верх»[119]. И если бы нужно было доказать, что ум Кроули не пылал глобальной местью, у нас есть нежное и скромное письмо, посланое Джеральду Келли из Калькутты 31 октября:

Невозможно нарисовать картину без мышечного напряжения, хотя нет ничего более спокойного, чем картина. Если вы попытаетесь обрести это спокойствие, засыпая, вы его не получите. Вожделение женщины и ее недостатки прекрасны, восхищайтесь ею, и она сразу становится безвкусной. Лилия достигает красоты, пытаясь вырасти. Мои взгляды во многом меняются — я могу назвать себя буддистом в очень ограниченном смысле. Если вы не читали ««Касыду» Бертона, прочтите — даже если это будет стоить вам усилий. Мне кажется, что это высшая точка человеческого мира, в отличие от моего собственного продвижения дальше возможного[120].

Роза спросила мужа, куда они могут направиться. Он предложил Персию, приобретя некоторые персидские сочинения для своего рискованного квази-суфийского «Сада ароматов сатирика Абдуллы из Шираза». Роза не заинтересовалась.

««Жена моей груди», — сказал я, — «что, если мы поедем по Китаю?» ««Дорогой, — проворковала она, — упражнения пойдут нам на пользу». Итак, мы собрали ребенка и другое имущество и отправились на лучшую прогулку в мире[121].

Они сели на пароход из Калькутты до Рангуна в поисках Аллана Беннета. Уважаемый буддист приветствовал их в монастыре на окраине города. Он посоветовал Кроули обрести память о прежних воплощениях с помощью медитации саммасати.

Кроули поделился своей внутренней агонией с дневником: «Я осознаю в себе полную невозможность разума; страдаю от великого несчастья». Разум, бог западной философии, держал в себе семя собственной абсурдности. Каждая мысль вызывала свою противоположность. Высшие планы сознания полностью превзошли разум. Обычная логика была бесполезна в приближении к духовной реальности; хуже того, она была препятствием. Он был зол:

Я как тот, кто годами оперался на скорость и силу любимой лошади только для того, чтобы обнаружить, что не только ее скорость и сила были иллюзорными, но и что это была вовсе не настоящая лошадь, а тряпичная лошадка. Отсутствие выхода — невообразимого выхода — из этой ужасной проблемы порождает то ужасное отчаяние, которое терпимо только потому, что в прошлом это всегда была Тьма Порога. Но оно намного хуже, чем когда-либо прежде; я хочу перейти от А к Б; и мало того, что я калека, но и самого космоса не существует. Я должен записаться на прием в полночь; и не только мои часы остановились, но еще и нет времени. Я хочу сделать пушку [бильярдный удар]; и не только у меня нет кия, но и нет такой вещи, как причинность. Я объясняю это своей жене, и она, видимо воодушевленная, говорит: «Стреляй!» (Я полагаю, она имела в виду причину, но, конечно, она не понимала смысла того, что я говорил. Я сказал ей это только для того, чтобы ясно сформулировать свою мысль словами). Я отвечаю: «Если бы только у меня было ружье». Это заставляет меня думать о Зигфриде и ковке меча. Могу ли я нагреть свой сломанный Меч Медитации в топке этого отчаяния? Дисциплина — это молот? В настоящее время я больше похож на мима, чем на Зигфрида; бормочущее обезьяноподобное существо, без хитрости и цели. […] Но, конечно, я не мертвец в возрасте тридцати лет[122].

Зверю пришлось выбрать дорогу; он выбрал ту, что ведет в Мандалай, найденную через пять дней на Иравади. Пройдя на север через 200 миль джунглей, 1 декабря 1905 года семья достигла Банмо недалеко от границы с Китаем. Там они ждали китайских паспортов для въезда в провинцию Юньнань. Пятью годами ранее боксерское восстание терроризировало европейцев в Китае. Риски остались. Специалист по истории разведки профессор Ричард Спенс видит Кроули собирающим разведывательные данные. Косвенные доказательства подтверждают гипотезу[123].

Когда семья покинула Банмо и направилась в Тенъюэ 17 декабря, няня Лилит уехала с погонщиком мулов. Роза невозмутимо продолжала идти. Помощь была под рукой. Кроули сравнил Джорджа Литтона, британского консула Тенъюэ, со своим героем, сэром Ричардом Бертоном[124]. Страдая от слепого чиновничества за «преступление» компетентности, дальновидности, инициативы и тревожной тенденции информировать начальство о фактах, добродетели Литтона заслужили ссылку в этот далекий британский порт на реке Салуин. В то время как в Шанхае бушевали беспорядки и убийства иностранцев, миссис Литтон и ее пятеро детей укрывали Кроули на Рождество и Новый год.

Алистер собрал данные о торговле опиумом, запрещенной Великобританией в 1906 году, в Юньнани. Потеря опиумного рынка повлияет на французские налоговые поступления в соседнем Индокитае, поэтому ссылка Кроули на столицу провинции Юньнань-Фу (ныне Куньмин), «наводненную» французскими агентами, является существенной. Французские инженеры руководили строительством железной дороги Юньнань-Тонкин, и напряженность была высокой. Британцы подозревали, что Франция собирается аннексировать Индокитай[125].

10 января Кроули обнаружил тело Литтона брошенным на веранде консульства. Он позвал бенгальского врача консула Рам Лай Сиркара. Сиркар отказался бросить свою пышную трапезу, игнорируя вежливые возражения, поэтому Кроули пришлось ударить его, заставляя осмотреть тело. Сиркар отказался от вскрытия, записав рожу как причину смерти. Кроули осмотрел тело и заподозрил доктора, автора антибританских статей для бенгальской прессы, в обмане. Сиркар зарегистрировал жалобы, когда Кроули и исследователь-ботаник Джордж Форрест похоронили Литтона[126].

Кроули покинули враждебный Тенъюэ 18 января, и вопрос о предполагаемом бенгальском предателе остался нерешенным. В Юньнане (Баошань), что в 100 милях к северо-востоку от Банмо, местный мандарин пригласил их на банкет. После ярких празднований Нового года они направились на восток в сторону Дали, пересекли реку Меконг. Кроули восхищался смелостью, практичностью и хорошим юмором Розы, идеального друга.

* * *

В дневниках Кроули похоронены остатки его испытаний во время путешествия по Китаю, одного из самых сложных мысленных упражнений, которые только можно вообразить.

Его чувство реальности было сильно подорвано. Острое ощущение бесцельности существования заставило его пошатнуться. Но боги заговорили. Между Банмо и Тенъюэ он упал со своим пони с 40 футов вниз по склону. Он должен был умереть, но на нем не осталось ни единой царапины. Вспомнив совет Беннета, он задумался над своим кармическим послужным списком. Его оставили в живых. Была цель; боги знали это. Все еще чувствуя себя безумным, он продолжил духовное путешествие.

Исраэль Регарди (секретарь Кроули в 1928–1932 гг.) Наблюдал за упражнениями своего бывшего работодателя: «Из-за использования разума как инструмента, когда кто-то пытается превзойти этот рабочий инструмент, чтобы достичь более высокого уровня духовного восприятия и опыта, возникает серьезный тупик. Это порождает разновидность безумия»[127]. Кроули кратко описал процесс «входа в Бездну». Когда стремящийся к высшему разуму интеллектуально исследовал все философии:

Тогда все явления, которые представляются ему, будут казаться бессмысленными и разрозненными, и его собственное Эго распадется на серию впечатлений, не имеющих отношения друг к другу или к чему-либо еще. […] Это может закончиться настоящим безумием, которым завершаются действия адепта в этой настоящей жизни, или его перерождением в собственном теле и уме с простотой маленького ребенка[128].

Свободный адепт[129] должен разрушить свою идентификацию с преходящим эго. Эго должно стать инструментом, а не препятствием для высшего сознания, Гения. Кроули вспомнил обязательную клятву Абра-Мелина; он должен «часто призывать» и «зажигать [себя] молитвой». Это значит стать молитвой, работать с энтузиазмом и сосредоточить волю на устремлении молитвы. И он делал это каждый день, неделя за неделей, месяцами напролет.

Когда Кроули беззвучно взывал к бескрайним просторам Юньнани, он пересекал Бездну, хотя у него не было особого чувства знания этого. А чувство безумия сохранялось. Кроули считал, что находится на пути к нирвикальпа самадхи.

* * *

Отправившись 6 февраля из Дали в Юньнань-Фу (Куньмин), примерно в 200 утомительных милях к востоку, семейные мулы брели по чужим дорогам, в то время как безмолвный Кроули, верхом на пони, повторял свои огненные заклинания, развивая интерьер, образный храм. Так Кроули ежедневно пытался открыться своему высшему гению, своему даймону или Авгоэйду: «сиянию» или «утреннему свету»[130].

9 февраля. Примерно в это полнолуние Сознание начало прорываться через Руах [разумный разум] в Нешама [духовный разум][131]. Намерены придерживаться Авгоэйда[132].

Он увидел цель: УЧИТЬ. Он должен научить человечество следующему шагу. Сообщение: «Познание и собеседование со Священным Ангелом-Хранителем».

Зачем использовать такой старомодный язык?

Потому что ребенок сможет его понять.

14 февраля Кроули опасался опухоли горловой железы. Он попросил Авгоэйда избавиться от этого страха. На следующий день он решил призывать Авгоэйда ежедневно; результат: «мой страх устранен». И так он продолжал день за днем на протяжении более девяти месяцев.

* * *

Прошло еще пять дней пути, прежде чем семья въехала в Юньнань-Фу. Проходя по переполненным улицам к консульству, они увидели буддийские храмы, даосские храмы и мусульманские мечети. Кроули видел великую истину, лежащую в основе всех них, что однажды они приведут их к общей цели.

Генеральный консул Великобритании У. Уилкинсон сожалел, что не может оказать гостеприимство, пока не будут рассмотрены жалобы врача Литтона. Кроули обратился во французскую миссионерскую больницу, которой управляет врач, писатель, журналист и Брат Мейсон, доктор Жорж Барбезье. Кроули многое узнал о деятельности французов в этом регионе, прежде чем попрощаться[133]. Они направились на юго-восток, в Тонкин[134], но не раньше, чем, как выразился Кроули: «Я уладил свой небольшой официальный роман с генеральным консулом»[135]. Спенс считает, что он, вероятно, сделал отчет и получил награду. Информация об антибританском бенгальце была ценна.

Пройдя 200 миль, они достигли французского концессионного поселения Мэнцзе, проведя три дня с Чарльзом Генри Брюиттом Тейлором, впечатляющим британским таможенным комиссаром[136]. Из Мэнцзе семья отправилась на юго-восток к границе с французским Индокитаем, где Кроули нанял лодку, чтобы пересечь реку Хунха (Красная). Кули оспаривали цену. Кроули размахивал винтовкой, собирая семью в лодку, когда кули угрожали с берега. Преодолев опасные пороги, ликующие Кроули 18 марта прибыли в Некой, на границе с Тонкином. Они сделали то, что, как их предупреждали, сделать невозможно: 650 миль беспрепятственного путешествия по территории Китая. Роза и ребенок были в прекрасном состоянии, хотя Алистер выглядел оборванным, как бродяга, с ободранной кожей и шрамами. Он очень гордился Розой; единственная в своем роде товарищ и мать.

На поезде до Ханоя они доехали до Хайфона в Тонкинском заливе. Там они сели на пароход и отправились в Гонконг, находящийся в 500 милях отсюда. Восстанавливаясь в приличном отеле, Роза согласилась отправится вместе с крошкой Лилит домой. Выполняя свои ежедневные заклинания, Кроули плыл через Тихий океан в Ванкувер, оттуда на восток через Канаду и на юг в Нью-Йорк, очевидно, чтобы собрать деньги и научный интерес для Канченджанги II, запланированного на 1907 год. Кроули написал Клиффорду Баксу[137].

Гонконг, Южный Китай, 28 марта 1906 г.

Мой дорогой Бакс,

Ваше письмо пришло ко мне сюда, когда я путешествовал из Бирмы через Юньнань-Фань с женой и ребенком. Мы прекрасно провели время — около четырех месяцев в пути. […] Очень легко получить все ключи (невидимые и другие) от Царства; но замки дьявольские штуки — некоторые из них мешают.

Я сам только что подошел к концу небольшого почти семилетнего путешествия в ад. Иллюзия разума, которую, как я думал, я искоренила в 98-м, управляла мной. Теперь я искоренил ее. Но позвольте сказать вам, что одно дело посвятить свою жизнь магии в 20 лет, а другое — обнаружить в 30 лет, что вы непременно останетесь Магом. Первое — это безумие ребенка; второе — ворота святилища. Тем не менее, нет ничего хорошего в том, что я пишу так бесконечно — только как магическое действие может быть оправдано (то есть: Мастера могут использовать совпадение, чтобы оно соответствовало случаю). По праву вы должны получать испытания, посвящения и тому подобное. По-настоящему хороший ученик может сам все придумать; и если у него действительно есть ум, чтобы правильно истолковать, ему не нужен учитель.

Solve et coagula, — кто-то когда-то сказал. Solve — улетучить зафиксированное твердой решимостью интерпретировать все в жизни как духовный факт, шаг на Пути, путь к Свету. Один мой старый ученик выразился более неуклюже: «Что бы вы ни делали, едите ли вы или пьете, все делайте во славу Божью». Я могу добавить, что по собственному опыту неспособность сделать это привело меня к плохим временам. Каждый раз, когда вы интерпретируете что-либо, как бы это ни было материально, вы совершаете преступление, хуже, чем автомобильная авария. […]

Coagula — летучее — означает то, что вам лучше узнать самому. Если вам это удастся, напишите и скажите мне. Я не имею ни малейшего понятия на этот счет. И потому я предприму несколько довольно радикальных шагов, чтобы узнать. […] Запишите магические буквы, если ваша душа не стоит меньше, чем два пенса[138].

Перед отъездом в Америку Кроули не удержался от плавания в Шанхай, чтобы увидеть Фиделиса. Мотив был столь же символическим, сколь и сексуальным. Он начал сравнивать «восходящего» Авгоэйда с вавилонской богиней Иштар, или Венерой, утренней звездой, вестницей зари. Символом Иштар была восьмиконечная звезда. Затем он идентифицировал Элейн с «Эль Иштар», интуитивно понимая, что она важна для призыва, возможно, как тантрический партнер или инициатор. 17 апреля, за день до великого землетрясения в Сан-Франциско, он и Элейн поцеловались на другом берегу Тихого океана:

Солнце в овне, сияет весна, звезда восьми и звезда шести должны поцеловаться.

Кроули искал руководства в своих первых исследованиях «И-цзин» и «Книги закона», которые не помогли. В отсутствие мужа-дипломата Элейн согласилась призвать Айвасса в своем храме. Кроули счел результаты неубедительными. «Айвасс», говоря через Элейн, велел ему отправиться в Египет с Розой; сопротивление Элейн физическим отношениям сделало ее бесполезной. Элейн пыталась поговорить с «Ангелом-Хранителем» Кроули, который рекомендовал великой отступление, с Розой или без нее; Кроули должен использовать брахмачарью, тантрическую или «целомудренную» йогу. Намекая на то, что ему следует поработать с Элейн, Кроули отклонил ритуал в день Пасхи как «вздор», поскольку «цепляние» Элейн «разрушило ее ясновидение и испортило ее магию». Кроули придерживался целомудрия, которого требовал Абра-Мелин.

24 апреля 1906 года, когда его корабль пришвартовался в Кобе, Япония, Кроули призвал все силы, которые он знал, и испытал любопытные видения, путешествуя астрально в странные места:

Затем Один человек, белый, светящийся изнутри (в конце концов, моя идея!), вышел и положил свои руки на мои, говоря: ««Я принимаю тебя в Орден Серебряной Звезды»[139]. Затем он посоветовал мне вернуться, и я опустился обратно, на землю в колыбели пламени.

Орден Серебряной Звезды станет названием магического ордена Кроули. «Светящийся изнутри» станет его проводником. Все, что ему нужно было делать, это «часто совершать призывы»: «Я не могу ошибиться, потому что я Избранный; это сам постулат всей Работы. Эта лодка несет Цезаря к его судьбе».

Он отплыл в Ванкувер, оттуда поездом в Торонто, Ниагару и, наконец, в Нью-Йорк. Было много выпивки и еды, но для Канченджанги II не было ни средств, ни научного интереса. Во время путешествия домой (31 мая) он наслаждался самым лучшим из всех призывов:

Зрение было совершенно идеальным, я вкусил сладкий поцелуй и смотрел в ясные глаза этого сияющего человека. Мое собственное лицо (я уверен, по ощущениям на коже) стало светиться.

С высоты своего лучшего ритуала он был сброшен на Землю ужасным смертельным ударом в сердце.

Прибыл в Ливерпуль. Узнал о смерти Малышки из писем от матери и дяди Тома. Почему мне никто не телеграфировал? Приехал в Лондон, совершенно ошеломленный.

Маленькая Лилит, которой было меньше двух лет, умерла от тифа в Рангуне на первое мая. Алистер был совершенно безутешен. «К счастью, я совершенно не могу думать об этом в деталях или как о реальности». 31 декабря он добавил пост скриптум к этой записи: «Совсем не к счастью. Этого просто невозможно выдержать. Оцепенение и муки легко достигают предела при потере близких». Он играл в бильярд и накачивал себя наркотиками. Айвор Бэк утешил его.

7 июня он поехал в Плимут, чтобы встретиться с Розой и выполнить призыв в поезде. Воссоединившись с Розой, он все ниже опускался от горя. Он не мог исполнить ритуал. «По-прежнему временами срываюсь», он пошатнулся от нервной слабости: «Засыпаю в странное время и в странном месте». Он обсуждал с Розой возможность вместе отправиться в магическое уединение; она будет работать с ним? Она сказала, что хотела бы, «но ее нервное состояние нестабильное, поэтому она сомневается». На следующий день он был «ужасно болен», от боли засыпал. Его ночи были наполнены кошмарами. Тем не менее он изо всех сил пытался выполнить призыв.

Преследуемый потерями и желанием отказаться от себя, Кроули устремился к кульминации ритуала Абра-Мелин. Джордж Сесил Джонс согласился помочь с ритуалом, стимулирующим объединение очищенного «я» и божественного.

22-го числа в койке частной лечебницы Кроули провел «замечательный эксперимент с гашишем». Он «взял пять зерен и выкурил немного ганджи», полученной со Стаффорд-стрит, Пикаадили.

Кроули перебрался в дом Джорджа Сесила Джонса в Мистли недалеко от Бейзингстока 26 июля, где он прошел через ритуал распятия, пообещав вести чистую и бескорыстную жизнь, посвященную достижению «высшего и божественного гения». Кроули прожил под этим обетом всю оставшуюся жизнь. Затем он получил «полную и совершенную визуализацию» Христа как своего магического «я». На следующий день он наслаждался «определенным видением А [Авгоэйда], которое вспоминается теперь как достижимую славу».

Он уже 25 недель призывал Авгоэйда.

Кроули и Джонс обсуждали установление нового порядка. Джонс настоял на том, чтобы у него была надежная связь с божественной волей. Кроули высказал мнение: «Отточите молниеотвод, и вспышка придет». Через травму и самоанализ Кроули находил путь к делу своей жизни.

Церемония «восхождения в планы» вызвала у Кроули провидческий опыт пересечения Бездны путем верблюда (Гимел) от Руаха, средней части души (= разума), к Кетер и Йехиде, Священному Ангелу-Хранителю. В конце видения осталось только воспоминание о том, что он познал славу, но ее невозможно уловить или определить.

27 июля 1906 г.

В течение всего лета и осени происходили намеки на кульминацию ритуала Абра-Мелин, даже на то, что она каким-то образом, но неуловимо, будет достигнута как 27 июля. Неудивительно узнать, что в этот момент своей жизни Кроули считал, что проник в тайну учения Христа и нашел свой путь к «Тайне Иисуса». Удаленная дневниковая запись от 5 августа гласит:

Моя книга Откровений «Тайна в адитуме» [рисунок алмаза] или «Тайна Священного Сердца Иисуса», являющаяся комментарием к Апокалипсису. На обложке Тайна Иисуса.

10 августа он почувствовал приближение Авгоэйда. Он испытал сомнения, а затем осознал, что существенный «Армагеддон» произошел внутри, когда сопротивление единению с «Богом» сломалось: «Армагеддон», финальный конфликт, «где рушится рационалистический аргумент; это необходимо, чтобы доказать, что самадхи — болезненный процесс»[140]. Кроули спланировал полный каббалистический комментарий к Книге Откровения. Жалко, что он не завершил его, это могло бы принести ему признание как продвинутого теолога — если бы мир был справедливым.

Через четыре дня после того, как Кроули переехали в апартаменты в отеле Эшдаун в Суррее, в сентябре закончился 32-недельный период подготовки к операции Абра-Мелин. Джонс появился 22-го числа. Адепты работали над новым ритуалом, квинтэссенцией ритуала Неофитов Золотой Зари[141]. Девять дней спустя эксперимент с гашишем в сочетании с призывом и новым ритуалом совпал с кульминацией Операции Священной Магии Мага Абра-Мелин.

9 октября Кроули отметил в дневнике, полном загадочных ссылок: «Испытал новый ритуал, и вот, он был очень хорош! Поблагодарил богов и принес жертву…» Впоследствии Кроули добавил слово Лола. Лола — имя, которое предпочитала девушка Кроули Вера Снепп, с которой он познакомился в отеле[142]. Приняв гашиш в 20:00, в 22:00 он погрузился в нирвикальпасам адхи, венец раджа-йоги: единение с абсолютом — или, в данном контексте, «Познание и собеседование со Священным Ангелом-Хранителем».

10-е. [октября] Я весь день пьян самадхи. […] Я увижу Адонаи. [Господь, Священный Ангел-Хранитель]

В его неопубликованном дневнике от 10 октября говорится о «благодарении и жертве»: «Я избавился от всего, кроме Святого Возвышенного, и, должно быть, держал Его минуту или две. Я сделал это. Я уверен, что сделал. Я ожидал, что Роза увидит ореол вокруг моей головы». Он был обеспокоен тем, что «энтузиазм гашиша выступил против энтузиазма ритуала; поэтому я с трудом знаю, какие явления к чему приписать. […] Чем больше я думаю об этом, тем больше уверен, что попал в самадхи. (Почему-то) совсем не как человек».

Кроули переживал самадхи почти две недели! Было ли это результатом употребления гашиша? Точка зрения Джонса: гашиш «не имеет ничего общего с самадхи, хотя, возможно, полезен в качестве спускового механизма».

* * *

Кроули теперь объединил высшие концепции западной магии с научными условиями йогической медитации. Но в ноябре чувство славы медленно покидало его. Началась обратная реакция. Он сомневался в себе; разве он не был самим собой? Было ли достижение зря, а если зря, то было ли оно вообще достижением? Было ли это всего лишь самообманом? Необходимо было усвоить суть опыта и «перезагрузить» его разум, говоря компьютерным языком. Дело усугублялось язвой горла и другими недугами, а также, что было намного хуже, ужасным осознанием того, что Роза быстро превращалась в неисправимую алкоголичку.

Затем, в декабре, Кроули снова испытал нирвикальпа-самадхи — «и он знал!»[143] Работа с Джонсом, прогулка по Китаю: не напрасны.

* * *

В середине декабря Кроули задал Джонсу интригующий риторический вопрос: «Как долго вы были в Великом Ордене и почему я не знал об этом? А.'. А.'. совсем не видим низким степеням?» Возрожденная духовная зависимость Кроули от Джонса заставила его внимательнее присмотреться к своему старому другу. Теперь он был уверен, что Джонс сам испытал познание и собеседование со Священным Ангелом-Хранителем.

С помощью Джонса Кроули решил создать идеальный рабочий порядок для тех, кто перейдет через Бездну: А.'. А.'. Три точки — это масонское самомнение, относящееся к духовной деятельности, полученное из розенкрейцерских источников 17-го века. Буквы «AA» обычно обозначают «Astrum Argentinum» или «Серебряная звезда». Их значение — секрет Ордена, хотя есть связь с серебристой звездой старшего аркана Таро Верховной Жрицы. Ее полное название «Жрица Серебряной Звезды» олицетворяет духовное восприятие. Связанный напрямую с волей Тайных Вождей, Орден заменит старую Золотую Зарю. Вскоре, прогнозировал он, A.'. A.'. будет инициировать мыслящую и духовно активную часть человечества. Исраэль Регарди заметил, что в этот момент Кроули был поистине божественным руководителем, зная своего Священного Ангела-Хранителя, настроенного на Его Работу, с поэтическим описанием, которое Кроули развил в статье под названием «Электрическое молчание»:

И конец будет таким, как назначено хозяином Дома; но я знаю, что это корабль Короля. И в моей груди цветение чампака, горчичное семя и дубовый лист. Прекраснее, чем раньше. И за нами всегда наблюдает тот, кто назначен бодрствовать — и дикий лебедь всегда поет; и мое сердце всегда поет[144].

И у него была причина петь. Зимой 1906 года, через семь долгих месяцев после смерти их дочери Лилит, Роза Кроули родила вторую дочь, Лолу Зазу.

* * *

Если бы Англия была духовной страной, отель Эшдаун в Колсдоне, графство Суррей, был бы святыней, где английский пророк встретился со своим Священным Ангелом-Хранителем и погрузился в божественность; святое место, где конкурирующие секты кроулианства могли сражаться за то, кому оно принадлежит. Увы, отель Эшдаун в Колсдоне был снесен в 1971 году.