Алистер Кроули

23. ОДНОЙ ЧАСТЬЮ ПЛУТ (1926–1930)

Легенда Кроули проявляет скудный интерес к его детям; подразумевается, что он тоже не слишком о них заботился. Это вовсе не так. Хотя семейные дела достигли драматической точки в 1930 году, нам нужно вернуться, чтобы понять предысторию.

В январе 1926 года Кроули был в Тунисе с Дороти Олсен. Их отношения остывали, но Сестра Астрид по-прежнему представляла источник денег. Тем временем в Чефалу мать Говарда и Лулу Астарты томилась на заброшенной вилле Санта-Барбара. Крики о помощи Нинетт Фро, адресованные Кроули, Джейн Вулф, Карлу Гермеру и Дороти Олсен, разносились жгучей волной в 1926–1977 годах.

В марте 1926 года Нинетт сообщила Кроули, что его картины были проданы за еду; его бронза и магическое оборудование отправили в Лондон. Мебели не было; все, что не было отправлено в Лондон, было продано[446]. В апреле Нинетт попросила Карла и Кроули пересмотреть возможность отправки Говарда, которому в июле исполнится 10 лет, к его тете Элен Фро в Штаты; Элен оплатит счет. Нинетт нравилась Флорида. Она могла бы получить работу, деньги и заниматься большим садом. Она напомнила Карлу, что договор на виллу истек в июле, и попросила его поцеловать Зверя за нее; она надеялась, что он не будет злиться на нее из-за Лулу. В Чефалу было холодно, всегда шел дождь. У них с Лулу болело горло. Не мог бы Карл поговорить со Зверем о том, что уголь закончился, а на мясо нет денег?

Сын Лулу Эрик дает представление о том, с чем его мать имела дело в юном возрасте:

В 1930 году Лу была десятилетней девочкой, которая в первые семь лет росла совершенно дикой и свободной, без обуви и большого количества одежды, а не молодой леди.

Она знала, как украсть фрукты, чтобы поесть и не быть подстреленной. Она знала, как пробраться на кладбище после похорон, задуть огарки свечей и продать воск обратно изготовителю свечей, чтобы получить пенни на кусок хлеба. Она была глубоко запутавшимся и измученным ребенком, выросшим среди этих чудесных (действительно паршивых) картинах оргий на стенах Чефалу[447].

9 апреля 1926 года (примерно за три года до изгнания Кроули из Парижа) Кроули и Дороти планировали забрать Лулу с Сицилии. Шесть дней назад Нинетт написала Астрид, что нет причин для задержки отъезда Лулу. Нинетт не отрицала, что это было болезненное расставание, но учет интересов Лулу заставил ее, как Дороти и Зверя, ревностно желать отъезда девочки с Сицилии. Но комиссар отказал Лулу в паспорте до тех пор, пока он не получил абсолютно правильные документы из Туниса. Кроули и Алая женщина убили время.

4 часа утра. Занимались любовью с Астрид в течение 3 часов.

[…] Успех в жизни — это компенсация Природы за недостаток интеллекта[448].

Исходя из этой мудрости Нинетт должна была быть такой же умной, как отец Лулу, потому что она не знала успеха. Через две недели она пожаловалась Карлу, что Говард работает пастухом на полях с 6 утра до 8 вечера. Каждый раз, когда он выходит из дома, его кашель возвращается. Карла и Кроули беспокоили ящики, отправленные 9-го числа. Она телеграфировала об этом в «Траффико», чтобы их не оставили валяться в Палермо[449].

Вернувшись в Париж 7 августа, Кроули, неспособный заплатить за проживание, был выгнан из отеля Вильмонт. Леон Энгерс предложил Кроули убежище. Надежды на воссоединение с Лулу снова рухнули, когда 23-го числа Нинетт сказала Кроули, что он чертовски глуп, раз не понимает, как устроен современный мир. Почему он не может вбить себе в голову, что консул сделает все возможное, чтобы помешать Кроули увидеться с его дочерью? Для Кроули выходом могло быть знакомство с богатыми дамами. Он сделал предложение Маргарет К. Бинетти, оставив Китти фон Хаусбергер, Дороти и еще полдюжины женщин:

Рано утром Маргарет. «Пизда, которая напугала бы Курция»[450].

Парижское возбуждение Кроули сменилось приступами бронхита, вызванными тревогой. Он занимался сексуальной магией, чтобы поправить здоровье. Для этого предпочтение было отдано гомосексуальной магии; Луи Эжен де Кайенн был его главным партнером.

Давление продолжалось. 5 декабря униженная Нинетт написала Джейн Вулф. По ее словам, те простыни, которые она не продала, она ела. Затем она два дня голодала, слушая невыносимые крики своих голодных детей. Она продала свои часы за 1100 лир: хватило, чтобы купить еду на день. Она умоляла Зверя вытащить ее из Чефалу, чтобы она не сошла с ума. Она умоляла Джейн об утешении, посылая ей отчаянную любовь. Джейн предупредила Кроули, который немедленно отправил Нинетт деньги. 20 декабря Нинетт написала Астрид; агент не смог достать Лулу паспорт. Возникла проблема с ее национальностью: отец-англичанин, мать-француженка, не замужем, проживает в Италии; бюрократический кошмар. Нинетт ждала инструкций от Зверя относительно того, когда Лулу может обыть из Чефалу. Она дважды писала ему, чтобы поблагодарить его за тысячу франков, которые он ей прислал. Лулу поправлялась после болезни, и она была рада, что Сестра Астрид позаботилась о ней. Лулу была исключительным ребенком, который принесет в ее жизнь много радости.

Нинетт снова написала Джейн Вулф 29 марта 1927 года. Зверь прислал деньги, но она боялась дотронуться до них, чтобы восстановить свое здоровье. У нее был серьезный нервный срыв, ей требовались лекарства и правильная еда. Она уже отказалась от всего дорогого, например, от яиц, молока и мяса. Она не выносила шума улицы, на которой жила, и ей нужно было уехать за город. Она знала, что ее здоровье отражает ее духовное состояние, и сожалела о том, что испортила свою нервную систему, подчиняясь недисциплинированному поведению и игнорируя свои высшие импульсы. Но поскольку ее дети были связаны с ней судьбой, она знала, что ей придется пройти через все это. Она могла заслужить свое тяжелое положение, но они нет. Если она сдастся, их будущее будет ужасным.

Сестра Нинетт Элен могла бы помочь, только если бы она согласилась разлучиться с детьми и пошла работать за деньги. Их родители во Франции были слишком стары, чтобы им помогать. Нинетт верила, что боги окажут Зверю необходимую помощь, потому что только он может оказать ей настоящую поддержку. Она надеялась, что боги будут к нему добры и сделают его путь немного легче. Она получила Слово Равноденствия от Алостраэль и послала самые преданные слова любви Джейн и Зверю.

Джейн ответила, что Зверь тоже столкнулся с тяжкими трудностями. 21 апреля Нинетт выразила сочувствие, написав милому старому Зверю, что каким-то образом, осознав огромную безнадежность ситуации, в том числе и его, она почувствовала себя немного лучше. Она отвечала на его письма и телеграммы и просила Божьего благословения для Зверя за то, что он смог увидеть в ней самое лучшее.

В Париже Зверь размышлял о вульгарных представлениях о «респектабельности»: «Некоторые люди достойны уважения, а некоторых уважают: но нельзя быть и тем и другим одновременно.». Нинетт, возможно, не была в глазах мира респектабельной, но он уважал ее. В июле Нинетт отправила открытку сэру Алистеру Кроули в Париж. Наконец, французский консул согласился выдать пропуск, с которым они могли поехать во Францию, когда захотят — может ли она теперь получить деньги на билет?[451] Хотя Кроули, должно быть, был взволнован при мысли о том, чтобы снова увидеть Лулу, просьба о деньгах была утомительной. 11 августа он спросил И-Цзин: «Что мне следует предпринять, чтобы противостоять нынешнему финансовому кризису?» Ответ, как всегда, сводился к «держись» и попробуй все, что сочтешь разумным. Его дневник раскрывает гранитный стоицизм. Что-нибудь появится. Так оно и было. Осенью приехала полька, госпожа Касимира Басс. Нинетт и ее дети наконец вернулись во Францию через четыре года после изгнания Кроули с Сицилии.

* * *

Дела шли не очень хорошо. В недатированном послании, отправленном побежденной Нинетт, говорилось, что Лулу и ее мать сейчас находятся в доме в Барбизоне. Владельцы не приняли Нинетт как француженку; она не имела права там находиться. Нинетт считала, что она теперь в худшем состоянии, чем она могла представить. Сможет ли он послать ей 440 франков, необходимых для оплаты аренды?

Появление Йорка было удачей. 21 апреля 1928 года он участвовал в спасении Кроули Астарты Лулу, предположительно из трудностей ее матери, пятью днями ранее Кроули записал: «Нинетт врывается в Фонтенбло и снова разрушает весь мой план. Я закончил». Нинетт снова появилась через десять дней. Кризис был временно разрешен 19 мая, когда прибыло 100 фунтов стерлингов, любезно предоставленных Йорком: «Отправил Астарту в страну», — отметил Кроули. Лулу была устроена в дом и школу, рядом с мадам Матонат, Мори-Монкрук, недалеко от Ансовийе, Уаза, между Амьеном и Парижем.

Пока Йорк в июле жил с Кроули и Касимирой в Карри-ле-Руэ на юге, Кроули послал 300 франков на содержание Лулу. Она написала отцу красивым почерком, фиолетовыми чернилами, надеясь, что он напишет ей длинное письмо со своими новостями и что скоро навестит ее. Она передавала ему поцелуй от всего сердца[452]. Маленькая Лулу также написала Касимире, поблагодарив ее за ткань, которую та ей отправила; Лулу сшила маленькую летнюю шапочку и две пары брюк[453].

Лулу навестила своего отца в Париже 26 октября. Получив 300 франков, она снова навестила его на свой день рождения в конце ноября. Кроули отвел Лулу в цирк. Однако Элен Фро была полна решимости увезти Лулу в Америку для ее же блага, как она это видела, вопреки воле отца Лулу. Скотланд-Ярд дал ей адрес Лулу[454]. Кроули, вероятно, не знал об интересах Ярда. Понятно, что племянницу мадемуазель Фро смутила странность всего происходящего; присутствие сексуальных партнерш Кроули во время ее визитов к отцу не могло помочь восьмилетней девочке обрести твердую эмоциональную основу или понимание ситуации. Ей нужны любящие мама и папа в счастливом доме, как и любой другой маленькой девочке. Приверженность Кроули новой психологии откровенности, нарушающей табу, встревожила ее. Поскольку его собственное воспитание было негативно настроенным по отношению к сексу, он пошел на противоположный полюс, следуя телемическому принципу: «Слово греха — ограничение». Можно спросить, будет ли «Эон ребенка» в целом хорош для детей, или он скорее для ребенка во взрослом?

* * *

Джеральд Йорк теперь пытался примирить Кроули и Лолу Зазу, его дочь от первой жены Розы, которую доверили родителям Розы, Келли[455]. Дядя Лолы, Джеральд Келли, в начале десятилетия жаловался на то, что Лола Заза неуправляема. Этого можно было ожидать от ребенка, мать которого была психически больна, а отец был разлучен с ней[456]. Йорк, доверенный Кроули, встретился с Лолой. Хотела бы она познакомиться со своим отцом? Неуверенная, Лола пошла к своему дяде Джеральду Келли. Он сказал ей, что она достаточно взрослая, чтобы выбирать самой, но дал ей определенные книги, чтобы помочь ей принять решение.

Прочитав часть из них, она заявила, что произведения писателя — это часть его самого. Поэтому она судила о нем по его работам. Что может быть справедливее? — спросила Лола. Книги, по ее словам, были грубыми и тщеславными, и, поскольку они были его частью, ей было очень жаль другую часть. Ее отец испортил свою жизнь; ей нужно было жить свю.

Лола не хотела встречаться с отцом[457].

Если бы дядя Лолы выбрал из книг Кроули «Белые пятна» или «Подснежники из сада пастора» или даже «Облака без воды», ее ответ Йорку был бы понятен. Не легко признать, что человек, которого критикуют и осуждают в грязной прессе как предателя, убийцу и антихристианского мерзавца, твой отец. В действительности Лола была отделена от отца печатным словом.

Если Йорк не показывал письмо Лолы Кроули, трудно понять острое заявление Кроули от 4 января 1929 года: «Джеральд Келли выбрал лучшую часть, и ее нельзя отнимать у него». Очевидно, уловив живую точку зрения Лолы о том, что авторские работы являются частью этого человека, и ей было очень жаль другую часть, Кроули понял, что сделала Келли. Он выбрал то, что представляло «лучшую часть» Кроули (его сочинение), и затем вызвал отвращение у Лолы своим выбором. Келли онавсегда останется осужденным. Здесь также присутствует и игра слов. Сам Келли выбрал «лучшую часть общества» и потратил на нее свою артистическую энергию. Этого у него тоже «не отняли бы». Его будут оценивать как респектабельного человека, на которого британский истеблишмент может положиться. Келли предпочел деньги и положение зову Всевышнего. Его «наказанием» было духовное бесплодие, отмеченное почтительными поездками в Букингемский дворец, чтобы запечатлеть членов королевской семьи, рыцарство и президентство Королевской академии.

Мы всегда будем выше вас; ибо мы творцы, а вы — сторонники абортов. Мы всегда будем выше вас; ибо наш Бог проявляется в пламени, жизни и радости, а ваш — всего лишь пугало страха и стыда, которое только таится во тьме[458].

Наделение Йорка полномочиями действовать от его имени в отношении детей могло не входить в интересы Кроули. В то время как маленькая Лулу процветала на ферме недалеко от Ансовийе, ее школьная учительница, мадам Филипп, написала Кроули 1 февраля 1929 года, когда французские службы безопасности начали преследовать его. Лулу учила таблицу умножения; она была очень умна[459]. Письма Лулу, написанные в основном на французском, «Милому папе» или «Дорогому Зверю» очень трогательны. 14 января она написала, что рада получить его письмо, потому что ее мучила мысль о его плохом самочувствии. Она всем сердцем желала, чтобы ему стало лучше. На следующий день Лулу снова написала, как долго она ждала от него хоть небольшого письма. 21 января она послала ему много поцелуев и благодарностей за тапочки, что он подарил. Алистер также подарил Лулу маленькую собачку по имени Ленин в честь советского лидера и, возможно, потому, что собака напоминала скандальное для коммунистов сюрреалистическое изображение Дали почитаемого отца Луи Арагона.

В День святого Валентина Лулу сказала отцу, что будет соблюдать принципы мудрости, о которых он писал ей, и вложит всю свою энергию в то, чтобы стать очень умной и прилежной, чтобы он всегда мог гордиться ею[460]. Он бы тоже хотел этого.

«Астарта» навестила своего отца в Париже 20 марта. У Кроули были причины для беспокойства. Лулу ходила в школу, которую он не мог себе позволить, пока ее мать томилась где-то, а отказ от места жительства грозил повторить беды Сицилии, когда приказ Муссолини разделил семью. Лулу, должно быть, тоже волновалась. Элен выбрала этот момент, чтобы посетить квартиру Кроули, посоветовав ему посмотреть из окна на человека под уличным фонарем. Присутствие полицейского агента было только началом, если он не отдаст Лулу[461].

Застрявший на авеню Сюффрен, Кроули снова принял Лулу 6 апреля, когда Йорк явился на обед с Генри Ноблом Холлом, переводчиком и бывшим военным корреспондентом лондонского Times[462]. События раздирали Кроули и Лулу.

16 апреля, вынужденный уехать из Парижа в Бельгию, Кроули ждал отчета Йорка о лондонском «вмешательстве». 21 мая он услышал от Лулу о мальчике, который очень любил ее и хотел на ней жениться; она согласилась, и это очень обрадовало парня. Он был хорошим мальчиком шести лет и все время целовал ее. Она надеялась увидеть его очень скоро. Она мало ела, потому что не была голодна, но старалась есть больше. Мадам Мари и мадам Филипп были очень милы с ней, и она подружилась с маленькой девочкой четырех лет и мальчиком восьми лет. Там был прекрасный сад, полный цветов и небольшой домик, где они могли играть, когда шел дождь. Она посылала отцу много поцелуев[463].

28 мая Кроули следовал указаниям записи по сексуальной магии с простым признанием: «Мы сейчас в упадке». Это было досадно, учитывая письмо, отправленное из школы Лулу 30 мая. Отправитель все еще не получил гонорар, обещанный месье двумя неделями ранее. Он должен отправить их по почте. По воспоминаниям Лулу, 80 лет спустя, она ненавидела своего отца, и все письма, которые она писала ему, были результатом того, что учительница заставляла ее это делать. Возможно, что Элен, которая заберет Лулу в Америку и будет жить с ней, передала свою враждебность к «демону Кроули» своей племяннице. То, что Кроули не контактировал с Лулу, когда та была в Америке, было воспринято как безнравственное безразличие; мнения расходятся. Кроули понятия не имел, где она была (Лулу увезли из Франции в Калифорнию). Джеральд Йорк мог быть в курсе событий, но неизвестно, рассказал ли он что-нибудь Кроули.

18 июля 1929 года Лулу написала своему отцу, обрадовавшись его последним новостям о пребывании в Англии[464]. Это было последнее письмо, которое Кроули когда-либо получал от Лулу; она исчезнет из его жизни, даже когда он попытается легально перевезти ее в Англию. Письмо от 7 августа 1929 г. Йорку показало, что «нынешний адрес Нинетт Шамвей (урожденная Фро)» — матери Лулу — был авеню Леон Гамбетта, 45, Монтрой, Сена, Франция»[465]. Из Коттеджа Айви, Нокхольт, Кент, 7 ноября Кроули написал в Министерство внутренних дел с просьбой разрешить усыновить Астарту Лулу Кроули, сообщив властям, что «о матери ребенка ничего не слышно более 18 месяцев»[466]. Письма на ее адрес не вскрывались. «Я отправил ее [Лулу] жить на ферму в департаменте Уаза во Франции. Сейчас она процветает, и пора отдать ее в хорошую школу в Англии». Суд по правам детей проинформировал его, что ни один ребенок, не имеющий британского гражданства, не может быть усыновлен.

Кроули продолжил:

Очевидно, что для надлежащего образования ребенка необходимо, чтобы он как можно скорее попал в страну его единственного доступного родителя до тех пор, пока он не сможет получить гражданство по месту жительства, когда может произойти усыновление. Поэтому я почтительно прошу вас разрешить ей приехать в Англию в качестве исключения.

Имею честь быть, сэр, вашим послушным слугой,

Алистер Кроули[467].

В ответе чиновника министерства внутренних дел Нормана Брука от 20 ноября утверждалось, что при въезде иммиграционные службы имеют право на досмотр. Если бы Кроули был на пристани, чтобы встретить ее, все должно было быть хорошо. Йорк добавил к письму примечание: «Когда дошло до сути, А.К. не удалось связаться с Астартой Лулу. Ее мать Нинетт умерла, и никто не знал, где находится Астарта».

Это вводящее в заблуждение примечание, вероятно, было добавлено, чтобы отвлечь внимание биографов Кроули (Нинетт и Лулу нужно было оставить в покое) и, возможно, чтобы скрыть собственное участие Йорка в болезненном романе. Нинетт Фро не умерла; она осталась во Франции под медицинским наблюдением, дожив до 80 лет. Что касается «никто не знает, где находится Астарта», кто-то знал, даже если это была только Элен и Особый отдел. Складывается неприятная картина, что Кроули в этом вопросе манипулировали. Йорк, возможно, помог Элен убрать Лулу из Франции за спиной Кроули. В 1930 году Кроули пришел к печальному выводу, что Лулу либо мертва, либо похищена. На самом деле Лулу была в Америке, где живет до сих пор.

Кроули был лишь на одну часть лжецом.