Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826»

США, Вашингтон, секретный офис Аллена Даллеса недалеко от Белого Дома

В новом офисе Даллес встречал Гранта в новом кресле, изготовленном по образцу старого. Но на этот раз Грант был готов и потому сразу понял, что в стоящем к нему спинкой массивном кресле кто-то сидит.

— Добрый вечер, сэр! — Грант приветствовал Даллеса прежде, чем тот успел развернуть к нему своё кресло. — Как ваш анализ крови сегодня?

— Здравствуйте, полковник! — Даллес позволил себе кривую улыбку. — Отличный сарказм, не стану скрывать! Спасибо, со мной всё хорошо. По крайней мере, пока.

— Как и со всеми нами, сэр, — хмуро произнёс Грант, усаживаясь в кресло напротив. — Два миллиона отличных парней заплатили за это своими жизнями.

— И вскоре заплатит третий миллион, — Даллес зло скривился. — Чёртовы нацисты!

— У подразделений, что сидят сейчас в Гудзоновом заливе, нет никаких шансов? — лицо Гранта потемнело. — Мне докладывали, что в зоне карантина наблюдается улучшение. Многие выздоровели.

— Уже нет. — Злая ухмылка Даллеса стала ещё злей. — Двадцать минут назад оттуда пришла радиограмма: в карантинной зоне вновь вспышка смертности. Несколько врачей заразились, несмотря на противовирусные скафандры. Среди лечащего персонала растут панические настроения. Многие отказываются продолжать работу.

Даллес замолчал, и полковник Грант на несколько секунд погрузился в мрачные воспоминания. Последние полтора месяца были просто чудовищны. Эпидемия коричневой чумы явилась для союзников абсолютной неожиданностью.

Передовые войска союзников погибли мгновенно, остальные начали срочно отступать во Францию и далее, к побережью. Поначалу планировалось перевести армии через Ла-Манш и отгородиться проливом от заражённой Европы. Но эпидемия достигла Британии ещё до того, как основные армейские подразделения вышли к побережью. Во время этого марша ежедневно солдаты умирали сотнями, и Англия отказалась принимать у себя объединённые войска. Британцы забрали только своих, французов отправили в Нормандию, американо-канадские подразделения было решено отвести в Дюнкерк и эвакуировать оттуда непосредственно в США.

В Дюнкерке к тому времени эпидемии ещё не было, и местные жители в ужасе запирались при виде идущих через город войск, опасаясь заражения. Кто кого заразил, понять невозможно. Скорее всего, и войска, и горожане, уже были заражены на тот момент из несвязанных источников. Потому что на третьи сутки Дюнкерк захлестнула вспышка смертности, и город вымер менее чем за полминуты. Разместившиеся в портовой зоне войска не пострадали, но подразделения, которым не хватило места в портовой зоне, разбивали палатки на городских площадях и умерли вместе с горожанами.

В общей сложности от трёхмиллионной американо-канадской армии остался один миллион человек, окруживший себя и порт неприступным кольцом запретной зоны. Огневые точки расстреливали всё, что только появлялось у её края, и это позволило войскам выжить. Президент США срочно объявил о всеобщей мобилизации морских судов для спасения армии, и за двое суток Америка собрала более трёх тысяч единиц разношёрстного морского флота. Всё это было отправлено в Дюнкерк, и за те девять суток, в течение которых мобилизованный флот добирался до цели, в порту не произошло ни одной смерти.

Это дало Америке надежду на спасение оставшейся армии. Прибывающие корабли брали на борт столько солдат, сколько только могли разместить для десятидневного плавания, параллельно с погрузкой проводя бункеровку, и сразу же уходили обратно. Миллионная армия, бросив технику и всё, что нельзя было унести в руках, сумела погрузиться на корабли за трое суток, и вскоре весь мобилизационный флот был в открытом море. Все вздохнули с облегчением, но, как оказалось, напрасно. Ибо кошмар ещё только начинался.

Первая вспышка смертности произошла на третьи сутки перехода. Несколько сот судов за полминуты превратились в набитые мертвецами плавающие склепы. Потерявшие управление корабли совершили ряд столкновений, несколько судов затонули, остальные унесло в океан. Прочий флот продолжал движение, но с тех судов, на борту которых имелись судовые врачи, начали поступать радиограммы об обнаружении в крови экипажей и пассажиров неизвестной бактерии. Врачи имелись не на каждом судне, и не на каждом, где они были, анализы крови оказались угрожающими, но этого было более чем достаточно, чтобы в США вспыхнула паника.

Мгновенно начались народные волнения, общественность разделилась на требующих не пускать эпидемию в США и на родственников солдат, которые требовали спасти своих близких любой ценой. По стране прокатилась волна беспорядков, и в конце концов правительство приняло решение: мобилизационный флот должен прибыть в Гудзонов залив и встать там на карантин, не приближаясь к берегу ближе чем на пять миль. Места в заливе достаточно, рядом Канада, которая может принять участие в обеспечении надлежащих условий своим подразделениям. Общественность удалось успокоить, но проблемы с армией продолжились.

В Гудзоновом заливе скопилось три тысячи судов, переполненных людьми, и не все из них пожелали сидеть взаперти в ожидании собственной судьбы. Кое-кто, и таких оказалось достаточно много, самовольно захватывал шлюпки и отправлялся к берегу. Президенту пришлось санкционировать применение оружия, чтобы не допустить попадание эпидемии на американский континент. За первые сутки было потоплено несколько сот шлюпок вместе с теми, кто в них находился, населению объявили запрет на приближение к берегу, рыбную ловлю и забор воды из залива.

Каждые сутки смертность вспыхивала на новых судах, и к исходу недели половина из трёхтысячного флота превратилась в морги. Остальные корабли развели в две разные стороны: в одной собрали те, на борту которых находились инфицированные и выжившие в ходе вспышек смертности. В другую отвели тех, у кого в крови инфекции обнаружено не было. Экипажи таковых требовали, чтобы их немедленно отпустили домой, к родным и близким, но медицинские консультанты президента были категорически против. Мотивируя это тем, что никто толком ничего не знает об эпидемии. Тот факт, что имеющиеся у медиков средства диагностики не выявили заражения, ещё не означает, что опасности действительно нет.

Президент принял сторону своих советников и оказался прав. Спустя несколько суток вспышки смертности начались во всех зонах, а потом Советы прислали изобретённую ими методику выявления заражения. И инфекция обнаружилась у всех. С того момента несчастных не выпускали из Гудзонова залива, не позволяя им ни причалить к берегу, ни выйти в открытое море. Эту психологическую пытку выдерживали не все. Некоторые заражённые пытались прорваться с боем, и их приходилось уничтожать. Всё побережье залива было заполнено войсками, срочно мобилизованными отовсюду, выход в океан блокировали военным флотом, отозванным с японского театра военных действий. Чем Япония немедленно воспользовалась, совершив ряд стремительных завоеваний, и фактически вытеснила США из азиатского региона.

Но сейчас было не до войны с Японией. Два миллиона солдат умерло от эпидемии в Европе, и ещё один миллион оказался заживо погребён во чреве мобилизационного флота. Впрочем, сейчас Гудзонов залив превратился в морг. Живых там осталось не больше двух-трёх сотен тысяч, рассеянных по сотням кораблей. И если сейчас инфекцию нашли в крови у работающих с ними медиков, это совсем плохо.

— Получается, что имеющиеся у наших медиков скафандры не защищают от эпидемии? — уточнил Грант. — Если они заразились, значит, инфекция уже могла распространиться на территорию США?

— Слава богу, пока нет, — ответил Даллес. — Все медики, которые пытаются спасти наших парней, не покидают карантинной зоны. Для них на берегу освободили отдельный посёлок. Все припасы подвозятся на его окраину, выгружаются и оставляются там. Потом машины уезжают, и лишь после этого медики выходят туда и забирают груз. Никто не приближается к ним ближе чем на милю. Но до сих пор в посёлке заражения не было. Медики, работающие на заражённых кораблях, перед возвращением в посёлок делают себе анализ крови. Именно так и обнаружились инфицированные врачи. Они не успели покинуть корабли. И теперь уже не покинут.

— Всё это очень прискорбно, — оценил Грант. — Если я правильно понимаю, то все эти люди, те, что находятся сейчас в Гудзоновом заливе, обречены?

— К сожалению, это так, полковник! — подтвердил Даллес. — Даже те, кто выжил после вспышки смертности, продолжают оставаться разносчиками инфекции. Уже зафиксированы случаи, когда такие люди заболевали вторично. Некоторые из них умирали. Так что выпустить их из карантинной зоны мы не можем, даже если им придётся провести там всю жизнь. Чего не случится. Если верить учёным Советов, то все эти люди рано или поздно неизбежно умрут. Их организм сильнее, чем у других, и потому сопротивляется заразе дольше, но не более того.

Даллес сумрачно вздохнул и закончил:

— Пока это является тайной, но президент уже дал своим советникам задание разработать стратегию увековечивания беспримерного подвига, совершённого нашими доблестными солдатами. Они умерли в заливе, но не пустили эпидемию в США!

— Считаю это правильным решением, сэр! — заявил Грант. — Гудзонов залив должен стать памятником американского патриотизма! Нельзя оставлять всё так, как сейчас, когда там каждый день идут морские бои и флот топит суда с беднягами, пытающимися выжить любой ценой. Людям свойственно стремиться выжить, в этой ситуации каждый доверяется своим инстинктам, а инстинкт выживания далёк от самопожертвования. Затрудняюсь утверждать, что точно знаю, как бы я поступил на их месте. Но мы не можем оставлять в нашей истории настолько чёрное пятно!

— Президент посчитал так же, — кивнул Даллес. — И все с ним согласны. Однако некоторые горячие головы в Сенате требуют от нас ответа: почему разведка США ничего не знала о том, что у нацистов есть такое оружие?

— Никто не знал, сэр, — покачал головой Грант. — Не были проинформированы даже сами нацисты. Пленные, которые покидали секретные заводы, до самого конца были уверены, что создают атомную бомбу. По их показаниям, заражение пришло из-под земли. Это прозвучало на допросах как минимум трижды.

— Полковник, мне нужны протоколы этих допросов, — оживился Даллес. — Я представлю их президенту и сенатскому комитету, который ищет виновных на потребу избирателям, возмущённым кровавой бойней на Гудзоне.

— Протоколов нет, сэр, — Грант беспомощно развёл руками. — Все свидетели погибли, даже не успев покинуть территорию Германии. Эпидемия продвигалась стремительно. Когда вы прислали за мной самолёт в Швейцарию, сэр, я думал, что на аэродроме буду пробиваться к нему с боем, потому что вокруг скопится слишком много желающих улететь. Но когда мы прибыли к аэродрому, там были одни лишь мертвецы. Мне стоило больших трудов объехать аэродром так, чтобы не приблизиться к трупам ближе сотни ярдов. Мы обогнули лётное поле, взломали заграждения и въехали прямо на взлётно-посадочную полосу. Там и дождались самолёта, сэр! Протоколов не существует, потому что никто не выжил!

— Но как-то же вы получили эти сведения, полковник! — Даллес нахмурился.

— Доклады приходили по радиосвязи, сэр! — объяснил Грант. — Мои люди сообщили мне всё это, пока ещё были живы. Потеряв первую команду, я поддерживал радиосвязь с остальными до тех пор, пока все они не перестали отвечать на вызовы. Могу предоставить вам стенограммы этих сеансов связи и радистов, которые при этом присутствовали. Они могут засвидетельствовать правоту моих слов и подлинность стенограмм, сэр!

— Соберите всё, что только можно, и всех, кто может быть полезен, — кивнул Даллес. — Нам это понадобится, когда сенатская комиссия вызовет нас на допрос.

— Надеюсь, всё это будет происходить в режиме секретности? — Грант скривился.

— Несомненно, полковник! Никто не заинтересован в ещё больших проблемах с электоратом. Все материалы по этому расследованию уже признаны Сенатом государственной тайной. Допуск к ним будет у строго ограниченного числа людей. И все они подпишут документ об ответственности за разглашение.

— Это правильно, сэр! — оценил Грант. — Сказать по правде: нам очень повезло с этой эпидемией. Нацисты уничтожили сами себя, Советы, скорее всего, не успеют вымереть до того, как их беженцы разнесут заразу по Азии, и проблема с азиатами вскоре решится сама собой. Соединённые Штаты станут полноправным хозяином мира, как и должно быть. Поэтому сейчас не до миндальничания с родственниками заражённых. Эпидемия должна умереть в Гудзоновом заливе вместе с теми, кто её сюда привёз. Это единственный способ спасти Америку. Мы не можем рисковать жизнями сотен миллионов ради жизней сотен тысяч.

— Совершенно с вами согласен, полковник! К счастью, в Сенате это понимают, так что данная позиция является общей. Но собрать доказательства в свою защиту не помешает. — Даллес поднялся, давая понять, что разговор окончен: — Уверен, ни вы, ни я не желаем оказаться крайними в этой трагической истории.

— Я лично подготовлю всё что есть! — заявил полковник. — Завтра все документы будут лежать у вас на столе! Можете на меня положиться, сэр!

Они коротко попрощались, и Грант покинул кабинет Даллеса.