Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826»

Август 1948 г. Советский Союз, Германская ССР, Берлин, Центральный клинический госпиталь

— Товарищ Штокхаузен! — В двери кабинета с табличкой «Главный эпидемиолог города Берлина Михаэль фон Штокхаузен» заглянула секретарша. — Вы просили напомнить, когда начнётся «Научный вестник»! До начала телепередачи осталось пять минут!

Она зашла в кабинет шефа, подошла к стойке с телевизором, нажала кнопку включения и пощёлкала переключателем, устанавливая нужный канал.

— Большое спасибо! — Сидящий за рабочим столом Штокхаузен вежливо улыбнулся.

Секретарша покинула помещение, затворив за собой дверь, и главный эпидемиолог отложил в сторону пачку отчётов, присланных из районных больниц. Никому не нужная рутинная работа, заключающаяся в регулярной сверке нескольких сотен одних и тех же показателей. Штокхаузен помнил их наизусть, и от того возня с ними была ещё более скучной. Тоска! Одно и то же изо дня в день на протяжении шести лет.

В целом ему однозначно повезло. Он выжил во время эпидемии, виртуозно замёл следы эсэсовского прошлого, начал новую жизнь и сделал стремительную карьеру. Советских медиков погибло много, поэтому врач-вирусолог, немец со знанием русского языка, оказался очень полезен во время проведения вакцинации от коричневой чумы.

После войны Германия обезлюдела. Города стояли полностью пустыми. Уцелевшие крохи населения бежали в деревни, стремясь отгородиться от других людей и при этом обеспечить себя пищей и кровом. Ситуация в Европе, потерявшей две трети населения, была ненамного лучше. И тут появляется советская вакцина! Разумеется, решение о вступлении в состав Советского Союза было единственно верным. Штокхаузен проголосовал за это в числе первых и, как врач-эпидемиолог, многое сделал для скорейшей популяризации этой идеи. В те месяцы его авторитет вырос очень сильно, что по сей день приносит свои плоды.

Можно было сделать политическую карьеру, возможно даже занять место в руководстве новоиспечённой Германской ССР, но он не стал рисковать. Если быть на виду, то какая-нибудь информация о его истинном прошлом может просочиться наружу. Вдруг кто-то что-то когда-то видел, слышал или читал… Никто ведь секретные подземелья нацистов так и не нашёл, но это было делом времени и желания. Там могли обнаружить кадровую картотеку СС, а в ней — дело унтершарфюрера Гольденцвайга с фотографией, поэтому лучше было соблюдать осторожность и не мозолить глаза толпе без особой причины. Осторожность превыше всего!

Идеально было бы уехать в захолустье. Однако фермерствовать, копаясь по колено в навозе, он не хотел, ибо считал это неблагородное занятие недостойным столь светлых умов, как собственный. Нужно было занять подобающее положение. Пусть не сразу, но как можно быстрее. Эпидемиологи стали не слишком нужны: Советы полностью победили коричневую чуму, а других эпидемий в мире не осталось, разве только в Африке периодически возникали небольшие вспышки каких-то инфекций, но туда он точно не собирался. Он уже хлебнул горя во время эпидемии, переболев ею трижды, и впредь испытывать здоровье на прочность не был намерен.

На экране телевизора появился московский диктор и с по-коммунистически суровой торжественностью объявил о начале передачи «Научный вестник». Его изображение сменилось знаменитой на весь СССР заставкой с надписью «По заказу Академии наук Советского Союза» и эмблемой «Предприятия 3826». Судя по звуку музыкального сопровождения, доносящегося через стену, его секретарша тоже смотрит сейчас эту программу. Впрочем, «Научный вестник» смотрят все. Ну, в Германии-то уж точно. Всё-таки это самое настоящее окно, ведущее из нашего захолустья туда, где кипит жизнь и возникают новые веяния.

— Здравствуйте, дорогие товарищи! — голос диктора за кадром сочетался с воодушевляющим видеорядом с глобальных советских строек. Штокхаузен с первого взгляда узнал корпуса возводящейся Курчатовской АЭС. — Спешим ознакомить вас с текущим положением дел в советской науке! Наша редакция ежемесячно получает сотни тысяч писем, во многих из которых излагается просьба рассказать об истории возникновения тех или иных прорывных открытий, кардинально изменивших ход науки и будущее человечества! В частности, большой интерес вызывает история победы советских учёных над коричневой чумой. Мы не могли не пойти навстречу советским гражданам, и потому сегодняшний выпуск будет посвящён именно этой трагической теме. Но сначала по традиции ежемесячный отчёт о текущих успехах прогрессивной советской науки!

На экране пошли кадры из сборочных цехов кибернетических фабрик «Предприятия 3826», изготавливающих роботов в режиме реального времени, и Штокхаузен невольно залюбовался показанным крупным планом конвейером. Воодушевляющее зрелище! Кругом идеальная стерильность и скрупулёзный порядок! Длинная вереница кибернетических корпусов двигается по конвейерному пути, укреплённая на блестящих нержавеющей сталью подвесных крановых балках. Десятки манипуляторов синхронно сходятся и расходятся, привинчивая, приваривая и приклёпывая к корпусам те или иные детали, и по мере продвижения конвейера эти корпуса с каждым метром обретают всё более узнаваемые черты известных всему миру кибернетических механизмов!

Вид из сборочного цеха сменился видом из окна огромного стеклянного корпуса научно-конструкторского бюро. На заднем плане, сквозь стеклянную поверхность футуристического купола, накрывающего научное КБ, хорошо виднелась громада автоматизированной фабрики, окружённая цветущим садом, купающимся в лучах летнего солнца. На переднем плане за сверхсовременным рабочим местом, напичканным электроникой и светящимся множеством приборных панелей, в роскошном кресле восседал строгий молодой человек в научном комбинезоне «Предприятия 3826». Сосредоточенный взгляд специалиста скользил по показаниям приборов, но руки его свободно лежали на широких удобных подлокотниках.

Камера сменила ракурс, выхватывая висящий вдали в небесной выси «Гриф», затем ещё один, и ещё, показывая зрителю целую сетку «Грифов», после чего сфокусировалась на «Узле», парящем над всем этим на ещё большей высоте. К сосредоточенному молодому специалисту подошёл кибернетический лаборант, поставил на столик рядом с креслом бутылку «Нарзана» и изящный бокал с соломинкой и удалился. Весь видеоролик был идеально срежиссирован таким образом, что у зрителя не оставалось никаких сомнений: всю сложную и тяжёлую работу выполняют машины и новейшая электроника. Человек же держит всё это под контролем, ибо именно от его воли зависит всё, что делает сложнейшая техника.

Штокхаузен прислушался к голосу диктора:

— …Робототехника в СССР достигла значительного прогресса! Высочайшие результаты, которых советская промышленность добилась за последние годы, невозможно умалить! Могучие гидроэлектростанции на Днепре, Волге и Енисее! Полностью роботизированные шахты Кузбасса и Донбасса! Взрывной рост кибернетизированного сельского хозяйства на Черноземье и Причерноземье! Единая всесоюзная сеть научной и социальной связи «ОС Демос», которая вскоре объединит даже самые глухие уголки бескрайних территорий Советского Союза! Всё это сделало СССР безусловным лидером мировой науки!

Изображение научного города-сада сменилось изображением огромных «Кондоров-4». Исполинские аэроплатформы, гружёные упакованными в стандартные киберконтейнеры гражданскими роботами, величественно плыли по небу.

— По просьбам множества стран — участниц ООН, — продолжил диктор, — Советский Союз начал массовые поставки гражданских роботов за рубеж! Авторитет советской науки, спасшей мир от коричневой чумы, не подлежит сомнению даже в странах капиталистического мира! Понёсшие ужасающие потери в результате фашистской эпидемии страны закупают советских гражданских роботов с нескрываемым энтузиазмом. И это абсолютно правильное решение! Качество и уровень жизни в странах, импортирующих советских роботов, резко возросли! Этот рост, происходящий прямо на глазах у скептиков, является лучшим доказательством наших возможностей и стимулирующим фактором для сомневающихся стран!

Видеоряд вновь сменился, на этот раз на экране демонстрировался научно-технический консилиум в одной из европейских стран. Вместительный конференц-зал был заполнен местными учёными и инженерами, перед которыми выступали советские специалисты с лазерными указками в руках. Учёные из СССР разъясняли особенности эксплуатации тех или иных гражданских роботов, плакаты и слайды с устройством которых присутствовали вокруг в изобилии.

— Наши зарубежные партнёры, — сообщил за кадром диктор, — неоднократно высказывали желание обучаться в СССР. Начиная со следующего года в высших учебных заведениях Советского Союза стартует экспериментальная программа повышения квалификации зарубежных специалистов. Этот жест доброй воли доказывает, что наша Родина всегда готова протянуть руку помощи каждому, кто в ней нуждается, независимо от его политических взглядов. Однако приоритетом советской системы образования является подготовка собственных высококвалифицированных научных и технических специалистов. Указом Министерства образования в этом году были увеличены квоты на внеконкурсное поступление молодёжи из союзных республик в главные ВУЗы страны, в том числе Московский, Ленинградский, Минский, Киевский и Рижский Государственные университеты — кузницы кадров для легендарного «Предприятия 3826».

Диктор продолжил вещать об успехах советской робототехники, и Штокхаузен невольно ухмыльнулся. Кузницы кадров! Берлинского университета в этом списке, разумеется, нет. Понятное дело! Кому нужен со всех сторон устаревший захолустный ВУЗ, давно превратившийся в сельскохозяйственный институт? Во всей Германии это, пожалуй, единственный университет, чьи студенческие группы укомплектованы полностью. Да и то лишь потому, что в нём учится едва ли не вся германская молодёжь. Те, кто хочет сделать серьёзную карьеру, всеми силами стараются уехать в РСФСР или хотя бы в Ригу, она ближе.

Здесь, в Германии, наукой заниматься некому. Население мизерно, и после эпидемии почти каждый немец от безысходности стал землевладельцем. После вступления страны в СССР землевладельцы перешли в статус земельных арендаторов, но сути это не поменяло: они продолжили держаться за свою землю и сосредоточились на сельскохозяйственной деятельности.

Тем временем диктор перешёл к теме коричневой чумы, и на экране пошли кадры различных хроникальных материалов, посвящённых борьбе с эпидемией и расследованиям её причин. Всё это по долгу службы Штокхаузен видел и слышал многократно, посему внимал телеэкрану вполуха, погрузившись в раздумья. Был бы он помоложе, то обязательно попытался добиться включения себя в те самые квоты на обучение в Москве. Но в его положении квоты бесполезны. Ему тридцать пять, он доктор наук, в университетах ему учиться незачем, разве только преподавать.

Но обучать стадо безмозглых малолетних идиотов совсем неинтересно. Первая половина суток будет проходить в здании университета в лекциях, зачётах и экзаменах. Вторая половина суток будет похоронена в домашнем кабинете, где придётся до ночи готовить для всего этого учебные планы, составлять методички, писать отчёты и возиться со студентами, особо тупыми или особо одарёнными — без разницы. Нет, это не то. Здесь каторга тоскливая в силу скуки и бездеятельного однообразия, а там будет каторга заполошная и психологически выматывающая. Как говорят русские, шило на мыло…

Сознание уловило что-то важное, и Штокхаузен сконцентрировался на телевизоре.

— Теперь, после многих лет расследования, — вещал диктор суровым голосом, — мы точно знаем, откуда началась зловещая коричневая чума! На ваших экранах секретный НИИ нацистов, в котором была создана и выпущена на свободу безжалостная эпидемия!

Здание своего НИИ Штокхаузен узнал сразу. После войны в нём шли какие-то следственные действия, как и во всех гитлеровских институтах и общественных зданиях. Позже НИИ закрыли и опечатали, объявив архивной собственностью КГБ. Но о том, что в подземных лабораториях всё это время шло расследование, нигде не сообщалось.

— Вот здесь, именно в этих стенах, нацисты приняли решение уничтожить себя и весь мир! — обличительно заявил диктор.

На экране демонстрировался самый нижний подземный этаж, в одном из двух крыльев которого находился шестой отдел. Но вместо бактериологических лабораторий камера почему-то показывала онкологическую лабораторию доктора Циммермана.

— Первыми жертвами эпидемии стали её создатели! — объяснил диктор. — Они сознательно обрекли на смерть не только себя, но и всех своих людей, всех немцев и весь мир! Долгое время люди, работавшие здесь, ни о чём не догадывались! Будучи заражены, они спокойно возвращались с работы домой, общались со своими домашними, с друзьями на улицах, с соседями в кафе и магазинах. Инфекцию распространяло с дождями и ветром, переносили домашние животные и питомцы. Суицидальные нацистские фанатики сами занесли её на свои секретные подземные заводы и склады. Это математически доказанный факт! После того как чума начала убивать, у заражённых гитлеровцев было не более тридцати секунд, чтобы взорвать свои подземелья. Из того, что они успели это сделать, неминуемо вытекает неоспоримый факт: гитлеровцы знали обо всём с самого начала и заранее рассчитали время начала терминальной стадии!

Диктор сделал многозначительную паузу:

— Подлые и трусливые фашисты не только не пожалели собственный народ, но специально лишили шанса выжить даже своих соратников! Секретные подземные тоннели были взорваны по всей протяжённости именно для того, чтобы никто из тех, кому вдруг посчастливится выжить, не сумел спастись! И оголтелые фанатики, бесспорно, добились этого! Такая же судьба была уготована гитлеровцами всему миру! Но советская наука сорвала фашистские планы! В условиях ужасающей эпидемии, стремительно пожирающей Европу, выдающие учёные умы СССР под руководством профессора Сеченова и профессора Захарова создали уникальную вакцину, положившую конец коричневой чуме!

На экране появилась принципиальная схема алгоритма действия полимерной вакцины, и диктор принялся объяснять:

— Полимерная вакцина стала не просто обычным антивирусом, подавляющим его активность! Это уникальное решение! Полимерный антивирус заставлял вирусы, составляющие ядро инфекции, убивать друг друга! И происходило это мгновенно! Как только вакцина попадала в инфицированный организм, она инициировала моментальное разрушение стопроцентного количества вирусов, вне зависимости от стадии, в которой они находились! Уникальность антивируса в том числе заключается в наличии механизма дистанционного воздействия! Носитель антивируса является его разносчиком! Это эпидемия для эпидемии! Заражение, которое уничтожило заражение, оставаясь при этом абсолютно безопасным для носителя! И это может подтвердить каждый житель Европы! Выжили только те, кто успел сделать прививку, и в немалой степени у них хватило на это времени именно потому, что, оказавшись рядом с теми, кто уже был вакцинирован, больные были защищены от начала терминальной стадии!

Диктор продолжил объяснения, но Штокхаузен его уже не слушал, лихорадочно обдумывая полученную информацию. В таковом виде это, конечно, чушь, очередная пропаганда СССР. Но теперь, сопоставив всё, он понял, как это было на самом деле. Нацисты не выпускали коричневую чуму. Он считал, что чума была создана в каком-нибудь другом секретном НИИ, где-нибудь в «Аненербе», находящемся в тех самых подземных тоннелях. Но это оказалось не так. В его НИИ о чуме никто ничего не знал. Он лично видел тела Шульца и Кляйна. Им не было никакого смысла умирать, если бы чуму выпускали они. А ведь именно им был бы отдан такой приказ! Как минимум Шульц бы укрылся на подземных заводах заблаговременно! Да и Кляйн тоже. Вручили бы какому-нибудь нижнему чину СС склянку с чумой, ничего не объясняя, и приказали открыть, например, завтра в полдень. И всё было бы сделано точно и в срок, без лишних вопросов.

Нет, коричневая чума не дело рук нацистских учёных. Кто именно её создал, можно догадываться только приблизительно. Но откуда она взялась в принципе — в этом у него теперь сомнений не было. Потому что механизм уничтожения инфекции был зеркален механизму уничтожения, по которому работала сама инфекция! С началом терминальной стадии у одного инфицированного вокруг умирали все остальные, если находились близко! Именно так действовала вакцина! Зараза, умирающая в одном теле, блокировала запуск терминальной стадии у окружающих в определённом радиусе! После этого им делали инъекцию антивируса спокойно и без суеты, когда можно подвезти новую партию вакцин, если старая закончилась прежде, чем были привиты все нуждающиеся.

Вакцину создали там же, где был создана сама чума! Наверняка противоядие существовало с самого начала, и именно потому Советы и решились создать эпидемию! Они не успевали разбить гитлеровцев до начала атомной войны. Просто что-то пошло не так, и работы над антивирусом затянулись. Скорее всего, вирусы просто мутировали, такое случается всегда, и антивирус оказался бесполезен. Пришлось срочно переконструировать его, исходя из изменившихся реалий. Теперь всё стало на свои места: страна, первая победившая эпидемию, смогла осуществить это потому, что сама же её и создала. Всё необходимое у СССР имелось сразу, оставалось лишь доработать нестыкующиеся детали — и вакцина готова!

Несколько минут потрясённый Штокхаузен молча смотрел на экран телевизора, пафосно вещающий о победах советской науки. Браво, товарищ Сеченов! Гениально придумано и неплохо воплощено в жизнь! С другой стороны, а что это меняет? Ну догадался обо всём какой-то провинциальный доктор наук, и что? Где доказательства? И что делать с этими догадками даже с доказательствами? Обнародовать? Опротестуют и немедленно подготовят стопицот опровержений. Наверняка они давно заготовлены на всякий случай. Поверят ему или нет — насколько это важно?

Важнее — как долго он сам проживёт после этого! КГБ будет охотиться за ним везде, ЦРУ станет использовать в своих интересах, и он станет безвольной марионеткой в руках США. Вся жизнь пройдёт в страхе, в вечных попытках спрятаться, под круглосуточным наблюдением спецслужб. Это если убийцы КГБ до него не доберутся. Самое время вспомнить слухи о мифическом отряде «Аргентум», который якобы есть где-то в недрах КГБ, отвечающих за охрану «Предприятия 3826». Даже если всё это враки и сплетни, дыма без огня не бывает. Не эти, так другие убийцы КГБ с ним разберутся, уточните у Троцкого, если что!

Нет, такая славная перспектива ему не нужна. Разумнее действовать по принципу, который его ещё ни разу не подводил: хочешь жить хорошо — будь с теми, у кого сила! Сила сейчас у Сеченова, к нему даже сам Сталин относится благосклонно! Но самое главное заключается в том, что не нацисты создали коричневую чуму. Это значит, что там, где надо, об этом знают. Стало быть, КГБ не будет перетряхивать посекундно жизнь какого-то провинциального доктора-вирусолога Михаэля фон Штокхаузена, подозревая его в возможной работе на нацистов во время создания ими чумы.

А это всё меняет! Надо предпринять попытку устроиться на «Предприятие 3826»! Вот где истинные перспективы! Одного взгляда на кадры «Научного вестника» с лихвой хватает, чтобы возненавидеть этот престарелый кабинет! Там всюду электроника, кибернетика, роботы, сосредоточие научной мысли и карьерного роста! У них даже проводов нет на телефонных трубках и пультах управления!

Знаменитый «Коллектив 1.0» передаёт данные на расстояния до трёхсот метров без проводов и радиостанций, благодаря волновым колебаниям, которыми полимерные сгустки связаны между собой. Да, большие объёмы данных пересылаются очень медленно, но маленькие, например письма, прилетают мгновенно! Будущее во плоти и во всей красе!

А мы тут каналы на телевизоре вручную переключаем и замены сгоревших радиоламп в приёмнике радиоточки ждём сутки! Сомнений нет: необходимо попытаться! Как говорят русские, чем чёрт не шутит? Вдруг получится! В СССР сейчас нехватка учёных, их сейчас везде не хватает, а тут ещё возникли все эти популярные социальные сети в «ОС Демос», или, как говорит молодёжь, «в Демосе». Интересы подростков всё менее стремятся к науке и технике, всё более смещаясь в плоскость виртуальных развлечений и связанного с ними шоу- и прочего бизнеса.

Штокхаузен взял чистый лист бумаги с угловым штампом Центрального клинического госпиталя и принялся аккуратным почерком писать по-русски:

«Главе „Предприятия 3826“ тов. Сеченову Д. С. от тов. фон Штокхаузена Михаэля, главного вирусолога г. Берлин, Германская ССР. Заявление. Прошу Вас принять меня на работу в „Предприятие 3826“. Будучи доктором медицинских наук, я внимательно слежу за деятельностью возглавляемого Вами предприятия и весьма впечатлён достигнутыми успехами. Однако я убеждён в том, что помогать развитию советской науки гораздо эффективнее делом, нежели словом. Очень надеюсь, что смогу быть полезен научно-техническому прогрессу СССР в меру своих скромных сил…»

Он в несколько строк кратко изложил свои заслуги в борьбе с эпидемией, а также названия научных работ, статей и монографий, изданных в Берлине за эти годы. После чего закончил: «С уважением, д. м. н. Михаэль фон Штокхаузен». Дата, подпись.