Atomic Heart. Предыстория «Предприятия 3826»

12 апреля 1951 г. СССР, «Предприятие 3826», Научный центр Сеченова

Огромный экран, собранный из сотни мониторов в залитом ярким солнцем сквере перед входом в корпус Научного центра, полыхнул огненными клубами стартующей ракеты, и из динамиков донёсся негромкий весёлый голос:

— Поехали!

Могучая ракета-носитель, объятая пламенем, медленно оторвалась от стартовой площадки и устремилась ввысь, всё сильней набирая скорость. Множество сотрудников «Предприятия 3826», напряжённо наблюдающих за стартом, разразились счастливыми возгласами. В динамиках тихо зашипел эфир Центра управления полётами:

— Тридцать секунд — полёт нормальный!

Толпа грянула «Ура!», и в воздух полетели кепки и женские шляпки. Уносящаяся в небо ракета становилась всё меньше, и часть экрана вывела изображение космонавта в массивном гермошлеме, с улыбкой смотрящего на показания приборов. Вместо ракеты возник диктор центрального телевидения и торжественно произнёс:

— Дорогие товарищи! Свершилось историческое событие! Первый в истории полёт человека в космос состоялся!

Рукоплещущая толпа зашумела ещё громче, и стоящий чуть поодаль Штокхаузен улыбнулся, оборачиваясь к радостно кричащему Петрову:

— Этот знаменательный день навсегда войдёт в историю науки и космонавтики! Триумф комплекса «Королёв»! Триумф советской науки! Триумф прогресса!

— Неоспоримо! — подхватил Петров. — А имя Юрия Гагарина навсегда впишут во все учебники планеты! Эх, не ту профессию я выбрал, надо было идти в космонавты! Подумать только, в двадцать семь лет его знает весь мир!

— Не переживай! — Штокхаузен негромко хохотнул. — У тебя ещё всё впереди! Десять лет назад, когда всё это только начиналось, ты не мог знать, что произойдёт сегодня. Так бы пошёл в военные лётчики!

— Я хотел. — Петров вздохнул. — Не взяли по здоровью… Медкомиссию не прошёл…

— Зато ты подающий надежды старший инженер комплекса «Челомей» «Предприятия 3826»! — парировал Штокхаузен. — Скажи, многие ли в двадцать девять лет могут похвастать подобной должностью?

— Человек двести, — пожал плечами Петров. — Если брать всех старших инженеров предприятия. Я только по возрасту младше всех. Но по способностям утру нос любому из них! И некоторым главным инженерам — запросто! Странно, что руководство этого не видит.

— Руководство всё видит, — успокоил его Штокхаузен. — Всему своё время, Виктор. Твоя карьера и так развивается стремительно! Твой алгоритм принят основным во всём «Предприятии 3826»! Это значит, что вскоре он станет основным во всём СССР, а позже во всём мире! Ты работаешь с академиком Челомеем! На тебя обратил внимание сам Сеченов! Не понимаю, чем ты недоволен.

— Я доволен! — заверил его Петров. — И очень тебе благодарен, Михаэль! После того как мой алгоритм внедрили по всему предприятию, я побывал почти на всех комплексах, пока проводил консультации с инженерным составом. Объяснял им принципы эффективности моих нововведений. Я даже не представлял, что предприятие настолько громадно! Тут сотни разных объектов, больших и малых! Целый город под водой, ещё два под землёй, плюс новые комплексы в горах и «Икар» с «Челомеем» в небе, а всё, что выстроено на поверхности, лишь вершина огромного научного айсберга! Громадьё!

Его глаза возбуждённо заблестели:

— Товарищ Сталин дал разрешение на строительство нового комплекса! Его назовут «Попов», в честь великого русского инженера, который изобрёл радио. Комплекс будет заниматься наблюдением за ближним и дальним космосом. Стартует глобальная космическая программа. Мы замахнулись на другие планеты! Комплекс «Попов» будет выстроен на вершинах рукотворных гор, которые были воздвигнуты из грунтов, вынутых во время создания нашего искусственного моря «Лазурь». Я же был на месте строительства — это грандиозная стройка! «Буравы» уже роют котлованы под фундамент. Собственно, с их программными модулями я и работал. Впервые увидел «Бурав» вблизи. Вот это мощь! Громада! Это не землекоп, это монстр какой-то. Двадцать пять тонн! Дырявит скалы, словно червяк яблоки.

Он перевёл дух:

— Да у нас тут столько всего, что скоростную железную дорогу вести начали, чтобы всё это соединить! Конструкторские бюро, разрабатывающие космическую технику. Лаборатории, выводящие уникальные сельхозкультуры, которые будут пригодны для высевания на Луне и Марсе. Исследовательские отделы, изобретающие новые механизмы, роботов, электронику, киберавиацию. Генетика, биология, кибернетика, физика, химия, полимеры — всё соединено воедино и переплетено так, что дух захватывает! Да что я тебе об этом рассказываю — ты же знаешь всё лучше меня. Почему ты не говорил мне об этом раньше? Когда я сидел в своём ВДНХ и жизнь проходила мимо меня?

— У тебя не было допуска, — развёл руками Штокхаузен. — Здесь всё — государственная тайна! Даже в выставочный комплекс ВДНХ, который тебе так не мил, не берут работать абы кого. Все, в том числе и ты, проходили проверку КГБ.

— Да знаю я! — отмахнулся Петров. — Эти чёртовы чекисты следят за каждым моим шагом! Ладно, пусть следят, пока что это не напрягает.

— Это делается для нашего же блага! — укорил его Штокхаузен. — КГБ следит за всеми нами. Ты бы хотел быть похищенным агентами ЦРУ?

— Нет уж, спасибо! — ухмыльнулся Петров. — Мне и здесь хорошо. Тут центр мировой науки и техники. После поездки по предприятию я до сих пор под впечатлением. Невиданный размах! И во всём этом теперь используются мой алгоритм! Который, кстати, не все понимают. Я же не просто так сказал, что утру нос некоторым главным инженерам! Не понимаю, почему алгоритм усовершенствовал я, объясняю всем, как его эффективно использовать, тоже я, а главный инженер — он!

— Успеешь ещё, — поддержал друга Штокхаузен. — Твой взлёт, — он указал на экран, где крутились кадры повтора космического запуска, — как у него, только начинается.

— Хорошо, если ты прав, — вздохнул Петров. — Кстати, а ты знал, что на «Предприятии 3826» два комплекса «Сахалин»? Один здесь, а другой находится на настоящем Сахалине. Там секретный полигон боевых роботов!

— Знал, разумеется. — Штокхаузен скромно улыбнулся. — Здешний объект был создан именно для того, чтобы запутать тех, кому о боевом полигоне знать необязательно.

— И ты мне не сказал? — Петров покачал головой. — Слушай, Михаэль, а ты в войну случайно партизаном не был? Из тебя ничего клещами не вытянешь!

— Партизаном я не был. — Штокхаузен замолчал, многозначительно глядя на Петрова. — Но что такое конспирация и режим секретности, знаю лучше любого партизана.

— Понял, — Виктор кивнул со знанием дела. — Теперь ясно, откуда у тебя эта пунктуальность, скрытность и феноменальная память. Подпольная резидентура в гитлеровском логове, так? Я прав? Можешь не отвечать. Я по взгляду вижу, что прав и что всё это засекречено на полвека вперёд! Кстати, насчёт секретности. Единственное место, где я ещё не был, это АПО. Ты же там бываешь, пусть и не везде. Скажи, как профессор Лебедев смог создать «Радио Будущего»?! Сейчас все без ума от песен, которые оно транслирует! Это точно мелодии из будущего или их пишет группа молодых талантов, а «Радио Будущего» — это их групповой псевдоним, вроде Козьмы Пруткова?

— Я не силён в квантовой некоммутативной математике! — покачал головой Штокхаузен. — Объяснить, как профессор Лебедев создал аппаратуру, рассчитавшую музыкальные радиоволны из будущего, я не смогу. Тем более что это самый секретный отдел во всём АПО.

— Странно, что увеселительные песенки так сильно засекретили, — задумчиво произнёс Петров. — Кому они нужны? Авторские права, что ли, соблюдают? Ну… По идее, все те, кто их напишет лет через сорок, сейчас только рождаются… или даже вообще ещё не родились… Чёрт! — Он с досадой разрубил рукой воздух. — Как? Как?! Не понимаю! Как можно было додуматься создать алгоритмы, рассчитывающие радиоволны из будущего, пусть даже музыкальные?! Какую голову надо иметь?! Почему я так не смог?!

— Поверь, это не стоит твоих нервов! — тихо засмеялся Штокхаузен. — Я доктор медицинских наук, прошёл войну и эпидемию — и тоже не понимаю, как можно было создать полимеры! И уверяю тебя, этого не понимают несколько миллионов таких, как мы с тобой.

— Таких, как мы с тобой, нескольких миллионов быть не может! — уверенно отрезал Петров. — Нас таких только двое! Ну, ладно, есть ещё пара десятков учёных и инженеров, которых мы превзойдём. Если руководство наконец оценит, кто на какой должности находится по праву, а кто зря!

Он окинул взглядом ликующую толпу и хитро прищурился:

— Михаэль, есть предложение! Давай проверим продуктовые автоматы, пока все на эмоциях? Сегодня знаменательный день, туда наверняка завезли что-нибудь особенное. Например, «Баварское»!

Петров кивнул на кадры с изображением Гагарина:

— Как видишь, тот, кто приходит первым, получает больше остальных!

— Полностью поддерживаю! — немедленно заявил Штокхаузен.